Книга: Толстой А. Н. «Хождение по мукам». Толстой хождение по мукам аннотация

Сочинение - Толстой а. н. - интеллигенция и революция в романе а. толстого хождение по мукам

Толстой а. н. — интеллигенция и революция в романе а. толстого хождение по мукам

Трилогия “Хождение по мукам” — это роман о русской интеллигенции, о ее пути к Октябрьской революции. Работа над эпопеей, над одним из главных созданий художника, продлилась больше 20 лет, от одной эпохи к другой, от гражданской войны к Отечественной. I часть трилогии — роман “Сестры” — он писал в 1919-1921 годах, II часть — “Восемнадцатый год” — в 1927-1928 годах, и III — “Хмурое утро” -в 1939-1941 годах. В “Хождении по мукам” встречаются стержневые для Толстого вопросы: куда и как движется история, что ждет Россию, какая роль принадлежит воле отдельного человека в главном общественном движении эпохи? В I части романа- в “Сестрах”- предреволюционное буржуазное общество, его нравы, искусство, политика, охваченная “духом разрушения”. В картинах быта, в выразительных зарисовках героев художник верно передал атмосферу жизни петербургской интеллигенции. Особую социальную заостренность приобретают в романе “Сестры” образы интеллигентов-либералов — адвокат Смоковников, журналист Антошка Арнольдов, члены редакции буржуазной газеты “Слово народу”. А. Толстой метко очерчивает физиологию либералов — их мизерное двоедушие, карьеристские устремления. В ироническом освещении автор дает описания картин и стихов футуристов, с их вывернутыми понятиями о красоте и путаницей ассоциаций. Поэт Бессонов изображен в романе как мрачный пророк всеобщей гибели, загадочный и демонический гений. Он завораживает юную Дапгу своими стихами, пропитанными ядом философии “расточения”. В душе Даши спорят два начала, два увлечения — “бессоновское” и “телегинское”. В романе сразу же бросается в глаза лейтмотив образа инженера Телегина, мотив ценности реального и надежного. С Телегиным для Даши связаны надежды на духовно крепкую, серьезную, не выдуманную жизнь. Чувство национальной чести, стремление к сближению с народной жизнью нравственная чистота — все это отличает Телегина, как и Дашу, Катю, Рощина, от декадентствующей интеллигенции. Телегин теснее других связан с реальностью, с трудной жизнью. Его демократичность — залог верного выбора пути — на стороне революции. Но в романе эти два мира — мир сестер и исторической жизни — пока существуют порознь. Главные герои романа “Сестры” — натуры внутренне подвижные, честные перед своей совестью. “Идея России” и идея революции в “Сестрах” еще не соединены. Во II части трилогии — “Восемнадцатый год” — сердцевиной произведения становятся кардинальные проблемы эпохи революции, народа и интеллигенции в период гражданской войны. Основной пафос “Восемнадцатого года” — пафос великих трудностей, мук борьбы и их преодоление. Через весь роман проходит образная идея года — “урагана”, разбушевавшейся крестьянской стихии. Роман открывается эпизодом совещания совнаркома, на котором обсуждается вопрос об угрозе, нависшей над Республикой. Заканчивается “Восемнадцатый год” картиной трагической гибели черноморского флота, контрреволюционный мятеж и, наконец, о покушении на Ленина. Драматичны образы людей из народа, которые наиболее рельефно выписаны в романе “Восемнадцатый год” — Семен Красильников, Мишка Соломин, Чертоногов. А. Толстой в этом романе рисует начало гражданской войны в образах войны-митинга. Враги революции представлены в романе различными фигурами — Корнилов, Деникин, Каледин и другие белогвардейцы. Просветленность преобразующего себя мира и человека — основной мотив последней книги трилогии “Хмурое утро”. В образах “Хмурого утра” брезжит не только “утро” военных побед, но и утро “Молодой России”, начавшей строить. Финал романа — картина партийного съезда в Большом театре с волнующим обсуждением ленинского проекта электрификации, преобразования страны. В образах героев войны в “Хмуром утре” А. Толстой показывает гармоничность характера. Особенно интересна в этом отношении образная связь-отталкивание между Латугиным и Шарыгиным. Если Латугиным движет сила чувств, вдохновение, то в образе рабочего Шарыгина обрисован человек, усвоивший “главное” в революции — ее “науку, разум, дисциплину”. Между Латугиным и Шарыгиным идет постоянный спор об этом. Ивана Гору в романе “Хмурое утро” мы видим впервые глазами Даши.Иван Гора выглядит здесь существом непроницательным, чуждым всякой жалости, но в какой-то момент его душа открывается своей другой стороной. Ценой трагических потерь в своей жизни герои преодолевают расплывчатые, гуманистические идеалы; вместе с инженером Телегиным и офицером Рощиным Катя и Даша Булавины приходят к революционному народу, познают радость обновления, принесенного Октябрем. На страницах трилогии оживает политическая и военная стратегия Октябрьской революции. Герои “Хождения по мукам” стали участниками и свидетелями всех важнейших событий времени. В финале трилогии-эпопеи герои навсегда осознают свое родство с родиной и народом. Художественный мир трилогии захватывает нас героизмом и страданием, через которые проходит русский народ. В “Хождении по мукам” впервые столь ярко раскрылось богатство языка А. Толстого.

www.ronl.ru

Толстой А. Н.. Хождение по мукам

dic.academic.ru

А.Н. Толстой «Хождение по мукам»

Роман А.Н. Толстого. Писался и печатался в 1922–1941 гг. Состоит из трех частей: «Сестры», «Хмурое утро» и «1918 год». Действие трилогии развивается в первые десятилетия XX в. В романе рассказывается о русской интеллигенции, ее отношении к революции. Библейская цитата, взятая Толстым в качестве названия романа, метафорически характеризует путь, которым русские интеллигенты пришли к участию в революции. Судьбы героев романа — сестер Даши и Кати, офицера Вадима Рощина и инженера Ивана Телегина связаны с событиями Февральской и Октябрьской революции 1917 г., Первой мировой и Гражданской войны.

На фоне исторических событий развивается любовная линия романа: герои теряют друг друга и снова встречаются. Трилогия заканчивается тем, что каждый находит свое место в новой жизни революционной России: Вадим Рощин и Иван Телегин стали командирами Красной армии; Катя (жена Рощина) работает в школе, Даша (жена Ивана Телегина) — в военном госпитале.

Историческая концепция А.Н. Толстого многим казалась неубедительной, поэтому роман «Хождение по мукам» вызывал много споров и критики.

Русский научно-фантастический роман, раскрывая невиданные перспективы грядущих технических открытий, отличается новым освещением научной и общественной темы, новым решением проблемы характера основного героя. Если в традиционном буружазном романе центральной фигурой выступает преимущественно сильная, одинокая личность, то в русской литературе на первое место выдвигается другой герой - человек нового общества, чувствующий себя неотделимым от своего народа.

Большое значение придавал Толстой точности научной стороны своих произведений. При переизданиях писатель нередко уточнял некоторые места или вносил в них поправки в соответствии с новейшими данными науки.

Одна из основных тематических линий романа - изображение деятельности американских и европейских монополий. Образ химического короля миллиардера Роллинга нарисован с бичующей сатирической силой.

Социальная тема научно-фантастических произведений Толстого порождена реальными фактами исторической действительности. Еще в начале двадцатых годов писатель проницательно рассмотрел зарождающийся фашизм - наиболее реакционную, открыто террористическую форму диктатуры плутократии, направленную на подавление освободительного движения трудящихся.

Правдиво рисует писатель судьбу науки в классовом обществе. Научное изобретение Гарина попадает в руки монополий, использующих его в своих корыстных целях.

В центре романа образ изобретателя смертоносного луча, сверхиндивидуалиста, одержимого манией господства над миром. Его рассуждения напоминают идеологию фашизма. Вместе с тем образу Гарина не хватает ясности. Он хвастается своим цинизмом, необузданным сластолюбием. Однако, добившись неограниченной власти, он не испытывает удовлетворения, его натура находится в раздвоенности, его разъедает скептицизм.

Одна из положительных сторон фантастических романов А. Н. Толстого - это то, что, несмотря на специфичность жанра, в них не теряется связь с реальной действительностью. Это касается не только научных гипотез, привлеченных писателем, но и общей философии произведений и изображения характеров.

Духовный крах русской интеллигенции.Толстой отчетливо показывает духовный крах русской интеллигенции, оторванной от интересов народа, в образах адвоката Смоковникова и поэта Бессонова, историческую обреченность всей старой России, ее враждебных народу классов с их упадком в культуре и искусстве. Революционная буря развеяла по земле, как сухие листья, эту “умственную аристократию страны”, приверженцев религиозно-философских доктрин и завсегдатаев загородных ресторанов.

“...И вот, среди летящего праха и грохота рушащегося храма, два человека, Иван Ильич и Даша в радостном безумии любви, наперекор всему, пожелали быть счастливыми”. Верно ли это? -- спрашивает писатель. И всем дальнейшим развитием романа он утверждает, что счастье может быть полноценным только тогда, когда в нем воплощено честное служение своей родине и вера в ее будущее.

Это еще не те новые убеждения Телегина, какие сложатся у него в поисках своего места в борьбе революционного народа, но правильные мысли возникают у Ивана Ильича на войне и на Петроградское заводе. “Васька Рублев -- вот кто революция...” -- говорит однажды Телегин об одном из передовых рабочих, выведенных в первой книге трилогии. Среди представителей народа, простых людей ищет Толстой своих положительных героев.

Рощин же думает вначале, что его “великая Россия перестала существовать с той минуты, когда народ бросил оружие”. Он уверен, что “пройдут годы, утихнут войны, отшумят революции, и нетленным останется одно только кроткое, нежное сердце” его Кати, и снова наступит мир без тревог и борьбы.

Но, утратив свои прежние представления о родине, герои Толстого обретут новые. Какие они -- не знал еще и сам писатель. Главное -- в них есть вера в Россию, ее величие и силу. Телегин с гордостью утверждает, как бы полемизируя с Рощиным: “Великая Россия пропала! Уезд от нас останется,-- и оттуда пойдет русская земля...”

Идейный замысел романа.В 1927 году писатель приступил ко второму роману трилогии “Хождение по мукам” -- “Восемнадцатый год”.

Новый роман выдвигал на первый план идею счастья народа и родины как символ высшей исторической справедливости. События революции становятся центром романа. В том, как органически сливается судьба основных героев этого произведения с судьбой родины и народа, как широко раздвигаются рамки изображения самих революционных событий, сказывается новый размах эпического дарования А. Толстого.

Сквозь бурный 1918 год проходят герои писателя, преображаясь в благодатной грозе революции. Находит свое место в рядах народа инженер Иван Ильич Телегин, глубоко уверовавший в слова питерского рабочего Василия Рублева, что Россию спасет одна только советская власть и что “сейчас нет ничего на свете важнее нашей революции”.

Приходит к правде народа, правде Телегина, мятущаяся Даша, которая говорит однажды своему отцу, что “если все большевики такие, как Телегин... стало быть, большевики правы”.

Всем своим нежным и кротким сердцем ощущает величие совершающегося Екатерина Дмитриевна Булавина. И только Рощин плутает звериными тропами врага революции, связав свою судьбу с белой армией. Лишь после того, как Рощин поймет, что великое будущее России -- в народе, а не в разложившемся корниловско-деникинском воинстве, он найдет в себе мужество порвать с контрреволюцией и начать новую жизнь.

Наступит раскаяние, а с ним и очищение. В широких эпических масштабах и развернутых картинах показывает Толстой жизнь в восемнадцатом году.

В тридцатые годы писатель работал над романом “Хмурое утро”, которым завершилась трилогия “Хождение по мукам” -- это художественная летопись революционного обновления России. Трилогия писалась больше двадцати лет. Толстой считал ее основным произведением во всем своем творчестве.

Писатель говорил, что тема трилогии -- “потерянная и возвращенная родина”. “Хождение по мукам” -- “это хождение совести автора по страданиям, надеждам, восторгам, падениям, унынию, взлетам -- ощущение целой огромной эпохи, начинающейся преддверием первой мировой войны и кончающейся первым днем второй мировой войны”.

Через “глубокие страдания, через борьбу” пришел он к этому ощущению вместе со своими героями. Герои Толстого уверены, что мир должен и может быть перестроен ими для добра. Разными путями они пришли к этому, встретившись новыми людьми в конце романа.

Знаменательно, что Толстой заканчивает свой роман взволнованными патриотическими словами того своего героя, чей путь к новой Родине был особенно сложным и противоречивым,-- словами Рошина.

Слушая доклад, он говорит Кате: “Ты понимаешь -- какой смысл приобретают все наши усилия, пролитая кровь, все безвестные и молчаливые муки... Мир будет нами перестраиваться для добра... Все в этом зале готовы отдать за это жизнь... Это не вымысел,-- они тебе покажут шрамы и синеватые пятна от пуль...

« И это -- на моей Родине,

и это -- Россия...”»

Лучшие свои творческие силы отдал А. Толстой созданию трилогии.

Смысл названия.Трилогия “Хождение по мукам” -- это роман о русской интеллигенции, о ее пути к Октябрьской революции. Работа над эпопеей, над одним из главных созданий художника, продлилась больше 20 лет, от одной эпохи к другой, от гражданской войны к Отечественной. I часть трилогии -- роман “Сестры” -- он писал в 1919--1921 годах, II часть -- “Восемнадцатый год” -- в 1927--1928 годах, и III -- “Хмурое утро” - в 1939--1941 годах. В “Хождении по мукам” встречаются стержневые для Толстого вопросы: куда и как движется история, что ждет Россию, какая роль принадлежит воле отдельного человека в главном общественном движении эпохи? В I части романа-- в Сестрах”-- предреволюционное буржуазное общество, его нравы, искусство, политика, охваченная “духом разрушения”.

В картинах быта, в выразительных зарисовках героев художник, верно, передал атмосферу жизни петербургской интеллигенции. Особую социальную заостренность приобретают в романе “Сестры” образы интеллигентов-либералов -- адвокат Смоковников, журналист Антошка Арнольдов, члены редакции буржуазной газеты “Слово народу”.

А. Толстой метко очерчивает физиологию либералов -- их мизерное двоедушие, карьеристские устремления. В ироническом освещении автор дает описания картин и стихов футуристов, с их вывернутыми понятиями о красоте и путаницей ассоциаций.

Поэт Бессонов изображен в романе как мрачный пророк всеобщей гибели, загадочный и демонический гений. Он завораживает юную Дапгу своими стихами, пропитанными ядом философии “расточения”. В душе Даши спорят два начала, два увлечения -- “бессоновское” и “телегинское”.

В романе сразу же бросается в глаза лейтмотив образа инженера Телегина, мотив ценности реального и надежного.

С Телегиным для Даши связаны надежды на духовно крепкую, серьезную, не выдуманную жизнь. Чувство национальной чести, стремление к сближению с народной жизнью нравственная чистота -- все это отличает Телегина, как и Дашу, Катю, Рощина, от декадентствующей интеллигенции. Телегин теснее других связан с реальностью, с трудной жизнью. Его демократичность -- залог верного выбора пути -- на стороне революции.

Но в романе эти два мира -- мир сестер и исторической жизни -- пока существуют порознь. Главные герои романа “Сестры” -- натуры внутренне подвижные, честные перед своей совестью.

“Идея России” и идея революции в “Сестрах” еще не соединены. Во II части трилогии -- “Восемнадцатый год” -- сердцевиной произведения становятся кардинальные проблемы эпохи революции, народа и интеллигенции в период гражданской войны.

Основной пафос “Восемнадцатого года” -- пафос великих трудностей, мук борьбы и их преодоление. Через весь роман проходит образная идея года -- “урагана”, разбушевавшейся крестьянской стихии. Роман открывается эпизодом совещания совнаркома, на котором обсуждается вопрос об угрозе, нависшей над Республикой.

Заканчивается “Восемнадцатый год” картиной трагической гибели черноморского флота, контрреволюционный мятеж и, наконец, о покушении на Ленина. Драматичны образы людей из народа, которые наиболее рельефно выписаны в романе “Восемнадцатый год” -- Семен Красильников, Мишка Соломин, Чертоногов.

А. Толстой в этом романе рисует начало гражданской войны в образах войны-митинга. Враги революции представлены в романе различными фигурами -- Корнилов, Деникин, Каледин и другие белогвардейцы. Просветленность преобразующего себя мира и человека -- основной мотив последней книги трилогии “Хмурое утро”. В образах “Хмурого утра” брезжит не только “утро” военных побед, но и утро “Молодой России”, начавшей строить.

Финал романа -- картина партийного съезда в Большом театре с волнующим обсуждением ленинского проекта электрификации, преобразования страны. В образах героев войны в “Хмуром утре”

А. Толстой показывает гармоничность характера. Особенно интересна в этом отношении образная связь-отталкивание между Латугиным и Шарыгиным.

Если Латугиным движет сила чувств, вдохновение, то в образе рабочего Шарыгина обрисован человек, усвоивший “главное” в революции -- ее “науку, разум, дисциплину”. Между Латугиным и Шарыгиным идет постоянный спор об этом. Ивана Гору в романе “Хмурое утро” мы видим впервые глазами Даши.

Иван Гора выглядит здесь существом непроницательным, чуждым всякой жалости, но в какой-то момент его душа открывается своей другой стороной.

Ценой трагических потерь в своей жизни герои преодолевают расплывчатые, гуманистические идеалы; вместе с инженером Телегиным и офицером Рощиным Катя и Даша Булавины приходят к революционному народу, познают радость обновления, принесенного Октябрем.

На страницах трилогии оживает политическая и военная стратегия Октябрьской революции. Герои “Хождения по мукам” стали участниками и свидетелями всех важнейших событий времени. В финале трилогии-эпопеи герои навсегда осознают свое родство с родиной и народом.

Художественный мир трилогии захватывает нас героизмом и страданием, через которые проходит русский народ. В “Хождении по мукам” впервые столь ярко раскрылось богатство языка А. Толстого.

6. В. Набоков. Защита Лужина или Лолита

Набоков Владимир Владимирович (псевдоним - В.Сирин), (1899-1977), прозаик, поэт.

Выросший в одной из богатейших семей России, окруженный любовью взрослых, получивший превосходное домашнее образование ("научился читать по-английски раньше, чем по-русски", серьезно увлекся энтомологией, шахматами и спортом), Набоков прожил счастливые детство и юность, воспоминания о которых будут постоянно возникать на страницах его книг.

В 1916 опубликовал свой первый сборник стихотворений.

Октябрьская революция с ее идеями и преобразованиями заставила семью Набоковых в 1919 навсегда покинуть Родину. Будущий писатель прибывает в Англию, хорошо знакомую с детства страну, чтобы продолжить образование. За три года он окончил Тринити-колледж в Кембридже, где изучал романские и славянские языки и литературу.

Литературная известность пришла к Набокову после выхода в свет в 1926 романа "Машенька" (под псевдонимом В.Сирин). В это время он жил в Германии; уже год был женат на В.Слоним, ставшей его верной помощницей и другом. Ему приходилось много подрабатывать уроками.

Отношения с эмигрантами-литераторами не сложились, друзей у него не было. Только к Ходасевичу он на протяжении всей жизни сохранил хорошее и ровное отношение. В этот период были написаны рассказ "Возвращение Чорба" (1928), повесть "Защита Лужина" (1929 - 30), романы "Камера обскура" (1932 - 33), "Отчаяние" (1934), "Приглашение на казнь" (1935 - 36), "Дар" (1937).

В 1937 Набоков уезжает из фашистской Германии, опасаясь за жизнь жены и сына, сначала в Париж, а в 1940 - в Америку. С этого времени начинает писать на английском языке, публикуясь под своим настоящим именем - Набоков. В это же время преподает в американских университетах. Первый англоязычный роман - "Истинная жизнь Себастьяна Найта", затем последовали "Под знаком незаконнорожденных", "Другие берега" (1954), "Пнин" (1957). Знаменитая "Лолита" (1955) была написана им и на русском, и на английском языках. Этот роман принес ему материальную независимость.

В 1959 Набоков возвращается в Европу. С 1919 у него не было своего дома. Он жил в пансионатах, снимал квартиры, занимал профессорские коттеджи, и, наконец, шикарный "Палас-отель" в Монтрё (в Швейцарии) стал его последним пристанищем.

В 1964 он опубликовал свой перевод на английский язык "Евгения Онегина" А.Пушкина (в четырех томах с обширными комментариями). Он перевел на английский также лермонтовского "Героя нашего времени", "Слово о полку Игореве", многие лирические стихотворения Пушкина, Лермонтова, Тютчева.

Творчески определяется, прежде всего, как поэт. Одно из первых опубликованных в большой печати стих. «Лунная греза» (Вестник Европы. 1916. №7) уже содержит зачатки существенных мотивов поэзии и прозы Набоков — образ «прелестной девочки над розовой подушкой» и тема двоемирия, трансцендентного двойничества субъекта-художника и его героев: «Мы странники, мы сны, мы светом позабыты, /Мы чужды и тебе, о жизнь, в лучах луны».

В том же 1916 выходит и первый поэтический сборник «Стихи», посвященный первой любви поэта («банальные любовные стихи», по его собственному позднейшему признанию). В этот период он выглядит веселым юношей, производящим впечатление своим «шармом» и «необыкновенной чувствительностью».

В 1923 в Берлине выходят 2 сборника его стихов — «Горний путь» и «Гроздь». В этот же период публикуется ряд пьес, в т.ч. «Смерть», главная идея которой (перенесение героя в потусторонний мир и странные взаимоотношения человека со своим вымыслом) обретает в дальнейшем активное развитие в творчестве Набокова. На протяжении 1920-х — в начале 1930-х знакомится с Сашей Черным, И.Буниным, М.Осоргиным, Б.Зайцевым, А.Куприным, В.Ходасевичем, только что приехавшим в Берлин Е.Замятиным, назвавшим его «главным приобретением эмигрантской литературы» (Носик Б.— С.282). Печатается весь европейский эмигрантский период Набоков под псевдонимом Сирин.

И в 1950-е он продолжал высказываться о советском периоде в истории России как «эре кровопролития, концентрационных лагерей и заложничества», установленного Лениным «презренного и мерзостного террора», пыток и расстрелов («Другие берега»).

Болезненно-острым неприятием любых тоталитарных режимов проникнуто большинство произведений Набокова. Таковы рассказ «Истребление тиранов» (1936), романы «Приглашение на казнь» (1935-36) и «Дар» (1938), к которым позже добавится англоязычный роман «Bend Sinister» (1947). Во всех в них тоталитаризм раскрывается не только в своих коммунистических и фашистских чертах, но и в своей некой глобальной метафизической сущности, выходящей за пределы актуальной истории. Тем временем подлинный исторический тоталитаризм все более теснит Набокова, материальное и моральное существование которого в фашистской Германии (как и всех русских эмигрантов) становится невыносимым.

В 1937 он переезжает с семьей (жена, сын) во Францию, из которой с началом войны в 1940 уезжает в Америку, где его ожидало долголетнее преподавание словесности в разных учебных заведениях и превращение русского писателя В.Сирина в пишущего на английском языке, стало быть, американского писателя В.Набокова.

В произведениях Набокова и сам автор, и его герои иногда как бы озаряются неким моментом истинного бытия. Запечатлению «простых вещей», точнее мира, в его озаренности, в «особенном блеске» служит поэтика специфически набоковских утонченно-изощренных наблюдений-определений, принципиально исключающих какие-либо мотивы практического и утилитарного, что было сформулировано самим Набоков: «Люби лишь то, что редкостно и мнимо, / что крадется окраинами сна...» (стихи из романа «Дар», записаны прозой). По собственному признанию, он уже мальчиком находил «в природе то сложное и "бесполезное", которого... позже искал в другом восхитительном обмане — в искусстве» («Другие берега»). Это же заставляло его часами проводить время за исследованием «трогательнейших органов» бабочки. Ему и от природы был дан дар исключительно чуткого и чувственного восприятия жизни, позволяющий и «слышать» «сахаристо-сырой запах мелкого, темного, самого мятого из цветов» — фиалки, и в васильках увидеть не просто синий, а «синеный» цвет, и улавливать разницу теней от апельсина и от сливы, как это делал уже в 6 лет герой его романа «Пнин» (1957).

За 20 лет жизни в Америке Набоков создаются уже на английском языке романы «Истинная жизнь Себастьяна Найта» (1941), «Другие берега» (1951 — английский вариант, 1954 — русский), «Пнин» (1957) и, наконец, принесшая ему мировую, отчасти скандальную, славу и материальное благополучие, сразу же ставшая бестселлером «Лолита» (1955).

Вслед за «Лолитой» следуют романы «Бледный огонь» (1962), «Ада» (1969), «Просвечивающие предметы» (1972), «Взгляни на арлекинов!» (1974), в которых все более усложняются элементы игры, взаимоотражения предметов, героев и разновременных событий из жизни.

Черты модернистской и экспрессионистской эстетики.Модернистские принципы типизации рассмотрены в творчестве В. Набокова: герой модернистского романа – это воплощение авторской идеи, набор тех или иных качеств, подчиненный авторской воле. Организация прозаического текста по законам поэтической речи как принцип орнаментальной прозы наиболее характерен для модернизма 20-х годов. Организация текста по поэтическим принципам позволяет заострить внимание и довести до абсурда низменные устремления, т.к. задача модернистской эстетики - в постановке проблем несовершенства общественной жизни.

Художественный мир писателя.Распространенное мнение об «эстетстве» Набокова, о самоценно-игровом характере его прозы, разительно отличающем его от русской классической традиции, является очень неточным, упрощенным. Во-первых, несомненна преемственность Набокова по отношению к, условно говоря, «дореалистической» русской традиции, прежде всего к творчеству А. С. Пушкина и М. Ю. Лермонтова, в чьих произведениях элемент игры, переиначивание устоявшихся литературных схем, ситуаций, лит. подтексты и аллюзии очень значимы. Во-вторых, Набоков неизменно относился с огромным уважением и даже пиететом к творчеству такого писателя с очень сильной дидактической, назидательной установкой, как Л. Н. Толстой; при этом в лекциях о Толстом Набоков обращал особенное внимание на глубинные символические образы его произведений. И, наконец, неверно представление о Набокове как о холодном эстете, чуждом душевной теплоты и готовом оправдать аморализм. Набоков — писатель социально совсем не индифферентный и даже, если угодно, дидактичный в обличении деспотии, насилия в любых их формах. Набоковская позиция — в конечном итоге позиция нравственная; самоценный эстетизм ему не близок, а попытки героев видеть мир не более чем подобием художественного сочинения и претендовать в нем на роль Творца обречены на неудачу.

По словам писателя Андрея Битова, «типичный эффект Набокова: создать атмосферу непосвященности для того, чтобы выявить высокую точность действительности. Отрицая то Бога, то музыку, он только о них и повествует».

Б. Бойд: «Поскольку Набоков ценил освобождающую силу сознания, он испытывал потребность понять, что значит оказаться в тюрьме безумия, навязчивой идеи или в пожизненной “одиночной камере души”. Здесь его интерес к психологии переходит в философский интерес к сознанию — главный предмет всего его творчества. Хотя Набоков утверждал пользу критического разума, он не доверял никаким пояснениям, логическим аргументам, с презрением и насмешкой отзываясь о “философской” прозе, из-за чего многие его читатели считают, что у него есть только стиль, но отсутствует содержание. На самом деле он был глубоким мыслителем — в гносеологии, в метафизике, в этике и в эстетике.

Лолита. Книга названа по имени ее малолетней героини, таящей в себе аллюзию с древнеапокри-фической Пилит (женщина-демон, оборотень). Такова и Лолита, 12-летняя американская школьница, оборачивающаяся подлинным «маленьким смертоносным демоном» для 40-летнего Гумберта (героя романа). Впрочем, задолго еще до него «малолетние героини бесконечно волновали воображение персонажей Набокова», как, несомненно, и самого автора. Однако история совращения несовершеннолетней, рассказанная в романе со всеми обстоятельствами «жестокой стороны демонического эротизма», выходит далеко за пределы обычного в подобном случае криминала. Прежде всего, ярко выявленная и вообще «плодотворная» для прозы Набокова «преступная аберрация психики» сопряжена здесь с извечным стремлением Набокова-художника преодолеть пошлую явь, выпрыгнуть за ее «решетку» к проблеску истинного бытия. Устами своего героя Набоков определяет эту цель: «Кто знает, может быть, истинная сущность моего "извращения" зависит не столько от прямого обаяния прозрачной, чистой, юной, волшебной красоты девочек, сколько от сознания пленительной неуязвимости положения, при котором бесконечные совершенства заполняют пробел между тем немногим, что дарится, и всем тем, что таится в дивных красках несбыточных бездн». Действительно, одному только Набокову принадлежит в мировой лит. первенство в изображении «несравненной красоты девочки-ребенка».

Существенный и многозначный диалог «Лолиты» с классикой обнаруживается в сопоставлении Набоков с Достоевским, чему посвящено исследование Л. Целковой «Роман Владимира Набокова "Лолита" и "Исповедь Ставрогина" Достоевского». В определении самого кредо набоковского романа исследовательница ставит определенный знак равенства между обоими писателями: «...нарушение нравственности невозможно даже во имя ценнейшего для художника — во имя "чувства красоты". В этом главная традиция духовного наследия русского классического романа — в невозможности нарушить закон нравственный».

Защита Лужина. В романе о гениальном шахматисте - что совершенно невозможно для Набокова «позднего»- угадываются даже отдельные черты вполне реального прототипа, разумеется, глубоко переосмысленные в согласии с художественной методикой писателя. Друживший в эмиграции с великим Алехиным Л. Д. Любимов замечает в своих мемуарах «На чужбине»: «Лужин не знал другой жизни, кроме шахматной. Алехин же был богатой натурой - он хотел взять от жизни как можно больше, во всех областях. Но когда, уже на родине, я перелистывал роман Сирина, мне показалось, что, быть может, Алехин тоже болезненно ощущал, как уже одни шахматы были способны дать ему на чужбине иллюзию действительно полнокровной жизни». В романе удачно совместился предмет изображения с его методом: «Защита Лужина» в значительной степени выросла из увлечения молодого Набокова шахматами и, главным образом,- шахматной композицией (род строительства из невидимого материала, очень близкий пониманию им задач строительства словесного) «В этом творчестве,- говорит он об искусстве составления шахматных задач,- есть точки сопряжения с сочинительством» Особенностью сюжетных сплетений в «Защите Лужина» есть обратный мат, поставленный самому себе героем - гением шахмат и изгоем обыденности. Все это, впрочем, изложено в предисловии, которое написал в 1964 году сам Набоков для американского и английского изданий: «Русское заглавие этого романа «Защита Лужина»: оно относится к шахматной защите, будто бы придуманной моим героем. Сочинять книгу было нелегко, но мне доставляло большое удовольствие пользоваться теми или другими образами и положениями, дабы ввести роковое предначертание в жизнь Лужина и придать очертанию сада, поездки, череды обиходных событий подобие тонко-замысловатой игры, а в конечных главах настоящей шахматной атаки, разрушающей до основания душевное здоровье моего бедного героя».

Здесь, как мы видим, говорится о структуре, формостроении. В содержании же «Защиты Лужина» легко открывается ее близость едва ли не всем набоковским романам. Она в безысходном, трагическом столкновении героя-одиночки, наделенного одновременно душевной «странностью» и неким возвышенным даром, с «толпой», «обывателями», грубым и тоскливо-примитивным «среднечеловеческим» миром. В столкновении, от которого защиты нет. В романах Набокова, мы сталкиваемся с одной и той же, просвечивающей сквозь изощренный стиль схемой. Тип «непонятого обывателями гения», гонимого, одинокого, страдающего (а на деле зачастую жестоко глумящегося над «толпой»), стал очень популярным - и уже не только в западной литературе, театре и т. д. Так, Лужин-школьник чувствовал «вокруг себя такую ненависть, такое глумливое любопытство, что глаза сами собой наливались горячей мутью». Именно в «Лолите» происходит как бы разрушение дара, обладание которым у других, более ранних героев, скажем, у Лужина, носило подлинно трагический характер. Зачем он явился в «этот» мир со своим бескорыстным и самопожирающим шахматным гением, под обломками которого и гибнет герой? Кстати, одного Лужина Набоков уже успел «убить» в забытом им (не потому ли, что фамилия понадобилась для повторного, но куда более крупного «умерщвления») рассказе 1924 года «Случайность», где лакей в столовой германского экспресса, он же одинокий отчаявшийся наркоман Алексей Львович Лужин, бросается под паровоз, не подозревая, что выбравшаяся из России жена едет в том же поезде, чтобы спасти его. Вообще, надо сказать, счастливые концовки - редкость для набоковских произведений, и, безусловно, в этом отражается - пусть очень далеким и порою искаженным образом - трагедия и обреченность русской эмиграции.

2 вопрос

Особенности литературного процесса 30-50-х годов. Общая характеристика. Дискуссии этого времени (о драматургии, языке, историческом романе, социалистическом реализме). Значение I съезда писателей.

Основной метод – социалистический реализм. После войны также подлинный реализм, романтизм.

1932 г. – постановление ВКП(б) «О перестройке литературно-художественных организаций». Ликвидация РАПП (Российской ассоциации пролетарских писателей) и создание Союза советских писателей. Для того чтобы включить литературу в идеологическую машину.

На Первом съезде писателей СССР социалистический реализм был провозглашен основным методом, который обеспечивает свободу творческой инициативы, выбора форм и жанров. На деле – универсализация литературы. Спор Максима Горького с Федором Панферовым о правомерности использования диалектизмов перерос в борьбу с любыми оригинальными явлениями в литературе. Под сомнение поставлены такие стилевые явления, как орнаментализм и сказ. Единообразие идей и формы. Под полный запрет попали эксперименты в области языка писателей ОПОЯЗа Д. И. Хармса, А. И. Введенского, Н. Г. Олейникова.

Детским писателям удалось сохранить привилегию игры со словом и обращение к общечеловеческим, а не партийным ценностям. Житков, Паустовский, Бианки, Чарушин, Гайдар, Чуковский, Маршак.

Социалистический выбор – органическое явление, плод массового энтузиазма, а не идеология, спущенная сверху. Служил для создания образа советского космоса, духа эпохи в условиях, когда общество было дезориентировано, лишенное нравственных ориентиров.

Была создана целая идеомифологическая система, которая позволила соотнести социалистические идеи с языческой и христианской мифологией. Ключевая идея – ситуация преображения мира. Материал для изображения брался из разных эпох. Отдаленная история («Петр Первый» Толстого), гражданская война («Восемнадцатый год» и «Хмурое утро» А. Н. Толстого, «Как закалялась сталь» Н. А. Островского), годы первой пятилетки («Время, вперед!» В. П. Катаева и др.), коллективизация («Поднятая целина» М. А. Шолохова). Вторжение в действительность трактуется как акт творения. Участники – герои.

В послевоенные годы возродились подлинный реализм и романтизм. Однако происходила лакировка действительности. Рождается теория бесконфликтности. Герои идеализированы, конфликты легко разрешаются. Критиковалась писателями (Благов – эпиграмма, Твардовский – глава из поэмы «За далью даль»).

Поэзия. Крупные советские писатели пишут в стол или испытывают кризис. «Пропал запал» – слова Твардовского из поэмы «За далью даль».

Проза 1920–1950-х гг. – три направления:

1. Литература социалистического выбора. Мифологизация, приписывание действительности черт будущего.

2. «Неклассическая» проза (развитие символизма и авангарда).

3. Классики советской литературы — свои художественные методы.

Со смертью Сталина – Оттепель. По книге И. Г. Эренбурга «Оттепель».

Ситуация преобразования мира. Стремление к лучшему, созидание будущего. Меняется хронотоп. «Время, вперед!» Валентина Петровича Катаева. Образ страны, рванувшейся в завтра. Текст – реконструкция событий одного дня, рекорда, поставленного бетонщиками на коксохимкомбинате Магнитостроя. В рамках одних суток сосредоточены события восьми дней – сжатый хронотоп.

Категория будущего очень важна. Воплощение личности того типа, который соответствовал идеалам времени. Очерк – жанр, созданный Ильиным, Пришвиным, Катаевым Кольцовым и др.

Исторический роман способствует национальной самоидентификации народа. «Разин Степан» Чапыгина, «Повесть о Болотникове» Шторма, «Цусима» Новикова-Прибоя, «Емельян Пугачев» Шишкова, «Петр Первый» Толстого делали акцент на героизме народа.

Роман-биография о героях гражданской войны. «Белеет парус одинокий» Катаева – повествование об участниках революции. Воздействие на нравственный климат в стране.

Героическая личность, стремящаяся к духовности и нравственности, стоит в центре повествования. Литература социалистического выбора оказывает влияние на нравственный облик поколения 30–40-х гг. «Молодая гвардия» Александра Александровича Фадеева написана в духе романтической трагедии. Воплощены лучшие черты предвоенного поколения, облик которого может служить оправданием искусства, ангажированного социалистической идеей. Герои верят в идеал. Мотив мученичества, искупления. В тексте представлены положения идеологической модели, а также архетипы, восходящие как к народным морально-этическим представлениям, так и к христианским текстам. Библейские архетипы – обретение вечной жизни через жертвенную смерть, конспиративная вечеринка – как катакомбные молитвенные собрания первых христиан. Немецкая исследовательница Фэри фон Лилиенфельд сделала вывод, что, если проанализировать «Молодую гвардию», «сплошь и рядом ощущается присутствие прежней духовной традиции – в идее жертвенности, искупления…»

Наибольшее распространение получают модификации романа: производственный, роман воспитания, роман-биография, колхозный, исторический и др.

Производственный роман возник в 20-е гг. Тема созидательного труда. Композиционной доминантой могло быть дело, вокруг которого разворачивались события. Иерархия персонажей выстраивается по их отношению к делу. Композиционной доминантой могла быть эволюция сознания кого-либо из героев. Эта вторая модель – модификации романа воспитания. Производственный роман исчерпал себя до 1930-х гг. После этого либо повторение, либо разрушение жестких рамок производственной темы, раскрытие персонажа с других сторон.

Колхозный роман. Депоэтизация деревни. Преобразователь противопоставляется деревенской массе. Федор Иванович Панферов «Бруски». Дилогия Семена Петровича Бабаевского «Кавалер Золотой Звезды» и «Свет над землей» (Сталинская премия). Б. создал образ общества, производивший релаксирующее воздействие на читателя, формировал зону психологического комфорта. Это роднит дилогию с произведениями массовой культуры («Веселые ребята», «Кубанские казаки»).

Период с 1930-х гг. – период апофеоза советской идеомифологической системы, создавшей образ советского космоса путем перенесения исторической реальности во внеисторическое мифологизированное пространство, включающее в себя неотчужденное от него человеческое я. В 1940-е это направление пошло на спад.

Многие представители «неклассической» прозы в этот период вытеснены из поля зрения. Но именно в это время создаются «Чевенгур», «Счастливая Москва» и «Котлован» Платонова, «Записки покойника» (1927), «Мастер и Маргарита» (1940) Булгакова, «У», «Ужгинский Кремль» Вс. В. Иванова, рассказы Д. Хармса, Л. Добычина, С. Кржижановского. «Доктор Живаго» Бориса Леонидовича Пастернака. Возвращение произведений повернет художественное к расцвету, даст новый виток развития.

Наиболее крупные художники реалистической ориентации – Л. М. Леонов, М. М. Пришвин, А. Н. Толстой.

Военная проза.

Спад, наступивший после 30-х, прервет война, новая нравственная атмосфера.

Послевоенное время – «предвестие свободы» (Пастернак).

Как и в начале литературной эпохи, особое значение обретают публицстика, очерки, рассказы. Эренбург – статьи, Гроссман – Сталинградские очерки, Горбатов – «Письма к товарищу», рассказы Платонова, Толстого, Соболева, Шолохова.

Героико-романтическая повесть. Создавалась по горячим следам событий. В июле 1942 Гроссман печатает «Народ бессмертен», повесть «Непокоренные» Горбатова об оккупированном Донбассе выходит в газете «Правде» в 1943 году. Событие, не успевшее стать историей. Обобщение большого масштаба, крупномасштабные образы. Традиции героической розы 20-х гг. Конкретные события обретали в героико-романтической повести характер схватки двух миров. Нет детализации, создание образов в духе народных сказаний. Лирическое начало. «Звезда» Эммануила Генриховича Казакевича – повествование о гибели группы разведчиков, заброшенных в глубокий вражеский тыл. Казакевич «Двое в степи» - повесть о приговоренном к смерти советском офицере и его охраннике, погибающем в бою, ставила экзистенциональные проблемы. Не была принята критикой, вышла в свет только в 1962 году.

Аналитическая и социально-психологическая повесть. «Дни и ночи» К. М. Симонова, «Волоколамское шоссе» А. А. Бека. Внимание к социальной и психологической природе действий. Та же линия после войны – «Спутники» В. Ф. Пановой, «В окопах Сталинграда» Виктора Платоновича Некрасова. Открыли дорогу лейтенантской прозе – знаковому явлению следующей литературной эпохи. Нравственный и психологический опыт героев вводится с помощью воспоминаний, рефлексии.

Военная тема – «Молодая гвардия» Фадеева, «Непокоренные» Горбатова, «Повесть о настоящем человеке» Полевого. Роман возвращения отразил ситуацию возвращения человека с войны.

Литературная атмосфера все больше определяется постановлениями ЦК ВКП(б). Трагедия возвращения становится закрытой темой. Должен был соблюдаться канон – шок при виде разорения должен был сменяться моментальной социальной адаптацией и созидательным трудом. На этом фоне «Счастье» Петра Андреевича Павленко было живым изображением страданий людей, которые можно преодолеть только благодаря оптимизму, поиску себя в труде и помощи другим.

Соединение ценностей в образе советского космоса, мифотворчество, христианские мотивы жертвенности позволили придать смысл индивидуальному существованию, нацеленному на служение. Однако к 1950-м гг. проза испытывает кризис. Жанры становятся шаблонами, проза, ангажированная советской идеей, отрывается от жизни и теряет авторитет. Угасает производственный роман, вытесняется правдивыми очерками Овечкина «Районные будни» и Троепольского «Из записок агронома».

Философский роман – проверка нравственной ориентации современников. Пришвин, Леонов, Пастернак «Доктор Живаго» – художественное осмысление законов бытия

5 билет.

Литература русского зарубежья делится на три периода, соответствующие трём волнам в истории русской эмиграции:

referat-4all.ru

Смотрите также

• 
  Манник с тыквой без муки
• 
  Бисквит из черемуховой муки рецепт
• 
  Мука рыбная инструкция по применению
• Когда изнемогши от муки анализ
• 
  Японские сладости из рисовой муки
• 
  Мука из кедрового ореха применение
• 
  Банановый пирог из кукурузной муки
• 
  Мука из черного риса рецепты
• 
  Полента из кукурузной муки рецепт
• 
  Кабачковые оладьи с рисовой мукой
• 
  Рецепт торт морковный без муки