КУЛЬТПРОСВЕТ. Павел абрамов черный хлеб
|
| Уже со следующего года мы планируем вводить зернобобовые культуры, сеять клевер, люцерну, и задисковывать всё это. Так называемые зеленые удобрения. Большая часть техники у нас отечественная, и мы этим гордимся. Из иностранной техники – жерновая мельница, потому что в России нет аналогов. И зерносушилка итальянская. Потому что в России также не производят мобильных зерносушилок. Всё остальное у нас отечественного, белорусского, либо украинского производства. К сожалению, они часто ломаются. Но и импортная сельскохозяйственная техника ломается. В России нет закона о производстве органической продукции, до конца года его должны принять, наша компания участвует в разработке. Я лично считаю, что российские предприятия не могут сертифицироваться по европейским, американским или японским экологическим стандартам. Только по своим, которые могут быть основаны на американских, европейских и японских. Я снимаю шляпу перед любым фермером, который занимается производством зерна, потому что я понимаю, что это за процесс. Насколько он трудоемкий, рискованный и сложный. Это постоянная кризисная ситуация. У нас есть два объекта: зерноток и мельница. Они находятся в соседних деревнях. Рабочий день у нас начинается в 8:30, но на зерноток сотрудники подтягиваются раньше, потому что все привыкли работать с восьми. В начале девятого все уже на рабочих местах. Сначала я заезжаю на зерноток, и, как правило, там все плохо. Два трактора сломалось, зерноочистительная техника сломалась. Дождей нет, сушь. Или, наоборот, два месяца подряд идут дожди и объявляется чрезвычайное положение, как было в 2013 году.
Если сломались тракторы, значит, нечем обрабатывать поле. Если это время сева, то нечем тащить сеялку. Сроки посевной уходят. Если сломалась зерноочистительная техника, это катастрофа. Потому что если зерно с поля приходит влажным, допустим, с 15-процентной влажностью (а допустимая влажность – 14,5 процентов), это надо исправить. С наших полей зерно приходит с большим количеством сорняков, потому что это органическое земледелие, а проще всего убрать сорняки с помощью гербицидов. Сорняк впитывает влагу. Чтобы скинуть эти полпроцента, нужно очистить зерно от сорняка. И делает это зерноочистительная техника. Это определенная технологическая цепочка. Если зерноочистительная техника сломалась, сушить сорняк в зерносушилке смысла нет. Зерно должно быть просушено в течение 24 часов после того, как оно пришло с поля. Если влажность повышена, зерно начинает «гореть» – есть такое понятие у сельхозпроизводителей, то есть, гнить. Тогда в нем образуются микротоксины – очень вредные вещества, особенно для детей. Поэтому в 8 часов утра на зернотоке часто кризисная ситуация, и я к этому привык.Зерноток и мельница – это два полюса, где либо все плохо, либо все хорошо.
В этом году урожайность у нас 15 центнеров с гектара. Это очень неплохой результат. Средняя урожайность по Алексинскому району: 25 центнеров с гектара, средняя урожайность по Тульской области 35 центнеров с гектара. Недалеко от нас, в 30 километрах, есть замечательное предприятие по производству зерна. У них есть самая современная техника, все ездит по gps-навигаторам, применяют гербициды-пестициды, удобрения, стимуляторы роста – настоящая экстенсивная технология по полной программе. Они с полей снимают до 60-70 центнеров. Мы с лучших полей собираем 40. Природой больше, по всей видимости, не предусмотрено. Дальше – химия.
Наша зерно и мука стоят дороже. В Германии, например, погектарные субсидии – 250 евро на гектар площади. Если бы мы получали такую субсидию, я бы нанял уже кучу менеджеров и отошел от бизнеса. Но у нас погектарная субсидия – 354 рубля. Поэтому не нужно нас сравнивать с Германией, и с Австрией, где погектарная субсидия – 350 евро, а органическим производителям выделяют дополнительные субсидии. Нельзя нас сравнивать с Европой.
Один из самых острых вопросов – грызуны. У крупной компании, закупающей наше зерно для детских каш, очень жесткие требования. Нам запрещено применять яды и соответственно ядовитые ловушки. Есть такое понятие – «грызунонепроницаемость». Когда у тебя все щели складов заделаны, все щели под воротами заделаны резиновыми прокладками, чтобы и мышка не могла пробежать. В определенных местах мы расставляем мышеловки. Мы отправляем клиентам фотографии попавших в них грузунов. Идет очень тесная обратная связь. Это два основных способа. Пробовали ставить отпугивающие грызунов «пищалки», но они больше раздражают рабочих и смущают посетителей. Мы от них отказались. Поэтому – грызунонепроницаемость и мышеловки. Также мы отказались от хранения зерна в мешках, потому что мешки мышь особенно любит.
У меня в жизни многие вещи происходят случайно. И я верю, что случайности не случайны. Так сложилось, что захотелось заняться хлебом, подвернулись определенные объекты, зерноток, одним из владельцев которого оказался мой друг, появилась мельница в соседней деревне, которая продавалась, а вокруг были земли, заросшие бурьяном. Земли эти – родина моего партнера. Когда-нибудь, когда мы станем очень успешными, мы откроем франшизу в Рязанской области, там мои корни. |
|
Павел Абрамов умеет завладеть вниманием аудитории.
КультПросвет | Павел Абрамов и его «Чёрный хлеб»
Основатель компании «Черный хлеб» Павел Абрамов еще несколько лет назад и представить не мог, что станет заниматься сельским хозяйством. Теперь его предприятие производит более десятка различных видов злаков, муки, круп.
Павел Абрамов – бизнесмен с необычным подходом к делу. Профессиональный спортсмен-волейболист с дипломом географического факультета МГУ ведет бизнес в стиле стартаперов Силиконовой долины: его лаконичный и стильный офис обустроен на втором этаже прямо над мукомольным цехом в помещении старой котельной. Через небольшое окошечко, которое ведет из кабинета Павла прямо в цех, можно следить за сотрудниками предприятия, контролируя весь процесс. Каждому из них Павел терпеливо объясняет, почему обеспечение качества на производстве важно и чем мука от «Черного хлеба» полезнее продукции крупных компаний.
Более того, Павел сам частенько принимает участие в процессе изготовления муки.
В «Черном хлебе» особое отношение к производственному процессу: в цех, как в операционную, входят в шапочках, халатах и бахилах. Все кольца, цепочки и серьги перед входом в цех просят снять. Это вопрос безопасности: муку используют, в том числе, для приготовления детского питания, и неснятые металлические украшения могут попасть в готовый продукт.
Павел сетует, что у него нет специального бизнес-образования и во многих сферах приходится изобретать велосипед. Но, слушая его, понимаешь, что простое неравнодушие к делу – залог успеха. Во многом Павлу помогает спортивное прошлое: сам он объясняет, что в спорте есть результат, на который спортсмен бросает все силы. Никого не волнует, болит ли у тебя что-то, устал ли ты, какие у тебя проблемы: выпей обезболивающего и работай, пока не добьешься победы!
Сейчас продукция «Черного хлеба» продается в лучших магазинах Москвы, Питера, Новосибирска, в ближайшее время появится в Перми. Кроме того, Павел планирует поставлять продукцию на полки крупных торговых сетей.
Из фантастической муки от «Черного хлеба» мы в «Марке и Льве» печем наши знаменитые батоны, а из полбяной крупы варим кашу.
Материал предоставлен Фермерским кооперативом «Марк и Лев»
kultprosvetmag.ru
Деревенский портал -
Павел Абрамов – выпускник географического факультета МГУ, бронзовый призёр Олимпийских игр в Афинах в составе сборной команды России по волейболу. А еще – основатель компании «Чёрный хлеб» и новый поставщик LavkaLavka. Павел рассказал нам о пользе цельного зерна, выращенного по безопасным для природы технологиям.
Предприятие Павла Абрамова находится в 18 км от города Алексина Тульской области. Земли и производственные мощности расположены в деревнях Хатманово, Соломасово, Сухотина. Сейчас в хозяйстве выращивается 12 видов зерновых культур (пшеница, полба, рожь, овёс, ячмень, спельта и другие). Зерно хранится на бывшем колхозном зернотоке в деревне Соломасово. Муку производят в соседней деревне Хатманово, на мельнице с каменными жерновами. Пекари говорят, что именно такое оборудование позволяет смолоть муку с наилучшими хлебопекарными качествами. Уже налажено производство трёх видов цельнозерновой муки: из полбы, пшеницы и ржи, а также пшеничной муки тонкого помола и пшеничных отрубей. В LavkaLavka Павел Абрамов поставляет зерно, выращенное по дружественным природе принципам и муку из этого зерна.
«Сейчас “чёрным” называют хлеб из ржаной муки. Если посмотреть на состав массовых сортов хлеба в широкой продаже, то мы обнаружим смесь ржаной и пшеничной сортовой муки, дрожжей и всяких “улучшителей”. Во времена Пушкина “чёрный” означало “цельнозерновой”, а “хлебом” называли зерно, выращенное в поле. Поэтому название компании отражает нашу философию – вырастить на чистой земле зерно, смолоть его в муку и испечь из неё цельнозерновой чёрный хлеб – здоровый и полезный.
Компания “Чёрный хлеб” началась с того, что моя жена Маргарита и её сестра Маша увлеклись здоровым питанием. Я тоже начал больше узнавать о составе еды из супермаркетов. Маша стала выпекать домашний хлеб – необычный, низкий, плотный, насыщенного тёмного цвета и, при этом, необыкновенно ароматный и потрясающе вкусный, с мёдом и семечками. Сделан он был из цельнозерновой органической муки иностранного производства. Затем выяснилось, что российской органической муки не существует в принципе, что белая пшеничная мука “высшего сорта” – углеводная пустышка, от которой отсеяно всё полезное, что есть в зерне… И мне захотелось изменить ситуацию.
Нашли землю, появился первый трактор… Постепенно оформилась идея: зерно-мука-хлеб. Началась теоретическая подготовка – изучение трудов по ведению сельского хозяйства.
Производство развернули в совершенно запущенном хозяйстве бывшего совхоза имени Шевченко. Залежные поля на совхозной земле были заброшены, поросли березками в руку толщиной, но при этом земля была чистой, отдохнувшей от агрохимии, которой ее когда-то обильно поливали. В общем, то, что нужно! Обработку почвы было решено вести в полном соответствии с принципами щадящего землепользования, по беспахотной технологии, без применения каких-либо ядохимикатов и минеральных удобрений.
Несмотря на все проблемы отечественного сельского хозяйства, несмотря на жуткую дождливую погоду, в 2013 году был убран наш первый урожай. Вы знаете, что когда с поля, на котором не применялась никакая химия, привозят зерно и насыпают в ворох, то этот ворох живой? Из него выползают жучки, паучки, божьи коровки! Выползают и расползаются, разлетаются кто куда.
А как вы думаете, если семена перед посевом протравили, затем в почву насыпали минеральных удобрений и спрыснули гербицидом, чтоб сорняки не росли – что там будет на выходе? Нельзя забывать, что хлеб из этого зерна будут есть наши дети.
Очень многие молодые люди сейчас тянутся к земле, и я их хорошо понимаю. Работая на земле, ты чётко понимаешь, что делаешь полезное дело. По-моему, это лучшее из того, чем может заниматься человек, это уверенность в будущем, уверенность в том, что завтра наши дети будут сильны и здоровы.
Моя жена по воскресеньям печёт хлеб из нашей муки. Как раньше, во времена наших прабабушек – по 7 больших “пирогов”, на неделю вперёд. Пшеничный, на мой взгляд, больше подходит к супу. Ржаной – мой любимый. Из полбы – ни на что не похожий, со сладковатым привкусом. Ест наш “чёрный” хлеб вся семья: Александра, Ярослав, Марго, я, бабушки подключаются. А ещё жена научила всех своих подружек печь хлеб, так что традиции домашнего хлебопечения в нашей стране возрождаются!».
derevnyaonline.ru
Павел Абрамов - главный по Черному хлебу
Полба, рожь, пшеница, овес, ячмень - всего 7 злаков, а еще мука различного помола! За 2 года Павел Абрамов, генеральный директор ООО "Черный хлеб" из успешного спортсмена превратился в видного участника российского рынка органик*-сельхозпроизводителей. Как такое возможно? Об этом и не только - в большом интервью для нового Look.Bio.
*Полный цикл производства сертифицирован российской системой сертификации «Эко-контроль».
Татьяна Лебедева, Look.Bio (ТЛ): Впервые я увидела муку «Черный хлеб» на какой-то экоярмарке осенью 2013 года. Ее продавал очень серьезный человек, и мне показалось, что «Черный хлеб» делают какие-то суровые сельские бородачи. Потом я узнала милую Машу Веденееву, Вашу родственницу, как я полагаю, через которую Вам пришла эта бизнес-идея, а потом и вас. Вы отнюдь не суровый бородач, а профессиональный волейболист. Откуда взялся «Черный хлеб»? Так устали на сборах?
Павел Абрамов, "Черный хлеб" (ПА): Бизнесом я всегда хотел заниматься, знал, что после спорта буду заниматься именно им. Не знал, каким. Не знал, что такое бизнес. Появилась идея очень просто - моя свояченица, Маша Веденеева, начала печь хлеб из итальянской цельнозерновой органической муки. Получалось очень вкусно. И у меня сразу стали появляться идеи и вопросы. Почему нет отечественной муки био? Тогда я не понимал толком, что такое био. Считал, что био - это без химии. Захотел свой хлеб. Отговаривали все. Говорили: только не производство. Но я же упертый, по гороскопу телец.
ТЛ: А в волейболе?
ПА: Универсальный игрок - и атака, и прием.
ТЛ.: С тех пор, как появился «Черный хлеб», прошло всего два года, а ваша мука стоит уже почти везде, где потребителям предлагают здоровые продукты. На мой взгляд, это успех. А в финансовом отношении? За эти два года вы в глубоком минусе, хотя, конечно, для сельского хозяйства два года – даже не о чем говорить.
ПА: Да, мы в достаточно большом минусе, но это потому, что очень много капитальных затрат: техника, ремонт зернохранилища… Но сейчас, к нашей большой радости, у нас получается положительный ежемесячный баланс, мы видим большие перспективы, и задачи большие стоят в этом году.
ТЛ: Какие задачи?
ПА: Производство крупы для детского питания, а также поставки в некоторые широко известные торговые сети.
ТЛ: В этой цепочке «посеял – переработал - продал» - что самое сложное для вас?
ПА: Наверное, посеял… Продавать тоже сложно, но в последнее время это стало получаться лучше. Для нас увеличение представленности продукции в известных московских супермаркетах - вопрос нескольких месяцев.
ТЛ: А есть ли задача сделать продукцию доступнее не только по месту, но и по ценам тоже? Ведь объемы ваши растут, насколько будет падать цена?
ПА: Чтобы не быть голословным, по итогам урожая этого года, мы снизили цены на ходовые виды муки (ржаную, пшеничную и цельнозерновую) на 10%.***
ТЛ: Благодаря более высокой урожайности или объему?
ПА: Благодаря тому и другому. В частности, по пшенице, мы поняли, что нам выгоднее отпускать по более низкой цене, но отгружать больше. Хотя продажи органической продукции не всегда зависят от цены: в закупке для торговой сети самая дешевая итальянская мука на 20-30% дороже, чем аналогичная наша. А на прилавке цена выше уже на 50%.
Мы снизили цены по итогам этого урожая и дальше будем снижать, если будут расти объемы и будет хороший урожай. Цена вопроса, на мой взгляд, принципиальна для небольших магазинчиков здорового питания в регионах. Для Москвы у нас цены очень даже адекватные. Надеюсь, что никого не обижу, если скажу, что для магазина «Амбар» или «Цветной базар» продавать муку за 280 или за 300 рублей – разницы нет. У нас в прайсе - разные цены для разных типов магазинов. Задача – сделать среднюю цену в том или ином регионе ровной и доступной для конечного покупателя.
ТЛ: Сети сейчас понимают, что био, здоровое питание - это тренд, делают себе уголки, например, тот же «Перекресток» вешает зеленые ценники, но при этом они по-прежнему требуют все эти сборы?
ПА: Конечно, в 9 случаях из 10 они требуют ретро-бонусы. Здесь может быть только один вариант, если владелец какой-то сети увидел и сказал: «О, хочу это себе! У всех есть, а у нас этого нет. Так, давай без всего».
Есть и второй вариант, который, скорее, исключение … я могу очень поблагодарить торговую сеть «Фермач»: в девяти их магазинах в Москве мы представлены. Мы работаем с ними без ретро-бонусов. Так получилось, что когда мы только начинали сотрудничать с торговыми сетями, и они потребовали ретро-бонусы, мы им отказали. И они, видимо, поверили в нас и в нашу продукцию…
ТЛ: Послушайте, вы же новичок, все это – вещи новые, которым вы не учились.
ПА: Что касается агротехники – я читал книжки. Овсинского, Мальцева, Фолкнера, я читал все статьи и интервью Шугурова того же. Я их все собрал, систематизировал и читал. Что касается бизнеса – я самоучка, и, конечно, ошибок было сделано много. Я мог избежать этих ошибок, только не начав это дело. Бизнесу обязательно хочется поучиться, и я надеюсь, у меня будет такая возможность. У меня, конечно же, были профессионалы, которые консультировали и по бухгалтерии, и по агротехнике… Когда-то я приходил к управляющему и спрашивал, что нам нужно, чтобы посеять 300 га озимых и потом убрать их. Большое спасибо ему, что он мне сразу не рассказал про все, что для этого нужно, потому как если бы он сразу рассказал, я бы послал это нафиг.
ТЛ: Это, конечно, очень рискованно. Вы начали бизнес на свои деньги?
ПА: В данный момент на свои и на деньги моего партнера.
ТЛ: Наверное, это легче, чем зависеть от банков.
ПА: Мы будем брать кредит. Есть такой замечательный «Фонд поддержки предпринимателей», который занимается микрофинансированием на очень льготных условиях. Мы начнем, интересно ведь все попробовать. Буквально сегодня мы говорили с Андреем Ходусом о системе fair trade. Мы запустили это сейчас с одним из наших партнеров – производителем зерна, которого у нас нет. Мне интересно все новое.
Когда-то я приходил к управляющему и спрашивал, что нам нужно, чтобы посеять 300 га озимых и потом убрать их. Большое спасибо ему, что он мне сразу не рассказал про все, что для этого нужно... Если бы он сразу рассказал, я бы послал это нафиг.
ТЛ: А чем ваша система fair trade отличается от обычного комфортного договора продавца и покупателя?
ПА: Каждый показывает свою себестоимость, считается общая себестоимость продукта. Здесь важно, чтобы каждый честно показал свою себестоимость – это важный момент очень. И для этого существует сертификация fair trade. Под эту систему мы подведем несколько магазинов, с которыми у нас добрососедские отношения. Тот же «Амбар», надеюсь, «Кооператив Народное Здоровье», может, «Экотопию»…
ТЛ: Чья это идея и какой в ней смысл?
ПА: Это моя идея. Мы на своем мукомольном производстве можем начать работать с давальческим сырьем. Вот мы делаем свои 14 видов продукции, а у наших партнеров, в качестве продукции которых я уверен, потому что они сертифицируются в компании «Эко-контроль», есть другие виды сырья. При наличии у наших партнеров легитимных биосертификатов я хотел бы делать новые виды продукции. И система fair trade здесь подойдет лучше всего. Потому что если я приду к какому-то своему партнеру и скажу: «Иван Иваныч, давай мне свой лен, я буду делать из него льняную муку», то он потребует стопроцентную предоплату за свой продукт, и я его пойму, потому что вырастить лен – это огромный труд. А в системе fair trade все устроено так: покупатель купил пакетик с льняной мукой – и производитель льна, переработчик и продавец делят добавочную стоимость между собой в определенных долях. То есть покупатель рассчитывается с магазином, а мы будем делить прибыль на троих.
ТЛ: А вы думаете, наше общество созрело для такой системы?
ПА: А общество здесь ни при чем, покупатель будет видеть на прилавке пакет с отметкой «Fair trade», и все. Производители же зерна часто чувствуют себя обманутыми, проделав колоссальную работу с колоссальными рисками. И продав свою пшеницу несчастную за 6 рублей, он может чувствовать себя обманутым. В системе fair trade все прозрачно и честно.
ТЛ: Как получилось, что вы решили сертифицироваться у Андрея Ходуса, по его стандарту «Чистые росы. Био»?
ПА: Когда я задумал идею бизнеса, в интернете стал смотреть про био, изучил этот рынок как мог, узнал, что есть питерская компания "Листок жизни", иностранные компании, но сделал выбор в пользу Андрея Ходуса. Мой выбор основывался на том, что человек на этом рынке работает в России с 2003-2004 г., и что экологические стандарты были еще тогда, и что он "мамонт" в этом отношении.
ТЛ: Почему вы сразу решили сертифицироваться? Потому что встретили Андрея Ходуса? Или все решили делать по уму?
ПА: Я, наверное, понимал тогда еще на подсознательном уровне, что гарантированно экологически безопасный продукт должен иметь сертификат.
ТЛ: Как вы считаете, кому больше нужен биосертификат - покупателю или продавцу?
ПА: Интересный вопрос... Вот если сравнить со спортом... Ты играешь в хоккей, у тебя контракт, например, 10 млн долларов за сезон. Для кого ты это делаешь? Для себя или для зрителя? Конечная цель - это всегда зритель. Если не будет зрителя, то все, что ты делаешь, просто никому не нужно. Поэтому сертификат, я считаю, в первую очередь - для покупателей. Хотя покупатели, к сожалению, не всегда отличают «био» от так называемой «натуральной» продукции.
ТЛ: И вместе с тем вы сертифицируете свою крупу знаком «Эко-контроль», который совсем не известен покупателям?
ПА: Здесь стратегический момент. "Зеленый листок" (имеется в виду европейский сертификат «Евролисток» - прим.ред.) - он отвалится. Будет это чуть раньше или чуть позже, но это неизбежно, судя по последним собраниям в Госдуме. Чиновники это подтверждают. Производители, которые сертифицируются в соответствии с экостандартами Евросоюза, это понимают и очень напуганы.
У программы продвижения «Чистые Росы. Био», я считаю, большое будущее. И сейчас, в том числе благодаря нашей продукции, это уже 14 ассортиментных позиций! Знак "Чистые росы. Био" стал более узнаваемым.
ТЛ: Получается, сейчас вы являетесь локомотивом для этого сертификата?
ПА: Мы являемся одним из локомотивов. Есть также "Аю групп", есть, наверное, кто-то еще. Да, мы являемся одним из локомотивов для узнавания этого графического изображения, но если бы у нас не было биосертификата, то у нас происходило бы общение с магазинами немножко в другом ключе. Первое наше сотрудничество с магазином сложилось как раз благодаря нашему биосертификату. Они сказали: "У вас мы, наконец, видим документ, который подтверждает, что это действительно экологическая продукция».
ТЛ: Ну хорошо, у вас есть документ. А кто, по-вашему, должен продвигать стандарты? Любые. И вообще, кто должен заниматься просвещением населения относительно био?
ПА: Все. Мы, компания "Эко-контроль", и НП "Агрософия", и журнал LookBio - он этим и занимается. Мы все вместе должны этим заниматься. Мы на своем сайте будем обязательно делать раздел Education и будем объяснять, что такое био.
ТЛ: Мы уже долго беседуем, и Вы ни разу не упомянули государство, когда многие другие фермеры…
ПА: Да, объясню почему. Может, из-за того, что я пришел из спорта, может, по каким-то другим причинам, но я никогда не рассчитывал на помощь государства. Когда мы получили субсидии в прошлом году (200 000 рублей), я был просто в шоке. Там 324 рубля - погектарная субсидия! Это я потом узнал, что в Германии фермерам дают 250 евро за гектар, а в Австрии - 350 евро, и производители органической продукции еще дополнительные субсидии получают. Если бы мы получали такую субсидию, сейчас бы такая красота у нас в офисе была!
я никогда не рассчитывал на помощь государства. Когда мы получили субсидии в прошлом году (200 000 рублей), я был просто в шоке.
ТЛ: И все же. Вы считаете, что государство должно каким-то образом поддерживать, по крайней мере, то земледелие, которое не вредит?
ПА: По идее-то должно, и я верю, что будет поддержка какая-то, сейчас это обсуждается. Наверное, будет какая-то субсидия дополнительная для производителей органической продукции, но здесь нужно быть очень аккуратным. Есть опасения, что все у нас сразу станут производителями органической продукции, если субсидия будет существенная.
ТЛ: Я знаю, что вы активно участвуете в обсуждениях закона об органическом хозяйстве в Госдуме. Как Вы считаете, нам нужен этот закон?
ПА: Я считаю, он неизбежен. И уже нужен. А к тому моменту, когда его примут, он будет еще более нужен.
ТЛ: А вообще у России есть органическое будущее?
ПА: Если у России вообще есть будущее, то у нее, безусловно, есть и органическое будущее. Я думаю, что у нашей страны огромный потенциал в органическом сельском хозяйстве, потому что у нас огромное количество залежных земель, и люди знают, что такое выращивать почти без химии (потому что на минеральные удобрения у мелких крестьян денег нет, они там протравят, но минералку - и рады бы насыпать, но нет). Но здесь уже многое зависит не конкретно от нашей отрасли, а от страны в целом. Если у нас в стране будет бардак, то у нас и в органическом производстве будет бардак. А если мы все-таки будем вылезать из бардака, то у нас огромный потенциал в этой отрасли. Это одна из причин, почему я этим занялся. Я бы никогда не занялся производством обычного зерна - мне это неинтересно. А тут я вижу потенциал очень большой. Обычное зерно делать вообще нерентабельно для малых предприятий.
ТЛ: Возвращаясь к проекту закона об органике. Как вы считаете, кто все-таки должен быть аккредитатором сертифицирующих органов?
ПА: К сожалению, я некомпетентен в этой области. Наверное, должна быть какая-то форма наполовину государственная, а наполовину общественная или коммерческая...
ТЛ: Ну вы бы во что больше верили? Чиновникам или людям с репутацией или симбиозу какому-то?
ПА: Я думаю, должен быть симбиоз. Во-первых, есть закон об аккредитации в России, и все будет проходить согласно этому закону. Но государство некомпетентно в том, что такое органик, а некоторые частные компании компетентны. Есть люди в Росси, которые знают, как это должно работать. Андрей Ходус, например! Когда он начинает говорить что-то такое в Госдуме, все на него смотрят с открытым ртом. Потому что компетентнее его никого нет.
ТЛ: Ну он же не может быть единственным сертификатором и к тому же одновременно аккредитатором?
ПА: Конечно, есть и другие люди. Есть питерские компании, есть иностранные, которые набираются опыта в этом отношении. Я понимаю, кто может сертифицировать по органик в России. Но вот кто будет их аккредитовывать, я пока не понял.
ТЛ: А ведь это самое важное, потому что с одной стороны есть Андрей Ходус, а с другой стороны - куча каких-то непонятных российских экосертификатов, которые за 7000 рублей хоть что тебе сертифицируют. Я узнавала, их более двухсот! И доверяться чиновникам в вопросах аккредитации мне, например, не хочется.
ПА: Чиновники себя в этом отношении дискредитировали. Но и частные компании не всегда хозяйствуют честно.
ТЛ: На Западе, когда говоришь с зарубежными сертификаторами, у них ключевое слово - репутация. Вы тоже считаете, что репутация – это главное?
ПА: Я думаю, репутации производителя, сертификатора, аккредитатора равнозначны. И репутация производителя, в частности, зависит от репутации сертификатора. Если ты поставляешь в оборот продукцию, которая не является органической, это косяк твоего сертификатора. И когда в прессе идут какие-то там обсуждения, конечно, репутация теряется у всех.
ТЛ: Чтобы в прессе что-то появлялось, еще и сертификатор должен быть открытым. Вот, к примеру, Андрей Ходус – ведь до сих пор нет открытой информации по сертифицированным «Эко-контролем» предприятиям. Хотя на прошлой встрече Вы мне сказали, что настояли на том, чтобы данные стали открытыми. Это действительно так?
ПА: Дело было так. На собрании членов НП «Агрософия» мы настойчиво рекомендовали одному из членов НП - компании «Эко-Контроль» - опубликовать список сертифицированных предприятий. И компания «Эко-контроль» ответила, что предложение рассмотрит, список станет открытым, что это вопрос времени.
Надо, чтобы каждый покупатель мог зайти и посмотреть, действительно ли эта компания сертифицирована «Эко-контроль».
ТЛ: У меня есть вопрос, который я задаю всем фермерам: как вы решаете проблему с кадрами?
ПА: Самые сложные кадровые вакансии – механизаторы, комбайнеры, трактористы. Днем с огнем не сыскать! К счастью, у нас есть молодые ребята, которые умеют работать, которых с детства папа сажал за трактор. С ними есть проблемы, с этими ребятами… Пенсионеры работают лучше, они не пьют или пьют меньше...
ТЛ: Основная проблема - это алкоголь?
ПА: Необязательность в порядке вещей. Не среди наших сотрудников, а среди кандидатов. Меня это удивляет. Есть еще другие проблемы, разные. Конечно, кто дальше будет работать на тракторе - это вопрос. Тем не менее, я вижу какие-то положительные сдвиги в нашем государстве. Может, я оптимист, не знаю... Но, думаю, придет время, когда будет перестраиваться система подготовки механизаторов. Сейчас люди многие из городов уезжают, образуют поселения родовых поместий. Это все молодые люди, и кто-то из них наверняка захочет и на тракторе работать.
ТЛ: Это движение из городов в деревню, стремление к земле, к здоровой еде – как вы его ощущаете?
ПА: На расчетном счете (смеется). Ощущаем, что интерес к нашей продукции растет. Последние три месяца динамика очень хорошая. Я говорил еще много лет назад, что здоровое питание, органическая косметика будут все популярнее. - все хотят все здоровое. Телевизор еще в этом помогает.
ТЛ: Некоторые как раз говорят, что телевизор скорее мешает, даже когда берется за экотематику. Но как вы думаете, лет через пять мы будем как-то более органичны?
ПА: Однозначно! Закон будет принят в течение полутора лет, на мой взгляд. После закона будет для всех производителей и импортеров переходный период в несколько лет, когда будет все непонятно. Я надеюсь, что на это уйдет года 2-3 максимум. А потом придет понимание, и, если нам удастся принять закон, который будет работать так же, как система сертификации по программе продвижения "Чистые росы. Био", тогда мы получим хорошие результаты через несколько лет. Через пять лет у нас будет единая графическая маркировка, покупатель перестанет путаться между "Зеленым листком", "Чистыми росами. Био", «СЭС LavkaLavka» и пр. Весь вопрос будет в том, насколько хорошо этот закон будет исполняться. И я в это верю.
Фото автора из хозяйства "Черный хлеб"
*** Мы беседовали с г-ном Абрамовым в ноябре 2014, поэтому ценовая политика может измениться.
lookbio.chip18.ru
 |  |  |  |  |  |  |  |  |  |  |  |  |  |  |
 Пример видео 3 |  Пример видео 2 |  Пример видео 6 |  Пример видео 1 |  Пример видео 5 |  Пример видео 4 |
Администрация муниципального образования «Городское поселение – г.Осташков»