Краткое содержание «Теплый хлеб» Паустовского. Краткое содержание теплый хлеб
Пересказ рассказа «Теплый хлеб» | Kratkoe.com
Краткий пересказ «Теплый хлеб» 5 класс может прочитать за 5 минут. Но этот поучительный рассказ Паустовского лучше прочитать полностью.
«Теплый хлеб» в сокращении
В деревне Бережки кавалеристы оставили раненого коня, которого приютил мельник Панкрат. Панкрата считали колдуном, но он был доброй души был человек. В этой же деревне жил мальчик Филька, по кличке «Да ну, тебя!». Грубил Филька взрослым и другим детям, даже своей бабушке.
Конь этот ходил по дворам деревни и выпрашивал еду, никто не отказывал, все жалели коня и давали ему хлеба, морковки, свекольной ботвы.
Как то раз конь потянулся к хлебу в руке Фильки, на что мальчуган сильно ударил коня по губам. Конь отшатнулся, на его глазах были слезы. Филька кинул кусок хлеба в снег со словами: «На, бери свой хлеб, мордой рой, доставай его!». Конь кусок хлеба не взял и ускакал прочь.
После этого случая сразу же испортилась погода, началась метель, река замерзла, мельница не работала, все это могло привести к гибели людей в деревне. Бабушка Фильки причитала, что нехороший человек в деревне завелся, из-за этого и погода испортилась.
Бабушка Фильке рассказала, что сто лет назад такой сильный мороз в деревне уже был, и случился он, когда один из мужиков проходящего солдата обидел — хлеба не дал, а на пол бросил. Испугался Филька, что все случилось из-за его грубости и побежал к Панкрату за советом. Панкрат сказал, что Филька сам должен придумать, как свою ошибку исправить. Мальчик собрал ребят из деревни и они стали колоть лед на речке, чтобы запустить мельницу. Работа спорилась, к вечеру следующего дня потеплело, запустили мельницу, хозяйки напекли хлеба.
Бабушка Фильки тоже испекла хлеб. Филька принес свежий хлеб коню для примирения, конь не сразу, но хлеб принял. Конь простил Фильку и положил голову ему на плечо.
Пересказ сказки «Теплый хлеб» Вы можете записать для читательского дневника.
kratkoe.com
Краткое содержание рассказа Тёплый хлеб
24 Июнь 2014 админ Главная страница » Краткие содержания Просмотров: 2402О героях сказки «Тёплый хлеб».
ФИЛЬКА — маленький деревенский мальчик по прозвищу Ну Тебя, молчаливый и недоверчивый, нередко агрессивный и жестокий. Своё прозвище Филька получил за то, что на любые предложения или просьбы отвечал: «Да ну тебя!» Поступив жестоко с раненымконём, Филька накликал беду на всю деревню: налетела вьюга, замёрзла вода, и людям стало нечего пить, невозможно было испечь хлеб. Осознав свой проступок, Филька делает всё, чтобы его исправить. Он оказывается старательным, трудолюбивым и искренним человеком. Мальчик раскаивается в своей жестокости и получает прощение.
ПАНКРАТ — старик-мельник, приютивший раненого коня. Работящий и загадочный, он кажется детям колдуном. Панкрат как никто другой понимает и любит природу. Кроме коня, у него живёт старая сорока, которая тоже помогает людям в трудную минуту. Из всех селян один Панкрат знает, что нужно делать. Он советует Фильке «изобрести спасение от стужи». Только так мальчик сможет получить прощение людей и раненого коня.
Краткое содержание рассказа «Тёплый хлеб»
Поставь оценку статье
info-shkola.ru
"Тёплый хлеб" Паустовский - краткое содержание
Когда кавалеристы проходили через деревню Бережки, немецкий снаряд разорвался на околице и ранил в ногу вороного коня. Командир оставил раненого коня в деревне, а отряд ушёл дальше, пыля и позванивая удилами, — ушёл, закатился за рощи, за холмы, где ветер качал спелую рожь.
Коня взял к себе мельник Панкрат. Мельница давно не работала, но мучная пыль навеки въелась в Панкрата. Она лежала серой коркой на его ватнике и картузе. Из-под картуза посматривали на всех быстрые глаза мельника. Панкрат был скорый на работу, сердитый старик, и ребята считали его колдуном.
Панкрат вылечил коня. Конь остался при мельнице и терпеливо возил глину, навоз и жерди — помогал Панкрату чинить плотину.
Панкрату трудно было прокормить коня, и конь начал ходить по дворам побираться. Постоит, пофыркает, постучит мордой в калитку, и, глядишь, ему вынесут свекольной ботвы, или чёрствого хлеба, или, случалось даже, сладкую морковку. По деревне говорили, что конь ничей, а вернее — общественный, и каждый считал своей обязанностью его покормить. К тому же конь — раненый, пострадал от врага.
Жил в Бережках со своей бабкой мальчик Филька, по прозвищу «Ну Тебя». Филька был молчаливый, недоверчивый, и любимым его выражением было: «Да ну тебя!». Предлагал ли ему соседский мальчишка походить на ходулях или поискать позеленевшие патроны, Филька отвечал сердитым басом: «Да ну тебя! Ищи сам!». Когда бабка выговаривала ему за неласковость, Филька отворачивался и бормотал: «Да ну тебя! Надоела!».
Зима в этот год стояла тёплая. В воздухе висел дым. Снег выпадал и тотчас таял. Мокрые вороны садились на печные трубы, чтобы обсохнуть, толкались, каркали друг на друга. Около мельничного лотка вода не замерзала, а стояла чёрная, тихая, и в ней кружились льдинки.
Панкрат починил к тому времени мельницу и собирался молоть хлеб, — хозяйки жаловались, что мука кончается, осталось у каждой на два-три дня, а зерно лежит немолотое.
В один из таких тёплых серых дней раненый конь постучал мордой в калитку к Филькиной бабке. Бабки не было дома, а Филька сидел за столом и жевал кусок хлеба, круто посыпанный солью.
Филька нехотя встал, вышел за калитку. Конь переступил с ноги на ногу и потянулся к хлебу. «Да ну тебя! Дьявол!» — крикнул Филька и наотмашь ударил коня по губам. Конь отшатнулся, замотал головой, а Филька закинул хлеб далеко в рыхлый снег и закричал:
— На вас не напасёшься, на христорадников! Вон твой хлеб! Иди копай его мордой из-под снега! Иди копай!
И вот после этого злорадного окрика и случились в Бережках те удивительные дела, о каких и сейчас люди говорят, покачивая головами, потому что сами не знают, было ли это или ничего такого и не было.
Слеза скатилась у коня из глаз. Конь заржал жалобно, протяжно, взмахнул хвостом, и тотчас в голых деревьях, в изгородях и печных трубах завыл, засвистел пронзительный ветер, вздул снег, запорошил Фильке горло. Филька бросился обратно в дом, но никак не мог найти крыльца — так уже мело кругом и хлестало в глаза. Летела по ветру мёрзлая солома с крыш, ломались скворечни, хлопали оторванные ставни. И всё выше взвивались столбы снежной пыли с окрестных полей, неслись на деревню, шурша, крутясь, перегоняя друг друга.
Филька вскочил наконец в избу, припёр дверь, сказал: «Да ну тебя!» — и прислушался. Ревела, обезумев, метель, но сквозь её рев Филька слышал тонкий и короткий свист — так свистит конский хвост, когда рассерженный конь бьёт им себя по бокам.
Метель начала затихать к вечеру, и только тогда смогла добраться к себе в избу от соседки Филькина бабка. А к ночи небо зазеленело, как лёд, звёзды примёрзли к небесному своду, и колючий мороз прошёл по деревне. Никто его не видел, но каждый слышал скрип его валенок по твёрдому снегу, слышал, как мороз, озоруя, стискивал толстые брёвна в стенах, и они трещали и лопались.
Бабка, плача, сказала Фильке, что наверняка уже замёрзли колодцы и теперь их ждёт неминучая смерть. Воды нет, мука у всех вышла, а мельница работать теперь не сможет, потому что река застыла до самого дна.
Филька тоже заплакал от страха, когда мыши начали выбегать из подпола и хорониться под печкой в соломе, где ещё оставалось немного тепла. «Да ну вас! Проклятые!» — кричал он на мышей, но мыши всё лезли из подпола. Филька забрался на печь, укрылся тулупчиком, весь трясся и слушал причитания бабки.
— Сто лет назад упал на нашу округу такой же лютый мороз, — говорила бабка. — Заморозил колодцы, побил птиц, высушил до корня леса и сады. Десять лет после того не цвели ни деревья, ни травы. Семена в земле пожухли и пропали. Голая стояла наша земля. Обегал её стороной всякий зверь — боялся пустыни.
— Отчего же стрясся тот мороз? — спросил Филька.
— От злобы людской, — ответила бабка. — Шёл через нашу деревню старый солдат, попросил в избе хлеба, а хозяин, злой мужик, заспанный, крикливый, возьми и дай одну только чёрствую корку. И то не дал в руки, а швырнул на пол и говорит: «Вот тебе! Жуй!». — «Мне хлеб с полу поднять невозможно, — говорит солдат. — У меня вместо ноги деревяшка.» — «А ногу куда девал?» — спрашивает мужик. «Утерял я ногу на Балканских горах в турецкой баталии», — отвечает солдат. «Ничего. Раз дюже голодный — подымешь, — засмеялся мужик. — Тут тебе камердинеров нету». Солдат покряхтел, изловчился, поднял корку и видит — это не хлеб, а одна зелёная плесень. Один яд! Тогда солдат вышел на двор, свистнул — и враз сорвалась метель, пурга, буря закружила деревню, крыши посрывала, а потом ударил лютый мороз. И мужик тот помер.
— Отчего же он помер? — хрипло спросил Филька.
— От охлаждения сердца, — ответила бабка, помолчала и добавила: — Знать, и нынче завелся в Бережках дурной человек, обидчик, и сотворил злое дело. Оттого и мороз.
— Чего ж теперь делать, бабка? — спросил Филька из-под тулупа. — Неужто помирать?
— Зачем помирать? Надеяться надо.
— На что?
— На то, что поправит дурной человек своё злодейство.
— А как его исправить? — спросил, всхлипывая, Филька.
— А об этом Панкрат знает, мельник. Он старик хитрый, учёный. Его спросить надо. Да неужто в такую стужу до мельницы добежишь? Сразу кровь остановится.
— Да ну его, Панкрата! — сказал Филька и затих.
Ночью он слез с печи. Бабка спала, сидя на лавке. За окнами воздух был синий, густой, страшный.
В чистом небе над осокорями стояла луна, убранная, как невеста, розовыми венцами.
Филька запахнул тулупчик, выскочил на улицу и побежал к мельнице. Снег пел под ногами, будто артель весёлых пильщиков пилила под корень берёзовую рощу за рекой. Казалось, воздух замёрз и между землёй и луной осталась одна пустота — жгучая и такая ясная, что если бы подняло пылинку на километр от земли, то и её было бы видно и она светилась бы и мерцала, как маленькая звезда.
Чёрные ивы около мельничной плотины поседели от стужи. Ветки их поблёскивали, как стеклянные. Воздух колол Фильке грудь. Бежать он уже не мог, а тяжело шёл, загребая снег валенками.
Филька постучал в окошко Панкратовой избы. Тотчас в сарае за избой заржал и забил копытом раненый конь. Филька охнул, присел от страха на корточки, затаился. Панкрат отворил дверь, схватил Фильку за шиворот и втащил в избу.
— Садись к печке, — сказал он.- Рассказывай, пока не замёрз.
Филька, плача, рассказал Панкрату, как он обидел раненого коня и как из-за этого упал на деревню мороз.
— Да-а, — вздохнул Панкрат, — плохо твоё дело! Выходит, что из-за тебя всем пропадать. Зачем коня обидел? За что? Бессмысленный ты гражданин!
Филька сопел, вытирал рукавом глаза.
— Ты брось реветь! — строго сказал Панкрат. — Реветь вы все мастера. Чуть что нашкодил — сейчас в рёв. Но только в этом я смысла не вижу. Мельница моя стоит, как запаянная морозом навеки, а муки нет, и воды нет, и что нам придумать — неизвестно.
— Чего же мне теперь делать, дедушка Панкрат? — спросил Филька.
— Изобрести спасение от стужи. Тогда перед людьми не будет твоей вины. И перед раненой лошадью — тоже. Будешь ты чистый человек, весёлый. Каждый тебя по пл ечу потреплет и простит. Понятно?
— Понятно, — ответил упавшим голосом Филька.
— Ну, вот и придумай. Даю тебе сроку час с четвертью.
В сенях у Панкрата жила сорока. Она не спала от холода, сидела на хомуте — подслушивала. Потом она боком, озираясь, поскакала к щели под дверью. Выскочила наружу, прыгнула на перильца и полетела прямо на юг. Сорока была опытная, старая и нарочно летела у самой земли, потому что от деревень и лесов всё-таки тянуло теплом и сорока не боялась замёрзнуть. Никто её не видел, только лисица в осиновом яру высунула морду из норы, повела носом, заметила, как тёмной тенью пронеслась по небу сорока, шарахнулась обратно в нору и долго сидела, почёсываясь и соображая: куда ж это в такую страшную ночь подалась сорока?
А Филька в это время сидел на лавке, ёрзал, придумывал.
— Ну, — сказал наконец Панкрат, затаптывая махорочную цигарку, — время твоё вышло. Выкладывай! Льготного срока не будет.
— Я, дедушка Панкрат, — сказал Филька, — как рассветёт, соберу со всей деревни ребят. Возьмём мы ломы, пешни, топоры, будем рубить лёд у лотка около мельницы, покамест не дорубимся до воды и не потечёт она на колесо. Как пойдёт вода, ты пускай мельницу! Повернёшь колесо двадцать раз, она разогреется и начнёт молоть. Будет, значит, и мука, и вода, и всеобщее спасение.
— Ишь ты, шустрый какой! — сказал мельник, — Подо льдом, конечно, вода есть. А ежели лёд толщиной в твой рост, что ты будешь делать?
— Да ну его! — сказал Филька. — Пробьём мы, ребята, и такой лёд!
— А ежели замёрзнете?
— Костры будем жечь.
— А ежели не согласятся ребята за твою дурь расплачиваться своим горбом? Ежели скажут: «Да ну его! Сам виноват — пусть сам лёд и скалывает».
— Согласятся! Я их умолю. Наши ребята — хорошие.
— Ну, валяй собирай ребят. А я со стариками потолкую. Может, и старики натянут рукавицы да возьмутся за ломы.
В морозные дни солнце восходит багровое, в тяжёлом дыму. И в это утро поднялось над Бережками такое солнце. На реке был слышен частый стук ломов. Трещали костры. Ребята и старики работали с самого рассвета, скалывали лёд у мельницы. И никто сгоряча не заметил, что после полудня небо затянулось низкими облаками и задул по седым ивам ровный и тёплый ветер. А когда заметили, что переменилась погода, ветки ив уже оттаяли, и весело, гулко зашумела за рекой мокрая берёзовая роща. В воздухе запахло весной, навозом.
Ветер дул с юга. С каждым часом становилось всё теплее. С крыш падали и со звоном разбивались сосульки.
Вороны вылезли из-под застрех и снова обсыхали на трубах, толкались, каркали.
Не было только старой сороки. Она прилетела к вечеру, когда от теплоты лёд начал оседать, работа у мельницы пошла быстро и показалась первая полынья с тёмной водой.
Мальчишки стащили треухи и прокричали «ура». Панкрат говорил, что если бы не тёплый ветер, то, пожалуй, и не обколоть бы лёд ребятам и старикам. А сорока сидела на раките над плотиной, трещала, трясла хвостом, кланялась на все стороны и что-то рассказывала, но никто, кроме ворон, её не понял. А сорока рассказывала, что она долетела до тёплого моря, где спал в горах летний ветер, разбудила его, натрещала ему про лютый мороз и упросила его прогнать этот мороз, помочь людям.
Ветер будто бы не осмелился отказать ей, сороке, и задул, понёсся над полями, посвистывая и посмеиваясь над морозом. И если хорошенько прислушаться, то уже слышно, как по оврагам под снегом бурлит-журчит тёплая вода, моет корни брусники, ломает лёд на реке.
Всем известно, что сорока — самая болтливая птица на свете, и потому вороны ей не поверили — покаркали только между собой: что вот, мол, опять завралась старая.
Так до сих пор никто и не знает, правду ли говорила сорока, или всё это она выдумала от хвастовства. Одно только известно, что к вечеру лёд треснул, разошёлся, ребята и старики нажали — и в мельничный лоток хлынула с шумом вода.
Старое колесо скрипнуло — с него посыпались сосульки — и медленно повернулось. Заскрежетали жернова, потом колесо повернулось быстрее, и вдруг вся старая мельница затряслась, заходила ходуном и пошла стучать, скрипеть, молоть зерно.
Панкрат сыпал зерно, а из-под жернова лилась в мешки горячая мука. Женщины окунали в неё озябшие руки и смеялись.
По всем дворам кололи звонкие берёзовые дрова. Избы светились от жаркого печного огня. Женщины месили тугое сладкое тесто. И всё, что было живого в избах — ребята, кошки, даже мыши,- всё это вертелось около хозяек, а хозяйки шлёпали ребят по спине белой от муки рукой, чтобы не лезли в самую квашню и не мешались.
Ночью по деревне стоял такой запах тёплого хлеба с румяной коркой, с пригоревшими к донцу капустными листьями, что даже лисицы вылезли из нор, сидели на снегу, дрожали и тихонько скулили, соображая, как бы словчиться стащить у людей хоть кусочек этого чудесного хлеба.
На следующее утро Филька пришёл вместе с ребятами к мельнице. Ветер гнал по синему небу рыхлые тучи и не давал им ни на минуту перевести дух, и потому по земле неслись вперемежку то холодные тени, то горячие солнечные пятна.
Филька тащил буханку свежего хлеба, а совсем маленький мальчик Николка держал деревянную солонку с крупной жёлтой солью. Панкрат вышел на порог, спросил:
— Что за явление? Мне, что ли, хлеб-соль подносите? За какие такие заслуги?
— Да нет! — закричали ребята. — Тебе будет особо. А это раненому коню. От Фильки. Помирить мы их хотим.
— Ну что ж, — сказал Панкрат, — не только человеку извинение требуется. Сейчас я вам коня представлю в натуре.
Панкрат отворил ворота сарая, выпустил коня. Конь вышел, вытянул голову, заржал — учуял запах свежего хлеба. Филька разломил буханку, посолил хлеб из солонки и протянул коню. Но конь хлеба не взял, начал мелко перебирать ногами, попятился в сарай. Испугался Фильки. Тогда Филька перед всей деревней громко заплакал.
Ребята зашептались и притихли, а Панкрат потрепал коня по шее и сказал:
— Не пужайся, мальчик! Филька не злой человек. Зачем же его обижать? Бери хлеб, мирись!
Конь помотал головой, подумал, потом осторожно вытянул шею и взял наконец хлеб из рук Фильки мягкими губами. Съел один кусок, обнюхал Фильку и взял второй кусок. Филька ухмылялся сквозь слезы, а конь жевал хлеб, фыркал. А когда съел весь хлеб, положил голову Фильке на плечо, вздохнул и закрыл глаза от сытости и удовольствия.
Все улыбались, радовались. Только старая сорока сидела на раките и сердито трещала: должно быть, опять хвасталась, что это ей одной удалось помирить коня с Филькой. Но никто её не слушал и не понимал, и сорока от этого сердилась всё больше и трещала, как пулемёт.
moitvoru.ru
Тёплый хлеб - краткое содержание
Когда кавалеристы проходили через деревню Бережки, немецкий снаряд разорвался на околице и ранил в ногу вороного коня. Командир оставил раненого коня в деревне, а отряд ушёл дальше, пыля и позванивая удилами, — ушёл, закатился за рощи, за холмы, где ветер качал спелую рожь.
Коня взял к себе мельник Панкрат. Мельница давно не работала, но мучная пыль навеки въелась в Панкрата. Она лежала серой коркой на его ватнике и картузе. Из-под картуза посматривали на всех быстрые глаза мельника. Панкрат был скорый на работу, сердитый старик, и ребята считали его колдуном.
Панкрат вылечил коня. Конь остался при мельнице и терпеливо возил глину, навоз и жерди — помогал Панкрату чинить плотину.
Панкрату трудно было прокормить коня, и конь начал ходить по дворам побираться. Постоит, пофыркает, постучит мордой в калитку, и, глядишь, ему вынесут свекольной ботвы, или чёрствого хлеба, или, случалось даже, сладкую морковку. По деревне говорили, что конь ничей, а вернее — общественный, и каждый считал своей обязанностью его покормить. К тому же конь — раненый, пострадал от врага.
Жил в Бережках со своей бабкой мальчик Филька, по прозвищу «Ну Тебя». Филька был молчаливый, недоверчивый, и любимым его выражением было: «Да ну тебя!». Предлагал ли ему соседский мальчишка походить на ходулях или поискать позеленевшие патроны, Филька отвечал сердитым басом: «Да ну тебя! Ищи сам!». Когда бабка выговаривала ему за неласковость, Филька отворачивался и бормотал: «Да ну тебя! Надоела!».
Зима в этот год стояла тёплая. В воздухе висел дым. Снег выпадал и тотчас таял. Мокрые вороны садились на печные трубы, чтобы обсохнуть, толкались, каркали друг на друга. Около мельничного лотка вода не замерзала, а стояла чёрная, тихая, и в ней кружились льдинки.
Панкрат починил к тому времени мельницу и собирался молоть хлеб, — хозяйки жаловались, что мука кончается, осталось у каждой на два-три дня, а зерно лежит немолотое.
В один из таких тёплых серых дней раненый конь постучал мордой в калитку к Филькиной бабке. Бабки не было дома, а Филька сидел за столом и жевал кусок хлеба, круто посыпанный солью.
Филька нехотя встал, вышел за калитку. Конь переступил с ноги на ногу и потянулся к хлебу. «Да ну тебя! Дьявол!» — крикнул Филька и наотмашь ударил коня по губам. Конь отшатнулся, замотал головой, а Филька закинул хлеб далеко в рыхлый снег и закричал:
— На вас не напасёшься, на христорадников! Вон твой хлеб! Иди копай его мордой из-под снега! Иди копай!
И вот после этого злорадного окрика и случились в Бережках те удивительные дела, о каких и сейчас люди говорят, покачивая головами, потому что сами не знают, было ли это или ничего такого и не было.
Слеза скатилась у коня из глаз. Конь заржал жалобно, протяжно, взмахнул хвостом, и тотчас в голых деревьях, в изгородях и печных трубах завыл, засвистел пронзительный ветер, вздул снег, запорошил Фильке горло. Филька бросился обратно в дом, но никак не мог найти крыльца — так уже мело кругом и хлестало в глаза. Летела по ветру мёрзлая солома с крыш, ломались скворечни, хлопали оторванные ставни. И всё выше взвивались столбы снежной пыли с окрестных полей, неслись на деревню, шурша, крутясь, перегоняя друг друга.
Филька вскочил наконец в избу, припёр дверь, сказал: «Да ну тебя!» — и прислушался. Ревела, обезумев, метель, но сквозь её рев Филька слышал тонкий и короткий свист — так свистит конский хвост, когда рассерженный конь бьёт им себя по бокам.
Метель начала затихать к вечеру, и только тогда смогла добраться к себе в избу от соседки Филькина бабка. А к ночи небо зазеленело, как лёд, звёзды примёрзли к небесному своду, и колючий мороз прошёл по деревне. Никто его не видел, но каждый слышал скрип его валенок по твёрдому снегу, слышал, как мороз, озоруя, стискивал толстые брёвна в стенах, и они трещали и лопались.
Бабка, плача, сказала Фильке, что наверняка уже замёрзли колодцы и теперь их ждёт неминучая смерть. Воды нет, мука у всех вышла, а мельница работать теперь не сможет, потому что река застыла до самого дна.
Филька тоже заплакал от страха, когда мыши начали выбегать из подпола и хорониться под печкой в соломе, где ещё оставалось немного тепла. «Да ну вас! Проклятые!» — кричал он на мышей, но мыши всё лезли из подпола. Филька забрался на печь, укрылся тулупчиком, весь трясся и слушал причитания бабки.
— Сто лет назад упал на нашу округу такой же лютый мороз, — говорила бабка. — Заморозил колодцы, побил птиц, высушил до корня леса и сады. Десять лет после того не цвели ни деревья, ни травы. Семена в земле пожухли и пропали. Голая стояла наша земля. Обегал её стороной всякий зверь — боялся пустыни.
— Отчего же стрясся тот мороз? — спросил Филька.
— От злобы людской, — ответила бабка. — Шёл через нашу деревню старый солдат, попросил в избе хлеба, а хозяин, злой мужик, заспанный, крикливый, возьми и дай одну только чёрствую корку. И то не дал в руки, а швырнул на пол и говорит: «Вот тебе! Жуй!». — «Мне хлеб с полу поднять невозможно, — говорит солдат. — У меня вместо ноги деревяшка.» — «А ногу куда девал?» — спрашивает мужик. «Утерял я ногу на Балканских горах в турецкой баталии», — отвечает солдат. «Ничего. Раз дюже голодный — подымешь, — засмеялся мужик. — Тут тебе камердинеров нету». Солдат покряхтел, изловчился, поднял корку и видит — это не хлеб, а одна зелёная плесень. Один яд! Тогда солдат вышел на двор, свистнул — и враз сорвалась метель, пурга, буря закружила деревню, крыши посрывала, а потом ударил лютый мороз. И мужик тот помер.
— Отчего же он помер? — хрипло спросил Филька.
— От охлаждения сердца, — ответила бабка, помолчала и добавила: — Знать, и нынче завелся в Бережках дурной человек, обидчик, и сотворил злое дело. Оттого и мороз.
— Чего ж теперь делать, бабка? — спросил Филька из-под тулупа. — Неужто помирать?
— Зачем помирать? Надеяться надо.
— На что?
— На то, что поправит дурной человек своё злодейство.
— А как его исправить? — спросил, всхлипывая, Филька.
— А об этом Панкрат знает, мельник. Он старик хитрый, учёный. Его спросить надо. Да неужто в такую стужу до мельницы добежишь? Сразу кровь остановится.
— Да ну его, Панкрата! — сказал Филька и затих.
Ночью он слез с печи. Бабка спала, сидя на лавке. За окнами воздух был синий, густой, страшный.
В чистом небе над осокорями стояла луна, убранная, как невеста, розовыми венцами.
Филька запахнул тулупчик, выскочил на улицу и побежал к мельнице. Снег пел под ногами, будто артель весёлых пильщиков пилила под корень берёзовую рощу за рекой. Казалось, воздух замёрз и между землёй и луной осталась одна пустота — жгучая и такая ясная, что если бы подняло пылинку на километр от земли, то и её было бы видно и она светилась бы и мерцала, как маленькая звезда.
Чёрные ивы около мельничной плотины поседели от стужи. Ветки их поблёскивали, как стеклянные. Воздух колол Фильке грудь. Бежать он уже не мог, а тяжело шёл, загребая снег валенками.
Филька постучал в окошко Панкратовой избы. Тотчас в сарае за избой заржал и забил копытом раненый конь. Филька охнул, присел от страха на корточки, затаился. Панкрат отворил дверь, схватил Фильку за шиворот и втащил в избу.
— Садись к печке, — сказал он.- Рассказывай, пока не замёрз.
Филька, плача, рассказал Панкрату, как он обидел раненого коня и как из-за этого упал на деревню мороз.
— Да-а, — вздохнул Панкрат, — плохо твоё дело! Выходит, что из-за тебя всем пропадать. Зачем коня обидел? За что? Бессмысленный ты гражданин!
Филька сопел, вытирал рукавом глаза.
— Ты брось реветь! — строго сказал Панкрат. — Реветь вы все мастера. Чуть что нашкодил — сейчас в рёв. Но только в этом я смысла не вижу. Мельница моя стоит, как запаянная морозом навеки, а муки нет, и воды нет, и что нам придумать — неизвестно.
— Чего же мне теперь делать, дедушка Панкрат? — спросил Филька.
— Изобрести спасение от стужи. Тогда перед людьми не будет твоей вины. И перед раненой лошадью — тоже. Будешь ты чистый человек, весёлый. Каждый тебя по пл ечу потреплет и простит. Понятно?
— Понятно, — ответил упавшим голосом Филька.
— Ну, вот и придумай. Даю тебе сроку час с четвертью.
В сенях у Панкрата жила сорока. Она не спала от холода, сидела на хомуте — подслушивала. Потом она боком, озираясь, поскакала к щели под дверью. Выскочила наружу, прыгнула на перильца и полетела прямо на юг. Сорока была опытная, старая и нарочно летела у самой земли, потому что от деревень и лесов всё-таки тянуло теплом и сорока не боялась замёрзнуть. Никто её не видел, только лисица в осиновом яру высунула морду из норы, повела носом, заметила, как тёмной тенью пронеслась по небу сорока, шарахнулась обратно в нору и долго сидела, почёсываясь и соображая: куда ж это в такую страшную ночь подалась сорока?
А Филька в это время сидел на лавке, ёрзал, придумывал.
— Ну, — сказал наконец Панкрат, затаптывая махорочную цигарку, — время твоё вышло. Выкладывай! Льготного срока не будет.
— Я, дедушка Панкрат, — сказал Филька, — как рассветёт, соберу со всей деревни ребят. Возьмём мы ломы, пешни, топоры, будем рубить лёд у лотка около мельницы, покамест не дорубимся до воды и не потечёт она на колесо. Как пойдёт вода, ты пускай мельницу! Повернёшь колесо двадцать раз, она разогреется и начнёт молоть. Будет, значит, и мука, и вода, и всеобщее спасение.
— Ишь ты, шустрый какой! — сказал мельник, — Подо льдом, конечно, вода есть. А ежели лёд толщиной в твой рост, что ты будешь делать?
— Да ну его! — сказал Филька. — Пробьём мы, ребята, и такой лёд!
— А ежели замёрзнете?
— Костры будем жечь.
— А ежели не согласятся ребята за твою дурь расплачиваться своим горбом? Ежели скажут: «Да ну его! Сам виноват — пусть сам лёд и скалывает».
— Согласятся! Я их умолю. Наши ребята — хорошие.
— Ну, валяй собирай ребят. А я со стариками потолкую. Может, и старики натянут рукавицы да возьмутся за ломы.
В морозные дни солнце восходит багровое, в тяжёлом дыму. И в это утро поднялось над Бережками такое солнце. На реке был слышен частый стук ломов. Трещали костры. Ребята и старики работали с самого рассвета, скалывали лёд у мельницы. И никто сгоряча не заметил, что после полудня небо затянулось низкими облаками и задул по седым ивам ровный и тёплый ветер. А когда заметили, что переменилась погода, ветки ив уже оттаяли, и весело, гулко зашумела за рекой мокрая берёзовая роща. В воздухе запахло весной, навозом.
Ветер дул с юга. С каждым часом становилось всё теплее. С крыш падали и со звоном разбивались сосульки.
Вороны вылезли из-под застрех и снова обсыхали на трубах, толкались, каркали.
Не было только старой сороки. Она прилетела к вечеру, когда от теплоты лёд начал оседать, работа у мельницы пошла быстро и показалась первая полынья с тёмной водой.
Мальчишки стащили треухи и прокричали «ура». Панкрат говорил, что если бы не тёплый ветер, то, пожалуй, и не обколоть бы лёд ребятам и старикам. А сорока сидела на раките над плотиной, трещала, трясла хвостом, кланялась на все стороны и что-то рассказывала, но никто, кроме ворон, её не понял. А сорока рассказывала, что она долетела до тёплого моря, где спал в горах летний ветер, разбудила его, натрещала ему про лютый мороз и упросила его прогнать этот мороз, помочь людям.
Ветер будто бы не осмелился отказать ей, сороке, и задул, понёсся над полями, посвистывая и посмеиваясь над морозом. И если хорошенько прислушаться, то уже слышно, как по оврагам под снегом бурлит-журчит тёплая вода, моет корни брусники, ломает лёд на реке.
Всем известно, что сорока — самая болтливая птица на свете, и потому вороны ей не поверили — покаркали только между собой: что вот, мол, опять завралась старая.
Так до сих пор никто и не знает, правду ли говорила сорока, или всё это она выдумала от хвастовства. Одно только известно, что к вечеру лёд треснул, разошёлся, ребята и старики нажали — и в мельничный лоток хлынула с шумом вода.
Старое колесо скрипнуло — с него посыпались сосульки — и медленно повернулось. Заскрежетали жернова, потом колесо повернулось быстрее, и вдруг вся старая мельница затряслась, заходила ходуном и пошла стучать, скрипеть, молоть зерно.
Панкрат сыпал зерно, а из-под жернова лилась в мешки горячая мука. Женщины окунали в неё озябшие руки и смеялись.
По всем дворам кололи звонкие берёзовые дрова. Избы светились от жаркого печного огня. Женщины месили тугое сладкое тесто. И всё, что было живого в избах — ребята, кошки, даже мыши,- всё это вертелось около хозяек, а хозяйки шлёпали ребят по спине белой от муки рукой, чтобы не лезли в самую квашню и не мешались.
Ночью по деревне стоял такой запах тёплого хлеба с румяной коркой, с пригоревшими к донцу капустными листьями, что даже лисицы вылезли из нор, сидели на снегу, дрожали и тихонько скулили, соображая, как бы словчиться стащить у людей хоть кусочек этого чудесного хлеба.
На следующее утро Филька пришёл вместе с ребятами к мельнице. Ветер гнал по синему небу рыхлые тучи и не давал им ни на минуту перевести дух, и потому по земле неслись вперемежку то холодные тени, то горячие солнечные пятна.
Филька тащил буханку свежего хлеба, а совсем маленький мальчик Николка держал деревянную солонку с крупной жёлтой солью. Панкрат вышел на порог, спросил:
— Что за явление? Мне, что ли, хлеб-соль подносите? За какие такие заслуги?
— Да нет! — закричали ребята. — Тебе будет особо. А это раненому коню. От Фильки. Помирить мы их хотим.
— Ну что ж, — сказал Панкрат, — не только человеку извинение требуется. Сейчас я вам коня представлю в натуре.
Панкрат отворил ворота сарая, выпустил коня. Конь вышел, вытянул голову, заржал — учуял запах свежего хлеба. Филька разломил буханку, посолил хлеб из солонки и протянул коню. Но конь хлеба не взял, начал мелко перебирать ногами, попятился в сарай. Испугался Фильки. Тогда Филька перед всей деревней громко заплакал.
Ребята зашептались и притихли, а Панкрат потрепал коня по шее и сказал:
— Не пужайся, мальчик! Филька не злой человек. Зачем же его обижать? Бери хлеб, мирись!
Конь помотал головой, подумал, потом осторожно вытянул шею и взял наконец хлеб из рук Фильки мягкими губами. Съел один кусок, обнюхал Фильку и взял второй кусок. Филька ухмылялся сквозь слезы, а конь жевал хлеб, фыркал. А когда съел весь хлеб, положил голову Фильке на плечо, вздохнул и закрыл глаза от сытости и удовольствия.
Все улыбались, радовались. Только старая сорока сидела на раките и сердито трещала: должно быть, опять хвасталась, что это ей одной удалось помирить коня с Филькой. Но никто её не слушал и не понимал, и сорока от этого сердилась всё больше и трещала, как пулемёт.
referat.hhos.ru
Краткое содержание: Теплый хлеб (Паустовский)
Теплый хлеб
Вороной конь был ранен в ногу снарядом, когда кавалерия проходила через деревню Бережки. Командир оставил раненого коня в деревне, и коня взял к себе мельник Панкрат — “скорый на работу, сердитый старик”, которого дети считали колдуном. Его мельница давно не работала.
Панкрат вылечил коня, конь остался при мельнице и помогал мельнику чинить плотину. Но Панкрату трудно было прокормить коня, и конь начал ходить по дворам побираться. Он стучал мордой в калитку, и ему что-то да выносили — свекольной ботвы, или черствого хлеба, или сладкую морковку. В деревне коня считали общим, и каждый старался его накормить.
В Бережках жил со своей бабкой Филька — мальчик молчаливый, недоверчивый, по прозвищу Ну Тебя. Любимым выражением Фильки было: “Да ну тебя!”
Зима в этот год стояла теплая, поэтому около мельницы вода не замерзала. Панкрат починил мельницу и собирался молоть хлеб, у многих жителей муки осталось на два-три дня.
Однажды раненый конь постучал мордой в калитку к Филькиной бабке. Дома был только Филька, который жевал кусок хлеба, круто посыпанный солью. Филька нехотя вышел за калитку, а конь потянулся к хлебу. Филька наотмашь ударил коня по губам. Конь отшатнулся, а Филька закинул хлеб в снег и закричал коню, чтобы тот копал его мордой из-под снега.
После этого случая в Бережках стали твориться удивительные
дела.
“Слеза скатилась у коня из глаз. Конь заржал жалобно, протяжно, взмахнул хвостом, и тотчас в голых деревьях, в изгородях и печных трубах завыл, засвистел пронзительный ветер, вздул снег, запорошил Фильке горло. Филька бросился обратно в дом, но никак не мог найти крыльца — так уже мело кругом и хлестало в глаза”. Началась настоящая снежная буря, и Филька едва нашел дверь в избу.
Метель стихла только к вечеру, а к ночи ударил сильный мороз.
Бабка Фильки плакала, сказала, что, наверное, замерзли колодцы и теперь людей ждет гибель — воды нет, муки тоже, а мельница работать теперь не сможет, потому что река замерзла. Филька тоже заплакал от страха. Бабка сказала, что такой мороз был лет сто назад, он “заморозил колодцы, побил птиц, высушил до корня леса и сады. Десять лет после того не цвели ни деревья, ни травы. Семена в земле пожухли и пропали. Голая стояла наша земля. Обегал ее стороной всякий зверь — боялся пустыни”. И мороз этот случился от “злобы людской”. Бабка рассказала Фильке историю: через деревню шел старый солдат, который в одной избе попросил хлеба. Хозяин избы, злой мужик, швырнул черствую корку на пол со словами: “Вот тебе! Жуй!” Солдат сказал, что не может поднять хлеб с пола, так как вместо ноги у него деревяшка, на что мужик ответил, что если голодный, то поднимет. Солдат сумел поднять хлеб, а когда поднял, то увидел, что она вся зеленая от плесени, то есть — яд. Солдат вышел на улицу, свистнул, началась метель, а потом ударил жестокий мороз. Мужик тот помер от “охлаждения сердца”. Бабка добавила, что, видимо, такой жестокий человек и теперь завелся в Бережках, поэтому и мороз. Филька стал спрашивать, что же делать теперь. Бабка ответила, что нужно надеется на то, что исправит этот злой человек то, что сотворил. Всхлипывая, Филька спросил, что нужно сделать для того, чтобы все исправить. Бабка сказал, что об этом знает “хитрый, ученый” Панкрат, но в такой холод до мельницы не дойти. Ночью Филька слез с печи, одел тулупчик и побежал к мельнице. Он постучал в окошко Панкратовой избы, в сарае за избой заржал и забил копытом конь. Филька испугался, а Панкрат открыл дверь и втащил его в избу. Мельник посадил мальчика к печке и велел рассказывать. Плача, Филька рассказал Панкрату обо всем и спросил, что теперь делать. Панкрат ответил: “Изобрести спасение от стужи. Тогда перед людьми не будет твоей вины. И перед раненой лошадью — тоже. Будешь ты чистый человек, веселый. Каждый тебя по плечу потреплет”. На изобретение способа Панкрат дал Фильке “сроку час с четвертью”.
В сенях избы Панкрата жила сорока, которая подслушивала весь разговор Панкрата с мальчиком. Она вылетела наружу и полетела на Юг. Ее никто не видел, кроме лисицы.
Филька наконец придумал средство: как только рассветет, он решил собрать ребят со всей деревни и прорубить лед у лотка около мельницы до воды. И как только вода потечет на колесо, Панкрат должен будет запустить мельницу. “Будет, значит, и мука, и вода, и всеобщее спасение”. Чтобы не замерзнуть, они будут жечь костры. Панкрат поинтересовался, а что будет, если ребята не захотят расплачиваться за глупость Фильки. Мальчик на это уверенно ответил, что в деревне его обязательно поддержат, поскольку люди там хорошие. Мельник пообещал со своей стороны поговорить со стариками — может, и они помогут.
Стоял сильный мороз. На реке стучали ломы, трещали костры — и стар, и мал с самого рассвета скалывали лед у мельницы. Никто не заметил, что после полудня подул теплый ветер и “в воздухе запахло весной, навозом”.
К вечеру, когда у мельницы показалась первая полынья, прилетела старая сорока. Она сидела на ветке, смотрела на кричащих ура людей и что-то рассказывала, но ее никто не понял. А сорока говорила, что она долетела до теплого моря, разбудила летний ветер и упросила его прогнать лютый мороз, помочь людям. И ветер не отказал ей. Не известно, правду ли говорила сорока, но к вечеру лед треснул, разошелся, и в мельничный лоток хлынула вода. И мельница начала молоть зерно, и сыпалась в мешки горячая мука, и, смеясь, женщины опускали в муку озябшие руки. А потом в избах хозяйки месили тесто, “и все, что было живого в избах — ребята, кошки, даже мыши, — все это вертелось около хозяек, а хозяйки шлепали ребят по спине белой от муки рукой, чтобы не лезли в самую квашню и не мешались”. Ночью по деревне стоял запах теплого хлеба с румяной коркой.
На следующее утро Филька вместе с ребятами пришел к мельнице. В его руках была буханка свежего хлеба, а маленький мальчик Николка держал деревянную солонку с крупной желтой солью. Филька шел мириться с конем.
“Панкрат отворил ворота сарая, выпустил коня. Конь вышел, вытянул голову, заржал — учуял запах свежего хлеба. Филька разломил буханку, посолил хлеб из солонки и протянул коню. Но конь хлеба не взял, начал мелко перебирать ногами, попятился в сарай. Испугался Фильки. Тогда Филька перед всей деревней громко заплакал”. Панкрат стал уговаривать коня не пугаться и мириться с Филькой. “Конь помотал головой, подумал, потом осторожно вытянул шею и взял наконец хлеб из рук Фильки мягкими губами. Съел один кусок, обнюхал Фильку и взял второй кусок. Филька ухмылялся сквозь слезы, а конь жевал хлеб, фыркал. А когда съел весь хлеб, положил голову Фильке на плечо, вздохнул и закрыл глаза от сытости и удовольствия”. Все вокруг были рады, а старая сорока трещала на раките о том, как ей удалось помирить мальчика и коня. Но ее никто не слушал.
“Теплый хлеб” — рассказ, в котором изображены поединок между эгоизмом и добрыми чувствами и победа добра в этом поединке. Реальность в этом рассказе тесно переплетена со сказочным сюжетом. Волшебные силы насылают на деревню лютый мороз, который грозит жителям гибелью, в наказание за обиду, нанесенную мальчиком Филькой раненному снарядом коню. Мальчик понимает свою ошибку, и исправить ее помогают ему не только жители деревни, но и природа — теплый ветер, принесший оттепель, сорока, которая уверяла, что это она позвала весенний ветер. В рассказе “Теплый хлеб” писатель доказывает, что с бедой можно справиться только вместе и что на доброе дело откликнутся все — и люди, и звери, и сама природа.
Глоссарий:
- тёплый хлеб краткое содержание
- краткое содержание тёплый хлеб
- паустовский теплый хлеб краткое содержание
- тёплый хлеб паустовский краткое содержание
- Краткое содержание рассказа Теплый хлеб
.
ege-essay.ru
Краткое содержание «Теплый хлеб» Паустовского
Начинается повествование с печального события. Пред глазами читателя ясно встает раненый конь. Животное пожалел мельник деревни Бережки и приютил его у себя. Но пожилому человеку было нелегко зимой прокормить коня. Ведь в это время нет свежей травки, которую могла бы пощипывать лошадь, а излишков продуктов у мельника, видимо, не было.
Чувство голода заставило лошадку ходить по дворам в поисках еды. Ему выносили черствый хлеб, морковку, свекольную ботву – кто что мог. Лишь равнодушный мальчик Филимон не покормил животное. Далее продолжает характеристикой юного персонажа свой рассказ «Теплый хлеб» Паустовский. Краткое содержание поведает об этом. Филимон был неласков, за что бабушка, с которой он жил, журила парня. Но мальчику все нипочем. Он почти всегда говорил одно и то же: «Да ну тебя». Так же Филька ответил и голодному коню, который потянулся к краюшке хлеба. Мальчик стукнул животное по губам и отбросил ломоть в снег.
Наказание
Далее произведение Паустовского «Теплый хлеб» рассказывает о расплате за содеянное. Казалось, что сама природа захотела наказать за такую жестокость. Моментально началась снежная буря, и температура на улице резко упала. От этого замерзла вода у мельницы. И теперь вся деревня рисковала остаться голодной, так как не было возможности молоть зерно в муку и печь из нее вкусные булки....
Бабушка Фильки еще больше напугала парня, рассказав о похожем поступке, только по отношению к безногому голодному солдату. Виновник того происшествия вскоре умер, а природа деревни Бережки еще 10 лет не радовала ни цветочком, ни листочком. Ведь тогда тоже налетела снежная пурга и резко похолодало.Вот такое наказание за серьезный проступок назначил в своем рассказе «Теплый хлеб» Паустовский. Краткое содержание плавно приходит к развязке. Ведь все должно закончиться хорошо.
Искупление вины
Перепуганный такими последствиями своего поступка Филимон собрал ребят колоть топорами и ломами лед вокруг мельницы. Пришли на помощь и старики. Взрослые мужчины тогда были на фронте. Люди работали весь день, и природа оценила их старания. Ее как живую описывает в своем произведении «Теплый хлеб» Паустовский. Краткое содержание можно закончить тем, что в деревне Бережки вдруг подул теплый ветер, и вода полилась на лопасти мельницы. Из смолотой муки бабушка Фильки испекла хлеб, мальчик взял один каравай и отнес его коню. Тот не сразу, но взял угощение и помирился с ребенком, положив ему на плечо свою голову.
Вот так по-доброму заканчивает свое произведение Паустовский. «Теплый хлеб» отзывы имел в основном положительные. В 1968 была выпущена небольшая книжка, иллюстрации к которой вы видите в статье. Затем был снят и мультфильм по мотивам интересного произведения.
schoolessay.ru
Краткое содержание «Теплый хлеб» Константина Паустовского
Родилась сказка в эпоху Великой войны, и имеет такой же антураж. Речь идет о небольшой деревушке, которая живет, в основном, и славиться своей мельницей и вкусным хлебом. Она населена добрыми и заботливыми людьми, которые готовы помогать друг другу, поддерживать в трудный час. Также в этой деревне живет мальчик, по имени Филька.
Еще он всем известен своим прозвищем «Ну тебя», так как именно таким оборотом он обращался ко всем, кто хотел у него что-то попросить, дать ему какое-то поручение и тому подобное. И неважно были ли то его друзья, либо бабка, с которой он жил. Филька всегда оправдывал свое прозвище.
Второй по значимости персонаж сказки – мельник Панкрат, который и владел вышеупомянутой мельницей. Он был всем в деревне знаком и известен, непростой старичок, которого мальцы в деревушке за глаза считали колдуном.
Так случилось, что в окончании войны, бывший кавалерийский конь оказался у этой самой деревушки, которая носила название Бережки. А бывшим он стал, потому что его ранило разорвавшимся снарядом во время боя. После этого он в деревне и остался.
Панкрат выходил смелую лошадь, и оставил тут жить. В деревне все знали о ней, любили и помогали заботиться. То подкармливали, то помогали зиму пережить, хоть на этот раз она выдалась далеко не самой холодной.
Привыкший ко всеобщей любви и ласке, солдатский конь наткнулся однажды на дом, где и жил Филька. Но он не поделился хлебушком с героическим животным, он стукнул его по морде, когда тот хотел взять протянутый мальчиком ломоть тёплого хлеба. А затем еще и выкинул его куда-то в кутерьму снега, и при этом сказал, что если так нужно, то иди, и рой снег мордой, ищи свой хлеб.
В тот же момент зима обрела лютый мороз, ветер, снег и все характерное для этой опасной поры года. И даже вода в колодцах превратилась ледышка, но главное – река перестала бежать, промерзнув до основания, и лишила мельницы движения. Деревня осталась без муки и хлеба, и была обречена на голодную и холодную смерть.
Тогда-то мальчик и узнал от своей бабки, что такие напасти не случаются просто так. Она сказала, что если в деревне кто-то делает зло, то напастям не миновать. Также она поведала внуку, что очень давно у них, в Бережках, бывал солдат, который тоже нуждался в помощи. Он попросил хлеба, но хозяин дома, в который тот постучал, выбросил кусок, приговаривая – если такой голодный, то ищи его. Солдат, скрепя избитыми войной костями, все же нашел кусок буханки. Но весь мякиш в ней был зеленый от плесени.
Тогда солдат свистнул, и как по сигналу, поднялась жуткая метель, холод, зной и ужасная кутерьма в пересушку с морозом и снегом. Но этой ужасной зимой мужик, который не поделился с солдатом пищей, не мурз. Потому что он сразу пал замертво. Как поговаривают – от того, что мороз начался из его сердца, которое замерзло, потому что в нем не осталось ничего человеческого.
Филька ужаснулся не на шутку. Такая прискорбная участь была для него не желаема. Да и чувствовал он себя ужасно главным образом потому, что привел все напасти на деревню своим дерзким жестом. Ведь боевой конь тоже, в какой-то мере, солдат. И история явно повторилась.
Бабка не знала о каверзе внука, и просто сказала, что значит, в деревне есть какой-то злой человек. Что все еще можно исправить, если он сможет как-бы компенсировать, то зло, что натворил. Но в деревне в таких вещах разбирался только старый Панкрат. Внук сделал вид, что ему не интересно, сказал «ну его» (как и полагалось в таких случаях). Но дождавшись ночи, мигом помчал к старой мельнице.
Панкрат сказал, что нужно избавиться от двух зол: того, какое его поступок причинил людям, и того, что он коня обидел. Мальчик решил, чтобы спасти людей, нужно вернуть мельницу в рабочее состояние. Для этого нужно было собрать всех, кто будет готов помочь.
Сорока дедушки Панкрата согласилась созвать людей. Ей удалось всех оповестить.
Филька объяснил собравшимся задачу и сказал, чтобы те рубили лед возле мельницы. А сам стал вместе с ними. Но на удивление в тот момент, когда все взялись за орудия и вместе стали работать, реку поддувал теплый ветерок. Откуда он взялся никто так и не знает, но сорока говорит, что именно она его разбудила. Спустя много кропотливых усилий, жители деревни все же одолели ледяную стихию, и мельница закружилась, сынова молотя муку.
Жители были спасены, но что делать с конем мальчик так и не знал. Тогда он понял, что нужно все вернуть на свои места. Он уже был хороший, и знал, что нужно дать лошади давно обещанный хлеб. Но напуганная лошадь отказывалась брать из рук мальчишки, который так невежественно сделал ей больно. Но дедушка Панкрат убедил героя войны, что мальчик уже не «ну вас», а хороший и заботливый человек. И лошадь прияла теплый хлеб из рук парня, который поборол свои плохие черты.
Эта сказка с явным посылом, который говорит о том, что не нужно быть злым и жестоким. Добро сильнее за стихийные бедствия горе и все прочее, что может принести даже мелкое зло.
school-essay.ru
 |  |  |  |  |  |  |  |  |  |  |  |  |  |  |
 Пример видео 3 |  Пример видео 2 |  Пример видео 6 |  Пример видео 1 |  Пример видео 5 |  Пример видео 4 |
Администрация муниципального образования «Городское поселение – г.Осташков»