Тра-та-та-та-та!Тра-та-та-та-та!
Гремит под ногами дырявая крышаНыряю в чердачный удушливый мрак.Пока вся нормально. Голуби, тише!Гадьте спокойно, я вам не враг.Вот он - тайник, из него дуло черноеВытащил, вытер, проверил затворТкнул пулеметом в стекло закопченноеВ морды кварталов, грызущих простор.Гул голосов снизу нервною лапоюСгреб суету в роковые тиски.Скучно вам, серые? Счас я накапаюПравду на смирные ваши мозги.
Тра-та-та-та-та!Тра-та-та-та-та!
Замер народ перерезанный пулямиДернулся, охнул, сорвался на визгМоя психоделическая какофонияВзорвала середину, право-лево, верх-низ.Жрите бесплатно, царячки природы,Мысли, идеи, вся то, чем я жил.Рвите беззубыми ртами свободу,Вонзившуюся вам между жил.
Тра-та-та-та-та!Тра-та-та-та-та!
Люди опомнились, опрокурорилисьВлезли на крышу, - Вяжи подлеца!- Я ж холостыми, - харкая кровью,Он выл на допросах, еле дыша.- Ради любви к вам пошел я на муки,Вы же святыни свои растеряли!- Нечего, падла, народ баламутить!Взяли и вправду его... Тра-та-та!
Тра-та-та-та-та!Тра-та-та-та-та!
Оглянулся , вся тихо , хвоста вроде нетКолодец двора , яма черного ходаБеспорядочное . Черт бы побрал этот светЛипнущий сверху чухонских уродом .Выход - гнилая пожарная лестницаХрупкая , сволочь , и окна вокруг.Ползут этажи так убийственно медленноМимо дрожащей , истерзанных рук.Что пялишься , дура , я ведь НЕ голый !Я не к тебе , я не бабник , не вор !Я - террорист ! Я - Иван Помидоров !Хватит трепаться , наш козырь - террор !Тра-та - та-та -та! Тра-та - та-та -та!
Гремит под ногами дырявая крышаНыряй в чердачные удушливый мрак .Пока вся нормально . Голуби , тише !Гадьте спокойно , я вам не враг .Вот он - тайник , из него дуло черноеВытащил , вытер , проверил затворТкнули пулеметом в стекло закопченноеВ морды кварталов , грызущими простор .Гул голосов снизу нервно лапойСгреб суету в роковые давления .Скучно вам , серые ? Счас я накапаетПравду на смирные ваши мозги .
Тра-та - та-та -та! Тра-та - та-та -та!
Замер народ перерезанный пулямиДернул , охнула , сорвался на визгМоя психоделическая какофонияВзорвали середину , право - лево , верх - низ.Жрите бесплатно , царячкы природы ,Мысли , идеи , вся то , чем я жил .Рвите беззубымы ртами свободу ,Вонзившуюся вам между жил .
Тра-та - та-та -та! Тра-та - та-та -та!
Люди опомнились , опрокурорилисьВлезла на крышу , - Вяжы подлеца !- Я же холостым , - срыгивает кровью ,Он выл на допрос , еле дыша .- Ради любви к вам пошел я на муки ,Вы же святыни свои растеряли !- Нечего , падла , народ мутит !Взяли и вправду его ... Тра-та -та!
Тра-та - та-та -та! Тра-та - та-та -та!
perevod-tekst-pesni.ru
Мозги продолжают думать, как еще можно решить проблему проще. Ну тут предложили изящное решение с ручкой с токопроводящими "чернилами" Conductive Pen от фирмы Circuit Works, у них еще есть вариант Flex , наверное, это самый подходящий вариант.
Но я вчера продолжил эксперименты с отрезанным куском шлейфа, попробовал припаять к напыленной дорожке что-то. Но даже нормально облудить токопроводящую дорожку не удалось, напыление очень легко с основы слетает.
В голову пришел еще один вариант, но для него нужны очень тонкие саморезы, диаметром порядка 0,5-0,7 мм, я не знаю, есть ли такие. Как видите из рисунка, можно прикрутить к каждой дорожке шайбу с проволочным отводом, вкручивать саморез можно прямо в тело выезжающей панели.
В крайнем случае можно использовать винты с гайками, маленькие винты есть на часах, а вот маленьких гаек я не встречал. Перерыл свои винтики и саморезы, самые маленькие оказались у меня диаметром 1,2 мм, Визуально они кажутся менее ширины дорожки, но измерение штангенциркулем показало, что диаметр самореза равен ширине дорожки, а это много, увы. Ребята подсказали, что на часах типа Montana "7 мелодий" были маленькие саморезы, вкручиваемые в пластмассу, на барахолке нашел такие часы, но на лицевой части винтики оказались все же крупноватые. Рядом лежали часы без роду и племени, так вот задняя крышка крепилась там к корпусу винтиками, весьма похожими на те, которые могли бы и подойти.Порылся в интернете, в медицине применяются саморезы диаметром 1 мм, их то ли в кости вкручивают, то ли в зубы. Если кто знает, где могут применяться подобные метизы, дайте знать пожалуйста.
Вот что предлагает читатель Алексей Давыдов:
Излагаю, как могу. Итак, нам понадобится:1. Фольга: латунь, медь, сталь, золото, платина. Какая найдётся. Толщину надобно определить согласно нужному сопротивлению на оригинальных дорожках шлейфа и толщине оригинала. Полагаю от 0,2мм можно начать эксперименты;2. Двусторонняя клеевая плёнка «Orabond», фирма «Oracal». Возможны альтернативы, но мне таковые не встречались. Вобщем, двусторонний листовой скотч;3. Плёнка для струйных/лазерных принтеров. «Mirex», «Lomond», «Basf». Существует прозрачная, белая, глянцевая, матовая. На прозрачной печатают слайды, белая для работы на проекторах. Заменить можно прозрачным полистиролом из той-же рекламной темы. Названия у материалов разные, но функция одна – реклама и полиграфия. Визитки на ней печатают, дисконтные и банковские карты;4. Кусок пластика размером немногим больше площади шлейфа, подойдет полистирол, ПВХ, оргстекло, и т.д. ДСП тоже подойдёт, на этом основании придётся работать ножом, так что металлический лист не годится.
Нож, линейку, штангенциркуль, комп, сканер не перечисляю.Помолясь приступим.Промерить толщину шлейфа в месте контакта в разъёме на плате. Потом объясню зачем. Надо разобрать шлейф. Снять панель с кнопками, отделить сам шлейф от этой группы. Если эта операция невозможна, дальнейшее можно не читать. Нам нужно будет приклеить новый шлейф к этой декоративной «панельке» и отсканировать его для изготовления файла под фрезеровку. Если руци белы марать об компьютер и сканер вера не велит, тогда нужно отдать этот этап работы человеку, не гнушающемуся таковой. И меж тем приготовить для фрезеровки основу. На пластик клеится «Orabond». Материал листовой, с защитными бумажками, продается погонными метрами. Дабы пузырей под фольгой избежать, нужно освободить от бумажной защиты небольшую часть плёнки, расположить лист «Orabondа» на пластике, пригладить этой участок и равномерно разгладить его по пластику, одновременно вынимая из под листа подложку. Лист металла должен быть ооооочень не мятым, т.е. ровным, чтобы также исключить пузыри воздуха под ним. Обезжиренным. Наклеивается металл также, как и «Orabond». Нужно освободить от подложки кусочек «Orabondа», расположить металл сверху и, примерив, прижать его к клеевому участку. Затем, вытягивая из под металла бумажную подложку, равномерно прикатать его к «Orabond»у (к пластику). Прикатывать нужно очень сильно, иначе фрезер может оторвать металл от пластика.
После того, как выбран способ: фрезеровать, либо протравить, либо нарисовать (металлосодержащим маркером/краской), нужно приступать к переносу отсканированной картинки на металл.Опишу вариант с фрезеровкой, на мой взгляд это наименее затратный и наиболее качественный в результате способ. Фрезеровать лист металла можно не на сквозь. Это позволит получить рисунок дорожек без смещений, без разрывов и повреждений. Останется только отделить зерна от плевел. «Негатив» снимаем, «позитив» оставляем. Внешнюю (лишнюю) не нужную металлическую часть можно не отрывать – по ней можно будет ориентироваться при обрезании шлейфа (…ничего антисемитского). Но можно и удалить, без неё слои «Orabondа» прочнее склеются по краям.Теперь нужно заклеить отфрезерованные дорожки слоем плёнки для слайдов. Опять слой «Orabondа» на дорожки, на него лист плёнки – медленно, аккуратно, без пузырей. Получился изолированный с одной стороны шлейф. Так я подумал, когда сутки назад излагал Вам, Владимир, своё рацпредложение. Но скорее всего хитроглазые инженеры из города-героя Токио сааавсем не зря едят свой рис. Конструкция комповой клавиатуры – вот что предстоит воссоздать в результате. А именно: для замыкания контактов в этом выезжающем лотке CFS-900 необходимо расположить их друг над другом. Если сложить ладошки по-католически, то подушечки пальцев можно считать контактами. Т.е. рисунок шлейфа должен состоять из 2-х частей, причём – не симметричных, при складывании которых входящий контакт будет расположен над выходящим контактом. И их обычное положение – разомкнутость, т.е. сигнал они пропускают (замыкаются) только при нажатии на кнопочку (рисунок на пленке, на панели управления). Софт-тач, так оно по-нерусски называется, кажется. А если это так, то необходимо отсканировать/обработать на компе/отфрезеровать ДВА шлейфа, чтобы при совмещении (наложении друг на друга) контакты располагались один под другим. О как! Стараюсь всё изложить максимально понятно. К делу.Снять с пластика полработы и заклеить шлейф с обратной стороны. Но если оригинальный шлейф заизолирован только с одной стороны, то эта часть работы не обязательна. Сейчас поясню. Шлейф (наш) такой же гибкий, сигналопроводящий, ни за какие контакты не цепляется, тогда зачем его дважды изолировать (от чего)? А главное – ОН МОЖЕТ НЕ ПОЛЕЗТЬ В РАЗЪЁМ НА ПЛАТЕ! Вот. Наш по толщине должен быть таким же, чтобы войти в их «маму». Важное уточнение: если заклеивать шлейф с двух сторон, необходимо с одной стороны (сверху или снизу) оставить открытую контактную группу дорожек, которые в разъём на плате войдут. Можно конечно и после аккуратно, ножом срезать, но, если есть возможность, не стоит её откладывать на завтра (ту, которую можно сегодня). Ножом можно повредить дорожки, сиречь контакт прервать. А сие ни к чему. Да «Orabond» плёнка такая, что следы клея оставляет после себя. С растворителем потом мучиться… лишнее это.Засим: вырезать надо шлейф, лишнее отсечь. Как-то так должен выглядеть наш «папа» Оригинал, скорее всего, напечатан металлосодержащей краской на каком-то целулоиде. Он эластичен, тонок, жёсток для втыкания в зажим на плате. А с обратной стороны залит каким-нибудь гибким полимером. Один вопрос меня смущает: где же у него кно… э-э-э… Каким образом печатаются контактные участки под кнопочками? И как они всегда разомкнуты? От себя добавляю, что скорее всего между пленками с напылением расположена еще одна пленка с прорезями в местах нажатия (Владимир).Можно не фрезеровать, протравить. Кому как проще. Мне – грязней такой способ, не аккуратно, как-то.Можно прорезать рисунок руками-ножом. Но неточность, неаккуратность и мозгоклюйство обеспечено. А работа тооооонкая!Можно нарисовать металлосодержащей краской, но и здесь качество будет не на высоте. А что будет с этой краской после сотого изгиба?Можно напечатать. Ответ на вопрос «а это как?» таков: идём в контору по визиткам, берём бумажку, печатаем на ней рисунок шлейфа, наносим в ламинаторе на рисунок фольгу (есть такой способ – искру пропустит), ламинируем в том же ламинаторе. Всё! За всё денег – рублей 50. Решаем вопрос «папа-мама» и продаём за 50 «франклинов».Можно НЕ ФРЕЗЕРОВАТЬ! Заменить дорожки МГТФом, приклеив их к плёнке циакрином согласно рисунку дорожек на оригинале. Припаять контактные группы-пластинки по концам проводов и не лопнуть от гордости за самого себя.Можно, но хотелось бы получить результат красивый, практичный, надёжный.Если перегрузил информацией – сорри. Как-то так.magnitolia.blogspot.com
Подвиг мученика… Но, если убивают не тебя самого, а твоих родных и близких, тех ближних, о ком сказано в Евангелии: «Нет выше той любви, если кто положит душу свою за други своя?» Сможешь ли ради своей веры послать на смерть и их?
Священник Сергий Круглов
В январе на российские экраны вышел фильм режиссера Мартина Скорсезе «Молчание». Творчество известного киномастера имеет своих поклонников , оно же становилось и предметом скандала в среде православной общественности: многие помнят брожение умов в связи с фильмом «Последнее искушение Христа» 1988 года.
Помню свои впечатления того времени, я этот фильм смотрел на перемотке, «от и до» посмотреть не осилил: как-то было, в первую очередь, неинтересно, муторно по сравнению с Евангелием. Но одно бросилось в глаза сразу: фильм снят не просто человеком, хорошо разбирающимся в христианстве, но и остро неравнодушным к вопросам, поставленным Евангелием перед миром.
Позже, прочитав биографию Скорсезе, я узнал, что он вырос в строгой католической семье и хотел стать священником, пока не увлекся кино. Размышления о вере и чести, долге и предательстве, насилии и милосердии, о том, возможно ли вообще жить в этом бурном, полном страстей мире по «гамбургскому» евангельскому счету, прослеживаются во многих его работах.
И фильм «Молчание» , который Скорсезе снимал трудно, в течение тридцати лет, не стал исключением: своеобразный ремейк одноименного японского фильма 1971 года, поставленный по роману японца-христианина Сюсаку Эндо, он остро ставит вопрос о вере.
Этот фильм не вызвал (может быть, пока что) в России не только скандала, но даже систематического серьезного обсуждения. Однако я знаю посмотревших его верующих, оставивших отклики о своих впечатлениях в сети, которых фильм заставил думать о том, в чем же смысл мученичества и вообще смысл жизни во Христе, чем христианин может пожертвовать ради своей веры, может ли он ради этой веры пожертвовать жизнью своих ближних, что значит «сберечь душу свою»…
Мартин Скорсезе на съемках фильма
Помню один из отзывов на кинофоруме: «Не скажу, что фильм мне понравился или не понравился, не знаю, стал бы я его пересматривать еще раз, но за время просмотра я не мог оторваться ни на минуту».
Для меня фильм «Молчание» стал не просто иллюстрацией к истории христианизации Японии, сначала принявшей церковную проповедь, а затем бурно ей воспротивившейся и замкнувшейся от Европы на долгие 250 лет: в конце концов, мы знаем, что вслед за миссионерами и их проповедью Евангелия (а то и вместе с ними) на новые территории тут же проникали политические и экономические интересы кесарей мира сего, в этом история Японии мало чем отличается от истории других стран и от других эпох.
И не очередную проповедь того, что нынче называют «толерантностью», увидел я в фильме: да, отцы–иезуиты наделали немало ошибок, не разобравшись в особенностях японской души, огульно объявляя синтоизм и буддизм бесовщиной, а почитаемых и любимых предков японцев – горящими в аду, делая ставку на сильных мира сего, крестя феодала, а весь его дом, близких и вассалов, приписывая к Церкви автоматически, не особо разбираясь, хотят ли они того или нет.
Но ведь, тем не менее, земля Японии явила и множество людей, воистину просветившихся светом Евангелия, и своих святых, и Церковь Христова жива там и поныне. Нет, все эти смыслы, конечно, тоже можно прочесть в эпическом полотне Скорсезе и размышлять о них, но фильм ударил меня в другое, в мое личное больное место.
Фабула фильма такова (желающие могут прочесть роман Эндо «Молчание», выходивший в русском переводе, он несколько отличается от фильма Скорсезе, но вместе они создают стереоскопическую картину): в 1612 году сёгун Иэясу Токугава запретил исповедание христианства в своих владениях, а в 1614 году распространил этот запрет на всю Японию.
В эпоху Токугава было замучено около 3000 японских христиан, остальные претерпевали заключение в тюрьмах или ссылки.
И тех, кто в страхе отказывался от Христа, и тех, кто, подобно первомученикам, шел на смерть ради своей веры, хватало. Особенно пристальным был в этом отношении интерес властей именно к священникам-иностранцам: так уж иерархично было устроено сознание японцев, что падре как бы являл для них самого Христа, и отречение священника могло стать примером для отступничества многих.
Двое молодых португальских священников-иезуитов, Родриго и Гарппе, прибывают в начале XVII века в Японию, чтобы найти пропавшего падре Феррейру, своего духовного наставника, который был для них непревзойденным образцом крепости веры, а также восстановить влияние христианской церкви в стране и, если придется, то и собственным подвигом мученичества прославить эту веру.
Там они встречают христиан, скрывающихся от властей, и без колебаний приступают к своим пастырским обязанностям. Рано или поздно их выслеживают, предают заключению, давление на них усиливается, Гарппе мученически гибнет, а для Родриго все более важным становится вопрос: где же Феррейра?
Но оказалось, что падре Феррейра, не выдержав пыток, отрёкся от веры и живёт под японским именем Савано, занимаясь астрономией. Феррейра призывает и Родриго последовать его примеру. В сцене беседы Феррейры и Родриго, происходящей в присутствии внимательно слушающего их японского чиновника, упомянутые мной выше мотивы толерантности звучат «вслух», но и явно звучит молчание – молчание Феррейры, молчание Самого Христа, почему-то, как чувствует пораженный Родриго, согласного с молчанием бывшего несгибаемого пастыря, а ныне – отступника…
Пройдя через невероятные моральные и физические муки, Родриго ради спасения жизни доверившихся ему японских христиан встаёт на путь отречения. В сцене фуми-э, когда Родриго смотрит на икону, на которую ему сейчас предстоит наступить, он слышит голос Самого Христа:
Прежние, не знающие сомнений, представления Родриго о том, что христианство – предмет проповеди, блистательно покоряющей языческие народы не только Христу, но и папскому престолу, насаждающей не только заповеди Евангелия, но и европейский взгляд на мир, разбиваются вдребезги.
Невидимый крест позора, который падре берет на себя ради спасения бедных забитых японцев, не особо-то ясно и разумеющих (так акцентируют оба автора, и Эндо, и Скорсезе) преподанное им христианство, оказывается тяжелее мучений плоти. Клеймо отступников ложится на Феррейру и Родриго до конца их дней, они остаются в Японии, но веру в Христа хранят в тайне, внешне ничем ее не проявляя.
Подвиг мученика… Но, если убивают не тебя самого, а твоих родных и близких, тех ближних, о ком сказано в Евангелии: «Нет выше той любви, если кто положит душу свою за други своя?» Сможешь ли ради своей веры послать на смерть и их?
Или взвалишь на себя крест потяжелее, поистине адски мучительный: внешне отрекшись и покрыв себя позором, хранить веру в страдающего Христа в тайне, в мучительном молчании, в осознании своей полной немощи? Воистину, этот вопрос тяжкий.
Он обращен не к Церкви–как–организации, он не предмет проповедей и богословских рассуждений, он обращен лично к каждому из верующих, лично ко мне. И я не решусь ответить на него вот так запросто. Но тремя вещами, возникшими после просмотра, я хотел бы поделиться: впечатлением, вопросом и убеждением.
Впечталение. Сразу думаешь о себе: а я? А если я бы? Думаю, каждый верующий задавал себе такой вопрос и пытался представить себя на месте мучеников, рисовал яркие картины в воображении. И, если думал всерьез, то рано или поздно выключал воображение и отставлял этот вопрос, ответ на который заочно – не дать.
Что я могу со своими немощами, мне ли не знать своей собственной слабой натуры, да и мучеников укреплял Дух Святой, а не их собственные силы… Потому – не буду дерзать думать об этом, а буду жить и решать насущные вопросы дня сего, положившись на Господа и Его промысел, помощь и милосердие. А там как будет, так и будет.
Вопрос. «Жизнь человека – превыше всего», но что именно каждый из нас разумеет под «жизнью»? Как же те, кто на мучения ради неотречения от веры все же пошел? Как же мученица София, которая шла на смерть не одна, но вместе со своими дочерьми?..
А как же те, кто не были даже христианами, например, советские люди сталинских времен, которые знали, что их близкие пострадают, будут лишены гражданских прав, работы, жилья, свободы, но не пошли против своей совести, против своей души?
И убеждение: христианство отличается от идеологии тем, что оно – не от мира сего и не призвано служить сиюминутным интересам этого мира, политическим, патриотическим, социальным, еще каким-то. Оно – свободное участие в Царстве Христовом, начавшееся уже здесь, а не идеология.
Как все это совместить, как со всем этим быть? Не знаю. Жизнь порой ставит перед нами такие вопросы, ответ на которые приходится искать тоже целожизненно. Но я помню слова одного христианского мыслителя: «Евангелие – это ряд противоречивых вещей, ряд парадоксов, которые объединены благодатью».
www.pravmir.ru
10 вещей, которые зрелая женщина не сделает ради любви
В классической литературе любовь часто представляется жертвенной. Начиная от "Ромео и Джульетты", заканчивая "Мастером и Маргаритой" влюбленные идут на всяческие муки и ухищрения ради друг друга, недолго пребывают вместе, а после расстаются или вовсе умирают. Любовь не дается легко, ради нее нужно страдать, ждать, томиться и терпеть.
В классической литературе любовь часто представляется жертвенной. Начиная от "Ромео и Джульетты", заканчивая "Мастером и Маргаритой" влюбленные идут на всяческие муки и ухищрения ради друг друга, недолго пребывают вместе, а после расстаются или вовсе умирают. Любовь не дается легко, ради нее нужно страдать, ждать, томиться и терпеть.
Наверное, в юности я прочитала много книг о тяжелой, жертвенной любви, поэтому долгое время моя любовь была именно такой, полной драм, слез и прощаний. Казалось, если без них, то это не любовь вовсе, а так, несерьезные увлечения. К счастью я прозрела, а может просто выросла или устала страдать. Теперь любовь для меня - это тихая радость. И никаких жертв.Мне почти 42 и временами мне нравится быть циничной. Говорить, что я не верю в любовь, романтику, вечное счастье. С мужчинами я пряма как бамбук – без колебаний сообщаю о том, что мне нравится, не нравится и в чем мои желания. К черту посылаю, тоже без колебаний. Периодически я проверяю себя, неужели мое сердце окаменело, а душа сжалась? Ведь раньше я могла сутками ждать одной смс-ки, ехала куда-то на край света, если только он позвал, не задумываясь покупала дорогие подарки, лишь бы только сделать ему приятное, готовила завтраки и обеды из блюд, которые, конечно же, предпочитал любимый мужчина, изводила подруг бесконечными «он сказал, к чему бы это?». Естественно под этим «он» скрывались разные мужчины, кого-то я любила, с кем-то жила, в кого-то была просто влюблена, кем-то увлечена без взаимности. Но чувства, которые вызывала мужская фигура были сходными – каждый раз я была на многое готова ради любви. Если сейчас эта готовность прошла, значит ли, что и способность любить тоже?
В юности мы мучительно ищем себя, в 18-25 лет мы представляем собой лишь сырое «Нечто». Как понять, что тебе нравится, где твои границы и кто вообще ты есть, не попробовав разного опыта? Поэтому в юности мы с готовностью бросаемся в любые эксперименты - со внешностью, профессией, сексом, любовью.
После 25 какой-то каркас мы уже обретаем - получены образование, профессиональный опыт, набиты шишки с сексом и любовью. Мы уже не так безудержны в экспериментах, более определенны в своих целях. Многие уже вышли замуж и заводят детей. Или начинают строить серьезные отношения с перспективой всего этого. Мы уже что-то понимаем про жизнь, но еще очень мало понимаем про себя. Путаем свои желания с желаниями общества. Любовь же подменяем жертвенностью. Нам кажется, что мужчине нужно угождать, иначе он обидится и уйдет.
Зрелость – это для меня возраст истинной встречи с собой. После «слепой» юности, молодости «ради кого-то», мы начинаем жить для себя и ради себя. Это не значит, что нам никто не нужен. Мы стали успешными, эгоистичными, самодостаточными одиночками. Нет. Мы так же, как и в 20, хотим любви, хотим тепла, хотим отношений. Просто мы понимаем, что в здоровых отношениях все это обоюдно. Мужчина либо хочет всего того же, либо не задерживается в нашей жизни. Как говорил Омар Хайям «мне не нужен тот, кому не нужен я».
Поэтому я больше:
1. Не жду мужских звонков или сообщений. Я или пишу сама, или удаляю контакты тех, кто не находит времени для короткого ответа «извини, сегодня я занят, наберу как освобожусь»;
2. Не хожу на свидания, если их место и время мне неудобны. Чтобы встреча была в радость, она должна быть удобна обоим. Если мужчина не интересуется ни временем, ни желанием, ни удобством женщины, значит, он в целом не интересуется женщиной. И такой мужчина мне не нужен;
3. Не прощаю отсутствие подарков на мой день рождения и другие, важные мне праздники. Мне нравятся мужчины, которым нравится тратить деньги на женщину, которая им нравится, то есть на меня. Финансово скупые люди обычно скупы и во всем остальном. Невнимательность к датам, важным для человека, это невнимательность и к человеку в целом. Тех, в кого мы влюблены, хочется баловать и радовать. Все, что важно для него становится важным и для нас. Если не важно, или жалко, или забыл - можешь забыть и мой номер тоже;
4. Не ищу оправданий мужской неблагоустроенности и неуспешности. Это не значит, что от мужчины мне нужны только деньги. Но «с милым рай и в шалаше» - точно не история из жизни зрелой женщины. Свои шалаши мы отбыли в 20 и в 30 лет, в 40 у нас уже есть собственноручно построенная комфортная жизнь и нет оправданий;
5. Не молчу о том, что мне не нравится. Конечно, я не выношу мужчине мозг бесконечными придирками. Но есть вещи, о которых другой человек не догадывается просто в силу того, что он другой. Если я не люблю большую скорость, она меня пугает, то я не молчу или не восхищенно охаю, если мужчина разгоняется до 120 кмч. Так же я не сообщаю раздраженно «куда ты разогнался, как ты едешь», я спокойно говорю «не гони, пожалуйста, я нервная и мне страшно».
6. Не боюсь задавать любые вопросы. Так же готова к ответам сама. В молодости мы боимся прояснять непонятное, так как не хотим спугнуть, напрячь или ранить мужчину. Но именно эта непроясненность и создает потом раны у нас самих. Я больше не хочу ран, поэтому все выясняю;
7. Не глажу мужские сорочки. Я не люблю гладить. Мне и мои рубашки погладить в тягость. Я больше не делаю для мужчины ничего, что в тягость мне самой. Если он любит меня - он погладит свою рубашку сам;
8. Не принимаю секс за любовь. Секс может быть связан с любовью, а может быть и не связан. Любовь для меня это погладить свою рубашку, помолчать со мной утром, потому что утром я не люблю разговаривать, запомнить как зовут моего кота и сколько ложек сахара я кладу в кофе, принести в мае букет свежесрезанных, влажных от дождя пионов, прийти и молча починить текущий кран. Если всего этого нет, а есть только секс - значит мы просто трахаемся;
9. Не ревную мужчину к друзьям или работе. Или к детям от прошлых отношений. Если мужчина любит меня, он находит для меня время. Включает меня в свой плотный график совещаний, поездок, футбола с друзьями или рыбалки с сыном. Потому что я тоже живу плотной, насыщенной жизнью. Если мы оба находим время друг для друга – значит все ок, у нас есть отношения. Если время для отношений нахожу только я, а мужчина все время занят, значит и для отношений мне нужно поискать кого-то другого;
10. Не стараюсь выглядеть лучше ради мужчины. Наоборот, при знакомстве я могу быть даже хуже, грубее, циничней, прямолинейней. Не стесняюсь рассказывать о своих проблемах или трудностях. Тот, кому нужно всегда заглянет глубже и дальше. Тот кому, нет – пройдет мимо.
Мне почти 42 года. И я бамбук. Прямой, крепкий, гибкий, неприхотливый. Меня трудно сломать, искривить или выкорчевать. Я закалилась. Но я по-прежнему хочу любить. Просто не готова идти на жертвы ради этого. Любовь – созидание, а не жертвы и разрушения. Давайте созидать.
Автор: Елена Шпундра
liwli.ru
От автора: В классической литературе любовь часто представляется жертвенной. Начиная от «Ромео и Джульетты», заканчивая «Мастером и Маргаритой» влюбленные идут на всяческие муки и ухищрения ради друг друга, недолго пребывают вместе, а после расстаются или вовсе умирают. Любовь не дается легко, ради нее нужно страдать, ждать, томиться и терпеть. Наверное, в юности я прочитала много книг о тяжелой, жертвенной любви, поэтому долгое время моя любовь была именно такой, полной драм, слез и прощаний. Казалось, если без них, то это не любовь вовсе, а так, несерьезные увлечения. К счастью я прозрела, а может просто выросла или устала страдать. Теперь любовь для меня — это тихая радость. И никаких жертв.
Мне почти 42 и временами мне нравится быть циничной. Говорить, что я не верю в любовь, романтику, вечное счастье. С мужчинами я пряма как бамбук – без колебаний сообщаю о том, что мне нравится, не нравится и в чем мои желания. К черту посылаю, тоже без колебаний. Периодически я проверяю себя, неужели мое сердце окаменело, а душа сжалась? Ведь раньше я могла сутками ждать одной смс-ки, ехала куда-то на край света, если только он позвал, не задумываясь покупала дорогие подарки, лишь бы только сделать ему приятное, готовила завтраки и обеды из блюд, которые, конечно же, предпочитал любимый мужчина, изводила подруг бесконечными «он сказал, к чем бы это?». Естественно под этим «он» скрывались разные мужчины, кого-то я любила, с кем-то жила, в кого-то была просто влюблена, кем-то увлечена без взаимности. Но чувства, которые вызывала мужская фигура были сходными – каждый раз я была на многое готова ради любви. Если сейчас эта готовность прошла, значит ли, что и способность любить тоже?
В юности мы мучительно ищем себя, в 18-25 лет мы представляем собой лишь сырое «Нечто». Как понять, что тебе нравится, где твои границы и кто вообще ты есть, не попробовав разного опыта? Поэтому в юности мы с готовностью бросаемся в любые эксперименты — со внешностью, профессией, постелью, любовью.
После 25 какой-то каркас мы уже обретаем — получены образование, профессиональный опыт, набиты шишки с интимом и любовью. Мы уже не так безудержны в экспериментах, более определенны в своих целях. Многие уже вышли замуж и заводят детей. Или начинают строить серьезные отношения с перспективой всего этого. Мы уже что-то понимаем про жизнь, но еще очень мало понимаем про себя. Путаем свои желания с желаниями общества. Любовь же подменяем жертвенностью. Нам кажется, что мужчине нужно угождать, иначе он обидится и уйдет.
Зрелость – это для меня возраст истинной встречи с собой. После «слепой» юности, молодости «ради кого-то», мы начинаем жить для себя и ради себя. Это не значит, что нам никто не нужен. Мы стали успешными, эгоистичными, самодостаточными одиночками. Нет. Мы так же, как и в 20, хотим любви, хотим тепла, хотим отношений. Просто мы понимаем, что в здоровых отношениях все это обоюдно. Мужчина либо хочет всего того же, либо не задерживается в нашей жизни. Как говорил Омар Хайям «мне не нужен тот, кому не нужен я».
1. Не жду мужских звонков или сообщений. Я или пишу сама, или удаляю контакты тех, кто не находит времени для короткого ответа «извини, сегодня я занят, наберу как освобожусь»;
2. Не хожу на свидания, если их место и время мне неудобны. Чтобы встреча была в радость, она должна быть удобна обоим. Если мужчина не интересуется ни временем, ни желанием, ни удобством женщины, значит, он в целом не интересуется женщиной. И такой мужчина мне не нужен;
3. Не прощаю отсутствие подарков на мой день рождения и другие, важные мне праздники. Мне нравятся мужчины, которым нравится тратить деньги на женщину, которая им нравится, то есть на меня. Финансово скупые люди обычно скупы и во всем остальном. Невнимательность к датам, важным для человека, это невнимательность и к человеку в целом. Тех, в кого мы влюблены, хочется баловать и радовать. Все, что важно для него становится важным и для нас. Если не важно, или жалко, или забыл — можешь забыть и мой номер тоже;
4. Не ищу оправданий мужской неблагоустроенности и неуспешности. Это не значит, что от мужчины мне нужны только деньги. Но «с милым рай и в шалаше» — точно не история из жизни зрелой женщины. Свои шалаши мы отбыли в 20 и в 30 лет, в 40 у нас уже есть собственноручно построенная комфортная жизнь и нет оправданий;
5. Не молчу о том, что мне не нравится. Конечно, я не выношу мужчине мозг бесконечными придирками. Но есть вещи, о которых другой человек не догадывается просто в силу того, что он другой. Если я не люблю большую скорость, она меня пугает, то я не молчу или не восхищенно охаю, если мужчина разгоняется до 120 кмч. Так же я не сообщаю раздраженно «куда ты разогнался, как ты едешь», я спокойно говорю «не гони, пожалуйста, я нервная и мне страшно».
6. Не боюсь задавать любые вопросы. Так же готова к ответам сама. В молодости мы боимся прояснять непонятное, так как не хотим спугнуть, напрячь или ранить мужчину. Но именно эта непроясненность и создает потом раны у нас самих. Я больше не хочу ран, поэтому все выясняю;
7. Не глажу мужские сорочки. Я не люблю гладить. Мне и мои рубашки погладить в тягость. Я больше не делаю для мужчины ничего, что в тягость мне самой. Если он любит меня — он погладит свою рубашку сам;
8. Не принимаю постель за любовь. Интим может быть связан с любовью, а может быть и не связан. Любовь для меня это погладить свою рубашку, помолчать со мной утром, потому что утром я не люблю разговаривать, запомнить как зовут моего кота и сколько ложек сахара я кладу в кофе, принести в мае букет свежесрезанных, влажных от дождя пионов, прийти и молча починить текущий кран. Если всего этого нет, а есть только интим — значит мы просто кувыркаемся в постели;
9. Не ревную мужчину к друзьям или работе. Или к детям от прошлых отношений. Если мужчина любит меня, он находит для меня время. Включает меня в свой плотный график совещаний, поездок, футбола с друзьями или рыбалки с сыном. Потому что я тоже живу плотной, насыщенной жизнью. Если мы оба находим время друг для друга – значит все ок, у нас есть отношения. Если время для отношений нахожу только я, а мужчина все время занят, значит и для отношений мне нужно поискать кого-то другого;
10. Не стараюсь выглядеть лучше ради мужчины. Наоборот, при знакомстве я могу быть даже хуже, грубее, циничней, прямолинейней. Не стесняюсь рассказывать о своих проблемах или трудностях. Тот, кому нужно всегда заглянет глубже и дальше. Тот кому, нет – пройдет мимо.
Мне почти 42 года. И я бамбук. Прямой, крепкий, гибкий, неприхотливый. Меня трудно сломать, искривить или выкорчевать. Я закалилась. Но я по-прежнему хочу любить. Просто не готова идти на жертвы ради этого. Любовь – созидание, а не жертвы и разрушения. Давайте созидать.
Автор: Елена Шпундра
creu.ru
Пример видео 3 | Пример видео 2 | Пример видео 6 | Пример видео 1 | Пример видео 5 | Пример видео 4 |
Администрация муниципального образования «Городское поселение – г.Осташков»