Суперрешение для пикника, или Как одним бутербродом накормить нескольких человек. Одним хлебом всех накормил
Про хлебы и рыбу, которыми Христос кормил людей: girafanya
Все в итоге мега интересно. На самом деле не было никакой физической еды и умножения тоже не было. Это икона, символизирующая, к кому пришел Христос с духовной пищей. К тому, кто голоден без этой пищи. А это иудей и язычники.Когда Христос кормит - это значит дает духовную пищу.
В первом случае Христос накормил 5000 человек.Было 5 хлебов и 2 рыбкиКогда люди поели, осталось 12 коробОв хлеба.
Во втором случае Христос накормил 4000 человекБыло 7 хлебов и немного рыбыОсталось 7 корзин хлеба. Замечаем, что не коробов в этот раз, а корзин.
Теперь разгадка.В первом случае за Христом бегут иудеи, они жаждут пищи небесной и Христос их накормил. Это же дети Бога Всевышнего и к ним пришел Христос в первую очередь.Почему мы знаем, что Христос накормил именно иудеев?Он накормил 5000 человек. Тысяча - это обозначение много, т.е. было много жаждущих. а цифра 5 - обозначает пятикнижье в Библии. Это только у иудеев.
Было 5 хлебов - это пятикнижье и 2 рыбки - у иудеев эта цифра обозначает свидетельство. На суде достаточно 2 свидетелей.
осталось 12 коробОв (только у евреев были кОробы) хлеба - это колена израилевы, т.е. полнота и целостность еврейского народа.Кроме этого, при этом кормлении 5000 человек, рассказывает Марк, как рассаживались люди по 50, по 100 человек. Так это из Моисея, как строились еврейские колена.
Во втором случае за Христом бегут язычники. Они жаждут пищи небесной не меньше, чем иудеи.Их 4000. Тысяча - это символ, что много.а цифра 4 - это все народы земли! 4 - символизирует весь мир -- 4 стороны света, 4 ветра, 4 - число всех народов земли (племена, колена, народы, языки)
Было 7 хлебов - цифра символизирует полноту всего - полнота небесной пищи.рыбок уже неважно сколькоОсталось после кормления 7 корзин хлеба. Корзины были только у язычников.7 - полнота всего, в данном случае полнота небесной пищи.
Чудесное умножение хлебов. Проповедь | Храм Святых Новомучеников и Исповедников Российских в Бруклине
Чудесное умножение хлебов
Однажды Господь пятью хлебами накормил пять тысяч. Ученики сказали: «Место здесь пустынное, и время уже позднее; отпусти народ, чтобы они пошли в селение и купили себе пищи». А Господь им самим поставил задачу: «Вы дайте им есть».
Что же, ко всякому делу надо готовиться. Но если в человеческих делах «приготовиться» означает просчитать и оценить свои способности, то Господь хотел услышать признание в полнейшей неспособности к предстоящему делу. Он и услышал безнадежное: «У нас здесь только пять хлебов и две рыбы».
И тогда Он сказал: «принесите их Мне сюда. И велел народу возлечь на траву и, взяв пять хлебов и две рыбы, воззрел на небо, благословил и, преломив, дал хлебы ученикам, а ученики – народу».
Так, Апостолы послушно принесли Господу все, что у них было, смиренно приняли из Его рук то, что Он освятил молитвой и благословением, и раздали народу. «И ели все, и насытились; и набрали оставшихся кусков двенадцать коробов полных».
Здесь мы видим прообраз Евхаристии, Таинства Тела и Крови Христовых. Желая насытиться Небесным Хлебом, мы тоже приносим в церковь то, что у нас есть: жалкое подобие Небесного Хлеба, хлеб земной, «просфору» (что значит «приношение»). Священник, возложив этот хлеб на жертвенник, молится обо всех нас. И затем, молитвенно вспомнив Господни обетования, просит, чтобы Он и на этот раз пресуществил хлеб в Свое Пречистое Тело, и вино – в Свою Пресвятую Кровь. И через того же священника церковному народу возвращается не количественно умноженное, но качественно Иное. И мы благоговейно вкушаем Это «во оставление грехов и в жизнь вечную».
Так совершается наше служение: к Нему, пред Ним и от Него. И непрестанно – с Ним. Апостолы, конечно, не могли забыть, из Чьих рук они приняли чудесно умножающийся хлеб. Но для людей, получивших хлеб из рук Апостолов, уже была опасность думать о них выше, чем подобает.
В наше время эта опасность несравненно больше. Теперь уже не только принимающие Хлеб могут заблуждаться. Но и раздающие его могут согрешать высоким мнением о своих личных качествах, считать себя великими пастырями, целителями и чудотворцами, забыв о Едином Раздаятеле всех даров. Народ же церковный может смотреть на своего почитаемого пастыря, и восклицать: «Кто подобен зверю сему?» (Откр.13 4).
Конечно, эти слова относятся к последним временам, к антихристу, который придет для обольщения народов. Но ведь и Апостол Иоанн, еще две тысячи лет назад, писал, применительно к своему времени, что «и теперь появилось много антихристов» (1Ин.2,18). Ведь антихрист – не тот, кто прямо против Христа, но – страшнее: кто хочет занять место Христа.
Потому-то с такой тревогой и пишет апостол Павел к Коринфянам, услышав, что у них «есть споры», что у них говорят: «Я Павлов»; «Я Аполлосов»; «Я Кифин». Эти споры для Апостола как треск покачнувшегося дома. Разве сам Апостол не старался даже благовествовать «не в премудрости слова, чтобы не упразднить креста Христова?» «Разве разделился Христос?» – с ужасом пишет он, – «разве Павел распялся за вас? или во имя Павла вы крестились?» «Умоляю вас, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, чтобы все вы говорили одно, и не было между вами разделений, но чтобы вы соединены были в едином духе и в одних мыслях».
Так, уважая и ценя своих пастырей, всегда надо помнить о Том, Кто Один только дает им силу. А также и пастырям не забывать, от Кого получили все. Потому что иначе – при всей нашей праведности, при всей нашей премудрости можем остаться без Христа. Остаться при своих жалких человеческих силах, при одних своих пяти хлебах, которые без Христа годятся только на то, чтобы тайно от всех съесть их, и насытить себя одного. Аминь
Протоиерей Вячеслав Резников
Google+
Вконтакте
Одноклассники
Мой мир
109
www.brooklyn-church.org
НАСТОЯЩИЙ ХЛЕБ - накормим всю Россию! — Boomstarter
Меня зовут Гостроверхов Борис!
Я и моя команда, делает всё, что бы наша с вами ЕДА, стала НАСТОЯЩЕЙ!
В видео выше, мы затронули такой продукт, как хлеб!
Как уже было сказано, что нынешний хлеб, на самом деле не является натуральным, но это также относится и к другим продуктам питания, которыми сейчас заполнены все магазинные прилавки! И ежедневно, миллиарды людей травятся ими, значительно ухудшая собственное здоровье!
А происходит это, потому что все производители, без исключений, при производстве используют ХИМИЮ, что бы удешевить свою продукцию и больше заработать, на внешне красивых, и долго не портящихся продуктах!
Хотя мы видим множество эко-бутиков, где якобы продается "настоящая еда" , но это всего лишь очередной тренд для богатых, который имеет малую долю правды!
Поэтому в заключении можно сказать, что весь мир современной еды, пронизан химикатами и лживыми этикетками. И как уже говорилось, это и есть одна из основных причин, наших заболеваний!
Внимательней посмотрите вокруг, сейчас почти нет здоровых людей! И пока в мир не вернется, полностью натуральная еда, люди так и будут травить свой организм!
Задача велика! Но, нет ничего не возможного!
И что бы заменить всю химическую отраву, на настоящую еду, нужно приложить ни мало усилий и времени, упорно делая шаг за шагом, всячески поддерживая друг друга.
И только тогда,
мы сделаем это и добьемся своего!
В планах, открыть пекарни, во всех городах России, которые будут кормить, каждого жителя нашей страны - хлебом, который родиться в Русской печи, на хмелевой закваске, с использованием колодезной воды и органической муки, зерна которой, будут размалываться на каменных жерновах, сохраняя всю полезность зерна.
Мы возродим такой хлеб, соблюдая все забытые традиции производства! А цена его будет доступна каждому, ведь стоимость одной буханки составит, всего 40 рублей!
Конечно найдутся и те, кто скажет - это дорого! Потому что они не знают, что один кусочек настоящего хлеба, полезней и питательней двух современных буханок! И это факт!
Можно еще много хвалить настоящий хлеб, и ругать его вредный заменитель, но перейдем к делу:
ПЕРВЫЙ ШАГ
И если мы сможем собрать БОЛЬШЕ заявленной суммы, то все деньги пойдут на возрождение ВОДЯНОЙ МЕЛЬНИЦЫ И ВЫРАЩИВАНИЕ НАТУРАЛЬНОГО ЗЕРНА, что бы производить 100% настоящую муку и удешевить себестоимость будущего хлеба (Подробнее можете спросить у меня)
Так же на собственные средства, купим:
- Кулинарные столы
- Посуду, кастрюли, формы для хлеба
- Органическое зерно, для муки
Планируемый внешний вид, будущей пекарни:
Помогая нам,
вернём нам НАШ
И СТАНЕМ в ряды тех,
кто меняет мир
boomstarter.ru
Суперрешение для пикника, или Как одним бутербродом накормить нескольких человек
Можно ли накормить несколько человек, используя при этом всего один бутерброд? Да, если для этого использовать подходящий вариант. Идеальным местом для данного блюда будет пикник.
Подготовка
Чтобы приготовить бутерброд для целой толпы, нужно сначала выбрать правильный хлеб. Вам не подойдет батон или багет. Отдайте предпочтение круглому варианту. Чтобы под влиянием продуктов, в частности овощей, хлеб не намок, нужно использовать майонез или оливковое масло (как в данном примере). Оно послужит своеобразным барьером между хлебом и таким продуктами, как листья салата и помидоры.
Ингредиенты
Для того чтобы приготовить бутерброд для 8-10 человек, понадобятся следующие ингредиенты:
- 1 большой хлеб.
- Четверть чашки оливкового масла.
- Нарезанная ветчина.
- Салями.
- 1 большой помидор, нарезанный тонкими ломтиками.
- Кусок сыра, тонко нарезанный.
- Листья салата.
- Винный уксус (3 ст. ложки)
- Соль.
- Перец.
Также вам понадобится что-то для того, чтобы упаковать хлеб. Это может быть фольга или пищевая пленка.
Процесс приготовления
Для того чтобы приготовить данное блюдо, следуйте ниже указанным этапам:
- Подготовьте хлеб. Разрежьте его пополам горизонтально и уберите часть мякиша с двух половин. Таким образом вы освободите пространство для начинки.
- Смажьте две половинки хлеба оливковым или другим растительным маслом. В качестве альтернативного варианта также можно использовать майонез или горчицу.
- Разложите ингредиенты. Поместите мясо и сыр внутрь отверстия в хлебе. Сначала положите ветчину, потом салями, а потом сыр.
- Добавьте овощи. Поверх сыра поместите нарезанный помидор. Далее необходимо положить листья салата.
- Добавьте оставшиеся оливковое масло, уксус и специи поверх листьев салата.
- Накройте все второй половиной хлеба и слегка прижмите. Обмотайте бутерброд пищевой пленкой или фольгой и поместите в холодильник минимум на 1 час, а лучше на 1 день. Благодаря этому все компоненты в бутерброде смешаются, и у блюда получится особенный вкус.
- Достаньте хлеб из холодильника и разрежьте его на кусочки при помощи острого ножа. Если бутерброд будет использован для пикника или турпохода, тогда порезанный хлеб нужно опять упаковать в пленку или фольгу.
Подобный бутерброд можно хранить в холодильнике до 3 дней. Для того чтобы получить отменный результат, приготовьте все заранее и дайте блюду побыть в холодильнике на протяжении одного дня.
Подобный вариант подойдет как для большого семейного ланча, так и для перекуса вне дома. Его можно использовать во время туристических походов, пикников или отдыха в парке, лесу, возле речки и т.д.
fb.ru
МНОГО БУКАФФ...Дореволюционная статистика. О том как Россия весь мир хлебом кормила..: golos2007
Петр Шванебах. Денежное преобразование и народное хозяйство. 1901.
Наша внешняя торговляЗначение хлеба, как преобладающей статьи русского вывоза уже установлено вышеприведенными цифрами. Половина нашего вывоза состоит из хлеба, а по временам ценность отпущенного зерна доходила до 56 и 57 % общей суммы отпуска. Подобно Людовику XIV и его пресловутому изречению: «l'etat c'est moi», русский хлеб мог бы сказать: «вывоз—это Я!»....
Хлеб — самый существенный устой нашего платежного баланса, а, следовательно, незаменимый рычаг для удержания золота. Нельзя поэтому не задаться вопросом: устойчив ли хлебный отпуск? Можно ли в дальнейшем его расширении найти источник для покрытия быстро растущих заграничных платежей? Не обнаруживается ли уже теперь несоответствие между хлебным производством России и количеством зерна, вывозимого за границу, и не приходится ли опасаться, как бы с дальнейшим ростом хлебного вывоза не стали учащаться наши голодовки и продовольственные затруднения?
1887 —1891 гг.: средний годовой вывоз 441.8 милл. пуд.; денежная выручка 363 милл. рублей, т.е. кругом 82,2 коп. с пуда. Мы стали продовольствовать 22.090.000 человек по 16 руб. 44 коп. с души.
1893 —1896 гг.: средний вывоз 522,8 милл. пуд. при денежной выручке 336,8 милл. рублей, или кругом по 63,5 коп. с пуда. Отпущенным из Poccии хлебом стали продовольствоваться 26.200.000 человек по 12 руб. 70 коп. с души.
Чем сильнее отпускное напряжете, тем слабее коммерческая выгода хлебного отпуска. Дойдя до известного предела, наш вывоз сбивает цены на западных рынках и осуждает русских производителей на убыточный, не покрывающий издержек производства сбыт зерна.
Конечно, усиленный хлебный вывоз 1893—1896 гг. сослужил свою службу. Не будь его, не удалось бы довершить накопления золотого фонда, или пришлось бы более еще напрячь струну внешних кредитных операций, без того достаточно уже натянутую.
Но если бы операции 1893—1896 гг., хлебную и золотую, изобразить бухгалтерски, то пришлось бы в актив занести привлеченное и удержанное в Poccии золото, в пассив же — прогрессивное разорение нашего земледелия, выразившееся для крестьян в росте недоимок и в учащающихся голодовках, а для помещиков - в росте неоплатной для многих задолженности.
Нельзя не обратить внимания вот еще на что: всякий понимает, что наше сельское хозяйство может выбраться на надлежащий путь только с переходом к усовершенствованным способам культуры и к более интенсивному извлечению доходов из земли. На такой путь и вступило немалое число передовых экономий; но это прогрессивное движение было приостановлено кризисом девятидесятых годов, вызванным форсированным хлебным нашим вывозом. И можно ли осуждать владельцев, которые при явной бездоходности хозяйств, стали от дальнейших затрат капитала и труда отказываться, уничтожать экономические запашки, распродавать скот и овец и переводить имения на аренду крестьянам, т.е. вернулись к самым первобытным способам эксплуатации?
Я только что употребил слово форсированный вывоз и хотел бы объяснить это выражение. Отнюдь не утверждаю, будто у нас в ходу сознательная сила, какой-то аппарат, слагающийся из прямых мероприятий и распоряжений для систематического усиления вывоза обесцененного хлеба, подобно тому как нормировкою управляется вывоз обесцененного сахара в ущерб внутреннему потреблению. Оставляя в стороне коренную причину ненормального роста хлебного вывоза, — сельскую бедноту, побуждающую крестьян к разорительному сбыту зерна, — полагаю, что вывоз, который усилился пропорционально падению цен, вывоз, настолько нерасчетливо истощавший запасы страны, что при серьёзном недороде пришлось воспретить его, — что такой вывоз стал возможным только потому, что нашу отпускную торговлю хлебом мы выпустили из рук, предоставив ее в распоряжение иностранных и портовых фирм с их еврейскими комиссионерами — скупщиками, т.е. в распоряжение естественных понижателей цены наших продуктов. Такой торговый строй, правда, никем в отдельности не создан: он сложился сам собою, отчасти в силу мировых течений, главным же образом в силу нашей немощи. Губительное же для земледелия действие этого строя не только не встречает противовеса, а напротив, оно усугубляется как железнодорожными тарифами, так, главным образом, податными порядками.
И в конечном результате между сахарною нормировкой и сложившимся помимо чьей-либо прямой воли хлеботорговым строем обнаруживается аналогия: нормировка препятствует росту потребления сахара, а растущий хлебный вывоз идет параллельно с понижением потребления хлеба, если не повсеместно, то несомненно в центральной и восточной областях. Чтоб убедиться в этом, нет надобности прибегать к статистическим подсчетам, а стоить только вспомнить о ряде голодовок кончающегося десятилетия и о 200 миллионах рублей, потраченных на кормление — уже не иначе как в обрез — голодавших губерний. При нормировке сахар вывозится по ценам ниже издержек производства, у нас же потребляется по высокой сравнительно цене. Не то ли и с хлебом? Цена его на местах всегда понижается во время осенней экспортной горячки, высшего же уровня хлебные цены достигают под весну, при обостряющейся крестьянской нужде. Но и эти повышенные цены не дают еще полного представления о стоимости покупного крестьянского хлеба. Тут нужно бы прикинуть лихвенные проценты на занятые для покупок деньги и рассчитать, насколько обесценивается работа мужика, когда ради хлеба он запродает свой летний труд. IV
Нельзя, однако, удовольствоваться этими общими соображениями, а так как между отпуском пшеницы и вывозом серых хлебов, в частности ржи, есть некоторые оттенки, то разберем отдельно условия нашей торговли тем и другим хлебом.
Главные производители пшеницы на земном шаре — Россия и Соединенные Штаты. Обе страны также главные поставщики этого хлеба на мировые рынки. Вывоз Америки покрывает в среднем 30 % мировой потребности в вывозной пшенице, и в такой же приблизительно пропорции участвуем и мы в снабжении международных рынков. На долю остальных отпускающих стран вместе взятых (Ост-Индии, Канады, Аргентины, Австро-Венгрии и Дунайских княжеств) остается около 40 % мирового пшеничного снабжения.
Будучи самым крупным производителем пшеницы, Соединенные Штаты занимают и по потреблению этого хлеба одно из первых мест; мы же, стоя по производству на втором после Америки месте, занимаем по размерам душевого потребления пшеницы одно из последних.
Наибольшее количество пшеницы на душу приходится во Франции — свыше 15 пудов. Далее следуют Бельгия и Соединенные Штаты, в которых эта норма колеблется около 10,5—11 пудов. В Соединенном Королевствe и Италии расходуется немногим, болee 8 пудов; в Австро-Венгрии — 6,5 пуд., в Голландии и Дании — около 5 пудов. В Германии расход пшеницы на душу определяется лишь в 4 пуда, в России же он еще ниже —около 3-х пудов, т.-е. в пять раз менee, чем во Франции и в три раза менee, чем в Соединенных Штатах[1].
Пшеница, таким образом, в России экспортный товар par excellence. Мы вывозим в среднем до 42% чистого сбора, а по временам экспорт поглощает до 56 и 57 % сбора[2].
Однако, не в слабом пoтpeблeнии пшеницы главное отличие России от Америки, а в том, что Соединенные Штаты умеют руководить своим вывозом, умеют подчинять себе чужие рынки и влиять активно на построение цен, тогда как мы не только пассивно подчиняемся всяким невыгодным для нас течениям, но прямо-таки усугубляем гнет этих течений характером нашего отпуска, который не останавливается ни перед какими низкими ценами и пресекается только отсутствием отпускного материала.
Сила Америки зависит от того, что там предложение пшеницы для вывоза обусловливается не только результатами данного урожая, но и сильными запасами, которые, благодаря могуществу торговой организации, всегда удерживаются на уровне, достаточном для пополнения недочетов слабой жатвы. Постоянно пополняемые запасы служат резервуаром для избытков обильных жатв.
Запасы пшеницы, говорит в прекрасном своем исследовании В. И. Касперов[3], частью в руках торговли, частью у самих фермеров, составляют существенный элемент американской хлебной торговли и, достигая в среднем 287 милл. пуд. в год, превышают средний размер избытков пшеницы (210 милл. пуд.). Американская хлебная торговля довольно умело подготовляется ко встрече каждого нового урожая, и имея в своем распоряжении такую эластичную величину, как запас, которую она может сокращать путем увеличения и увеличивать путем уменьшения вывоза, торговля достигла того, что и размеры её действительного предложения (т.е. избытки вмecте с запасами) ежегодно колеблются гораздо менеe, нежели размеры предложения, обусловливаемого только урожаем и внутренним потреблением. Торговля, так сказать, культивировала свое предложение, направляя естественные избытки пшеницы в два различные резервуара — часть на заграничные рынки, а часть в запасы, вследствие чего и стихийные влияния урожаев, передаваясь американскому предложению по этой болee сложной системe, теряют значительную долю своей порывистости и неровности.
Чрезвычайно наглядно объяснение, почему, благодаря своей хлеботорговой политике, Америке удается господствовать на международном рынке, и почему Соединенные Штаты от падения цен пшеницы пострадали несравненно меньше, чем Россия.
Цены на пшеницу устанавливаются под влиянием трудной борьбы разнородных, но одинаково насущных народнохозяйственных интересов. С одной стороны, европейский потребитель нуждается в возможно более дешевом хлебе, с другой — северо-американский сельский хозяин заинтересован в получении возможно большей цены для покрытия своих хозяйственных издержек. Интересы обеих сторон представлены торговлею каждой страны. Из них тот сильнее, чья нужда менее остра и настоятельна. Если Европе нужнее купить, чем Америке продать, то в борьбе за цены одолевает Америка, и они поднимаются. Если же, наоборот, Америке нужнее продать нежели Европе купить, то последней удается понизить цены.
Равновecиe сил на современном международном хлебном рынке зиждется на способности к выжиданию обеих сторон, а эта способность определяется возможностью иметь запасы.
Разумеется, и Европа могла бы образовать себе запас хлеба и таким путем увеличить свою способность к выжиданию. Но для неё это орудие экономической борьбы стоить дороже, нежели для Соединенных Штатов. Выгоды в этом отношении на стороне последних столь значительны, что если бы Европа сделала опыт образования таких запасов, то при первом же случае серьёзной борьбы из-за цен между нею и Соединенными Штатами последние имели бы полную экономическую возможность, направляя свои избытки в свою более дешевую систему запасов, заставить Европу исчерпать свои более дорогие запасы и вновь подчиниться зависимости от состояния всемирного урожая.
Североамериканская хлебная торговля ставит себе задачей не возвратить издержки производства, размер коих меняется по годам, смотря по урожаю, а вообще продать Европе свой хлеб по возможно более высокой цене. Соединенные Штаты не только производят пшеницу, но стремятся производить и цены на пшеницу Сила их, неоспоримая в этом отношении для Западной Европы потребляющей привозный хлеб, встречает препятствие при осуществлении поставленной цели в соперничестве других стран, имеющих также избытки пшеницы.
Являясь одним из главных поставщиков пшеницы на международном рынке, Соединенные Штаты могут влиять на размеры всемирного предложения в желательном для них направлении, посредством приноровления размеров своего вывоза к действительному вывозу других стран. Как только соперники неумеренным вывозом портят европейские цены, так немедленно Соединенные Штаты, несмотря ни на какое обилие хлебов у себя, сокращают свой вывоз и для продажи ожидают того момента, когда европейские цены вследствие этого исправятся. Спекулятивный кругозор северо-американской хлебной торговли охватывает не только обстоятельства своего собственного рынка, не только положение европейского спроса, но и условия вывоза из соперничающих стран. И дорожа всего более уровнем цены, выручаемый за продукт, Соединенные Штаты не только не поступаются ею из опасения быть вытесненными с международного рынка, но, напротив, добровольно уступают соперникам свое место на этом рынке в те моменты, когда цены падают.
Это, конечно, очень трудная торговая политика. Прекратить вывоз — слишком чувствительно для многих интересов, связанных с хлебною торговлей. Поэтому, когда вывоз совершается многими лицами, естественно опасаться, что общего согласия в этом направлении не будет и найдутся отдельный фирмы, которые воспользуются приостановкой деятельности своих местных конкурентов и заполнят сами европейскую потребность в американской пшенице. И действительно, едва ли можно предположить, чтобы такая система торговли могла долго держаться на почве добровольного соглашения. Напротив, в тех же самых Соединенных Штатах мы видим частые примеры, что добровольные соглашения, с целью искусственного управления ценами, кончаются неудачами и огромными денежными потерями для участников!
Но чего не может сделать соглашение, то с успехом достигается естественною общностью интересов, если только деятели пользуются свободою ограждения этих интересов и не закрепощены какою-либо постороннею экономическою зависимостью.
Северо-американская торговля приобретает хлеб у фермеров, не вынужденных продать его в известный момент во что бы то ни стало, а свободно рассчитывающих свои выгоды и убытки и соображающих цены со своими экономическими условиями. Существующее между фермерами соперничество не допускает произвольных с их стороны требований искусственно высоких цен; но это соперничество прекращается, вернее оно превращается в естественную стачку, в молчаливое соглашение, когда цены стремятся упасть ниже издержек производства. Поэтому, в своих минимумах цены Соединенные Штаты приноравливаются к местным экономическим условиям, и торговля вынуждена покупать хлеб для вывоза также применительно к этим ценам.
Поэтому хлеб, предназначенный для вывоза и находящейся в руках многих торговых фирм, не ожидает оценки из Европы, а уже оценен и по уровню иногда довольно высокому. Когда европейские цены выше, то этот внутренний уровень остается скрытым, но, когда они понижаются, то вмеcте с тем обнажается и значение внутреннего уровня, и торговые фирмы, приобретшие или могущие приобрести хлеб только по болee высокой цене, оказываются в невозможности согласиться на продажу его за границу по болee низкой цене — значит и здесь существующее между торговцами соперничество естественно застывает под влиянием общей для всех невозможности вывоза.
Таким образом, представляющаяся в конечном результате такою сложною, искусственною и спекулятивною, система американской торговли в сущности опирается на широкое и естественное основание всего экономическим склада американским земледелия, сохранившего свободу продажи своих продуктов, и торговля принуждается отстаивать интересы производителей.
Солидарность самостоятельно и национально сложившегося торгового строя с сельским хозяйством привела к тому, что в течение восьми лет (1885—1892), на которые распространяются исследования г. Касперова, цена пшеницы в Нью-Йорке изменялась в строгом соответствии с изменениями не всемирного урожая, а собственного предложения Соединенных Штатов — их избытков и запасов.
Несмотря на широкое участие Соединенных Штатов в международной хлебной торговле, несмотря на существующую взаимную зависимость в движении хлебных цен во всех странах, годовые цены на пшеницу в Нью-Йорке за 10 лет изменялись, исключая одного ,1891 года, параллельно изменениям размеров избытков и запасов в самих Соединенных Штатах. Несмотря на наблюдаемый всюду процесс денационализации хлебных цен, цены на пшеницу в Америке сохранили известную самостоятельность, нeкоторую автономность. Ни одного раза не пришлось отметить случая, чтобы цены Нью-Йорка испытывали на себe гнет зависимости от условий международной хлебной торговли, чтобы причины понижения цен исходили из-за границы. Выходит, как будто так, что Северная Америка не только культивирует свое предложение, т.-е. посредством запасов умеряет колебания своих естественных избытков, но и снабжает свое предложение своею собственною ценою и, вопреки законам единства на всемирном хлебном рынке, соглашается подчинять свой прейскурант одним лишь американским условиям.
Северо-американская хлебная торговля служит не простым посредником между производителями зерна и европейскими рынками, она не ограничивается простым передвижением зерна из Соединенных Штатов в Европу, но она выполняет и положительную экономическую задачу: сложным, последовательно проводимым расчетом, искусною системою вывоза с пособием запасов она помогает производителям пшеницы продавать ее в Европу по наивозможно выгоднейшей цене.
Резкую противоположность описанному представляет русская пшеничная торговля. Едва ли здесь даже уместен термин торговля. У нас нет культированного коллективным смыслом производителей и коммерсантов предложения зерна в зависимости от запасов и мировых цен, а скорее какая-то автоматическая, пассивная и безрасчетная отдача всего зерна, в данный момент не задержанного в стране потребительным спросом. Преградою вывозу служить одна лишь материальная невозможность сосредоточить в портах все то, что дала жатва.
В России, — говорит В. И. Касперов, — изменения размepa годового вывоза пшеницы происходят в постоянной зависимости от такого стихийного фактора, как урожай, безо всякого руководства уровнем иностранных цен.
Закон нашего пшеничного вывоза — стремительная, без оглядки, ликвидация только что снятой жатвы. Мы поступаем так, как поступает запутанный в делах помещик, под гнетом срочных платежей продающий хлеб на корню или сбывающий его прямо с молотилки. Каков бы ни был урожай, месяцы, непосредственно идущие за уборкой, всегда сопровождаются лихорадочною экспортного деятельностью.
Очевидно, в России есть какое-то препятствие, не позволяющее осеннему вывозу уменьшаться пpoпорционально уменьшению урожая; есть необходимость в вывозе осенью известного минимума, близкого к 50 милл. пудов, и соблюдение этого минимума покупается в неурожайные годы ценою значительного истощения запасов для весеннего вывоза.
Месяц, когда чаще всего увеличивается вывоз из Соединенных Штатов — август. Но именно в августе всего чаще подымается цена на пшеницы в Англии. Орудуя запасами, Соединенные Штаты умеют таким образом усиливать свой вывоз до очень больших размеров, не сбивая цены. Кульминационный период нашего же вывоза наступает в октябре; но как раз в октябре, с замечательною регулярностью, понижаются английские пшеничные цены. По меткому выpaжению В. И. Касперова, русская пшеница как бы ищет дешевой цены. Даже в неурожайный 1891 год, когда цены в Англии стояли очень высокие, они сделали резкий уклон в сторону понижения в октябре, когда вывоз из России резко повысился.
Русский вывоз пшеницы играет, таким образом, роль понижательного фактора на английском и, следовательно, на международном хлебном рынке. В противоположность Соединенным Штатам, русский вывоз производится не по строгому экономическому расчету, построенному на бережливом отношении к международным ценам, а напротив, они механически подчиняется стихиям. Случается в России хороший урожай, — она ликвидирует свои избытки за границу, сбивает иностранные цены и сама следует их течению. Распределение избытков на более обширном международном рынке позволяет и русским ценам удержаться от слишком острого понижения. Происходит в Poccии неурожай, — она осенью все-таки совершает свой обычный повышенный отпуск, усиленно исчерпывает свои запасы и подчиняется и в эту пору движению международных цен.
golos2007.livejournal.com
Лилия Булавина накормила хлебом всю Амурскую область — Амурская правда
Главный хлебопек приехала в Приамурье в одной телогрейке
Из Донецка с одной подушкой
Пьем чай, жуем ватрушки. Разговоры — о хлебе насущном. У нее масса государственных наград, персональная почетная пенсия. Когда она была заместителем начальника управления пищевой промышленности амурского облисполкома, ей приходилось командовать всей хлебной отраслью. При этом она меньше всего напоминает обычную чиновницу. Когда очередь доходит до хлеба, то руки женщины начинают заметно подрагивать — он для нее сродни реликвии. Лилия Трофимовна достает из морозилки буханку, просит потрогать. Хлеб твердый, ледяной. Разогревает в микроволновке, по кухне тут же расползается аромат булочной.
— Шоковая заморозка. Мы ее в естественной среде освоили, на амурском севере, — делится ветеран хлебной отрасли, поднося булку ржаного к лицу и втягивая носом аппетитный аромат. — Хлеб выпекали — и сразу на мороз. Потом по котлопунктам развозили, людей кормили на приисках. Расстояния большие, пока довезешь. А так остается разогреть, и булка, словно только из печи, свежая, мягкая, все свои свойства сохраняет.
Первым делом изголодавшаяся за войну донецкая «соплюшка» (она сама себя так величает) обрыдалась на набережной Амура. После теплой Украины не могла простить судьбе и распределению подобной несправедливости. Выпускница Донецкого техникума пищевой промышленности приехала сюда в телогрейке, с подушкой под мышкой — целое богатство. Думала сбежать при первой же возможности. Коллеги-амурчане с ближайшей получки скинулись и пальто ей купили новое. Она вновь плакала — теперь уже от щемящей сердце радости.
— На Донбасс после войны люди разные приезжали. Папа шахтер, а вместе с ним под землей кто только не работал — поляки, бывшие бандеровцы, украинцы и русские. Всем работа требовалась, но там никогда не было такой дружбы, как здесь.
Она осталась в Амурской области, и начинать пришлось с районов амурского севера. Первым стал самый крупный в Приамурье прииск «Октябрьский».
— Я практику проходила на крупных московских предприятиях, с автоматизированным современным производством, а здесь в 1958 году оказалась перед русской печкой. Меня старики учили хлебные «клетушки» ворочать. Хлеб выпекался в приспособленных помещениях, тут же хранятся мешки с мукой, грязь, пыль, — продолжает вспоминать Лилия Трофимовна.
80
лет исполняется первого октября Лилии Трофимовне Булавиной, человеку, который своими руками кормил хлебом всю Амурскую область
Молодой технолог безжалостно ломала стереотипы, учила усатых дядек и взрослых тетенек по-новому относиться к хлебу. Много позже она стала главной по хлебу в Амурской области. Правда, сидеть в служебном кабинете приходилось нечасто. Пришла как-то первому секретарю обкома, легендарному товарищу Авраменко жалоба от работников прииска «Дамбуки» Зейского района. Люди жаловались на хлеб, а точнее — на кислые твердые кирпичи. Поехала разбираться сама.
— В пекарне грязь, ларь не моется. В мою бытность на севере этого прииска еще не было, а то бы я их всему раньше научила. В итоге все им вымыла, хлеб завела, а он все равно не получается. Кое-как выяснила, что в досках ларя от антисанитарии уксуснокислое брожение началось. Двое суток, днем и ночью, чистила, потом в ларь кирпичей раскаленных наложили, заразу выпаривали. По всему прииску бегала, искала бочки для дрожжей. Когда завела новое тесто, разлила по формам и в печь загрузила, то дверь в пекарне закрываться перестала. Один забежит, второй заглянет. Запах настоящего хлеба пошел, и люди покой потеряли. Утром пошла на аэродром, в Благовещенск собралась возвращаться, а на поле весь поселок собрался — меня провожают. Вот что хлеб для людей значил, — рассказывает Лилия Булавина.
Торт сквозь слезы
Ломать стереотипы ей приходилось всю оставшуюся жизнь. Амурский пищепром развивался, одних только крупных хлебозаводов было восемь, не считая небольших сельских пекарен да обеспечивающих предприятий. Помимо традиционных батонов и булок, выпускался хлеб заспиртованный, для подводников. Армейскими сухарями снабжались воинские части от Новосибирска и до Камчатки. Тут же шло производство пива и другой снеди.
Ради запуска производства заказных тортов пришлось звать кондитеров из Ленинграда, специалистов высочайшего класса, продукция которых продавалась за валюту. В Благовещенске они провели семинар, по его итогам прошла выставка-распродажа в центральном гастрономе на улице Ленина. Народ шел, как в музей, у прилавков было не протолкнуться, но покупать чудо никто не спешил — слишком дорого. Тогда приняли решение резать и продавать по частям. Девчонки-кондитеры над своими творениями хором ревели. Так Амурская область первой на Дальнем Востоке начала выпуск заказных тортов. В отрасли работали только люди преданные, не за зарплату. Основной костяк формировался еще в полуголодные послевоенные годы.
— Маленькие зарплаты были. После войны на должность уборщицы хлебозавода очереди выстраивались. Народ шел только ради булочки, которую можно на работе скушать. Все хотели к хлебу ближе быть. Вот они в основном и остались, — делится Лилия Трофимовна. — Часто на производстве работали солдаты воинских частей. Они не профессионалы, за ними глаз да глаз требовался. Как-то раз засунули в механизм железку, полезли на крышу чинить, а сами там загорают. Спрос при этом серьезный. Если нештатная ситуация, уголь плохой или вода подается низкой температуры, то первый секретарь благовещенского горкома Юрий Ширин и председатель горисполкома Данил Кантемиров лично на хлебозаводе присутствовали. Начальник областного управления пищевой промышленности Борис Иванович Черкашин всех своих подчиненных туда же отправлял. Мы ночь на хлебе отработаем, а утром по рабочим местам, в управление.
Хлебное место
По мнению главного хлебопека Амурской области, хлеб — это не просто пища или экономика. Это политика и залог стабильности. Система карала за любой просчет. На каждом хлебозаводе работал независимый представитель госконтроля, который не подчинялся никому в местном руководстве.
— Хлеб извлекается из печи, раскладывается на лотки, лотки на этажерки. На каждую этажерку технолог выписывает отдельное удостоверение качества. В нем проставляет оценку выпущенной продукции по балльной системе. Потом представитель госконтроля берет этажерку, проверяет и оценивает сам. Если его оценка не совпадает с удостоверением качества, то вся партия хлеба бракуется. Убыток вычитается из зарплаты работников бригады, — продолжает Лилия Трофимовна. — Представляете, какая ответственность лежала на всех вместе и на каждом в отдельности.
Система карала за любой просчет. На каждом хлебозаводе работал независимый представитель госконтроля, который не подчинялся никому в местном руководстве.
Традиции хлебопечения и рецептов на государственном уровне обсуждались. Министр пищевой промышленности как-то такую фразу произнес: «Я, конечно, за механизацию производства, но при возможности пойду в маленькую пекарню, где хлеб теплыми руками делается». К такому качеству стремились и на крупных предприятиях.
На вопрос о качестве современного хлеба ветеран отрасли отвечает не сразу. Госконтроль давно канул в Лету, из чего пекутся буханки в многочисленных частных пекарнях можно судить разве что по этикеткам. Нужно ли им доверять? Нужно, если у руля предприятия выходцы из того поколения хлебопеков. Такие люди точно не умеют врать и обманывать.
— Я в магазине беру хлеб у Родионовой. Она моя воспитанница. В «Амурском кулинаре» и «Амурском хлебушке» тоже люди проверенные работают. Наши ученики есть в пекарне АмГУ и многих других предприятиях, — перечисляет она хлебные места. По ходу разговора понимаешь — пекарь, как врач. Он репутацию всю жизнь зарабатывает, и выбирать лучше по хорошей рекомендации.
Замужем за «пищевкой»
Она привыкла держать хлеб теплыми руками, обмороженными на оккупированном Донбассе. Там вместо хлеба была мерзлая картошка, которую маленькая Лиля вместе с соседскими мальчишками выковыривала из ледяной земли. Выкапывала ползком по ночам. Немецкие часовые, услышав шорохи, открывали стрельбу, поэтому дети домой возвращались не все.
Мама перетирала добычу вперемежку со стружкой от вишневых веток и пекла лепешки. Ребятня жевала такие «оладьи» с мыслями о хлебе. Испечь настоящую булку собственными руками считалось недосягаемой мечтой. Пришлось выйти замуж за «пищевку», шутит она.
Уже когда пришла перестройка и хлебозаводы начали растаскиваться и продаваться, рухнула вся выстраиваемая десятилетиями система, она ходила по кабинетам. Убеждала, просила, доказывала, что нельзя относиться так к хлебу. Ей посоветовали сидеть на пенсии и сильно не волноваться. Не получилось. Лилия Булавина пережила два инсульта, но смогла встать на ноги. Первого октября ей исполняется 80. Почтенный возраст, а она продолжает печь ватрушки и булочки, угощает ими друзей и знакомых, очень любит принимать гостей. Не может без этого…
Материалы по теме
Показать еще
ampravda.ru
 |  |  |  |  |  |  |  |  |  |  |  |  |  |  |
 Пример видео 3 |  Пример видео 2 |  Пример видео 6 |  Пример видео 1 |  Пример видео 5 |  Пример видео 4 |
Администрация муниципального образования «Городское поселение – г.Осташков»