Алексей Толстой — Грешница: Стих. Целя недуг врачуя муку
Стихотворение Алексея Толстого – Грешница
(5 голосов:
4.2 из 5)
1
Народ кипит, веселье, хохот,Звон лютней и кимвалов грохот,Кругом и зелень, и цветы,И меж столбов, у входа дома,Парчи тяжелой переломыТесьмой узорной подняты;Чертоги убраны богато,Везде горит хрусталь и злато,Возниц и коней полон двор;Теснясь за трапезой великой,Гостей пирует шумный хор,Идет, сливаяся с музыкой,Их перекрестный разговор.
Ничем беседа не стеснима,Они свободно говорятО ненавистном иге Рима,О том, как властвует Пилат,О их старшин собранье тайном,Торговле, мире, и войне,И муже том необычайном,Что появился в их стране.
2
«Любовью к ближним пламенея,Народ смиренью он учил,Он все законы МоисеяЛюбви закону подчинил;Не терпит гнева он, ни мщенья,Он проповедует прощенье,Велит за зло платить добром;Есть неземная сила в нем,Слепым он возвращает зренье,Дарит и крепость и движеньеТому, кто был и слаб и хром;Ему признания не надо,Сердец мышленье отперто,Его пытующего взглядаЕще не выдержал никто.Целя недуг, врачуя муку,Везде спасителем он был,И всем простер благую руку,И никого не осудил.То, видно, богом муж избранный!Он там, по oнпол Иордана,Ходил как посланный небес,Он много там свершил чудес,Теперь пришел он, благодушный,На эту сторону реки,Толпой прилежной и послушнойЗа ним идут ученики».
3
Так гости, вместе рассуждая,За длинной трапезой сидят;Меж ними, чашу осушая,Сидит блудница молодая;Ее причудливый нарядНевольно привлекает взоры,Ее нескромные уборыО грешной жизни говорят;Но дева падшая прекрасна;Взирая на нее, наврядПред силой прелести опаснойМужи и старцы устоят:Глаза насмешливы и смелы,Как снег Ливана, зубы белы,Как зной, улыбка горяча;Вкруг стана падая широко,Сквозные ткани дразнят око,С нагого спущены плеча.Ее и серьги и запястья,Звеня, к восторгам сладострастья,К утехам пламенным зовут,Алмазы блещут там и тут,И, тень бросая на ланиты,Во всем обилии красы,Жемчужной нитью перевитыПадут роскошные власы;В ней совесть сердца не тревожит,Стыдливо не вспыхает кровь,Купить за злато всякий можетЕе продажную любовь.
И внемлет дева разговорам,И ей они звучат укором;Гордыня пробудилась в ней,И говорит с хвастливым взором:«Я власти не страшусь ничьей;Заклад со мной держать хотите ль?Пускай предстанет ваш учитель,Он не смутит моих очей!»
4
Вино струится, шум и хохот,Звон лютней и кимвалов грохот,Куренье, солнце и цветы;И вот к толпе, шумящей праздноПодходит муж благообразный;Его чудесные черты,Осанка, поступь и движенья,Во блеске юной красоты,Полны огня и вдохновенья;Его величественный видНеотразимой дышит властью,К земным утехам нет участья,И взор в грядущее глядит.Tо муж на смертных непохожий,Печать избранника на нем,Он светел, как архангел божий,Когда пылающим мечомВрага в кромешные оковыОн гнал по манию Иеговы.Невольно грешная женаЕго величьем смущенаИ смотрит робко, взор понизив,Но, вспомня свой недавный вызов,Она с седалища встаетИ, стан свой выпрямивши гибкийИ смело выступив вперед,Пришельцу с дерзкою улыбкойФиал шипящий подает.
«Ты тот, что учит отреченью —Не верю твоему ученью,Мое надежней и верней!Меня смутить не мысли ныне,Один скитавшийся в пустыне,В посте проведший сорок дней!Лишь наслажденьем я влекома,С постом, с молитвой незнакома,Я верю только красоте,Служу вину и поцелуям,Мой дух тобою не волнуем,Твоей смеюсь я чистоте!»
И речь ее еще звучала,Еще смеялася она,И пена легкая винаПо кольцам рук ее бежала,Как общий говор вкруг возник,И слышит грешница в смущенье:«0на ошиблась, в заблужденьеЕе привел пришельца лик —То не учитель перед нею,То Иоанн из Галилеи,Его любимый ученик!»
5
Небрежно немощным обидамВнимал он девы молодой,И вслед за ним с спокойным видомПодходит к храмине другой.В его смиренном выраженьеВосторга нет, ни вдохновенья,Но мысль глубокая леглаНа очерк дивного чела.То не пророка взгляд орлиный,Не прелесть ангельской красы,Делятся на две половиныЕго волнистые власы;Поверх хитона упадая,Одела риза шерстянаяПростою тканью стройный рост,В движеньях скромен он и прост;Ложась вкруг уст его прекрасных,Слегка раздвоена брада,Таких очей благих и ясныхНикто не видел никогда.
И пронеcлося над народомКак дуновенье тишины,И чудно благостным приходомСердца гостей потрясены.Замолкнул говор. В ожиданьеСидит недвижное собранье,Тревожно дух переводя.И он, в молчании глубоком,Обвел сидящих тихим окомИ, в дом веселья не входя,На дерзкой деве самохвальнойОстановил свой взор печальный.
6
И был тот взор как луч денницы,И все открылося ему,И в сердце сумрачном блудницыОн разогнал ночную тьму;И всe, что было там таимо,В грехе что было свершено,В ее глазах неумолимоДо глубины озарено;Внезапно стала ей понятнаНеправда жизни святотатной,Вся ложь ее порочных дел,И ужас ею овладел.Уже на грани сокрушенья,Она постигла в изумленье,Как много благ, как много силГосподь ей щедро подарилИ как она восход свой ясныйГрехом мрачила ежечасно;И, в первый раз гнушаясь зла,Она в том взоре благодатномИ кару дням своим развратным,И милосердие прочла.И, чуя новое начало,Еще страшась земных препон.Она, колебляся, стояла…
И вдруг в тиши раздался звонИз рук упавшего фиала…Стесненной груди слышен стон,Бледнеет грешница младая,Дрожат открытые уста,И пала ниц она, рыдая,Перед святынею Христа.
azbyka.ru
Стихотворение «Грешница (Отрывки из поэмы)», поэт Толстой Алексей
(Отрывки)[.......]
2
«Любовью к ближним пламенея,Народ смиренью он учил,Он все законы МоисеяЛюбви закону подчинил,Не терпит гнева он, ни мщенья,Он проповедует прощенье,Велит за зло платить добром;Есть неземная сила в нем.Слепым он возвращает зренье,Дарит и крепость, и движеньеТому, кто был и слаб и хром,Ему признания не надо,Сердец мышленье отперто,Его пытующего взглядаЕще не выдержал никто.Целя недуг, врачуя муку,Везде спасителем он был,И всем простер благую руку,И никого не осудил.То, видно, богом муж избранный!От там, по онпол Иордана,Ходил как посланный небес,Он много там свершил чудес,Теперь пришел он, благодушный,На эту сторону реки,Толпой прилежной и послушнойЗа ним идут ученики».
[.......]
4
[.......]
И слышит грешница в смущенье:«Она ошиблась! В заблужденьеЕе привел пришельца лик:То не учитель перед нею,То Иоанн из Галилеи,Его любимый ученик».
5
Небрежно немощным обидамВнимал он девы молодой,И вслед за ним, с спокойным видомПодходит к храмине другой.В его смиренном выраженьеВосторга нет, ни вдохновенья,Но мысль глубокая леглаНа очерк дивного чела.То не пророка взгляд орлиный,Не прелесть ангельской красы —Делятся на две половиныЕго волнистые власы;Поверх хитона упадая,Одела риза шерстянаяПростою тканью стройный ростВ движеньях скромен он и прост;Ложась вкруг уст его прекрасных,Слегка раздвоена брада, —Таких очей благих и ясныхНикто не видел никогда.
И пронеслося над народомКак дуновенье тишины,И чудно благостным приходомСердца гостей потрясены.Замолкнул говор. В ожиданьеСидит недвижное собранье,Тревожно дух переводя.И он, в молчании глубоком,Обвел сидящих тихим оком,И, в дом веселья не входя,На дерзкой деве самохвальнойОстановил свой взор печальный.
6
И был тот взор как луч денницы,И всё открылося ему,И в сердце сумрачном блудницыОн разогнал ночную тьму.И всё, что было там таимо,В грехе что было свершено,В ея глазах неумолимоДо глубины озарено.Внезапна стала ей понятнаНеправда жизни святотатной,Вся ложь ее порочных дел —И ужас ею овладел.Уже на грани сокрушеньяОна постигла в изумленье,Как много благ, как много силГосподь ей щедро подарилИ как она восход свой ясныйГрехом мрачила ежечасно.И, в первый раз гнушаясь зла,Она в том взоре благодатномИ кару дням своим развратным,И милосердие прочла;И, чуя новое начало,Еще страшась земных препон,Она, колебляся, стояла...И вдруг в тиши раздался звонИз рук упавшего фиала...Стесненной груди слышен стон,Бледнеет грешница младая,Дрожат открытые уста —И пала ниц она, рыдая,Перед святынею Христа.
1857 (?)
poembook.ru
Грешница (А. К. Толстой) — Викитека
1
Народ кипит, веселье, хохот,Звон лютней и кимвалов грохот,Кругом и зелень, и цветы,И меж столбов, у входа дома,Парчи тяжелой переломыТесьмой узорной подняты;Чертоги убраны богато,Везде горит хрусталь и злато,Возниц и коней полон двор;Теснясь за трапезой великой,Гостей пирует шумный хор,Идет, сливаяся с музыкой,Их перекрестный разговор.
Ничем беседа не стеснима,Они свободно говорятО ненавистном иге Рима,О том, как властвует Пилат,О их старшин собранье тайном,Торговле, мире, и войне,И муже том необычайном,Что появился в их стране.
2
«Любовью к ближним пламенея,Народ смиренью он учил,Он все законы МоисеяЛюбви закону подчинил;Не терпит гнева он, ни мщенья,Он проповедует прощенье,Велит за зло платить добром;Есть неземная сила в нем,Слепым он возвращает зренье,Дарит и крепость и движеньеТому, кто был и слаб и хром;Ему признания не надо,Сердец мышленье отперто,Его пытующего взглядаЕще не выдержал никто.Целя недуг, врачуя муку,Везде спасителем он был,И всем простер благую руку,И никого не осудил.То, видно, богом муж избранный!Он там, по oнпол Иордана,Ходил как посланный небес,Он много там свершил чудес,Теперь пришел он, благодушный,На эту сторону реки,Толпой прилежной и послушнойЗа ним идут ученики».
3
Так гости, вместе рассуждая,За длинной трапезой сидят;Меж ними, чашу осушая,Сидит блудница молодая;Ее причудливый нарядНевольно привлекает взоры,Ее нескромные уборыО грешной жизни говорят;Но дева падшая прекрасна;Взирая на нее, наврядПред силой прелести опаснойМужи и старцы устоят:Глаза насмешливы и смелы,Как снег Ливана, зубы белы,Как зной, улыбка горяча;Вкруг стана падая широко,Сквозные ткани дразнят око,С нагого спущены плеча.Ее и серьги и запястья,Звеня, к восторгам сладострастья,К утехам пламенным зовут,Алмазы блещут там и тут,И, тень бросая на ланиты,Во всем обилии красы,Жемчужной нитью перевиты,Падут роскошные власы;В ней совесть сердца не тревожит,Стыдливо не вспыхает кровь,Ку
ru.wikisource.org
Алексей Толстой - Грешница: читать стих, текст стихотворения поэта классика на РуСтих
1
Народ кипит, веселье, хохот,Звон лютней и кимвалов грохот,Кругом и зелень, и цветы,И меж столбов, у входа дома,Парчи тяжелой переломыТесьмой узорной подняты;Чертоги убраны богато,Везде горит хрусталь и злато,Возниц и коней полон двор;Теснясь за трапезой великой,Гостей пирует шумный хор,Идет, сливаяся с музыкой,Их перекрестный разговор.
Ничем беседа не стеснима,Они свободно говорятО ненавистном иге Рима,О том, как властвует Пилат,О их старшин собранье тайном,Торговле, мире, и войне,И муже том необычайном,Что появился в их стране.
2
«Любовью к ближним пламенея,Народ смиренью он учил,Он все законы МоисеяЛюбви закону подчинил;Не терпит гнева он, ни мщенья,Он проповедует прощенье,Велит за зло платить добром;Есть неземная сила в нем,Слепым он возвращает зренье,Дарит и крепость и движеньеТому, кто был и слаб и хром;Ему признания не надо,Сердец мышленье отперто,Его пытующего взглядаЕще не выдержал никто.Целя недуг, врачуя муку,Везде спасителем он был,И всем простер благую руку,И никого не осудил.То, видно, богом муж избранный!Он там, по oнпол Иордана,Ходил как посланный небес,Он много там свершил чудес,Теперь пришел он, благодушный,На эту сторону реки,Толпой прилежной и послушнойЗа ним идут ученики».
3
Так гости, вместе рассуждая,За длинной трапезой сидят;Меж ними, чашу осушая,Сидит блудница молодая;Ее причудливый нарядНевольно привлекает взоры,Ее нескромные уборыО грешной жизни говорят;Но дева падшая прекрасна;Взирая на нее, наврядПред силой прелести опаснойМужи и старцы устоят:Глаза насмешливы и смелы,Как снег Ливана, зубы белы,Как зной, улыбка горяча;Вкруг стана падая широко,Сквозные ткани дразнят око,С нагого спущены плеча.Ее и серьги и запястья,Звеня, к восторгам сладострастья,К утехам пламенным зовут,Алмазы блещут там и тут,И, тень бросая на ланиты,Во всем обилии красы,Жемчужной нитью перевиты,Падут роскошные власы;В ней совесть сердца не тревожит,Стыдливо не вспыхает кровь,Купить за злато всякий можетЕе продажную любовь.
И внемлет дева разговорам,И ей они звучат укором;Гордыня пробудилась в ней,И говорит с хвастливым взором:«Я власти не страшусь ничьей;Заклад со мной держать хотите ль?Пускай предстанет ваш учитель,Он не смутит моих очей!»
4
Вино струится, шум и хохот,Звон лютней и кимвалов грохот,Куренье, солнце и цветы;И вот к толпе, шумящей праздноПодходит муж благообразный;Его чудесные черты,Осанка, поступь и движенья,Во блеске юной красоты,Полны огня и вдохновенья;Его величественный видНеотразимой дышит властью,К земным утехам нет участья,И взор в грядущее глядит.Tо муж на смертных непохожий,Печать избранника на нем,Он светел, как архангел божий,Когда пылающим мечомВрага в кромешные оковыОн гнал по манию Иеговы.Невольно грешная женаЕго величьем смущенаИ смотрит робко, взор понизив,Но, вспомня свой недавный вызов,Она с седалища встаетИ, стан свой выпрямивши гибкийИ смело выступив вперед,Пришельцу с дерзкою улыбкойФиал шипящий подает.
«Ты тот, что учит отреченью —Не верю твоему ученью,Мое надежней и верней!Меня смутить не мысли ныне,Один скитавшийся в пустыне,В посте проведший сорок дней!Лишь наслажденьем я влекома,С постом, с молитвой незнакома,Я верю только красоте,Служу вину и поцелуям,Мой дух тобою не волнуем,Твоей смеюсь я чистоте!»
И речь ее еще звучала,Еще смеялася она,И пена легкая винаПо кольцам рук ее бежала,Как общий говор вкруг возник,И слышит грешница в смущенье:«0на ошиблась, в заблужденьеЕе привел пришельца лик —То не учитель перед нею,То Иоанн из Галилеи,Его любимый ученик!»
5
Небрежно немощным обидамВнимал он девы молодой,И вслед за ним с спокойным видомПодходит к храмине другой.В его смиренном выраженьеВосторга нет, ни вдохновенья,Но мысль глубокая леглаНа очерк дивного чела.То не пророка взгляд орлиный,Не прелесть ангельской красы,Делятся на две половиныЕго волнистые власы;Поверх хитона упадая,Одела риза шерстянаяПростою тканью стройный рост,В движеньях скромен он и прост;Ложась вкруг уст его прекрасных,Слегка раздвоена брада,Таких очей благих и ясныхНикто не видел никогда.
И пронеcлося над народомКак дуновенье тишины,И чудно благостным приходомСердца гостей потрясены.Замолкнул говор. В ожиданьеСидит недвижное собранье,Тревожно дух переводя.И он, в молчании глубоком,Обвел сидящих тихим окомИ, в дом веселья не входя,На дерзкой деве самохвальнойОстановил свой взор печальный.
6
И был тот взор как луч денницы,И все открылося ему,И в сердце сумрачном блудницыОн разогнал ночную тьму;И всe, что было там таимо,В грехе что было свершено,В ее глазах неумолимоДо глубины озарено;Внезапно стала ей понятнаНеправда жизни святотатной,Вся ложь ее порочных дел,И ужас ею овладел.Уже на грани сокрушенья,Она постигла в изумленье,Как много благ, как много силГосподь ей щедро подарилИ как она восход свой ясныйГрехом мрачила ежечасно;И, в первый раз гнушаясь зла,Она в том взоре благодатномИ кару дням своим развратным,И милосердие прочла.И, чуя новое начало,Еще страшась земных препон.Она, колебляся, стояла…
И вдруг в тиши раздался звонИз рук упавшего фиала…Стесненной груди слышен стон,Бледнеет грешница младая,Дрожат открытые уста,И пала ниц она, рыдая,Перед святынею Христа.
Читать стих поэта Алексей Толстой — Грешница на сайте РуСтих: лучшие, красивые стихотворения русских и зарубежных поэтов классиков о любви, природе, жизни, Родине для детей и взрослых.
rustih.ru
Грешница (Отрывки из поэмы) ~ стихи Алексея Толстого ~ Beesona.Ru
Грешница (Отрывки из поэмы)(Отрывки)
[.......]
2
«Любовью к ближним пламенея, Народ смиренью он учил, Он все законы Моисея Любви закону подчинил, Не терпит гнева он, ни мщенья, Он проповедует прощенье, Велит за зло платить добром; Есть неземная сила в нем. Слепым он возвращает зренье, Дарит и крепость, и движенье Тому, кто был и слаб и хром, Ему признания не надо, Сердец мышленье отперто, Его пытующего взгляда Еще не выдержал никто. Целя недуг, врачуя муку, Везде спасителем он был, И всем простер благую руку, И никого не осудил. То, видно, богом муж избранный! От там, по онпол Иордана, Ходил как посланный небес, Он много там свершил чудес, Теперь пришел он, благодушный, На эту сторону реки, Толпой прилежной и послушной За ним идут ученики».
[.......]
4
[.......]
И слышит грешница в смущенье: «Она ошиблась! В заблужденье Ее привел пришельца лик: То не учитель перед нею, То Иоанн из Галилеи, Его любимый ученик».
5
Небрежно немощным обидам Внимал он девы молодой, И вслед за ним, с спокойным видом Подходит к храмине другой. В его смиренном выраженье Восторга нет, ни вдохновенья, Но мысль глубокая легла На очерк дивного чела. То не пророка взгляд орлиный, Не прелесть ангельской красы — Делятся на две половины Его волнистые власы; Поверх хитона упадая, Одела риза шерстяная Простою тканью стройный рост В движеньях скромен он и прост; Ложась вкруг уст его прекрасных, Слегка раздвоена брада, — Таких очей благих и ясных Никто не видел никогда.
И пронеслося над народом Как дуновенье тишины, И чудно благостным приходом Сердца гостей потрясены. Замолкнул говор. В ожиданье Сидит недвижное собранье, Тревожно дух переводя. И он, в молчании глубоком, Обвел сидящих тихим оком, И, в дом веселья не входя, На дерзкой деве самохвальной Остановил свой взор печальный.
6
И был тот взор как луч денницы, И всё открылося ему, И в сердце сумрачном блудницы Он разогнал ночную тьму. И всё, что было там таимо, В грехе что было свершено, В ея глазах неумолимо До глубины озарено. Внезапна стала ей понятна Неправда жизни святотатной, Вся ложь ее порочных дел — И ужас ею овладел. Уже на грани сокрушенья Она постигла в изумленье, Как много благ, как много сил Господь ей щедро подарил И как она восход свой ясный Грехом мрачила ежечасно. И, в первый раз гнушаясь зла, Она в том взоре благодатном И кару дням своим развратным, И милосердие прочла; И, чуя новое начало, Еще страшась земных препон, Она, колебляся, стояла... И вдруг в тиши раздался звон Из рук упавшего фиала... Стесненной груди слышен стон, Бледнеет грешница младая, Дрожат открытые уста — И пала ниц она, рыдая, Перед святынею Христа.
Год создания: 1857 г. Опубликовано в издании:А.К.Толстой. Полное собрание стихотворений в 2-х т.Библиотека поэта. Большая серия.Ленинград: Советский писатель, 1984.
Мне нравится: 0 |
Количество просмотров: 300Количество комментариев: 0Опубликовано: 17.03.2014
© Алексей Толстойwww.beesona.ru
Храм Рождества Пресвятой Богородицы. Толстой А. К. Поэмы
Алексей Константинович Толстой (1817–1875)
Поэмы
ГРЕШНИЦА
1 Народ кипит, веселье, хохот, Звон лютней и кимвалов грохот, Кругом и зелень, и цветы, И меж столбов, у входа дома, Парчи тяжелой переломы Тесьмой узорной подняты; Чертоги убраны богато, Везде горит хрусталь и злато, Возниц и коней полон двор; Теснясь за трапезой великой, Гостей пирует шумный хор, Идет, сливаяся с музыкой, Их перекрестный разговор. Ничем беседа не стеснима, Они свободно говорят О ненавистном иге Рима, О том, как властвует Пилат, О их старшин собранье тайном, Торговле, мире, и войне, И муже том необычайном, Что появился в их стране. 2 “Любовью к ближним пламенея, Народ смиренью он учил, Он все законы Моисея Любви закону подчинил; Не терпит гнева он, ни мщенья, Он проповедует прощенье, Велит за зло платить добром; Есть неземная сила в нем, Слепым он возвращает зренье, Дарит и крепость и движенье Тому, кто был и слаб и хром; Ему признания не надо, Сердец мышленье отперто, Его пытующего взгляда Еще не выдержал никто. Целя недуг, врачуя муку, Везде спасителем он был, И всем простер благую руку, И никого не осудил. То, видно, Богом муж избранный! Он там, по oнпол Иордана, Ходил как посланный небес, Он много там свершил чудес, Теперь пришел он, благодушный, На эту сторону реки, Толпой прилежной и послушной За ним идут ученики”. 
3 Так гости, вместе рассуждая, За длинной трапезой сидят; Меж ними, чашу осушая, Сидит блудница молодая; Ее причудливый наряд Невольно привлекает взоры, Ее нескромные уборы О грешной жизни говорят; Но дева падшая прекрасна; Взирая на нее, навряд Пред силой прелести опасной Мужи и старцы устоят: Глаза насмешливы и смелы, Как снег Ливана, зубы белы, Как зной, улыбка горяча; Вкруг стана падая широко, Сквозные ткани дразнят око, С нагого спущены плеча. Ее и серьги и запястья, Звеня, к восторгам сладострастья, К утехам пламенным зовут, Алмазы блещут там и тут, И, тень бросая на ланиты, Во всем обилии красы, Жемчужной нитью перевиты, Падут роскошные власы; В ней совесть сердца не тревожит, Стыдливо не вспыхает кровь, Купить за злато всякий может Ее продажную любовь. И внемлет дева разговорам, И ей они звучат укором; Гордыня пробудилась в ней, И говорит с хвастливым взором: “Я власти не страшусь ничьей; Заклад со мной держать хотите ль? Пускай предстанет ваш учитель, Он не смутит моих очей!” 4 Вино струится, шум и хохот, Звон лютней и кимвалов грохот, Куренье, солнце и цветы; И вот к толпе, шумящей праздно Подходит муж благообразный; Его чудесные черты, Осанка, поступь и движенья, Во блеске юной красоты, Полны огня и вдохновенья; Его величественный вид Неотразимой дышит властью, К земным утехам нет участья, И взор в грядущее глядит. Tо муж на смертных непохожий, Печать избранника на нем, Он светел, как архангел Божий, Когда пылающим мечом Врага в кромешные оковы Он гнал по манию Иеговы. Невольно грешная жена Его величьем смущена И смотрит робко, взор понизив, Но, вспомня свой недавный вызов, Она с седалища встает И, стан свой выпрямивши гибкий И смело выступив вперед, Пришельцу с дерзкою улыбкой Фиал шипящий подает. “Ты тот, что учит отреченью — Не верю твоему ученью, Мое надежней и верней! Меня смутить не мысли ныне, Один скитавшийся в пустыне, В посте проведший сорок дней! Лишь наслажденьем я влекома, С постом, с молитвой незнакома, Я верю только красоте, Служу вину и поцелуям, Мой дух тобою не волнуем, Твоей смеюсь я чистоте!” И речь ее еще звучала, Еще смеялася она, И пена легкая вина По кольцам рук ее бежала, Как общий говор вкруг возник, И слышит грешница в смущенье: “Она ошиблась, в заблужденье Ее привел пришельца лик — То не учитель перед нею, То Иоанн из Галилеи, Его любимый ученик!” 5 Небрежно немощным обидам Внимал он девы молодой, И вслед за ним с спокойным видом Подходит к храмине другой. В его смиренном выраженье Восторга нет, ни вдохновенья, Но мысль глубокая легла На очерк дивного чела. То не пророка взгляд орлиный, Не прелесть ангельской красы, Делятся на две половины Его волнистые власы; Поверх хитона упадая, Одела риза шерстяная Простою тканью стройный рост, В движеньях скромен он и прост; Ложась вкруг уст его прекрасных, Слегка раздвоена брада, Таких очей благих и ясных Никто не видел никогда. И пронеcлося над народом Как дуновенье тишины, И чудно благостным приходом Сердца гостей потрясены. Замолкнул говор. В ожиданье Сидит недвижное собранье, Тревожно дух переводя. И он, в молчании глубоком, Обвел сидящих тихим оком И, в дом веселья не входя, На дерзкой деве самохвальной Остановил свой взор печальный. 6 И был тот взор как луч денницы, И все открылося ему, И в сердце сумрачном блудницы Он разогнал ночную тьму; И всe, что было там таимо, В грехе что было свершено, В ее глазах неумолимо До глубины озарено; Внезапно стала ей понятна Неправда жизни святотатной, Вся ложь ее порочных дел, И ужас ею овладел. Уже на грани сокрушенья, Она постигла в изумленье, Как много благ, как много сил Господь ей щедро подарил И как она восход свой ясный Грехом мрачила ежечасно; И, в первый раз гнушаясь зла, Она в том взоре благодатном И кару дням своим развратным, И милосердие прочла. И, чуя новое начало, Еще страшась земных препон, Она, колебляся, стояла... 
И вдруг в тиши раздался звон Из рук упавшего фиала... Стесненной груди слышен стон, Бледнеет грешница младая, Дрожат открытые уста, И пала ниц она, рыдая, Перед святынею Христа. 1857 <?> ИОАНН ДАМАСКИН
1 Любим калифом Иоанн; Ему, что день, почет и ласка, К делам правления призван Лишь он один из христиан Порабощенного Дамаска. Его поставил властелин И суд рядить, и править градом, Он с ним беседует один, Он с ним сидит в совете рядом; Окружены его дворцы Благоуханными садами, Лазурью блещут изразцы, Убраны стены янтарями; В полдневный зной приют и тень Дают навесы, шелком тканы, В узорных банях ночь и день Шумят студеные фонтаны. Но от него бежит покой, Он бродит сумрачен; не той Он прежде мнил идти дорогой, Он счастлив был бы и убогой, Когда б он мог в тиши лесной, В глухой степи, в уединенье, Двора волнение забыть И жизнь смиренно посвятить Труду, молитве, песнопенью. И раздавался уж не раз Его красноречивый глас Противу ереси безумной, Что на искусство поднялась Грозой неистовой и шумной. Упорно с ней боролся он, И от Дамаска до Царьграда Был, как боец за честь икон И как художества ограда, Давно известен и почтен. Но шум и блеск его тревожит, Ужиться с ними он не может, И, тяжкой думой обуян, Тоска в душе и скорбь на лике, Вошел правитель Иоанн В чертог дамасского владыки. “О государь, внемли! мой сан, Величье, пышность, власть и сила, Все мне несносно, все постыло. Иным призванием влеком, Я не могу народом править: Простым рожден я быть певцом, Глаголом вольным Бога славить! В толпе вельмож всегда один, Мученья полон я и скуки; Среди пиров, в главе дружин, Иные слышатся мне звуки; Неодолимый их призыв К себе влечет меня все боле — О, отпусти меня, калиф, Дозволь дышать и петь на воле!” И тот просящему в ответ: “Возвеселись, мой раб любимый! Печали вечной в мiре нет И нет тоски неизлечимой! Твоею мудростью одной Кругом Дамаск могуч и славен. Кто ныне нам величьем равен? И кто дерзнет на нас войной? А я возвышу жребий твой — Недаром я окрест державен — Ты примешь чести торжество, Ты будешь мне мой брат единый: Возьми полцарства моего, Лишь правь другою половиной!” К нему певец: “Твой щедрый дар, О государь, певцу не нужен; С иною силою он дружен; В его груди пылает жар, Которым зиждется созданье; Служить творцу его призванье; Его души незримый мiр Престолов выше и порфир. Он не изменит, не обманет; Все, что других влечет и манит: Богатство, сила, слава, честь — Все в мiре том в избытке есть; А все сокровища природы: Степей безбережный простор, Туманный очерк дальних гор И моря пенистые воды, Земля, и солнце, и луна, И всех созвездий хороводы, И синей тверди глубина — То всe одно лишь отраженье, Лишь тень таинственных красот, Которых вечное виденье В душе избранника живет! О, верь, ничем тот не подкупен, Кому сей чудный мiр доступен, Кому Господь дозволил взгляд В то сокровенное горнило, Где первообразы кипят, Трепещут творческие силы! То их торжественный прилив Звучит певцу в его глаголе — О, отпусти меня, калиф, Дозволь дышать и петь на воле!” И рек калиф: “В твоей груди Не властен я сдержать желанье, Певец, свободен ты, иди, Куда влечет тебя призванье!” И вот правителя дворцы Добычей сделались забвенья; Оделись пестрые зубцы Травой и прахом запустенья; Его несчетная казна Давно уж нищим раздана, Усердных слуг не видно боле, Рабы отпущены на волю, И не укажет ни один, Куда их скрылся господин. В хоромах стены и картины Давно затканы паутиной, И мхом фонтаны заросли; Плющи, ползущие по хорам, От самых сводов до земли Зеленым падают узором, И мак спокойно полевой Растет кругом на звонких плитах, И ветер, шелестя травой, В чертогах ходит позабытых. 2 Благословляю вас, леса, Долины, нивы, горы, воды! Благословляю я свободу И голубые небеса! И посох мой благословляю, И эту бедную суму, И степь от краю и до краю, И солнца свет, и ночи тьму, И одинокую тропинку, По коей, нищий, я иду, И в поле каждую былинку, И в небе каждую звезду! О, если б мог всю жизнь смешать я, Всю душу вместе с вами слить! О, если б мог в свои объятья Я вас, враги, друзья и братья, И всю природу заключить! Как горней бури приближенье, Как натиск пенящихся вод, Теперь в груди моей растет Святая сила вдохновенья. Уж на устах дрожит хвала Всему, что благо и достойно, — Какие ж мне воспеть дела? Какие битвы или войны? Где я для дара моего Найду высокую задачу? Чье передам я торжество Иль чье падение оплачу? Блажен, кто рядом славных дел Свой век украсил быстротечный; Блажен, кто жизнию умел Хоть раз коснуться правды вечной; Блажен, кто истину искал, И тот, кто, побежденный, пал В толпе ничтожной и холодной, Как жертва мысли благородной! Но не для них моя хвала, Не им восторга излиянья! Мечта для песен избрала Не их высокие деянья! И не в венце сияет он, К кому душа моя стремится; Не блеском славы окружен, Не на звенящей колеснице Стоит он, гордый сын побед; Не в торжестве величья — нет, — Я зрю Его передо мною С толпою бедных рыбаков; Он тихо, мирною стезею, Идет меж зреющих хлебов; Благих речей Своих отраду В сердца простые Он лиет, Он правды алчущее стадо К ее Источнику ведет. Зачем не в то рожден я время, Когда меж нами, во плоти, Неся мучительное бремя, Он шел на жизненном пути! Зачем я не могу нести, О мой Господь, Твои оковы, Твоим страданием страдать, И крест на плечи Твой приять, И на главу венец терновый! О, если б мог я лобызать Лишь край святой Твоей одежды, Лишь пыльный след Твоих шагов, О мой Господь, моя надежда, Моя и сила и покров! Тебе хочу я все мышленья, Тебе всех песней благодать, И думы дня, и ночи бденья, И сердца каждое биенье, И душу всю мою отдать! Не отверзайтесь для другого Отныне, вещие уста! Греми лишь именем Христа, Мое восторженное слово! 3 Часы бегут. Ночная тень Не раз сменяла зной палящий, Не раз, всходя, лазурный день Свивал покров с природы спящей; И перед странником вдали И волновались и росли Разнообразные картины: Белели снежные вершины Над лесом кедровым густым, Иордан сверкал в степном просторе, И Мертвое чернело море, Сливаясь с небом голубым. И вот, виясь в степи широкой, Чертой изогнутой легло Пред ним Кедронского потока Давно безводное русло. Смеркалось. Пар струился синий; Кругом царила тишина; Мерцали звезды; над пустыней Всходила медленно луна. Брегов сожженные стремнины На дно сбегают крутизной, Спирая узкую долину Двойной отвесною стеной. Внизу кресты, символы веры, Стоят в обрывах здесь и там, И видны странника очам В утесах рытые пещеры. Сюда со всех концов земли, Бежав мiрского треволненья, Отцы святые притекли Искать покоя и спасенья. С краев до высохшего дна, Где спуск крутой ведет в долину, Руками их возведена Из камней крепкая стена, Отпор степному сарацину. В стене ворота. Тесный вход Над ними башня стережет. Тропинка вьется над оврагом, И вот, спускаясь по скалам, При свете звезд, усталым шагом Подходит странник к воротам. “Тебя, безбурное жилище, Тебя, познания купель, Житейских помыслов кладбище И новой жизни колыбель, Тебя приветствую, пустыня, К тебе стремился я всегда! Будь мне убежищем отныне, Приютом песен и труда! Все попечения мiрские Сложив с себя у этих врат, Приносит вам, отцы святые, Свой дар и гусли новый брат!” 4 “Отшельники Кедронского потока, Игумен вас сзывает на совет! Сбирайтесь все: пришедший издалека Вам новый брат приносит свой привет! Велики в нем и вера и призванье, Но должен он пройти чрез испытанье. Из вас его вручаю одному: Он тот певец, меж всеми знаменитый, Что разогнал иконоборства тьму, Чьим словом ложь попрана и разбита, То Иоанн, святых икон защита — Кто хочет быть наставником ему?” И лишь назвал игумен это имя, Заволновался весь монахов ряд, И на певца дивятся и глядят, И пробегает шепот между ними. Главами все поникнувши седыми, С смирением игумну говорят: “Благословен сей славный божий воин, Благословен меж нас его приход, Но кто же здесь учить того достоин, Кто правды свет вокруг себя лиeт? Чье слово нам как колокол звучало — Tого ль приять дерзнем мы под начало?” Тут из толпы один выходит брат; То черноризец был на вид суровый, И строг его пытующий был взгляд, И строгое певцу он молвил слово: “Держать посты уставы нам велят, Служенья ж мы не ведаем иного! — Коль под моим началом хочешь быть, Тебе согласен дать я наставленье, Но должен ты отныне отложить Ненужных дум бесплодное броженье; Дух праздности и прелесть песнопенья Постом, певец, ты должен победить! Коль ты пришел отшельником в пустыню, Умей мечты житейские попрать, И на уста, смирив свою гордыню, Ты наложи молчания печать! Исполни дух молитвой и печалью — Вот мой устав тебе в новоначалье”. _____ Замолк монах. Нежданный приговор Как гром упал средь мирного синклита. Смутились все. Певца померкнул взор, Покрыла бледность впалые ланиты. И неподвижен долго он стоял, Безмолвно опустив на землю очи, Как будто бы ответа он искал, Но отвечать недоставало мочи. И начал он: “Моих всю бодрость сил, И мысли все, и все мои стремленья — Одной я только цели посвятил: Хвалить Творца и славить в песнопенье. Но ты велишь скорбеть мне и молчать — Твоей, отец, я повинуюсь воле: Весельем сердце не взыграет боле, Уста сомкнет молчания печать. Так вот где ты таилось, отреченье, Что я не раз в молитвах обещал! Моей отрадой было песнопенье, И в жертву ты, Господь, его избрал! Настаньте ж, дни молчания и муки! Прости, мой дар! Ложись на гусли, прах! А вы, в груди взлелеянные звуки, Замрите все на трепетных устах! Спустися, ночь, на горестного брата И тьмой его от солнца отлучи! Померкните, затмитесь без возврата, Моих псалмов звенящие лучи! Погибни, жизнь! Погасни, огнь алтарный! Уймись во мне, взволнованная кровь! Свети лишь ты, небесная любовь, В моей ночи звездою лучезарной! О мой Господь! Прости последний стон Последний сердца страждущего ропот! Единый миг — замрет и этот шепот, И встану я, тобою возрожден! Свершилось. Мрака набегают волны. Взор гаснет. Стынет кровь. Всему конец! Из мiра звуков ныне в мiр безмолвный Нисходит к вам развенчанный певец!” 5 В глубоком ущелье, Как гнезда стрижей, По желтым обрывам темнеют пустынные кельи, Но речи не слышно ничьей; Все тихо, пока не сберется к служенью Отшельников рой; И вторит тогда их обрядному пенью Один отголосок глухой. А там, над краями долины, Безлюдной пустыни царит торжество, И пальмы не видно нигде ни единой, Все пусто кругом и мертво. Как жгучее бремя, Так небо усталую землю гнетет, И кажется, будто бы время Свой медленный звучно свершает над нею полет. Порой отдаленное слышно рычанье Голодного льва; И снова наступит молчанье, И снова шумит лишь сухая трава, Когда из-под камней змея выползая Блеснет чешуей; Крилами треща, саранча полевая Взлетит иногда. Иль случится порой, Пустыня проснется от дикого клика, Посыпятся камни, и там, в вышине, Дрожа и колеблясь, мохнатая пика Покажется в небе. На легком коне Появится всадник; над самым оврагом Сдержав скакуна запененного лет, Проедет он мимо обители шагом Да инокам сверху проклятье пошлет. И снова все стихнет. Лишь в полдень орлицы На крыльях недвижных парят, Да вечером звезды горят, И скучною тянутся длинные дни вереницей. 6 Порою в тверди голубой Проходят тучи над долиной; Они картину за картиной, Плывя, свивают меж собой. Так, в нескончаемом движенье, Клубится предо мной всегда Воспоминаний череда, Погибшей жизни отраженья; И льнут, и вьются без конца, И вечно волю осаждают, И онемевшего певца, Ласкаясь, к песням призывают. И казнью стал мне праздный дар, Всегда готовый к пробужденью; Так ждет лишь ветра дуновенья Под пеплом тлеющий пожар — Перед моим тревожным духом Теснятся образы толпой, И, в тишине, над чутким ухом Дрожит созвучий мерный строй; И я, не смея святотатно Их вызвать в жизнь из царства тьмы, В хаоса ночь гоню обратно Мои непетые псалмы. Но тщетно я, в бесплодной битве, Твержу уставные слова И заучённые молитвы — Душа берет свои права! Увы, под этой ризой черной, Как в оны дни под багрецом, Живым палимое огнем, Мятется сердце непокорно! Юдоль, где я похоронил Броженье деятельных сил, Свободу творческого слова — Юдоль молчанья рокового! О, передай душе моей Твоих стремнин покой угрюмый! Пустынный ветер, о развей Мои недремлющие думы! 7 Tщетно он просит и ждет от безмолвной юдоли покоя, Ветер пустынный не может недремлющей думы развеять. Годы проходят один за другим, все бесплодные годы! Все тяжелее над ним тяготит роковое молчанье. Так он однажды сидел у входа пещеры, рукою Грустные очи закрыв и внутренним звукам внимая. К скорбному тут к нему подошел один черноризец, Пал на колени пред ним и сказал: “Помоги, Иоанне! Брат мой по плоти преставился; братом он был по душе мне! Tяжкая горесть снедает меня; я плакать хотел бы — Слезы не льются из глаз, но скипаются в горестном сердце. Ты же мне можешь помочь: напиши лишь умильную песню, Песнь погребальную милому брату, ее чтобы слыша, Мог я рыдать, и тоска бы моя получила ослабу!” Кротко взглянул Иоанн и печально в ответ ему молвил: “Или не ведаешь ты, каким я связан уставом? Строгое старец на песни мои наложил запрещенье!” Тот же стал паки его умолять, говоря: “Не узнает Старец о том никогда; он отсель отлучился на три дня, Брата ж мы завтра хороним; молю тебя всею душою, Дай утешение мне в беспредельно горькой печали!” Паки ж отказ получив: “Иоанне!— сказал черноризец, — Если бы был ты телесным врачом, а я б от недуга Так умирал, как теперь умираю от горя и скорби, Ты ли бы в помощи мне отказал? И не дашь ли ответа Господу Богу о мне, если ныне умру безутешен?” Так говоря, колебал в Дамаскине он мягкое сердце. Собственной полон печали, певец дал жалости место; Черною тучей тогда на него низошло вдохновенье, Образы мрачной явились толпой, и в воздухе звуки Стали надгробное мерно гласить над усопшим рыданье. Слушал певец, наклонивши главу, то незримое пенье, Долго слушал, и встал, и, с молитвой вошедши в пещеру, Там послушной рукой начертал, что ему прозвучало. Так был нарушен устав, так прервано было молчанье. _____ Над вольной мыслью Богу неугодны Насилие и гнет: Она, в душе рожденная свободно, В оковах не умрет! Ужели вправду мнил ты, близорукий, Сковать свои мечты? Ужель попрать в себе живые звуки Насильно думал ты? С Ливанских гор, где в высоте лазурной Белеет дальний снег, В простор степей стремяся, ветер бурный Удержит ли свой бег? И потекут ли вспять струи потока, Что между скал гремят? И солнце там, поднявшись от востока, Вернется ли назад? 8 Колоколов унылый звон С утра долину оглашает. Покойник в церковь принесен; Обряд печальный похорон Собор отшельников свершает. Свечами светится алтарь, Стоит певец с поникшим взором, Поет напутственный тропарь, Ему монахи вторят хором:| тропарь “Какая сладость в жизни сей Земной печали непричастна? Чье ожиданье не напрасно? И где счастливый меж людей? Все то превратно, все ничтожно, Что мы с трудом приобрели, — Какая слава на земли Стоит тверда и непреложна? Все пепел, призрак, тень и дым, Исчезнет все как вихорь пыльный, И перед смертью мы стоим И безоружны и бессильны. Рука могучего слаба, Ничтожны царские веленья — Прими усопшего раба, Господь, в блаженные селенья! | глас 1: Ка́я жите́йская сла́дость пребыва́ет печа́ли неприча́стна? ка́я ли сла́ва стои́т на земли́ непрело́жна? вся се́ни немощне́йша, вся со́ний преле́стнейша: еди́нем мгнове́нием, и сия́ вся сме́рть прие́млет. но во све́те христе́ лица́ твоего́, и в наслажде́нии твоея́ красоты́, его́же избра́л еси́, упоко́й, я́ко человеколю́бец. глас 8: Тле́нни ка́ко бы́хом, нетле́нный о́браз носи́вше, и дунове́нием боже́ственным безсме́ртную прие́мше ду́шу, смеше́ни бы́вше, я́коже пи́сано е́сть? ка́ко же преступи́хом бо́жия повеле́ния? о чудесе́! ка́ко сне́дь жи́зни оста́вльше, ядо́хом сне́дь хода́таицу го́рькия сме́рти? ка́ко прельще́ни лиши́хомся жи́зни боже́ственныя? про́чее возопии́м христу́: его́же преста́вил еси́, во дво́рех твои́х всели́. | |
| Как ярый витязь смерть нашла, Меня как хищник низложила, Свой зев разинула могила И все житейское взяла. Спасайтесь, сродники и чада, Из гроба к вам взываю я, Спасайтесь, братья и друзья, Да не узрите пламень ада! Вся жизнь есть царство суеты, И, дуновенье смерти чуя, Мы увядаем, как цветы, — Почто же мы мятемся всуе? Престолы наши суть гроба, Чертоги наши — разрушенье, — Прими усопшего раба, Господь, в блаженные селенья! | глас 4: На́йде сме́рть я́ко хи́щник, на́йде тли́тель и низложи́ мя, на́йде и не су́ща мя́ показа́, на́йде, и земля́ сы́й, я́ко не сы́й лежу́. вои́стинну со́ние, вои́стинну привиде́ние есмы́ челове́цы. но прииди́те возопии́м безсме́ртному ца́рю́: го́споди, ве́чных твои́х бла́г сподо́би преста́вльшагося от на́с, упокоя́я его́ в нестаре́емей жи́зни. глас 3: Челове́цы, что́ всу́е мяте́мся? тече́ние ско́рое и жесто́кое е́сть, и́мже тече́м: ды́м е́сть житие́, па́ра и пе́пел, и пра́х по ма́ле бу́дем, и я́ко цве́т увяда́ем. те́мже христу́ безсме́ртному возопии́м: преста́вльшагося от на́с упоко́й, иде́же все́х е́сть веселя́щихся жили́ще. | |
| Средь груды тлеющих костей Кто царь? кто раб? судья иль воин? Кто царства Божия достоин? И кто отверженный злодей? О братья, где сребро и злато? Где сонмы многие рабов? Среди неведомых гробов Кто есть убогий, кто богатый? Все пепел, дым, и пыль, и прах, Все призрак, тень и привиденье — Лишь у тебя на небесах, Господь, и пристань и спасенье! Исчезнет все, что было плоть, Величье наше будет тленье — Прими усопшего, Господь, В твои блаженные селенья! | глас 5: Помяну́х проро́ка вопию́ща: а́з е́смь земля́ и пе́пел. и па́ки разсмотри́х во гробе́х, и ви́дех ко́сти обнаже́ны, и ре́х: у́бо кто́ е́сть ца́рь, или́ во́ин, или́ бога́т, или́ убо́г, или́ пра́ведник, или́ гре́шник? но упоко́й го́споди, с пра́ведными раба́ твоего́. глас 2: Прииди́те у́зрим вси́ чу́до па́че ума́, и́же вчера́ с на́ми сы́й, ны́не лежи́т ме́ртв: прииди́те позна́ем, я́ко пома́ле в погреба́льная пови́ты и мы́ сконча́емся. и́же мv́ры помазу́ющиися благоуха́нными, лежа́т смра́дни: ка́ко зла́том крася́щиися не укра́шени лежа́т и безобра́зни. те́мже возлю́бленнии мои́ бра́тие, разуме́вше на́шу кра́ткую жи́знь, преста́вленному упокое́ния у христа́ про́сим, и душа́м на́шым ве́лию ми́лость. глас 2: Нача́ток мне́ и соста́в, зижди́тельное твое́ бы́сть повеле́ние: восхоте́в бо от неви́димаго же и ви́димаго, жи́ва мя́ соста́вити естества́, от земли́ те́ло мое́ созда́л еси́, да́л же ми́ еси́ ду́шу боже́ственным твои́м и животворя́щим вдохнове́нием. те́мже христе́ раба́ твоего́ в стране́ живу́щих, и в селе́ниих пра́ведных упоко́й. | |
| И ты, предстательница всем! И ты, заступница скорбящим! К тебе о брате, здесь лежащем, К тебе, святая, вопием! Моли Божественного Сына, Его, пречистая, моли, Дабы отживший на земли Оставил здесь свои кручины! Все пепел, прах, и дым, и тень! О други, призраку не верьте! Когда дохнет в нежданный день Дыханье тлительное смерти, Мы все поляжем, как хлеба, Серпом подрезанные в нивах, — Прими усопшего раба, Господь, в селениях счастливых! | богоро́дичен, глас 1: Все́м предста́тельница те́плая показа́лася еси́ богороди́тельнице, все́х покро́ве, держа́ва же от бо́га прибега́ющым к тебе́, в ну́ждах су́щым помо́щница, пле́нным ско́рое избавле́ние: тебе́ бо христо́с на ва́рвары положи́л е́сть мсти́тельницу и засту́пницу, и сте́ну неразруши́мую, и немощны́м кре́пость непребори́мую, и ми́ра пода́тельницу душа́м на́шым. глас 7: Разреша́ет вся́кую печа́ль сме́рть, пода́нная естеству́ ада́мову: и́бо тле́нни бы́хом сне́ди причасти́вшеся. позна́ем у́бо, я́ко созда́вшеся от земли́, па́ки пра́х и пе́пел бу́дем, я́коже бе́хом пре́жде. те́мже со гла́сом плаче́вным созда́теля умо́лим, преста́вльшемуся осла́бу дарова́ти и ми́лость. | |
| Иду в незнаемый я путь, Иду меж страха и надежды; Мой взор угас, остыла грудь, Не внемлет слух, сомкнуты вежды; Лежу безгласен, недвижим, Не слышу братского рыданья, И от кадила синий дым Не мне струит благоуханье; Но вечным сном пока я сплю, Моя любовь не умирает, И ею, братья, вас молю, Да каждый к Господу взывает: Господь! В тот день, когда труба Вострубит мiра преставленье, — Прими усопшего раба В твои блаженные селенья!” | глас 2: Спаса́йся су́етный животе́, спаса́йтеся вси́ дру́зи, сро́дницы же и ча́да: в пу́ть бо иду́, и́мже никогда́же ше́ствовах. но прииди́те помяну́вше мою́ к ва́м любо́вь, после́дуйте, и гро́бу предади́те бре́ние мое́ сие́: и иму́щаго суди́ти смире́нную мою́ ду́шу, со слеза́ми христа́ моли́те, я́ко да огня́ и́змет мя́ неугаси́маго. глас 3: Се́ лежу́ возлю́бленнии мои́ бра́тие, посреде́ все́х молчали́в и безгла́сен: уста́ упраздни́шася, язы́к преста́, и устне́ препя́шася, ру́це связа́стеся, и но́зе сплето́стеся, зра́к измени́ся, о́чи угасо́сте, и не ви́дят рыда́ющих, слу́х не прие́млет печа́лующих во́пля, но́с не уха́ет кади́льнаго благово́ния: и́стинная же любо́вь никогда́же умерщвля́ется. те́мже молю́ все́х зна́емых, и друго́в мои́х, помяни́те мя́ пред го́сподем, я́ко да в де́нь су́дный обря́щу ми́лость на суди́щи о́ном стра́шном. |
***
nativitas.ru
Толстой Алексей – Грешница (Отрывки из поэмы)
(Отрывки)
[.......]
2
«Любовью к ближним пламенея, Народ смиренью он учил, Он все законы Моисея Любви закону подчинил, Не терпит гнева он, ни мщенья, Он проповедует прощенье, Велит за зло платить добром; Есть неземная сила в нем. Слепым он возвращает зренье, Дарит и крепость, и движенье Тому, кто был и слаб и хром, Ему признания не надо, Сердец мышленье отперто, Его пытующего взгляда Еще не выдержал никто. Целя недуг, врачуя муку, Везде спасителем он был, И всем простер благую руку, И никого не осудил. То, видно, богом муж избранный! От там, по онпол Иордана, Ходил как посланный небес, Он много там свершил чудес, Теперь пришел он, благодушный, На эту сторону реки, Толпой прилежной и послушной За ним идут ученики».
[.......]
4
[.......]
И слышит грешница в смущенье: «Она ошиблась! В заблужденье Ее привел пришельца лик: То не учитель перед нею, То Иоанн из Галилеи, Его любимый ученик».
5
Небрежно немощным обидам Внимал он девы молодой, И вслед за ним, с спокойным видом Подходит к храмине другой. В его смиренном выраженье Восторга нет, ни вдохновенья, Но мысль глубокая легла На очерк дивного чела. То не пророка взгляд орлиный, Не прелесть ангельской красы – Делятся на две половины Его волнистые власы; Поверх хитона упадая, Одела риза шерстяная Простою тканью стройный рост В движеньях скромен он и прост; Ложась вкруг уст его прекрасных, Слегка раздвоена брада, – Таких очей благих и ясных Никто не видел никогда.
И пронеслося над народом Как дуновенье тишины, И чудно благостным приходом Сердца гостей потрясены. Замолкнул говор. В ожиданье Сидит недвижное собранье, Тревожно дух переводя. И он, в молчании глубоком, Обвел сидящих тихим оком, И, в дом веселья не входя, На дерзкой деве самохвальной Остановил свой взор печальный.
6
И был тот взор как луч денницы, И всё открылося ему, И в сердце сумрачном блудницы Он разогнал ночную тьму. И всё, что было там таимо, В грехе что было свершено, В ея глазах неумолимо До глубины озарено. Внезапна стала ей понятна Неправда жизни святотатной, Вся ложь ее порочных дел – И ужас ею овладел. Уже на грани сокрушенья Она постигла в изумленье, Как много благ, как много сил Господь ей щедро подарил И как она восход свой ясный Грехом мрачила ежечасно. И, в первый раз гнушаясь зла, Она в том взоре благодатном И кару дням своим развратным, И милосердие прочла; И, чуя новое начало, Еще страшась земных препон, Она, колебляся, стояла... И вдруг в тиши раздался звон Из рук упавшего фиала... Стесненной груди слышен стон, Бледнеет грешница младая, Дрожат открытые уста – И пала ниц она, рыдая, Перед святынею Христа.
1857
xn--80apgoet0f.xn--p1ai
 |  |  |  |  |  |  |  |  |  |  |  |  |  |  |
 Пример видео 3 |  Пример видео 2 |  Пример видео 6 |  Пример видео 1 |  Пример видео 5 |  Пример видео 4 |
Администрация муниципального образования «Городское поселение – г.Осташков»