Усадьба Шахматово в поэтическом мире ААБлока. Стихотворение а блок уж осень хлеб обмолотили
МИР ПРИРОДЫ В СТИХОТВОРЕНИЯХ А. А. БЛОКА - КОЛЛЕКЦИЯ СОЧИНЕНИЙ 6 класс - Сочинение по русской литературе - сочинение по зарубежной литературе - Лучшие сочинения
ЗОЛОТАЯ КОЛЛЕКЦИЯ СОЧИНЕНИЙ ПО РУССКОЙ И ЗАРУБЕЖНОЙ ЛИТЕРАТУРЕ 5 - 11 КЛАСС
6 класс
Сочинения по русской литературе
МИР ПРИРОДЫ В СТИХОТВОРЕНИЯХ А. А. БЛОКА
1 вариант
Многие мои друзья считают, что чтение стихов — неинтересное, «девчоночье» занятие.
Но я с ними не согласен. Ведь именно поэты помогают нам видеть окружающий мир по-новому, свежо, замечать необычное в привычных, обыденных вещах.
Я очень люблю стихотворения А. А. Блока. Многие из них великий русский поэт посвятил красоте родной природы:
Гроза прошла, и ветка белых роз
В окно мне дышит ароматом...
Еще трава полна прозрачных слез,
И гром вдали гремит раскатом.
Мне кажется, что только наделенный особым даром человек может настолько ярко и красочно передать посредством языка увиденное. В поэзии Блока картины природы волшебным образом оживают: слышится, как «под мостом поёт вода» и «замирает песня жницы» вдали, видится, как ангел поднимает «в высоту звезду зелёную одну» и блестит над рощей «красный диск луны».
С чувством глубокой любви и нежности воспевает поэт красоту своей земли:
Последние лучи заката
Лежат на поле сжатой ржи.
Дремотой розовой объята
Трава некошеной межи.
Когда читаешь эти строки, сердце наполняется умиротворением. Так и хочется последовать совету А. Блока:
Забудь заботы и печали,
Умчись без цели на коне
В туман и луговые дали,
Навстречу ночи и луне!
2 вариант
Я стремлюсь к роскошной воле,
Мчусь к прекрасной стороне,
Где в широком чистом поле
Хорошо, как в чудном сне.
Там цветут и клевер пышный,
И невинный василек,
Вечно шелест легкий слышно:
Колос клонит... Путь далек!
Есть одно лишь в океане,
Клонит лишь одну траву...
Ты не видишь там, в тумане,
Я увидел — и сорву!
Написать такие лиричные, проникновенные строки мог только тот человек, который говорит о своих сокровенных чувствах и переживаниях. И хотя в глубине души каждого из нас прячется лирик, найти такие удачные слова для передачи захватившего чувства от любования родной природой и донести их в такой художественной форме до читателя мог только по-настоящему талантливый человек.
Приведенные строки — из стихотворения замечательного русского поэта Александра Блока. Он любил родную природу и воспевал ее в своих стихах. В детские и юношеские годы Блока его семья проводила летние месяцы в подмосковном имении Шахматово. Впечатления детства он пронес через всю свою жизнь: обмолот хлеба, цепы и веялка, бабушка с плетеной корзиной для грибов и неугомонный внук, которому доверили править старым Серым, который шажком везет с гумна к амбару тяжело груженную телегу.
В. Орлов писал, что Блок «...любил природу, долгие пешие прогулки по ... деревенским полям... верховую езду и физический труд, косоворотку и русские сапоги... копать землю, пилить дрова... «Работа везде одна, — говаривал он, — что печку топить, что стихи писать». Даже в конце жизни Блок вспоминал свое любимое Шахматово. И многие его стихи, будь то «На лугу», «Полный месяц встал над лугом...», «Уж осень, хлеб обмолотили...», «Снег да снег...», «Лениво и тяжко плывут облака...», «Утихает светлый вечер...» или другие, созвучны картинам природы, окружавшей его в имении.
Мне очень нравятся стихотворения Блока «Летний вечер», «Гроза прошла, и ветка белых роз...», «Свирель запела на мосту...», потому что русская деревенская природа изображена в них настолько ярко и красочно, что это не может никого оставить равнодушным.
В стихотворении «Летний вечер» красоту и очарование момента перехода одного времени суток в другое подчеркивают розовые и красные краски.
Еще в последних лучах заката греется «трава некошеной межи», но она уже «дремотой розовой объята», над рощей уже крадется «красный диск луны». И будто слышишь, как постепенно затихают звуки дня, «ни ветерка, ни крика птицы» , «замирает песня жницы среди вечерней тишины...» и хочется поддаться уговорам поэта «забыть заботы и печали», «умчаться без цели на коне в туман и луговые дали, навстречу ночи и луне».
Такой изобразительной точности автор добивается, используя многочисленные эпитеты, метафоры и олицетворения. Окружающий мир оживает в его произведениях: ветка роз «дышит ароматом», трава «полна прозрачных слез», «дремотой розовой объята трава некошеной межи». Поэт смотрит на природу, еще хранящую следы
недавней грозы, и его сердце переполняется любовью и нежностью. Эти чувства он дарит нам, и мы очарованы видом цветущего сада, озаренного таинственным светом одной-единственной «зеленой» звезды. Этот загадочный мир напоминает нам сказку, мы теряем ощущение реальности и полностью растворяемся в ней. Происходящее вокруг так завораживает, что начинает казаться, будто все это — удивительный сон, который дарит нам замечательный поэт Александр Александрович Блок.
Читая стихотворения Александра Блока, мы убеждаемся, что его творчество было настоящим большим искусством. Его поэзия привлекает силой и чистотой чувств, гармоничностью и музыкальностью речи, что всегда особенно заметно в пейзажной лирике.
scribble.su
|
Наброски продолжения второй главы 24 января 1921 К чему мечтою беспокойной Опережать событий строй? Зачем в порядок мира стройный Вводить свой голос бредовой? В твои……. сцепленные зубы, Пегас, протисну удила, И если ты, заслышав трубы, На звук помчишься, как стрела, Тебе исполосую спину Моим узорчатым хлыстом, Тебя я навзничь опрокину, Рот окровавив мундштуком, И встанешь ты, дрожа всем телом, Дымясь, кося свои умный глаз На победителя……. Смирителя твоих проказ… Пойдешь туда, куда мне надо, Грызя и пеня удила, Пока вечерняя прохлада Меня на отдых отвела… Смирись, и воле человека Покорствуй, буйная мечта… Сошли туман и темнота. Настал блаженный вечер века. Кончался век, не разрешив Своих мучительных загадок, Грозу и бурю затаив Среди широких … складок Туманного плаща времен. Зарыты в землю бунтари, Их голос заглушён на время. Вооруженный мир, как бремя, Несут безропотно цари. И Крупп, несущий мир всем странам, (Священный) страж святых могил, Полнеба чадом и туманом Над всей Европой закоптил. И в русской хате деревенской Сверчок, как прежде, затрещал. В то время земли пустовали Дворянские — и маклаки Их за бесценок продавали, Но начисто свели лески. И старики, не прозревая Грядущих бедствий За грош купили угол рая Неподалеку от Москвы. Огромный тополь серебристый Склонял над домом свой шатер, Стеной шиповника душистой Встречал въезжающего двор. Он был амбаром с острой крышей От ветров северных укрыт, И можно было ясно слышать, Какая тишина царит. Навстречу тройке запыленной Старуха вышла на крыльцо, От солнца заслонив лицо (Раздался листьев шелест сонный), Бастыльник покачнув крылом, Коляска подкатилась к дому. И сразу стало всё знакомо, Как будто длилось много лет, — И серый дом, и в мезонине Венецианское окно, Цвет стекол — красный, желтый, синий, Как будто так и быть должно. Ключом старинным дом открыли (Ребенка внес туда старик), И тишины не возмутили Собачий лай и детский крик. Они умолкли — слышно стало Жужжанье мухи на окне, И муха биться перестала, И лишь по голубой стене Бросает солнце листьев тени, Да ветер клонит за окном Столетние кусты сирени, В которых тонет старый дом. Да звук какой-то заглушённый — Звук той же самой тишины, Иль звон церковный, отдаленный, Иль гул (неконченной) весны, И потянулись вслед за звуком (Который новый мир принес) Отец, и мать, и дочка с внуком, И ласковый дворовый пес… И дверь звенящая балкона Открылась в липы и в сирень, И в синий купол небосклона, И в лень окрестных деревень. Туда, где вьется пестрым лугом Дороги узкой колея, Где обвелась … Усадьба чья-то и ничья. И по холмам, и по ложбинам, Меж полосами светлой ржи Бегут, сбегаются к овинам Темно-зеленые межи, Стада белеют, серебрятся Далекой речки рукава Телеги … катятся В пыли, и видная едва Белеет церковь над рекою, За ней опять — леса, поли… И всей весенней красотою Сияет русская земля… Здесь кудри внука золотые Ласкало солнце, здесь……. Он был заботой женщин нежной От грубой жизни огражден, Летели годы безмятежно, Как голубой весенний сои. И жизни (редкие) уродства (Которых нельзя было не заметить) Возбуждали удивление и не нарушали благородства И строй возвышенный души. Уж осень, хлеб обмолотили, И, к стенке прислонив цепы, Рязанцы к веялке сложили (Уже последние снопы). Потом зерно в мешки ссыпают, Белеющие от муки, В телегу валят, и сажают Наверх ребенка на мешки. Мешков с десяток по три меры Везет с гумна в амбар шажком Почти тридцатилетний серый, За ним — рязанцы вшестером, Приказчик, бабушка с плетеной Своей корзинкой для грибов — Следят, чтоб внук неугомонный Не соскользнулс мешков. А внук сидит, гордясь немного, Что можно править самому, И по гумну на двор дорога Предлинной кажется ему. В деревне жиля только летом, А с наступленьем холодов… (Пред ним встают) идей Платона Великолепные миры. И гимназистам, не забывшим Про единицы и нули, Профессор врет: «Вы — соль земли!» Семь лет гимназия толстовской, Латынь и греки … Растет, растет его волненье, …отчего Уже туманное виденье В ночи преследует его, Он виснет над туманной бездной, И в пропасть падает во сне Ему призывы тверди звездной В ночной понятны тишине, Его манят заката розы, Его восторгу нет конца, Когда … грозы … И под палящим солнцем дня …на коня, Высокий белый конь, ночуя Прикосновение хлыста, Уже волнуясь и танцуя, Его выносит в ворота. Стремян поскрипывают……. Позвякивают удила, Встречает жадными глазами Мир, зримый с высоты седла. Пропадая на целые дни — до заката, он очерчивает все большие и большие круги вокруг родной усадьбы. Все новые долины, болота и рощи, за болотами опять холмы, и со всех холмов, то в большем, то в меньшем удалении — высокая ель на гумне и шатер серебристого тополя над домом. Он проезжает деревни, сначала ближние, потом — незнакомые. Молодухи и девки у колодца. Зачерпнула воды, наклонилась, надевает ведра на коромысло, слышит топот коня, заслонилась от солнца, взглянула и засмеялась — блеснули глаза и зубы — и отвернулась, и пошла плавно прочь. Он смотрит вслед, как она качает стан, и долго ничего не видит, кроме этих смеющихся зубов, и поднимает лошадь в галоп. Она переходит в карьер, он летит без оглядки, солнце палит, и ветер свистит в ушах, уже вся деревня промелькнула мимо — последние сараи, конопля, поля ржаные, голубые полоски льна, — опять перелесок, он остановил лошадь, она пошла шагом, тень, колеи, корни, из-за стволов старых смотрит большая заросль белой серебрянки, как дым, как видение. Долго он объезжал окрестные холмы и поля, и уже давно его внимание было привлечено зубчатой полосой леса на гребне холма на горизонте. Под этой полосой, на крутом спуске с холма, лежала деревня. Он поехал туда весной, и уже солнце было на закате, когда он въехал в старую березовую рощу под холмом. Косые лучи заката — облака окрасились в пурпур, видение средневековой твердыни. Он минует деревню и подъезжает к лесу, едет шагом мимо него; вдруг — дорожка в лесу, он сворачивает, заставляя лошадь перепрыгнуть через канаву, за сыростью и мраком виден новый просвет, он выезжает на поляну, перед ним открывается новая необъятная незнакомая даль, а сбоку — фруктовый сад. Розовая девушка, лепестки яблони он перестает быть мальчиком. Январь и май-июль 1921 |
Усадьба Шахматово в поэтическом мире ААБлока
Институт туризма, 2004 г.
Введение.
Цель данной работы как можно точнее и разностороннее показать влияние усадьбы Шахматово на поэтический мир А.А.Блока. Также нужно осветить различные аспекты пребывания поэта в имении, выявить главные вехи в его жизни, произошедшие именно в Шахматово. С практической стороны можно совершить экскурсию в усадьбу, которая поможет полнее воспринимать произведения поэта и по-настоящему почувствовать атмосферу Шахматова.
Для раскрытия темы были использованы книги различных авторов. Во-первых, произведения А.А.Блока в Шахматово и о нем, во-вторых, воспоминания М.Бекетовой, тети поэта, в-третьих, работа одного из исследователей поэзии Блока в Шахматово С.Лесневского. применялись также «Шахматовский вестник» - издание Государственного историко-литературного и природного музея-заповедника А.П.Блока и материалы для выставки «Жизнь и творчество А.Блока» С.Т.Овчинниковой.
Усадьба Шахматово в поэтическом мире А.А.Блока.
Место, где я хотел бы жить – Шахматово.
А.Блок. (Анкета «Признания», 1897 г.)
Глава 1.
§ 1. Появление Шахматова.
Есть в Росси два абсолютно непохожие друг на друга места, и оба навсегда соединены с именем Александра Блока – Петербург и Шахматово…
«В сознании и творчестве Александра Блока тема и образ Петербурга сыграли исключительную важную роль, - утверждает Вл.Орлов. – для Блока Петербург был поистине «действенным» городом, сильно и глубоко действовавшим на его художественное сознание. С громадной силой Блок сумел поэтически выразить самое чувство Петербурга».
Однако вместе с Петербургом в жизни и поэзии Блока дышит Подмосковье.
Если город у Блока – это почти всегда Петербург, то Россия полевая и лесная – это почти всегда Шахматово и его окрестности. Шахматово растворено в стихах Блока, укрыто от взоров. Петербург заметен и велик во всей русской литературе, а Шахматово только – в жизни Блока. Но от этого сияние «малой родины» не убывает. Шахматово в судьбе поэта выдерживает сопоставление с Петербургом. Незримое, оно постоянно звучит в его поэзии.
Все, кто был близок Блоку, по-блоковски ощущали Шахматово и его окрестности как поэтический прообраз Родин. «Там широкие дороги, вокруг золотые леса. Очень чувствуется Россия…», «Вид… широкий, вольный и задумчивый. Русь настоящая» - так сказала об этих местах мать поэта, Александра Андреевна Кублицкая-Пиоттух.
Побывав в Шахматове, Андрей Белый увидел его окрестности резко самобытными: «Здесь, в окрестностях Шахматова, что-то есть от поэзии Блока; и – даже: быть может, поэзия эта воистину шахматовская, взятая из окрестностей; встали горбины, зубчатые лесом; напружились почвы и врезались зори», «и веял ландшафт строчкой Блока» и точно рабочая комната – эти леса и поля…»
Как же появилось в его жизни имение Шахматово?
В 1874 году профессор Петербургского университета знаменитый ученый-ботаник, дедушка поэта, А.Н.Бекетов по совету своего друга и сослуживца Д.И.Менделеева, обосновавшегося девятью годами раньше среди живописных холмов подмосковной Клинско-Дмитровской возвышенности в усадьбе Боблово, решил по соседству с ним приобрести себе имение. Так в род Бекетовых вошло Шахматово, старинное поместье, известное с XVII века. Считают, что владельцем этих земель был воевода Дмитрия Донского Матвея Шаха, скорее всего отсюда и пошло название имения.
§ 2. Детство поэта в Шахматово.
В 1881 году Александра Андреевна Блок привезла шестимесячного сына Александра в Шахматово.
Навстречу тройки запыленной
Старуха вышла на крыльцо,
От солнца заслонив лицо
(Раздался листьев шелест сонный),
Бастыльник покачнув крылом,
Коляска подкатилась к дому,
И сразу стало всё знакомо,
Как будто длилось много лет, -
И серый дом, и в мезонине
Венецианское окно,
Цвет стекол – красный, желтый, синий,
Как будто так и быть должно.
Ключом старинным дом открыли
(Ребенка внес туда старик),
И тишины не возмутили
Собачий лай и детский крик.
Они умолкли – слышно стало
Жужжанье мухи на окне,
И муха биться перестала,
И лишь по голубой стене
Бросает солнце листьев тени,
Да ветер клонит за окном
Столетние кусты сирени,
В которых тонет старый дом.
Да звук какой-то заглушенный –
Звук той же самой тишины,
Иль звон церковный, отдаленный,
Иль гул (неконченной) весны,
И потянулись вслед за звуком
(Который новый мир принес)
Отец, и мать, и дочка с внуком,
И ласковый дворовый пес…
Отсюда берет исток первообразы поэта, его позднейшие раздумья… Здесь совершилось открытие радости – родной земли:
И дверь звенящая балкона
Открылась в липы и в сирень,
И в синий купол небосклона,
И в лень окрестных деревень.
Туда, где вьются пестрым лугом
Дороги узкой колея.
Где обвелась…
Усадьба чья-то и ничья.
И по холмам и по ложбинам,
Меж полосами светлой ржи
Бегут, сбегаются к овинам
Темнозеленые межи,
Стада белеют, серебрятся
Далекой речки рукава,
Телеги… катятся
В пыли, и видная едва
Белеет церковь над рекою.
За ней опять – леса, поля…
И всей весенней красотою
Сияет русская земля….
(Наброски продолжения второй главы поэмы «Возмездие») С тех пор он каждое лето проводил в имении деда. В. Солоухин сказал «… в летнее тепло с его синим небом и белыми облаками, с его розовым клевером и ярко-зелеными полянами ржи, с купами столетней сирени и куртинами шиповника, в вечерние зори и душистую тишину, в гуденье пчел и порханье бабочек – вовсе это Блок был погружен в середине России, как в купель, и это было его как бы второе крещение – крещение Россией, русской природой, русской деревней, Русью».
В Шахматове было много друзей. Здесь и шахматовский возчик Гаврила, которого А.Н.Бекетов называл «лириком»: Гаврила любил животных, на плече у него Саша часто видел пригревшегося кота. Дорогу, по которой Гаврила возил воду, Саша называл Гаврилиной. Здесь и кухарка Ананьевна, говорившая какими-то необычайно яркими словами. «Вот когда цветы-то вспыхнут!» - повторяла она весной.
Саша дружил со сторожем казенного леса и шахматовским приказчиком Иваном Николаевичем. Старик брал на весь день на рубку леса или посев шахматовских полей.
Хлеб в Шахматове в те годы молотили цепами приезжие рязанцы. В набросках продолжения второй главы поэмы «Возмездие» есть воспоминание, уходящее в пору самого раннего детства Блока:
Уж осень, хлеб обмолотили,
И, к стенке прислонив цепы,
Рязанцы к веялке сложили
(Уже последние снопы).
Потом зерно в мешки ссыпают,
Белеющие от муки
В телегу валят и сажают
Наверх ребенка на мешки.
Мешков с десяток по три меры
Везет с гумна в амбар шажком
Почти тридцатилетний серый,
За ним рязанцы вшестером,
Приказчик, бабушка с плетенной
Своей корзинкой для грибов –
Следят, чтоб внук неугомонный
Не соскользнул… с мешков.
А внук сидит, гордясь немного,
Что можно править самому,
И по гумну на двор дорога
Предлинной кажется ему.
Маленький Саша любит стихи. Он слушает пушкинские сказки. «Наша память хранит с малолетства веселое имя: Пушкин», - скажет Блок в конце жизни. Нравятся стихи Жуковского: «Первым вдохновителем моим был Жуковский», Полонского; ему читают детские книги. И мама, и бабушка, и дедушка сочиняют для него разные истории, присказки, стихи.
Так, по воспоминаниям, М.А.Бекетовой, летом 1883 года в Шахматове «мать сочинила для Саши сказочку про девочку Пеструшку, которая ему очень нравилась».
Саша начал складывать какие-то строчки лет в пять-шесть. С ранних лет запомнил он «постоянно набегавшие» на него «лирические волны». Лет восьми он уже записывает свои небольшие сочинения – стихи и рассказы – в миниатюрные тетрадки, что-то вроде крошечных журналов, даже с оглавлением. Там же и его рисунки. На первой странице: «Моей милой мамочке!..» На второй: «Оглавление. Пожар. Зая. Зая. человек. Лопари».
В усадьбе он знакомился с жизнью природы. Множество певчих птиц обитало в Шахматове. Соловьи заливались около дома в кустах шиповника; иволги сидели на липах, прилетали дрозды, дятлы, сороки, горлинки. Ночью слышались совы.
Саша пишет не только о животных. Есть у него сочинения о бурях, кораблях, войне («Ночь была темная и война была большая»). Всюду и везде рисует он корабли, мечтает стать матросом, юнгой.
В «издательских» занятиях Сашуры участвовали и взрослые. Сашино стихотворение «Огромные скалы качает водой…» Александра Андреевна переписала на отдельный листок и внизу пометила: «25 июля, 1888 г. Шахматово. Сашура».
Исследованию Шахматова и близлежащих деревень помогли многочисленные поездки верхом. Через много лет Ф.А.Кублицкий вспоминал о совместных с Блоком поездках по окрестностям усадьбы: «На деревенских лошадках изъездили мы все окрестности на расстоянии до 10-15 верст от Шахматова в разных направлениях… Часто возвращались домой уже почти в темноте. Вставала красная полная луна, туман белой пеленой стлался вдоль реки и подбирался к усадьбе…
Эти поездки были открытием мира. В рассказе Блока «Исповедь язычника. Моя исповедь» (1918 г.) описаны и усадьба и, весенние просторы вокруг Шахматова, и нрав необычного коня и дорога…
«Сначала мы поехали по давно знакомой дороге, по которой я ходил в детстве с няней. Привычная скамеечка на пригорке, осиновые жерди прясла с отвисшей корой, считанные и пересчитанные повороты дороги и кучки земли, выброшенный кротами, - на все это хорошо бегло взглянуть с высоты седла; пока ходишь по двору дома, среди родных и близких, пока ходишь пешком, все впечатления дробятся, все видишь и обо всем думаешь отдельно. Когда же сядешь на высокую лошадь, которая слегка танцует под тобою и торопится на волю, бросается в глаза все зараз: и две смежные стены невысокого дома с красной крышей, и круглая куртина перед ним, и перекладины открытых ворот между двумя плакучими березами, до которых обыкновенно надо дойти, но за которые теперь выносит в три прыжка застоявшаяся лошадь».
В набросках продолжения второй главы поэмы «Возмездие» запечатлена та же картина:
И под палящим солнцем дня
…………………….. на коня
Высокий белый конь, почуя
Прикосновение хлыста,
Уже волнуясь и танцуя,
Его выносит в ворота.
Стремян поскрипывают…
Позвякивают удила,
Встречают жадными глазами
Мир, зримый с высоты седла.
Глава 2. § 1. Ранние произведения А.Блока в Шахматово.
Блоковская тема России в полный голос впервые прозвучала в Шахматове. В 1908 году осенью в Шахматове начато стихотворение «Россия», довершенное в Петербурге. Здесь звучит поэтическая формула веры в народ и в страну:
И невозможное возможно,
Дорога долгая легка,
Когда блеснет в дали дорожной
Мгновенный взор из-под платка.
Когда звенит тоской острожной
Глухая песня ямщика!..
В то же лето в Шахматове начат цикл «На поле Куликовом». В Шахматове явились слова о подвиге Родины:
И вечный бой! покой нам только сниться
Сквозь кровь и пыль…
Летит, летит степная кобылица
И мнет ковыль
В 1910 году в Шахматово написано стихотворение «На железной дороге». Оно проникнуто болью и состраданием к девушке, чья «мчалась юность бесполезная», может быть, этот образ сложился при общении с местными наивными девушками, которые ждут своих возлюбленных:
Да что – давно уж сердце вынуто!
Так много отдано поклонов,
Так много жадных взоров кинуто
В пустынные глаза вагонов…
Далее следует своеобразный крик души поэта:
Не подходите к ней с вопросами,
Вам все равно, а ей – довольно:
Любовью, грязью иль колесами
Она раздавлена – всю больно.
Первым из литераторов, побывавших после смерти поэта в Шахматове, был П.А.Журов. Он показывает, что тяготея к Шахматову, Блок и в других местах нередко любил то, что было похоже на Шахматово, напоминало его. Причина такого тяготения, по словам Журова том, что «Шахматово и было второй – духовной родиной Блока, родиной его поэтического самосознания. Здесь были определены основные линии миропонимания и личного пути. Здесь он имел «видение, непостижимое уму». Здесь он встретил свою Беатриче и соединился с ней, здесь же он пережил свою утрату».
Прочтение шахматовского пейзажа, данное П.А.Журовым, соединяет реальность с блоковскими образами, рельеф местности – с рельефом поэзии. «Сама природа, - говорит П.А.Журов, - творила перед глазами Блока. Она зарождала и живила его замыслы и формы поэтической мысли. Она была неиссякаемой хранительницей образов и чувствований поэта, его поэтического языка и вдохновения. Она помогала ему средствами и знаками в изъявлении лирического движения… Шахматовское накопление, шахматовский звук составляет основной фонд, всегдашний, хотя бы и глубокий фон блоковской поэзии…»
§ 2. Увлечение театром. Влюбленность и её поэтическое отражение.
Одним из самых страстных увлечений юноши был театр. Знаменательно, что на вопрос в семейной анкете: «Чем я хотел бы быть» - шестнадцатилетний Блок отвечает: «Артистом императорских театров». Увлекается декламацией, в Шахматове перед немногочисленными зрителями пылко произносит монологи Ромео и Гамлета. Благоговейное отношение к Шекспиру появилось уже в эти годы, Блок сохранил на всю жизнь.
Летом 1898 года он участвует в любительских спектаклях в имении Боблово. Эта усадьба, принадлежавшая другу и коллеге Д.И.Менделееву, находилась в нескольких верстах от Шахматова. Там он увидел шестнадцатилетнюю дочь Менделеева Любу и полюбил её на всю жизнь.
Первым спектаклем был «Гамлет». Блок играл самого вечно печального принца, а Любовь Менделеева – Офелию.
И через многие, многие мятежные годы, несмотря на все свои увлечения другими женщинами, уставший и измученный жизнью Блок в минуты тоски и одиночества вновь и вновь будет звать на помощь свою Единственную, свою Милую, свою Офелию.
Я – Гамлет. Холодеет кровь,
Когда плетет коварство сети,
И в сердце – первая любовь
Жива – к единственной на свете.
Тебя, Офелию мою,
Увел далеко жизни холод,
И гибну, принц, в родном краю,
Клинком отравленным заколот.
С лета 1898 года начинается тот стихотворный поток, который дает начало циклу «Стихов о Прекрасной Даме» - это лирический взлет молодого Блока, океан любовных гимнов, обращенных к Л.Д. Менделеевой. Лейтмотивом звучит шахматовская природа:
Медлительной чредой нисходит лист осенний,
Медлительно крутится желтый лист,
И день прозрачно свеж, и воздух дивно чист –
Душа не избежит невидимого тленья.
Так, каждый день стареется она.
И каждый год, как желтый лист кружится,
Всё кажется, и помнится, и мниться,
Что осень прошлых лет была не так грустна.
«Июнь 1898. Шахматово» - датировано стихотворение, в котором юный Блок вспоминает о какой-то утраченной возможности счастья. «По темному саду брожу я в тоске…»
Через месяц - 21 июля 1898 А.Блок пишет стихотворение, в котором ярко прорисован шахматовский пейзаж, полный романтики:
Полный месяц встал над лугом
Неизменным дивным кругом,
Светит и молчит.
Бледный, бледный луг цветущий,
Мрак ночной, по нем ползущий,
Отдыхает, спит.
Жутко выйти на дорогу:
Непонятная тревога
Под луной царит.
Хоть и знаешь: утором рано
Солнце выйдет из тумана,
Поле озарит,
И тогда пройдешь тропинкой,
Где под каждою былинкой
Жизнь кипит.
«Непонятную тревогу», когда жутко в ночи и в тумане, разгонит солнце; таинственное, смутное одолевается явным и ясным.
27 июля Блок пишет стихотворение, посвященное недавней встрече:
Она молода и прекрасна была
И чистой мадонной осталась,
Как зеркало речки спокойной, светла.
Как сердце мое разрывалось!..
Она беззаботна, как синяя даль,
Как лебедь уснувший казалась;
Кто знает, быть может, была и печаль…
Как сердце мое разрывалось!..
Когда же мне пела она про любовь,
То песня в душе отзывалась,
Но страсти не ведала пылкая кровь…
Как сердце мое разрывалось!..
§ 3. Прогулки вокруг имения. «Стихи о Прекрасной Даме».
Поэт возвращается из Петербурга вместе с матерью 16 мая 1899 г.. И сразу же началось вдохновение, навеянное природой, особой атмосферой имения.
18 мая датировано стихотворение «Я шел к блаженству. Путь блестел…», где дана потрясающая картина шахматовского заката:
Я шел к блаженству. Путь блестел
Росы вечерней красным светом,
А в сердце, замирая, пел
Рассвета песнь, когда заря
Стремились гаснуть, звезды рдели,
И неба вышние моря
Вечерним пурпуром горели!..
Душа горела, голос пел,
В вечерний час звуча рассветом.
Я шел к блаженству. Путь блестел
Росы вечерней красным светом.
Летом 1899 года поездки в Боблово продолжаются. «Помню ночные возвращенья шагом, осыпанные светляками кусты, темень непроглядную и суровость ко мне Любови Дмитриевной», - пишет поэт через много лет.
Когда я был ребенком, - лес ночной
Внушал мне страх; до боли я боялся
Ночных равнин, болот, одетых белой мглой.
Когда мой конь усталый спотыкался.
Теперь – прошло немного лет с тех пор,
И жизнь сломила дух; я пережил довольно;
Когда опять въезжаю в темный бор
Ночной порой - мне радостно и больно.
(«Когда я был ребенком, - лес ночной…»)
Вокруг - и леса, и просторы, и деревни, а в усадьбе – свой мир, благоухающий, уютный.
Гроза прошла, и ветка белых роз
В окно мне дышит ароматом…
Ещё трава полна прозрачных слез,
И гром вдали гремит раскатом.
Но к вечеру собираются тучи, в саду тихо, с холма видны темнеющие просторы…
А там, в неведомой дали,
Где небо мрачно и зловеще,
Немые грозы с вихрем шли,
Блестя порой зеницей вещей.
Ночь бушевала грозой, ветер рвал крышу, стучал ставнями, лились потоки воды, а утором…
Сирени бледные дожем к земле прибиты…
Замолкла песня соловья;
Немолчно говор слышится сердитый
Разлитого ручья.
Природа ждет лучей обетованных:
Цветы поднимут влажный лик,
И вновь в моих садах благоуханных
Раздастся птичий крик.
Часто по целым дням странствует Блок вокруг Шахматова. Просторы зовут, но неизбежно возвращение в Шахматово, где снова нет покоя, - ведь с поэтом всегда просторы. Пропадая на целые дни – до заката, он очерчивает все большие и большие круги вокруг своей усадьбы. Все новые долины, болота и рощи, за болотами опять холмы, и со всех холмов, то в большем , то в меньшем удалении – высокая ель на гумне и шатер серебристого тополя над домом.
Блок рисует Шахматово. К 1898 году относится его набросок, запечатлевший дом в Шахматове. Также есть рисунки дороги меж пашен, полей, дома с жасминовыми кустами.
«В седую древность я ушел, мудрец», - признается поэт. Это первая строка стихотворения, датированного: «27 августа 1900, Шахматово». Блок утверждает в нем, что отвлеченные умозрения «седеющих веков» все-таки не оторвут его от «песни одинокой»: «Но жизнь души свободной не уйму – затем, что я – певец природы». Однако характер поэзии Блока меняется. Редки этим летом светлые, радостные описания природы, как в стихотворении «После грозы». Возникают и повторяются мотивы гибели жизни, земли, вселенной: «В моих глазах все будет погибать».
Образ возлюбленной возникает в воспоминании как утраченное «лучезарное виденье» («Не призывай и не сули…»), как нечто воздушное, небесное:
То бесконечность пронесла
Над падшим духом ураганы.
То Вечно-Юная прошла
В неозаренные туманы.
Душа поэта исполнена «страха и молчанья». В полях, лесах и вокруг Шахматова, над холмами «звучала песня издалека». Она не приносили умиротворения:
Все упованья юных лет
Восстали ярче и чудесней,
Но скорбью полнилась в ответ
Душа, истерзанная песней.
То старый бог блеснул вдали,
И над зловещею зарницей
Взлетели к югу журавли
Протяжно плачущей станицей.
В 1901 году Александр Блок приезжает в Шахматово в конце мая.
«29 мая 1901. С. Шахматово» - датировано первое стихотворение этого лета – «Небесное умом не измеримо…», которым открывается и лирическая рукописная тетрадь «Мистическое лето», и вторая глава «Стихов о Прекрасной Даме». Это глава «С. Шахматово. Лето и осень 1901 года».
Шахматовская глава 1901 года «Стихов о Прекрасной Даме» завершается стихотворением «Нет конца лесным тропинкам…», которое датировано «2 сентября 1901. Церковный лес» - место многих прогулок поэта:
Нет конца лесным тропинкам.
Только встретить до звезды
Чуть заметные следы…
Внемлет слух лесным былинкам.
Всюду ясная молва
Об утраченных и близких…
По верхушкам елок низких
Перелетные слова…
Не замечу ль по былинкам
Потаенного следа…
Вот она – зажглась звезда!
Нет конца лесным тропинкам.
В тот же день сочинено стихотворение, навеянное поляной в Прасоловском лесу:
Синие горы вдали –
Память горячего дня.
В теплой дорожной пыли –
Призрак бегущий коня.
Церковь в лесистой глуши –
Только листы шелестят,
Стоны ли бедной души
Успокоенья хотят?..
Осень откликнулась в стихотворении, помеченном: «5 сентября 1901. Шахматово», где чувствуется что-то необъяснимо тоскливое:
Глушь родного леса,
Желтые листы.
Яркая завеса
Поздней красоты.
Замерли далече
Поздние слова.
Отзвучали речи -
Память все жива.
Глухо долетают
Звуки топора,
Листья облетают,
И пора, пора…
Последние шахматовские строки этого лета, подводят его итог и ждут с нетерпением шахматовскую осень:
Золотистою долиной
Ты уходишь, нем и дик,
Тает в небе журавлиный
Удаляющийся крик.
За нарядные одежды
Осень солнцу отдала
Улетевшие надежды
Вдохновенного тепла.
1 сентября 1902 года Блок вернулся в Петербург. 6 сентября написано стихотворение «Я вышел в ночь – узнать, понять…», которым открывается шестая и последняя глава «Стихов о Прекрасной Даме». Это стихотворение навеяно Шахматовом:
Я вышел в ночь – узнать, понять
Далекий шорох, близкий ропот,
Несуществующих принять,
Поверить в мнимый конский топот.
Дорога, под луной, бела,
Казалось, полнилась шагами.
Там только чья-то тень брела
И пустилась за холмами.
И слушал я – и услыхал:
Среди дрожащих лунных пятен
Далеко, звонко конь скакал,
И легкий посвист был понятен.
В сентябре-декабре поэт пишет стихотворение, пленительно соединившее любовь и природу, Её и Шахматово:
Запевающий сон, зацветающий цвет,
Исчезающий день, погасающий свет.
Открывая окно, увидал я сирень.
Это было весной - в улетающий день.
Раздышались цветы – и на темный карниз
Передвинулись тени ликующих риз.
Блок активно переписывается со своим другом А.Белым. В конце одного из писем Блок советуется с Белым: «Знаешь, я до сих пор не знаю, издавать мне стихи, или подождать? Мне и хочется и нет, и как-то не имею собственного мнения на этот счет». Блок посылает Белому новые стихи. Среди них - написанное 26 марта 1904 года стихотворение «Мой любимый, мой князь, мой жених…», в котором поет Шахматово:
Мой любимый, мой князь, мой жених,
Ты печален в цветистом лугу.
Павиликой средь нив золотых
Завилась я на том берегу.
Я ловлю твои сны на лету
Бледно-белым прозрачным цветком,
Ты сомнешь меня в полном цвету
Белогрудым усталым конем.
§ 4. Значение Шахматова в жизни и творчестве поэта.
Шахматово давало Блоку простые, но жизненно необходимые связи с бытием. Они противостояли отвлеченности, от которой хотел избавиться Блок. А грозное время было неотступно с Блоком и в Шахматове. Он писал Белому, что в той «стране», в которой он живет, «Христа не было никогда и теперь нет, он ходит где-то очень далеко». К письму Блок приложил свои новые стихи, написанные в Шахматове, и в том числе первую часть, как он говорил, «пробрюсованной» поэмы «Три свидания», которая впоследствии названа «Неоконченная поэма». В поэме звучит стон совести – о том, что «Счастью в очи не взглянули миллионы сумрачных людей».
С.Соловьев писал в воспоминаниях: «На второй книге «Нечаянная Радость» природа Шахматова отразилась еще больше, чем на «Стихах о Прекрасной Даме», но совсем с другой стороны. Вместо «вершин зубчатых лесов», от которых «светила брачная заря», вместо «белой церкви над рекой», появились «влажные стебли золотистых купальниц», болота с «зачумленным сном воды, ржавчиной волны», попик болотный.
Глава 3. § 1. «Пузыри земли».
Обратимся к циклу «Пузыри земли». (1904-1908)
На весенних лугах в Шахматове росли купавы, купальницы; ночами таинственно мерцали светлячки…
Золотисты лица купальниц.
Их стебель влажен.
Это вышли молчальницы
Поступью важной
В лесные душистые скважины.
Там, где проталины,
Молчать повелено,
И весной непомерной взлелеяны
Поседелых туманов развалины.
Окрестности мхами завалены.
Волосы ночи натянуты туго на срубы
И пни.
Мы в листве и в тени
Издали начинаем вникать в отдаленные трубы.
Приближаются новые дни.
И пока мы одни,
И молчаливо открыты бескровные губы.
Чуда! О, чуда!
Тихонько дым
Поднимается с пруда…
Мы ещё помолчим.
Утро сонной тропой пустило стрелу,
Но одна – на руке, опрокинутой в высь.
Ладонью в стволистую мглу –
Светляка подняла… Оглянись:
Где ты скроешь зеленого света ночную иглу?
Нет, светись,
Светлячок, молчаливой понятный!
Кусочек света,
Клочочек рассвета…
17 апреля 1905 года написано стихотворение, в рукописи посвященное Любови Дмитриевне. Это «попик» - языческий колдун, знахарь, но иронический, пародийный образ. «Попик» гуляет по шахматовским болотам:
И лягушке, хромой, ковыляющей,
Травой исцеляющей
Перевяжет болящую лапу.
Перекрестит и пустит гулять:
«Вот, ступай в роимую гать,
Душа моя рада.
Всякому гаду
И всякому зверю
И всякой вере».
И тихонько молится,
Приподняв свою шляпу,
За стебель, что клонится,
За больную звериную лапу
И за римского папу.
Не бойся пучины тряской –
Спасет тебя черная ряска.
Цикл «Пузыри земли» продолжается далее стихотворением «На весеннем пути в теремок…», где разыгрывается шахматовская весна, сказка весны:
На весеннем пути в теремок
Перелетный вспорхнул ветерок,
Прозвенел золотой голосок.
Постояла она у крыльца,
Поискала дверного кольца,
И поднять не посмела лица.
И ушла синеватая даль,
Где дымилась весенняя таль,
Там кружилась над лесом печаль.
Там – в березовом дальнем кругу –
Старикашка сгибал из березы дугу
И приметил её на лугу.
Закричал и запрыгал на пне:
«Ты, красавица, верно – ко мне!
Стосковалась в своей тишине!»
За корявые пальцы взялась,
С бородою зеленой сплелась
И с туманом лесным поднялась…
Так тоскуют они об одном,
Так летают они вечерком,
Так венчалась весна с колдуном.
В книге «Нечаянная Радость», в цикле «Пузыри земли», действительно, иной шахматовский пейзаж, чем в «Стихах о Прекрасной Даме».
В записной книжке Блок отметил: «Конь идет стопой бредучею» (из сказки о Еруслане Лазаревиче). Окрестности Шахматова обернулись новым, сказочным ликом, который образно запечатлен в крестьянских легендах:
Болото – глубокая впадина
Огромного ока земли.
Он плакал так долго,
Что в слезах изошло его око
И чахлой травой поросло.
Но сквозь травы и злаки
И белый пух смеженных ресниц –
Пробегает зеленая искра,
Чтобы снова погаснуть в болоте,
И тогда говорят в деревнях
Неизвестно откуда пришедшие
Колдуны и косматые ведьмы:
«Это шутит над вами болото.
Это манит вас темная сила».
Поэта манят стихийные силы земли, чаруют древние поверья… С этим стихотворением было соединено другое – «Не строй жилищ у речных излучин», посвященное Г.Чулкову:
В стихотворении «Моей матери» поэт оставляет нам свой мгновенный снимок в окне шахматовского флигеля: «В круге окна слухового лик мой, как нимбом украшен. Профиль лица воскового правилен, прост и нестрашен». Из этого окошка виден весь небольшой шахматовский сад, отсюда «распахнулась окрестность»: «Смолы пахучие жарки, дали извечны туманны…» И перед глазами словно бы все прожитое, и эта минута осознается как рубеж, а вернее – начало, начало неизведанного пути. И снова звучит Шахматово:
В туманах, над сверканье рос,
Безжалостный, святой и мудрый,
Я в старом парке дедов рос,
И солнце золотило кудри.
Не погасил лесной пожар,
Но, гарью солнечной влекомый,
Стрелой бросался я в угар,
Целуя воздух незнакомый.
И проходили сонмы лиц,
Всегда чужих и вечно взрослых,
Но я любил взлетанье птиц,
И лодку, и на лодке весла.
Я уплывал один в затон
Бездонной заводи и мутной,
Где утлый остров окружен
Стеною ельника уютной.
И там в развесистую ель
Я доску клал и с нею реял,
И таяла моя качель,
И сонный ветер тихо веял.
И было как на Рождестве,
Когда игра давалась даром,
А жизнь всходила синим паром
К сусально-звездной синеве.
Детство останется в поэте как внутренне состояние и тайное мерило жизни. В конце концов на все смотрит и обо всем судит «дитя добра и света».
В итоге своего пути Блок скажет, что «реализм великий, реализм большого стиля, составляет само сердце романтизма», но открытие такого романтизма произошло в Шахматове в «Осенней воле». Стихотворение помечено: «Июль 1905. Рогачевское шоссе». Вокруг этого шоссе – любимые места Блока. Из Шахматово в Боблово, из Боблова в Шахматово, через село Тараканово, мимо деревень, то одним путем, то другим, то пешком, то верхом на коне. Минуя долину тихой речки Лутосни, путь идет вверх и вверх, так что с вершин холмов Рогачевского шоссе распахиваются необъятные дали. Сколько раз Блок проходил и проезжал здесь… Но увидеть эти места впервые, открыть в них и через них всю Родину дала силу поэту первая русская революция. В «Осенней воле» зазвучала поразительная Блоковская музыка России:
Выхожу я в путь, открытый взорам,
Ветер гнет упругие кусты,
Битый камень лег по косогорам,
Желтой глины скудные пласты.
Разгулялась осень в мокрых долах,
Обнажили кладбища земли,
Но густых рябин в проезжих селах
Красный цвет зареет издали.
Вот оно, моё веселье пляшет
И звенит, звенит, в кустах пропав!
И вдали, вдали призывно машет
Твой узорный, твой цветной рукав.
§2. «Распутья».
Также хочется обратиться к циклу «Распутья». Время создания этого цикла – 1902-1904 гг.. Блок писал его в разных местах: Санкт-Петербург – Bad Nauheim – с. Шахматово. Перейдем к стихотворениям, передающим колоритный пейзаж родного имения Блока. К одному ин них он взял эпиграф А.А.Фета «Несбыточное грезится опять». Он как нельзя лучше отражает состояние Блока в далии от любимого Шахматова:
Ещё бледные зори на небе,
Далеко запевает петух,
На полях в созревающем хлебе
Червячок засветил и потух.
Потемнели ольховые ветки,
За рекой огонек замигал.
Сквозь туман чародейный и редкий
Невидимкой табун проскакал.
Я печальными еду полями,
Повторяю печальный напев.
Невозможные сны за плечами
Исчезают, душой овладев.
Я шепчу и слагаю созвучья-
Небывалое в думах моих,
И качаются серые сучья,
Словно руки и лица у них.
В этом стихотворении появляется и образ поля, с созревающим на нем хлебом, и река, скорее всего, - Лутосонь, и табун, может быть, вспоминаются поездки в детстве верхом. Хочется отметить и другое стихотворение, где увековечены шахматовские цветы, сад и, конечно же, сирень.
Запевающий сон, зацветающий цвет,
Исчезающий день, погасающий свет.
Открывая окно, увидал я сирень.
Это было весной в улетающий день.
Раздышались цветы – и на темный карниз
Передвинулись тени ликующих риз.
Задыхалась тоска, занималась душа.
Распахнул я окно, трепеща и дрожа.
И не помню - откуда дохнула в лицо,
Запевая, сгорая, взошла на крыльцо.
В стихотворении «Светлый сон, ты не обманешь…» много автобиографических черт. Например, пешие прогулки вокруг Шахматова, рассказы о Париже, отношения деда, А.Н.Бекетова, и внука:
Светлый сон, ты не обманешь,
Ляжешь в утренней росе,
Алой пылью тихо встанешь
На закатной полосе.
Солнце небо опояшет,
Вот и вечер – весь в огне.
Зайчик розовый запляшет
По цветочкам на стене.
На балконе, где алеют
Мхи старинных балюстрад,
Деды дремлют и лелеют
Сны французских баррикад.
Мы внимаем ветхим дедам,
Будто статуям из ниш:
Сладко вспомнить за обедом
Старый пламенный Париж,
Протянув больную руку,
Сладко юным погрозить.
Сладко гладить кудри внуку,
О минувшем говорить.
И в алеющем закате
На балконе подремать,
В мягком стеганом халате
Перебраться на кровать…
Скажут: «Поздно, мы устали…»
Разойдутся на заре,
Я с тобой останусь в зале,
Лучик ляжет на ковре.
Милый сон, вечерний лучик…
Тени бархатных ресниц…
В золотистых перьях тучек
Танец нежных вечерниц…
Заключение.
Исходя из данной работы и представленных в ней фактов и примеров, можно сделать вывод, что усадьба Шахматово сыграла значительную роль в жизни А.А.Блока.
Он приехал в имение совсем ребенком, познавал мир через окружающие него предметы в усадьбе. Именно здесь происходили важные, определяющие моменты жизни поэта: первые поэтические пробы, встреча Прекрасной Дамы, моменты сильнейшего вдохновения, отраженные в произведениях. Сюда бежал за духовным обновлением и обретение себя, именно в усадьбе Шахматово А.А. Блок понял и по-настоящему полюбил Россию.
baza-referat.ru
Усадьба Шахматово в поэтическом мире А.А.Блока
Институт туризма, 2004 г.
- В в е д е н и е - .
Цель данной работы как можно точнее и разностороннее показать влияние усадьбы Шахмаᴛᴏʙо на поэтический мир А.А.Блока. Также нужно осветить различные аспекты пребывания лирика в имении, выявить главные вехи в его жизни, произошедшие именно в Шахмаᴛᴏʙо. С практической стороны можно совершить экскурсию в усадьбу, которая поможет полнее воспринимать произведения лирика и по-настоящему почувствовать атмосферу Шахмаᴛᴏʙа.
Для раскрытия темы были использованы книги различных авторов. Во-первых, произведения А.А.Блока в Шахмаᴛᴏʙо и о нем, во-вторых, воспоминания М.Бекеᴛᴏʙой, тети лирика , в-третьих, работа одного из исследователей поэзии Блока в Шахмаᴛᴏʙо С.Лесневского. применялись также «Шахмаᴛᴏʙский вестник» - издание Государственного историко-литературного и природного музея-заповедника А.П.Блока и материалы для выставки «Жизнь и творчество А.Блока» С.Т.Овчинниковой.
Усадьба Шахмаᴛᴏʙо в поэтическом мире А.А.Блока.
Место, где я хотел бы жить – Шахмаᴛᴏʙо.
А.Блок. (Анкета «Признания», 1897 г.)
Глава 1.
§ 1. Появление Шахмаᴛᴏʙа.
Есть в Росси два абсолютно непохожие друг на друга места, и оба навсегда соединены с именем Александра Блока – Петербург и Шахмаᴛᴏʙо…
«В сознании и творчестве Александра Блока тема и образ Петербурга сыграли исключительную важную роль, - утверждает Вл.Орлов. – для Блока Петербург был поистине «действенным» городом, сильно и глубоко действовавшим на его художественное сознание. С громадной силой Блок сумел поэтически выразить самое чувство Петербурга».
Однако вместе с Петербургом в жизни и поэзии Блока дышит Подмосковье.
Если город у Блока – это почти всегда Петербург, то Россия полевая и лесная – это почти всегда Шахмаᴛᴏʙо и его окрестности. Шахмаᴛᴏʙо растворено в стихах Блока, укрыто от взоров. Петербург заметен и велик во всей русской литературе, а Шахмаᴛᴏʙо только – в жизни Блока. Но от этого сияние «малой родины» не убывает. Шахмаᴛᴏʙо в судьбе лирика выдерживает сопоставление с Петербургом. Незримое, оно постоянно звучит в ᴇᴦᴏ поэзии.
Все, кто был близок Блоку, по-блоковски ощущали Шахмаᴛᴏʙо и его окрестности как поэтический прообраз Родин. «Там широкие дороги, вокруг золотые леса. Очень чувствуется Россия…», «Вид… широкий, вольный и задумчивый. Русь настоящая» - так сказала об этих местах мать лирика , Александра Андреевна Кублицкая-Пиоттух.
Побывав в Шахмаᴛᴏʙе, Андрей Белый увидел его окрестности резко самобытными: «Здесь, в окрестностях Шахмаᴛᴏʙа, что-то есть от поэзии Блока; и – даже: быть может, поэзия эта воистину шахмаᴛᴏʙская, взятая из окрестностей; встали горбины, зубчатые лесом; напружились почвы и врезались зори», «и веял ландшафт строчкой Блока» и точно рабочая комната – эти леса и поля…»
Как же появилось в его жизни имение Шахмаᴛᴏʙо?
В 1874 году профессор Петербургского университета знаменитый ученый-ботаник, дедушка лирика , А.Н.Бекеᴛᴏʙ по совету своего друга и сослуживца Д.И.Менделеева, обосновавшегося девятью годами раньше среди живописных холмов подмосковной Клинско-Дмитровской возвышенности в усадьбе Боблово, решил по соседству с ним приобрести себе имение. Так в род Бекеᴛᴏʙых вошло Шахмаᴛᴏʙо, старинное поместье, известное с XVII века. Считают, что владельцем этих земель был воевода Дмитрия Донского Матвея Шаха, скорее всего отсюда и пошло название имения.
§ 2. Детство лирика в Шахмаᴛᴏʙо.
В 1881 году Александра Андреевна Блок привезла шестимесячного сына Александра в Шахмаᴛᴏʙо.
Навстречу тройки запыленной
Старуха вышла на крыльцо,
От солнца заслонив лицо
(Раздался листьев шелест сонный),
Бастыльник покачнув крылом,
Коляска подкатилась к дому,
И сразу стало всё знакомо,
Как будто длилось много лет, -
И серый дом, и в мезонине
Венецианское окно,
Цвет стекол – красный, желтый, синий,
Как будто так и быть должно.
Ключом старинным дом открыли
(Ребенка внес туда старик),
И тишины не возмутили
Собачий лай и детский крик.
Они умолкли – слышно стало
Жужжанье мухи на окне,
И муха биться перестала,
И лишь по голубой стене
Бросает солнце листьев тени,
Да ветер клонит за окном
Столетние кусты сирени,
В которых тонет старый дом.
Да звук какой-то заглушенный –
Звук той же самой тишины,
Иль звон церковный, отдаленный,
Иль гул (неконченной) весны,
И потянулись вслед за звуком
(Который новый мир принес)
Отец, и мать, и дочка с внуком,
И ласковый дворовый пес…
Отсюда берет исток первообразы лирика , ᴇᴦᴏ позднейшие раздумья… Здесь совершилось открытие радости – родной земли:
И дверь звенящая балкона
Открылась в липы и в сирень,
И в синий купол небосклона,
И в лень окрестных деревень.
Туда, где вьются пестрым лугом
Дороги узкой колея.
Где обвелась…
Усадьба чья-то и ничья.
И по холмам и по ложбинам,
Меж полосами светлой ржи
Бегут, сбегаются к овинам
Темнозеленые межи,
Стада белеют, серебрятся
Далекой речки рукава,
Телеги… катятся
В пыли, и видная едва
Белеет церковь над рекою.
За ней опять – леса, поля…
И всей весенней красотою
Сияет русская земля….
(Наброски продолжения второй главы поэмы «Возмездие») С тех пор он каждое лето проводил в имении деда. В. Солоухин сказал «… в летнее тепло с его синим небом и белыми облаками, с его розовым клевером и ярко-зелеными полянами ржи, с купами столетней сирени и куртинами шиповника, в вечерние зори и душистую тишину, в гуденье пчел и порханье бабочек – вовсе это Блок был погружен в середине России, как в купель, и это было его как бы второе крещение – крещение Россией, русской природой, русской деревней, Русью».
В Шахмаᴛᴏʙе было много друзей. Здесь и шахмаᴛᴏʙский возчик Гаврила, которого А.Н.Бекеᴛᴏʙ называл «лириком»: Гаврила любил животных, на плече у него Саша часто видел пригревшегося кота. Дорогу, по которой Гаврила возил воду, Саша называл Гаврилиной. Здесь и кухарка Ананьевна, говорившая какими-то необычайно яркими словами. «Вот когда цветы-то вспыхнут!» - повторяла она весной.
Саша дружил со сторожем казенного леса и шахмаᴛᴏʙским приказчиком Иваном Николаевичем. Старик брал на весь день на рубку леса или посев шахмаᴛᴏʙских полей.
Хлеб в Шахмаᴛᴏʙе в те годы молотили цепами приезжие рязанцы
. В набросках продолжения второй главы поэмы «Возмездие» есть воспоминание, уходящее в пору самого раннего детства Блока:
Уж осень, хлеб обмолотили,
И, к стенке прислонив цепы,
Рязанцы к веялке ᴄᴫᴏжили
(Уже последние снопы).
Потом зерно в мешки ссыпают,
Белеющие от муки
В телегу валят и сажают
Наверх ребенка на мешки.
Мешков с десяток по три меры
Везет с гумна в амбар шажком
Почти тридцатилетний серый,
За ним рязанцы вшестером,
Приказчик, бабушка с плетенной
Своей корзинкой для грибов –
Следят, чтоб внук неугомонный
Не соскользнул… с мешков.
А внук сидит, гордясь немного,
Что можно править самому,
И по гумну на двор дорога
Предлинной кажется ему.
Маленький Саша любит стихи. Он слушает пушкинские сказки. «Наша память хранит с малолетства веселое имя: Пушкин», - скажет Блок в конце жизни. Нравятся стихи Жуковского: «Первым вдохновителем моим был Жуковский», Полонского; ему читают детские книги. И мама, и бабушка, и дедушка сочиняют для него разные истории, присказки, стихи.
Так, по воспоминаниям, М.А.Бекеᴛᴏʙой, летом 1883 года в Шахмаᴛᴏʙе «мать сочинила для Саши сказочку про девочку Пеструшку, которая ему очень нравилась».
Саша начал складывать какие-то строчки лет в пять-шесть. С ранних лет запомнил он «постоянно набегавшие» на него «лирические волны». Лет восьми он уже записывает свои небольшие сочинения – стихи и рассказы – в миниатюрные тетрадки, что-то вроде крошечных журналов, даже с оглавлением. Там же и его рисунки. На первой странице: «Моей милой мамочке!..» На второй: «Оглавление. Пожар. Зая. Зая. человек. Лопари».
В усадьбе он знакомился с жизнью природы. Множество певчих птиц обитало в Шахмаᴛᴏʙе. Соловьи заливались около дома в кустах шиповника; иволги сидели на липах, прилетали дрозды, дятлы, сороки, горлинки. Ночью слышались совы.
Саша пишет не только о животных. Есть у него сочинения о бурях, кораблях, войне («Ночь была темная и война была большая»). Всюду и везде рисует он корабли, мечтает стать матросом, юнгой.
В «издательских» занятиях Сашуры участвовали и взрослые. Сашино стихотворение «Огромные скалы качает водой…» Александра Андреевна переписала на отдельный листок и внизу пометила: «25 июля, 1888 г. Шахмаᴛᴏʙо. Сашура».
Исследованию Шахмаᴛᴏʙа и близлежащих деревень помогли многочисленные поездки верхом. Через много лет Ф.А.Кублицкий вспоминал о совместных с Блоком поездках по окрестностям усадьбы: «На деревенских лошадках изъездили мы все окрестности на расстоянии до 10-15 верст от Шахмаᴛᴏʙа в разных направлениях… Часто возвращались домой уже почти в темноте. Вставала красная полная луна, туман белой пеленой стлался вдоль реки и подбирался к усадьбе…
Эти поездки были открытием мира
. В рассказе Блока «Исповедь язычника. Моя исповедь» (1918 г.) описаны и усадьба и, весенние просторы вокруг Шахмаᴛᴏʙа, и нрав необычного коня и дорога…
«Сначала мы поехали по давно знакомой дороге, по которой я ходил в детстве с няней. Привычная скамеечка на пригорке, осиновые жерди прясла с отвисшей корой, считанные и пересчитанные повороты дороги и кучки земли, выброшенный кротами, - на все это хорошо бегло взглянуть с высоты седла; пока ходишь по двору дома, среди родных и близких, пока ходишь пешком, все впечатления дробятся, все видишь и обо всем думаешь отдельно. Когда же сядешь на высокую лошадь, которая слегка танцует под тобою и торопится на волю, бросается в глаза все зараз: и две смежные стены невысокого дома с красной крышей, и круглая куртина перед ним, и перекладины открытых ворот между двумя плакучими березами, до которых обыкновенно надо дойти, но за которые теперь выносит в три прыжка застоявшаяся лошадь».
В набросках продолжения второй главы поэмы «Возмездие» запечатлена та же картина:
И под палящим солнцем дня
…………………….. на коня
Высокий белый конь, почуя
Прикосновение хлыста,
Уже волнуясь и танцуя,
Его выносит в ворота.
Стремян поскрипывают…
Позвякивают удила,
Встречают жадными глазами
Мир, зримый с высоты седла.
Глава 2. § 1. Ранние произведения А.Блока в Шахмаᴛᴏʙо.
Блоковская тема России в полный голос впервые прозвучала в Шахмаᴛᴏʙе
. В 1908 году осенью в Шахмаᴛᴏʙе начато стихотворение «Россия», довершенное в Петербурге. Здесь звучит поэтическая формула веры в народ и в страну:
И невозможное возможно,
Дорога долгая легка,
Когда блеснет в дали дорожной
Мгновенный взор из-под платка.
Когда звенит тоской острожной
Глухая песня ямщика!..
В то же лето в Шахмаᴛᴏʙе начат цикл «На поле Куликовом»
. В Шахмаᴛᴏʙе явились слова о подвиге Родины:
И вечный бой! покой нам только сниться
Сквозь кровь и пыль…
Летит, летит степная кобылица
И мнет ковыль
В 1910 году в Шахмаᴛᴏʙо написано стихотворение «На железной дороге». Оно проникнуто болью и состраданием к девушке, чья «мчалась юность бесполезная», может быть, ϶ᴛόᴛобраз ᴄᴫᴏжился при общении с местными наивными девушками, которые ждут своих возлюбленных:
Да что – давно уж сердце вынуто!
Так много отдано поклонов,
Так много жадных взоров кинуто
В пустынные глаза вагонов…
Далее следует своеобразный крик души лирика :
Не подходите к ней с вопросами,
Вам все равно, а ей – довольно:
Любовью, грязью иль колесами
Она раздавлена – всю больно.
Первым из литераторов, побывавших после смерти лирика в Шахмаᴛᴏʙе, был П.А.Журов. Он показывает, что тяготея к Шахмаᴛᴏʙу, Блок и в других местах нередко любил то, что было похоже на Шахмаᴛᴏʙо, напоминало его. Причина такого тяготения, по словам Журова том, что «Шахмаᴛᴏʙо и было второй – духовной родиной Блока, родиной ᴇᴦᴏ поэтического самосознания. Здесь были определены основные линии миропонимания и личного пути. Здесь он имел «видение, непостижимое уму». Здесь он встретил свою Беатриче и соединился с ней, здесь же он пережил свою утрату».
Прочтение шахмаᴛᴏʙского пейзажа, данное П.А.Журовым, соединяет реальность с блоковскими образами, рельеф местности – с рельефом поэзии. «Сама природа, - говорит П.А.Журов, - творила перед глазами Блока. Она зарождала и живила его замыслы и формы поэтической мысли. Она была неиссякаемой хранительницей образов и чувствований лирика , ᴇᴦᴏ поэтического языка и вдохновения. Она помогала ему средствами и знаками в изъявлении лирического движения… Шахмаᴛᴏʙское накопление, шахмаᴛᴏʙский звук составляет основной фонд, всегдашний, хотя бы и глубокий фон блоковской поэзии…»
§ 2. Увлечение театром. Влюбленность и её поэтическое отражение.
Одним из самых страстных увлечений юноши был театр. Знаменательно, что на вопрос в семейной анкете: «Чем я хотел бы быть» - шестнадцатилетний Блок отвечает: «Артистом императорских театров». Увлекается декламацией, в Шахмаᴛᴏʙе перед немногочисленными зрителями пылко произносит монологи Ромео и Гамлета. Благоговейное отношение к Шекспиру появилось уже в эти годы, Блок сохранил на всю жизнь.
Летом 1898 года он участвует в любительских спектаклях в имении Боблово. Эта усадьба, принадлежавшая другу и коллеге Д.И.Менделееву, находилась в нескольких верстах от Шахмаᴛᴏʙа. Там он увидел шестнадцатилетнюю дочь Менделеева Любу и полюбил её на всю жизнь.
Первым спектаклем был «Гамлет». Блок играл самого вечно печального принца, а Любовь Менделеева – Офелию.
И через многие, многие мятежные годы, несмотря на все свои увлечения другими женщинами, уставший и измученный жизнью Блок в минуты тоски и одиночества вновь и снова будет звать на помощь свою Единственную, свою Милую, свою Офелию.
Я – Гамлет. Холодеет кровь,
Когда плетет коварство сети,
И в сердце – первая любовь
Жива – к единственной на свете.
Тебя, Офелию мою,
Увел далеко жизни холод,
И гибну, принц, в родном краю,
Клинком отравленным заколот.
С лета 1898 года начинается тот стихотворный ᴨᴏᴛок, который дает начало циклу «Стихов о Прекрасной Даме» - это лирический взлет молодого Блока, океан любовных гимнов, обращенных к Л.Д. Менделеевой. Лейтмотивом звучит шахмаᴛᴏʙская природа:
Медлительной чредой ʜᴎϲходит лист осенний,
Медлительно крутится желтый лист,
И день прозрачно свеж, и воздух дивно чист –
Душа не избежит невидимого тленья.
Так, каждый день стареется она.
И каждый год, как желтый лист кружится,
Всё кажется, и помнится, и мниться,
Что осень прошлых лет была не так грустна.
«Июнь 1898. Шахмаᴛᴏʙо» - датировано стихотворение, в котором юный Блок вспоминает о какой-то утраченной возможности счастья. «По темному саду брожу я в тоске…»
Через месяц - 21 июля 1898 А.Блок пишет стихотворение, в котором ярко прорисован шахмаᴛᴏʙский пейзаж, полный романтики:
Полный месяц встал над лугом
Неизменным дивным кругом,
Светит и молчит.
Бледный, бледный луг цветущий,
Мрак ночной, по нем ползущий,
Отдыхает, спит.
Жутко выйти на дорогу:
Непонятная тревога
Под луной царит.
Хоть и знаешь: утором рано
Солнце выйдет из тумана,
Поле озарит,
И тогда пройдешь тропинкой,
Где под каждою былинкой
Жизнь кипит.
«Непонятную тревогу», когда жутко в ночи и в тумане, разгонит солнце; таинственное, смутное одолевается явным и ясным.
27 июля Блок пишет стихотворение, посвященное недавней встрече:
Она молода и прекрасна была
И чистой мадонной осталась,
Как зеркало речки спокойной, светла.
Как сердце мое разрывалось!..
Она беззаботна, как синяя даль,
Как лебедь уснувший казалась;
Кто знает, быть может, была и печаль…
Как сердце мое разрывалось!..
Когда же мне пела она про любовь,
То песня в душе отзывалась,
Но страсти не ведала пылкая кровь…
Как сердце мое разрывалось!..
§ 3. Прогулки вокруг имения. «Стихи о Прекрасной Даме».
Поэт возвращается из Петербурга вместе с матерью 16 мая 1899 г.. И сразу же началось вдохновение, навеянное природой, особой атмосферой имения.
18 мая датировано стихотворение «Я шел к блаженству. Путь блестел…», где дана потрясающая картина шахмаᴛᴏʙского заката:
Я шел к блаженству. Путь блестел
Росы вечерней красным светом,
А в сердце, замирая, пел
Рассвета песнь, когда заря
Стремились гаснуть, звезды рдели,
И неба вышние моря
Вечерним пурпуром горели!..
Душа горела, голос пел,
В вечерний час звуча рассветом.
Я шел к блаженству. Путь блестел
Росы вечерней красным светом.
Летом 1899 года поездки в Боблово продолжаются. «Помню ночные возвращенья шагом, осыпанные светляками кусты, темень непроглядную и суровость ко мне Любови Дмитриевной», - пишет поэт через много лет.
Когда я был ребенком, - лес ночной
Внушал мне страх; до боли я боялся
Ночных равнин, болот, одетых белой мглой.
Когда мой конь усталый спотыкался.
Теперь – прошло немного лет с тех пор,
И жизнь сломила дух; я пережил довольно;
Когда опять въезжаю в темный бор
Ночной порой - мне радостно и больно.
(«Когда я был ребенком, - лес ночной…»)
Вокруг - и леса, и просторы, и деревни, а в усадьбе – свой мир, благоухающий, уютный.
Гроза прошла, и ветка белых роз
В окно мне дышит ароматом…
Ещё трава полна прозрачных слез,
И гром вдали гремит раскатом.
Но к вечеру собираются тучи, в саду тихо, с холма видны темнеющие просторы…
А там, в неведомой дали,
Где небо мрачно и зловеще,
Немые грозы с вихрем шли,
Блестя порой зеницей вещей.
Ночь бушевала грозой, ветер рвал крышу, стучал ставнями, лились ᴨᴏᴛоки воды, а утором…
Сирени бледные дожем к земле прибиты…
Замолкла песня соловья;
Немолчно говор слышится сердитый
Разлитого ручья.
Природа ждет лучей обеᴛᴏʙанных:
Цветы поднимут влажный лик,
И снова в моих садах благоуханных
Раздастся птичий крик.
Часто по целым дням странствует Блок вокруг Шахмаᴛᴏʙа. Просторы зовут, но неизбежно возвращение в Шахмаᴛᴏʙо, где снова нет покоя, - ведь с поэтом всегда просторы. Пропадая на целые дни – до заката, он очерчивает все большие и большие круги вокруг своей усадьбы. Все новые долины, болота и рощи, за болотами опять холмы, и со всех холмов, то в большем , то в меньшем удалении – высокая ель на гумне и шатер серебристого тополя над домом.
Блок рисует Шахмаᴛᴏʙо. К 1898 году относится его набросок, запечатлевший дом в Шахмаᴛᴏʙе. Также есть рисунки дороги меж пашен, полей, дома с жасминовыми кустами.
«В седую древность я ушел, мудрец», - признается поэт. Это первая строка стихотворения, датированного: «27 августа 1900, Шахмаᴛᴏʙо». Блок утверждает в нем, что отвлеченные умозрения «седеющих веков» все-таки не оторвут его от «песни одинокой»: «Но жизнь души свободной не уйму – затем, что я – певец природы». Но при этом характер поэзии Блока меняется. Редки этим летом светлые, радостные описания природы, как в стихотворении «После грозы». Возникают и повторяются мотивы гибели жизни, земли, вселенной: «В моих глазах все будет погибать».
Образ возлюбленной возникает в воспоминании как утраченное «лучезарное виденье» («Не призывай и не сули…»), как нечто воздушное, небесное:
То бесконечность пронесла
Над падшим духом ураганы.
То Вечно-Юная прошла
В неозаренные туманы.
Душа лирика исполнена «страха и молчанья»
. В полях, лесах и вокруг Шахмаᴛᴏʙа, над холмами «звучала песня издалека». Она не приносили умиротворения:
Все упованья юных лет
Восстали ярче и чудесней,
Но скорбью полнилась в ответ
Душа, истерзанная песней.
То старый бог блеснул вдали,
И над зловещею зарницей
Взлетели к югу журавли
Протяжно плачущей станицей.
В 1901 году Александр Блок приезжает в Шахмаᴛᴏʙо в конце мая.
«29 мая 1901. С. Шахмаᴛᴏʙо» - датировано первое стихотворение этого лета – «Небесное умом не измеримо…», которым открывается и лирическая рукописная тетрадь «Мистическое лето», и вторая глава «Стихов о Прекрасной Даме». Это глава «С. Шахмаᴛᴏʙо. Лето и осень 1901 года».
Шахмаᴛᴏʙская глава 1901 года «Стихов о Прекрасной Даме» завершается стихотворением «Нет конца лесным тропинкам…», которое датировано «2 сентября 1901. Церковный лес» - место многих прогулок лирика :
Нет конца лесным тропинкам.
Только встретить до звезды
Чуть заметные следы…
Внемлет слух лесным былинкам.
Всюду ясная молва
Об утраченных и близких…
По верхушкам елок низких
Перелетные слова…
Не замечу ль по былинкам
Потаенного следа…
Вот она – зажглась звезда!
Нет конца лесным тропинкам.
В тот же день сочинено стихотворение, навеянное поляной в Прасоловском лесу:
Синие горы вдали –
Память горячего дня.
В теплой дорожной пыли –
Призрак бегущий коня.
Церковь в лесистой глуши –
Только листы шелестят,
Стоны ли бедной души
Успокоенья хотят?..
Осень откликнулась в стихотворении, помеченном: «5 сентября 1901. Шахмаᴛᴏʙо», где чувствуется что-то необъяснимо тоскливое:
Глушь родного леса,
Желтые листы.
Яркая завеса
Поздней красоты.
Замерли далече
Поздние слова.
Отзвучали речи -
Память все жива.
Глухо долетают
Звуки топора,
Листья облетают,
И пора, пора…
Последние шахмаᴛᴏʙские строки этого лета, подводят его итог и ждут с нетерпением шахмаᴛᴏʙскую осень:
Золотистою долиной
Ты уходишь, нем и дик,
Тает в небе журавлиный
Удаляющийся крик.
За нарядные одежды
Осень солнцу отдала
Улетевшие надежды
Вдохновенного тепла.
1 сентября 1902 года Блок вернулся в Петербург. 6 сентября написано стихотворение «Я вышел в ночь – узнать, понять…», которым открывается шестая и последняя глава «Стихов о Прекрасной Даме». Это стихотворение навеяно Шахмаᴛᴏʙом:
Я вышел в ночь – узнать, понять
Далекий шорох, близкий ропот,
Несуществующих принять,
Поверить в мнимый конский топот.
Дорога, под луной, бела,
Казалось, полнилась шагами.
Там только чья-то тень брела
И пустилась за холмами.
И слушал я – и услыхал:
Среди дрожащих лунных пятен
Далеко, звонко конь скакал,
И легкий посвист был понятен.
В сентябре-декабре поэт пишет стихотворение, пленительно соединившее любовь и природу, Её и Шахмаᴛᴏʙо:
Запевающий сон, зацветающий цвет,
Исчезающий день, погасающий свет.
Открывая окно, увидал я сирень.
Это было весной - в улетающий день.
Раздышались цветы – и на темный карниз
Передвинулись тени ликующих риз.
Блок активно переписывается со своим другом А.Белым
. В конце одного из писем Блок советуется с Белым: «Знаешь, я до сих пор не знаю, издавать мне стихи, или подождать? Мне и хочется и нет, и как-то не имею собственного мнения на этот счет». Блок посылает Белому новые стихи. Среди них - написанное 26 марта 1904 года стихотворение «Мой любимый, мой князь, мой жених…», в котором поет Шахмаᴛᴏʙо:
Мой любимый, мой князь, мой жених,
Ты печален в цветистом лугу.
Павиликой средь нив золотых
Завилась я на том берегу.
Я ловлю твои сны на лету
Бледно-белым прозрачным цветком,
Ты сомнешь меня в полном цвету
Белогрудым усталым конем.
§ 4. Значение Шахмаᴛᴏʙа в жизни и творчестве лирика .
Шахмаᴛᴏʙо давало Блоку простые, но жизненно необходимые связи с бытием. Они противостояли отвлеченности, от которой хотел избавиться Блок. А грозное время было неотступно с Блоком и в Шахмаᴛᴏʙе. Он писал Белому, что в той «стᴘẚʜᴇ», в которой он живет, «Христа не было никогда и теперь нет, он ходит где-то очень далеко». К письму Блок приложил свои новые стихи, написанные в Шахмаᴛᴏʙе, и в том числе первую часть, как он говорил, «пробрюсованной» поэмы «Три свидания», которая впоследствии названа «Неоконченная поэма»
. В поэме звучит стон совести – о том, что «Счастью в очи не взглянули миллионы сумрачных людей».
С.Соловьев писал в воспоминаниях: «На второй книге «Нечаянная Радость» природа Шахмаᴛᴏʙа отразилась еще больше, чем на «Стихах о Прекрасной Даме», но совсем с другой стороны. Вместо «вершин зубчатых лесов», от которых «светила брачная заря», вместо «белой церкви над рекой», появились «влажные стебли золотистых купальниц», болота с «зачумленным сном воды, ржавчиной волны», попик болотный.
Глава 3. § 1. «Пузыри земли».
Обратимся к циклу «Пузыри земли». (1904-1908)
На весенних лугах в Шахмаᴛᴏʙе росли купавы, купальницы; ночами таинственно мерцали светлячки…
Золотисты лица купальниц.
Их стебель влажен.
Это вышли молчальницы
Поступью важной
В лесные душистые скважины.
Там, где проталины,
Молчать повелено,
И весной непомерной взлелеяны
Поседелых туманов развалины.
Окрестности мхами завалены.
Волосы ночи натянуты туго на срубы
И пни.
Мы в листве и в тени
Издали начинаем вникать в отдаленные трубы.
Приближаются новые дни.
И пока мы одни,
И молчаливо открыты бескровные губы.
Чуда! О, чуда!
Тихонько дым
Поднимается с пруда…
Мы ещё помолчим.
Утро сонной тропой пустило стрелу,
Но одна – на руке, опрокинутой в высь. Информация с сайта Бигреферат.ру / bigreferat.ru
Ладонью в стволистую мглу –
Светляка подняла… Огляʜᴎϲь:
Где ты скроешь зеленого света ночную иглу?
Нет, светись,
Светлячок, молчаливой понятный!
Кусочек света,
Клочочек рассвета…
17 апреля 1905 года написано стихотворение, в рукописи посвященное Любови Дмитриевне. Это «попик» - языческий колдун, знахарь, но иронический, пародийный образ. «Попик» гуляет по шахмаᴛᴏʙским болотам:
И лягушке, хромой, ковыляющей,
Травой исцеляющей
Перевяжет болящую лапу.
Перекрестит и пустит гулять:
«Вот, ступай в роимую гать,
Душа моя рада.
Всякому гаду
И всякому зверю
И всякой вере».
И тихонько молится,
Приподняв свою шляпу,
За стебель, что клонится,
За больную звериную лапу
И за римского папу.
Не бойся пучины тряской –
Спасет тебя черная ряска.
Цикл «Пузыри земли» продолжается далее стихотворением «На весеннем пути в теремок…», где разыгрывается шахмаᴛᴏʙская весна, сказка весны:
На весеннем пути в теремок
Перелетный вспорхнул ветерок,
Прозвенел золотой голосок.
Постояла она у крыльца,
Поискала дверного кольца,
И поднять не посмела лица.
И ушла синеватая даль,
Где дымилась весенняя таль,
Там кружилась над лесом печаль.
Там – в березовом дальнем кругу –
Старикашка сгибал из березы дугу
И приметил её на лугу.
Закричал и запрыгал на пне:
«Ты, красавица, верно – ко мне!
Стосковалась в своей тишине!»
За корявые пальцы взялась,
С бородою зеленой сплелась
И с туманом лесным поднялась…
Так тоскуют они об одном,
Так летают они вечерком,
Так венчалась весна с колдуном.
В книге «Нечаянная Радость», в цикле «Пузыри земли», действительно, иной шахмаᴛᴏʙский пейзаж, чем в «Стихах о Прекрасной Даме».
В записной книжке Блок отметил: «Конь идет стопой бредучею» (из сказки о Еруслане Лазаревиче). Окрестности Шахмаᴛᴏʙа обернулись новым, сказочным ликом, который образно запечатлен в крестьянских легендах:
Болото – глубокая впадина
Огромного ока земли.
Он плакал так долго,
Что в слезах изошло его око
И чахлой травой поросло.
Но сквозь травы и злаки
И белый пух смеженных ресниц –
Пробегает зеленая искра,
Для того чтобы снова погаснуть в болоте,
И тогда говорят в деревнях
Неизвестно откуда пришедшие
Колдуны и косматые ведьмы:
«Это шутит над вами болото.
Это манит вас темная сила».
Поэта манят стихийные силы земли, чаруют древние поверья… С этим стихотворением было соединено другое – «Не строй жилищ у речных излучин», посвященное Г.Чулкову:
В стихотворении «Моей матери» поэт оставляет нам свой мгновенный снимок в окне шахмаᴛᴏʙского флигеля: «В круге окна слухового лик мой, как нимбом украшен. Профиль лица воскового правилен, прост и нестрашен». Из этого окошка виден весь небольшой шахмаᴛᴏʙский сад, отсюда «распахнулась окрестность»: «Смолы пахучие жарки, дали извечны туманны…» И перед глазами словно бы все прожитое, и эта минута осознается как рубеж, а вернее – начало, начало неизведанного пути. И снова звучит Шахмаᴛᴏʙо:
В туманах, над сверканье рос,
Безжалостный, святой и мудрый,
Я в старом парке дедов рос,
И солнце золотило кудри.
Не погасил лесной пожар,
Но, гарью солнечной влекомый,
Стрелой бросался я в угар,
Целуя воздух незнакомый.
И проходили сонмы лиц,
Всегда чужих и вечно взрослых,
Но я любил взлетанье птиц,
И лодку, и на лодке весла.
Я уплывал один в при этом н
Бездонной заводи и мутной,
Где утлый остров окружен
Стеною ельника уютной.
И там в развесистую ель
Я доску клал и с нею реял,
И таяла моя качель,
И сонный ветер тихо веял.
И было как на Рождестве,
Когда игра давалась даром,
А жизнь всходила синим паром
К сусально-звездной синеве.
Детство останется в поэте как внутренне состояние и тайное мерило жизни
. В конце концов на все смотрит и обо всем судит «дитя добра и света».
В итоге своего пути Блок скажет, что «реализм великий, реализм большого стиля, составляет само сердце романтизма», но открытие такого романтизма произошло в Шахмаᴛᴏʙе в «Осенней воле». Стихотворение помечено: «Июль 1905. Рогачевское шоссе». Вокруг этого шоссе – любимые места Блока. Из Шахмаᴛᴏʙо в Боблово, из Боблова в Шахмаᴛᴏʙо, через село Тараканово, мимо деревень, то одним путем, то другим, то пешком, то верхом на коне. Минуя долину тихой речки Лутосни, путь идет вверх и вверх, так что с вершин холмов Рогачевского шоссе распахиваются необъятные дали. Сколько раз Блок проходил и проезжал здесь… Но увидеть эти места впервые, открыть в них и через них всю Родину дала силу поэту первая русская революция
. В «Осенней воле» зазвучала поразительная Блоковская музыка России:
Выхожу я в путь, открытый взорам,
Ветер гнет упругие кусты,
Битый камень лег по косогорам,
Желтой глины скудные пласты.
Разгулялась осень в мокрых долах,
Обнажили кладбища земли,
Но густых рябин в проезжих селах
Красный цвет зареет издали.
Вот оно, моё веселье пляшет
И звенит, звенит, в кустах пропав!
И вдали, вдали призывно машет
Твой узорный, твой цветной рукав.
§2. «Распутья».
Также хочется обратиться к циклу «Распутья». Время создания этого цикла – 1902-1904 гг.. Блок писал его в разных местах: Санкт-Петербург – Bad Nauheim – с. Шахмаᴛᴏʙо. Перейдем к стихотворениям, передающим колоритный пейзаж родного имения Блока. К одному ин них он взял эпиграф А.А.Фета «Несбыточное грезится опять». Он как нельзя лучше отражает состояние Блока в далии от любимого Шахмаᴛᴏʙа:
Ещё бледные зори на небе,
Далеко запевает петух,
На полях в созревающем хлебе
Червячок засветил и ᴨᴏᴛух.
Потемнели ольховые ветки,
За рекой огонек замигал.
Сквозь туман чародейный и редкий
Невидимкой табун проскакал.
Я печальными еду полями,
Повторяю печальный напев.
Невозможные сны за плечами
Исчезают, душой овладев.
Я шепчу и слагаю созвучья-
Небывалое в думах моих,
И качаются серые сучья,
Словно руки и лица у них.
В этом стихотворении появляется и образ поля, с созревающим на нем хлебом, и река, скорее всего, - Лутосонь, и табун, может быть, вспоминаются поездки в детстве верхом. Хочется отметить и другое стихотворение, где увековечены шахмаᴛᴏʙские цветы, сад и, конечно же, сирень.
Запевающий сон, зацветающий цвет,
Исчезающий день, погасающий свет.
Открывая окно, увидал я сирень.
Это было весной в улетающий день.
Раздышались цветы – и на темный карниз
Передвинулись тени ликующих риз.
Задыхалась тоска, занималась душа.
Распахнул я окно, трепеща и дрожа.
И не помню - откуда дохнула в лицо,
Запевая, сгорая, взошла на крыльцо.
В стихотворении «Светлый сон, ты не обманешь…» много автобиографических черт. Например, пешие прогулки вокруг Шахмаᴛᴏʙа, рассказы о Париже, отношения деда, А.Н.Бекеᴛᴏʙа, и внука:
Светлый сон, ты не обманешь,
Ляжешь в утренней росе,
Алой пылью тихо встанешь
На закатной полосе.
Солнце небо опояшет,
Вот и вечер – весь в огне.
Зайчик розовый запляшет
По цветочкам на стене.
На балконе, где алеют
Мхи старинных балюстрад,
Деды дремлют и лелеют
Сны французских баррикад.
Мы внимаем ветхим дедам,
Будто статуям из ниш:
Сладко вспомнить за обедом
Старый пламенный Париж,
Протянув больную руку,
Сладко юным погрозить.
Сладко гладить кудри внуку,
О минувшем говорить.
И в алеющем закате
На балконе подремать,
В мягком стеганом халате
Перебраться на кровать…
Скажут: «Поздно, мы устали…»
Разойдутся на заре,
Я с тобой останусь в зале,
Лучик ляжет на ковре. Текст с сайта Биг Реферат РУ
Милый сон, вечерний лучик…
Тени бархатных ресниц…
В золотистых перьях тучек
Танец нежных вечерниц…
Заключение.
Исходя из данной работы и представленных в ней факᴛᴏʙ и примеров, можно сделать вывод, что усадьба Шахмаᴛᴏʙо сыграла значительную роль в жизни А.А.Блока.
Он приехал в имение совсем ребенком, познавал мир через окружающие него предметы в усадьбе. Именно здесь происходили важные, определяющие моменты жизни лирика : первые поэтические пробы, встреча Прекрасной Дамы, моменты сильнейшего вдохновения, отраженные в произведениях. Сюда бежал за духовным обновлением и обретение себя, именно в усадьбе Шахмаᴛᴏʙо А.А. Блок понял и по-настоящему полюбил Россию.
|
>> Усадьба Шахмаᴛᴏʙо в поэтическом мире А.А.Блока |
| "Страшный мир" в лирике А.А.Блока |
| Неизвестная статья А.А. Шахмаᴛᴏʙа «О государственных задачах русского народа" |
| Стихотворение А.А. Блока «Незнакомка»: символистские подтексты |
| Изучение поэмы А.А. Блока "Двенадцать" в одиннадцатых классах украинских школ с русским языком обучения |
| Образ революционной эпохи в поэме А.А. Блока \"Двенадцать\" |
| Анализ стихотворения "Россия" А.А.Блока |
| Анализ стихотворения А.А. Блока "О, весна без конца и без краю..." |
| Тема любви в поэзии А.А. Блока и С.А. Есенина |
| Анализ стихотворения А.А.Блока «Незнакомка» |
| Тема революции в поэме А.А. Блока "Двенадцать" |
Похожие документы
Переписка А. Колчака и А. Тимиревой как исторический источникКурсовая работа «Переписка А. Колчака и А. Тимиревой как исторический источник» Содержание ВВЕДЕНИЕ ГЛАВА I. Исторические условия 1.1 Биография авторов 1.2 Обстоятельства создания Выводы Глава 2 История публикаций 2.1 Описание современного состояния источника ...
Субстантивация в поэтическом контекстеВведение Актуальность темы определяется интересом лингвистов к проблеме транспозиции частей речи в целом и к проблеме субстантивации, в частности. В разнообразии аспектов изучения субстантивации в современной лингвистике определяется перспектива дальнейшего исследования этой темы. Несмотря на изученность явления субстантивации, практическая необходимость анализа субстантиватов очень ощутима. При этом большой интерес представляют окказиональные субстантиваты в поэтическом контексте....
Усадьба Шахматово в поэтическом мире А.А.БлокаИнститут туризма, 2004 г. Введение. Цель данной работы как можно точнее и разностороннее показать влияние усадьбы Шахматово на поэтический мир А.А.Блока. Также нужно осветить различные аспекты пребывания поэта в имении, выявить главные вехи в его жизни, произошедшие именно в Шахматово. С практической стороны можно совершить экскурсию в усадьбу, которая поможет полнее воспринимать произведения поэта и по-настоящему почувствовать атмосферу Шахматова. ...
Перевод в современном миреВведение Данная работа посвящена переводу в современном мире. Целью этой работы является ознакомление с языковыми и культурными барьерами и дальнейшем развитием перевода в современном мире. Задачами данной работы являются: 1) ознакомление языковых; 2) культурных барьеров и рассмотрение видов переводов в современном мире. Актуальность темы заключается в том, что перевод в своем развитии прошел несколько этапов, но в настоящее время предпочтение отдается информативному переводу, в котором особенности индивидуально-авторского стиля не так существенны. Так же с развитием информационных технологий появились компьютерные программы, для упрощения перевода, нам следует знать недостатки и преимущества этого вида перевода. Все эти изменения имеют отношение к рекламным текстам, которые по своей значимости выходят на высокое место....
Неопределенно-личные предложения в поэтическом тексте: структура, семантика, функцииФедеральное агентство по образованию Государственное образовательное учреждение Высшего профессионального образования «Борисоглебский государственный педагогический институт» Историко-филологический факультет Кафедра русского языка и методики ее преподавания Курсовая работа по русскому языку...
bigreferat.ru
Шахматово - nilllok
Вооруженный мир, как бремя,Несут безропотно цари.И Крупп, несущий мир всем странам,(Священный) страж святых могил,Полнеба чадом и туманомНад всей Европой закоптил.И в русской хате деревенскойСверчок, как прежде, затрещал.А. Блок
На первые майские съездил в Шахматово. Красиво там, хотя в тот день погода была пасмурной и дождливой. Шахматово купил дед Блока в 1874 году, недалеко, в Боблове, с 1864 года была усадьба Менделеева. Места удивительные, вот вроде бы съезжаешь с трассы всего на 20 км, а уже во многом другой мир. Первый раз был в Шахматово четыре года назад, с тех пор там мало что поменялось. Территорию огородили и чуть облагородили, немного меньше стало напоминать усадьбу, а больше — заповедник, но в целом, как мне кажется, стало лучше.
Sigma SD1 Sigma SA AF 17-50mm f/2.8 EX DC OS HSMБлок до 1916 года каждое лето проводил в Шахматово, и, судя по рабочим материалам к “Возмездию”, которые правда не вошли в изданный вариант, очень скучал по этим местам. Я вот был-то один раз всего, а тоже все эти четыре года скучал немного, так как есть по чему:
Sigma SD1 Sigma SA AF 17-50mm f/2.8 EX DC OS HSMКстати, справа в смешном павильончике — буфет с верандой, где пережидали начавшийся ливень. Усадьба немного чудной формы:
Sigma SD1 Sigma SA AF 17-50mm f/2.8 EX DC OS HSMВот сложно сказать какое оно, правое или левое, но одно крыло перестроено по проекту А.Блока. Внутри эта, внешне неуклюжая башня, состоит из двух удобных и светлых комнат с чудесным видом из окон. К сожалению, внутри снимать нельзя, но обстановка очень мне напоминала квартиру бабушки. Те же вещи, похожая мебель и какой–то особый дух места.
Sigma SD1 Sigma SA AF 17-50mm f/2.8 EX DC OS HSMОчень рекомендую взять экскурсию, но делать это надо при входе на территорию усадьбы. И не только потому, что очень стильно слушать экскурсию по усадьбе Блока с сильным грузинским акцентом, но и просто интересно. Правда, служители, сопровождающие посетителей, если видят ваш интерес и сами с удовольствием поясняют и отвечают на вопросы. Но лучше все же экскурсия.Помимо основного здания есть еще несколько флигелей и хоз. построек:
Sigma SD1 Sigma SA AF 17-50mm f/2.8 EX DC OS HSMНельзя сказать, что экспозиции в них очень богаты, но все равно они интересны. Ну а главное в Шахматово имеет смысл приезжать на весь день, чтобы погулять по округе, посидеть, посмотреть… Здорово взять с собой “Возмездие” и почитать его вслух, особенно если с рабочими материалами ко второй главе, где Шахматово как раз и описано в деталях. Например, вот он:
Sigma SD1 Sigma SA AF 17-50mm f/2.8 EX DC OS HSMОгромный тополь серебристыйСклонял над домом свой шатер,Стеной шиповника душистойВстречал въезжающего двор.Он был амбаром с острой крышейОт ветров северных укрыт,И можно было ясно слышать,Какая тишина царит.
А. БлокИ дальше
Sigma SD1 Sigma SA AF 17-50mm f/2.8 EX DC OS HSMИ сразу стало всё знакомо,Как будто длилось много лет, —И серый дом, и в мезонинеВенецианское окно,Цвет стекол — красный, желтый, синий,Как будто так и быть должно.А. БлокНо увы, нам не повезло с прогулками. Уже когда подходили к усадьбе, небо набухло грозой:
Sigma SD1 Sigma SA AF 17-50mm f/2.8 EX DC OS HSMУвы, усадьба сгорела в 1921 году, в том же году сгорел и Блок. То, что сейчас, это “новострой”, какая разница? Блок там все равно ощущается во всем. Ну и в завершение полностью кусочек из “Возмездия” о Шахматово:“Наброски продолжения второй главы
24 января 1921К чему мечтою беспокойнойОпережать событий строй?Зачем в порядок мира стройныйВводить свой голос бредовой?В твои……. сцепленные зубы,Пегас, протисну удила,И если ты, заслышав трубы,На звук помчишься, как стрела,Тебе исполосую спинуМоим узорчатым хлыстом,Тебя я навзничь опрокину,Рот окровавив мундштуком,И встанешь ты, дрожа всем телом,Дымясь, кося свои умный глазНа победителя…….Смирителя твоих проказ…Пойдешь туда, куда мне надо,Грызя и пеня удила,Пока вечерняя прохладаМеня на отдых отвела…Смирись, и воле человекаПокорствуй, буйная мечта…Сошли туман и темнота.Настал блаженный вечер века.Кончался век, не разрешивСвоих мучительных загадок,Грозу и бурю затаивСреди широких … складокТуманного плаща времен.Зарыты в землю бунтари,Их голос заглушён на время.Вооруженный мир, как бремя,Несут безропотно цари.И Крупп, несущий мир всем странам,(Священный) страж святых могил,Полнеба чадом и туманомНад всей Европой закоптил.И в русской хате деревенскойСверчок, как прежде, затрещал.В то время земли пустовалиДворянские — и маклакиИх за бесценок продавали,Но начисто свели лески.И старики, не прозреваяГрядущих бедствийЗа грош купили угол раяНеподалеку от Москвы.Огромный тополь серебристыйСклонял над домом свой шатер,Стеной шиповника душистойВстречал въезжающего двор.Он был амбаром с острой крышейОт ветров северных укрыт,И можно было ясно слышать,Какая тишина царит.Навстречу тройке запыленнойСтаруха вышла на крыльцо,От солнца заслонив лицо(Раздался листьев шелест сонный),Бастыльник покачнув крылом,Коляска подкатилась к дому.И сразу стало всё знакомо,Как будто длилось много лет, —И серый дом, и в мезонинеВенецианское окно,Цвет стекол — красный, желтый, синий,Как будто так и быть должно.Ключом старинным дом открыли(Ребенка внес туда старик),И тишины не возмутилиСобачий лай и детский крик.Они умолкли — слышно сталоЖужжанье мухи на окне,И муха биться перестала,И лишь по голубой стенеБросает солнце листьев тени,Да ветер клонит за окномСтолетние кусты сирени,В которых тонет старый дом.Да звук какой-то заглушённый —Звук той же самой тишины,Иль звон церковный, отдаленный,Иль гул (неконченной) весны,И потянулись вслед за звуком(Который новый мир принес)Отец, и мать, и дочка с внуком,И ласковый дворовый пес…И дверь звенящая балконаОткрылась в липы и в сирень,И в синий купол небосклона,И в лень окрестных деревень.Туда, где вьется пестрым лугомДороги узкой колея,Где обвелась …Усадьба чья-то и ничья.И по холмам, и по ложбинам,Меж полосами светлой ржиБегут, сбегаются к овинамТемно-зеленые межи,Стада белеют, серебрятсяДалекой речки рукаваТелеги … катятсяВ пыли, и видная едваБелеет церковь над рекою,За ней опять — леса, поли…И всей весенней красотоюСияет русская земля…Здесь кудри внука золотыеЛаскало солнце, здесь…….Он был заботой женщин нежнойОт грубой жизни огражден,Летели годы безмятежно,Как голубой весенний сои.И жизни (редкие) уродства(Которых нельзя было не заметить)Возбуждали удивление и не нарушали благородстваИ строй возвышенный души.Уж осень, хлеб обмолотили,И, к стенке прислонив цепы,Рязанцы к веялке сложили(Уже последние снопы).Потом зерно в мешки ссыпают,Белеющие от муки,В телегу валят, и сажаютНаверх ребенка на мешки.Мешков с десяток по три мерыВезет с гумна в амбар шажкомПочти тридцатилетний серый,За ним — рязанцы вшестером,Приказчик, бабушка с плетенойСвоей корзинкой для грибов —Следят, чтоб внук неугомонныйНе соскользнулс мешков.А внук сидит, гордясь немного,Что можно править самому,И по гумну на двор дорогаПредлинной кажется ему.В деревне жиля только летом,А с наступленьем холодов…(Пред ним встают) идей ПлатонаВеликолепные миры.И гимназистам, не забывшимПро единицы и нули,Профессор врет: «Вы — соль земли!»Семь лет гимназия толстовской,Латынь и греки …Растет, растет его волненье,…отчегоУже туманное виденьеВ ночи преследует его,Он виснет над туманной бездной,И в пропасть падает во снеЕму призывы тверди звезднойВ ночной понятны тишине,Его манят заката розы,Его восторгу нет конца,Когда … грозы …И под палящим солнцем дня…на коня,Высокий белый конь, ночуяПрикосновение хлыста,Уже волнуясь и танцуя,Его выносит в ворота.Стремян поскрипывают…….Позвякивают удила,Встречает жадными глазамиМир, зримый с высоты седла.
Пропадая на целые дни — до заката, он очерчивает все большие и большие круги вокруг родной усадьбы. Все новые долины, болота и рощи, за болотами опять холмы, и со всех холмов, то в большем, то в меньшем удалении — высокая ель на гумне и шатер серебристого тополя над домом.Он проезжает деревни, сначала ближние, потом — незнакомые. Молодухи и девки у колодца. Зачерпнула воды, наклонилась, надевает ведра на коромысло, слышит топот коня, заслонилась от солнца, взглянула и засмеялась — блеснули глаза и зубы — и отвернулась, и пошла плавно прочь. Он смотрит вслед, как она качает стан, и долго ничего не видит, кроме этих смеющихся зубов, и поднимает лошадь в галоп. Она переходит в карьер, он летит без оглядки, солнце палит, и ветер свистит в ушах, уже вся деревня промелькнула мимо — последние сараи, конопля, поля ржаные, голубые полоски льна, — опять перелесок, он остановил лошадь, она пошла шагом, тень, колеи, корни, из-за стволов старых смотрит большая заросль белой серебрянки, как дым, как видение.Долго он объезжал окрестные холмы и поля, и уже давно его внимание было привлечено зубчатой полосой леса на гребне холма на горизонте. Под этой полосой, на крутом спуске с холма, лежала деревня. Он поехал туда весной, и уже солнце было на закате, когда он въехал в старую березовую рощу под холмом. Косые лучи заката — облака окрасились в пурпур, видение средневековой твердыни. Он минует деревню и подъезжает к лесу, едет шагом мимо него; вдруг — дорожка в лесу, он сворачивает, заставляя лошадь перепрыгнуть через канаву, за сыростью и мраком виден новый просвет, он выезжает на поляну, перед ним открывается новая необъятная незнакомая даль, а сбоку — фруктовый сад. Розовая девушка, лепестки яблони он перестает быть мальчиком.
Январь и май-июль 1921”
nilllok.livejournal.com
