Вечны ли адские муки? (2 часть из 2). Вечны ли адские муки

Неделя о Страшном Суде: вечны ли адские муки

Как мо­жет Бог, ко­то­рый зо­вет к се­бе всех труж­да­ю­щих­ся и обре­ме­нен­ных, до­пу­стить для ко­го–то воз­мож­ность веч­ных мук. Эта мысль за­ни­ма­ла мно­гих бо­го­сло­вов. Так ро­ди­лось уче­ние об «апо­ка­та­с­та­си­се», по­сте­пен­ном из­бав­ле­нии от мук и со­еди­не­нии с Бо­гом всех лю­дей и да­же пад­ших ан­ге­лов. По­че­му оно осуж­де­но?

На­ша лю­бовь и до­ве­рие к свя­тым Пра­во­слав­ной Церк­ви вы­ра­жа­ет­ся в том, что мы с лю­бо­вью и до­ве­ри­ем чи­та­ем их тво­ре­ния. Но все­гда ли тво­ре­ния свя­тых со­дер­жат толь­ко стро­го пра­во­слав­ное уче­ние? Нет ли в свя­то­оте­че­ских текстах «кам­ней пре­ткно­ве­ния», спо­ткнув­шись о ко­то­рые, мы мо­жем впасть в ересь?

Еги­пет и Па­ле­сти­на в IV-VI ве­ках бы­ли цве­ту­щим са­дом мо­на­ше­ско­го жи­тия, пре­ис­пол­нен­ным су­ро­вых ас­ке­ти­че­ских по­дви­гов и трез­вен­но­го вни­ма­ния к се­бе. Од­на­ко стро­гость жиз­ни не убе­рег­ла мно­гих то­гдаш­них по­движ­ни­ков от по­гре­ше­ния в ве­ро­уче­нии и от вос­при­я­тия ере­ти­че­ских мне­ний.

Ис­точ­ни­ком этих мне­ний был Ори­ген, зна­ме­ни­тей­ший учи­тель Алек­сан­дрий­ской шко­лы III ве­ка, бо­го­слов, ис­тол­ко­ва­тель Свя­щен­но­го Пи­са­ния, ас­кет и по­движ­ник. Его сла­ва бы­ла столь ве­ли­ка, что лож­ные его мне­ния рас­про­стра­ня­лись на­равне с вер­ны­ми, а по­чи­та­те­ли его та­лан­та, «ори­ге­ни­сты», при­ни­ма­ли его пред­по­ло­же­ния и на­ме­ки как бес­спор­ные утвер­жде­ния.

Его идеи, со­бор­но рас­смот­рен­ные толь­ко су­ще­ствен­но поз­же ― в 543 го­ду на по­мест­ном Кон­стан­ти­но­по­ле Со­бо­ре ― вклю­ча­ли и пред­став­ле­ние о том, что по­сле Вто­ро­го При­ше­ствия му­ки греш­ни­ков бу­дут не бес­ко­неч­ны­ми, хо­тя и дли­тель­ны­ми, а в кон­це кон­цов все ра­зум­ные су­ще­ства (и, воз­мож­но, да­же диа­вол) бу­дут вос­ста­нов­ле­ны в пер­во­на­чаль­ном без­греш­ном со­сто­я­нии и со­еди­нят­ся с Бо­гом (это уче­ние впо­след­ствии бы­ло на­зва­но «апо­катáста­сис», от греч. ἀποκατάστασις ― вос­ста­нов­ле­ние).

Ка­за­лось бы, Ори­ген, опи­сы­вая спа­се­ние всех и каж­до­го ― и лю­дей, и ан­ге­лов, ― ри­су­ет кар­ти­ну, со­от­вет­ству­ю­щую без­гра­нич­но­му ми­ло­сер­дию Бо­жию и все­силь­ной по­бе­де Хри­ста над смер­тью ― что в кон­це ве­ков Бог бу­дет вся­че­ская во всех (1 Кор. 15:28) и что узрит вся­кая плоть спа­се­ние Бо­жие (Лк. 3:6).

Но как мог столь по­чи­та­е­мый бо­го­слов и зна­ток Свя­щен­но­го Пи­са­ния пре­не­бречь еван­гель­ски­ми сло­ва­ми об агн­цах и коз­ли­щах, что пой­дут сии в му­ку веч­ную, а пра­вед­ни­ки в жизнь веч­ную (Мф. 25:46)? ― На этот во­прос у Ори­ге­на есть тон­кое фило­соф­ско-фило­ло­ги­че­ское по­стро­е­ние: «бу­ду­щий век», по его мне­нию, не яв­ля­ет­ся пол­ным си­но­ни­мом «веч­но­сти»; по срав­не­нию с аб­со­лют­ной Бо­же­ствен­ной веч­но­стью да­же рай­ский бу­ду­щий век мал и ко­не­чен, а по­сле него на­ста­нут еще но­вые.

Кро­ме то­го, по мне­нию Ори­ге­на, му­че­ния греш­ни­ков в «бли­жай­шем» бу­ду­щем ве­ке не обя­за­тель­но про­дол­жат­ся в по­сле­ду­ю­щих ― «в гря­ду­щих ве­ках Бог явит бо­гат­ство бла­го­да­ти Сво­ей в бла­го­сти, и ве­ли­чай­шим греш­ни­ком, по­ху­лив­шим Ду­ха Свя­то­го и на­хо­дя­щим­ся под вла­стью гре­ха как во всем ны­неш­нем ве­ке, так и от на­ча­ла до кон­ца в бу­ду­щем ве­ке, по­сле это­го (не знаю, ка­ким об­ра­зом) рас­по­ря­дит­ся к его бла­гу» («О мо­лит­ве», 27.15).

Вы­стра­и­вая та­кую «ле­сен­ку» из «бу­ду­щих ве­ков», Ори­ген по­сте­пен­но воз­во­дит по ней всех ра­зум­ных су­ществ: «неко­то­рые до­стиг­нут неви­ди­мо­го и веч­но­го бы­тия на пер­вых же по­рах, дру­гие толь­ко потóм, а неко­то­рые да­же в по­след­ние вре­ме­на, и то толь­ко пу­тем ве­ли­чай­ших и тяг­чай­ших на­ка­за­ний и про­дол­жи­тель­ных, так ска­зать, мно­го­ве­ко­вых, са­мых су­ро­вых ис­прав­ле­ний» («О на­ча­лах», 6.3). И хо­тя Ори­ген ого­ва­ри­ва­ет­ся, что го­во­рит «га­да­тель­но, ни­че­го не утвер­ждая од­но­знач­но», его са­мо­го увле­ка­ют мыс­ли о мно­же­ствен­но­сти ми­ров, о воз­мож­но­сти ис­прав­ле­ния пад­ших ан­ге­лов и да­же но­во­го па­де­ния спас­ших­ся лю­дей.

Бла­жен­ный Иеро­ним Стри­дон­ский (†420), от­прав­ляя Ави­ту свой ла­тин­ский пе­ре­вод кни­ги Ори­ге­на «О на­ча­лах» (в ко­то­рой по­дроб­но из­ло­же­ны идеи апо­ка­та­с­та­си­са) пре­ду­пре­ждал в пись­ме: «При­и­ми же что ты про­сил, но знай, что в этих кни­гах ты дол­жен очень мно­го­го от­вра­щать­ся и, по сло­ву Гос­по­да, хо­дить меж­ду скор­пи­о­на­ми и зме­я­ми» (Пись­мо 100, к Ави­ту).

Эти змеи и скор­пи­о­ны бы­ли без­опас­ны тем свя­тым, ко­то­рые осто­рож­но чи­та­ли Ори­ге­на и из­вле­ка­ли из него мно­го по­лез­но­го, но ра­ди тех, кто по­лу­чил ядо­ви­тые уку­сы, в 543 го­ду в Кон­стан­ти­но­по­ле со­брал­ся По­мест­ный Со­бор, на ко­то­ром бы­ли при­ня­ты 10 ана­фе­ма­тиз­мов про­тив ори­ге­ни­стов. 9-й из них гла­сит: «Кто го­во­рит или ду­ма­ет, что на­ка­за­ние де­мо­нов и нече­сти­вых лю­дей вре­мен­но и что по­сле неко­то­ро­го вре­ме­ни оно бу­дет иметь ко­нец, или что бу­дет по­сле вос­ста­нов­ле­ние (ἀποκατάστασις) де­мо­нов и нече­сти­вых лю­дей, ― да бу­дет ана­фе­ма». Впо­след­ствии эти ана­фе­ма­тиз­мы бы­ли вклю­че­ны в Де­я­ния V Все­лен­ско­го Со­бо­ра 553 го­да, а осуж­де­ние Ори­ге­на бы­ло под­твер­жде­но на VI и VII Все­лен­ских Со­бо­рах.

Уче­ние Пра­во­слав­ной Церк­ви все­гда бы­ло та­ко­во, что эта вре­мен­ная жизнь ― лишь под­го­тов­ка к веч­но­сти, она по­доб­на эк­за­ме­ну, по­сле ко­то­ро­го не бу­дет ни­ка­ких пе­ре­сдач. «Здесь де­ла­ние — там воз­да­я­ние, здесь по­двиг — там вен­цы», ― го­во­рит прп. Вар­со­но­фий Ве­ли­кий. А в пред­став­ле­нии Ори­ге­на не толь­ко в ты­ся­чи раз ума­ля­лось зна­че­ние этой жиз­ни (ибо бу­дут сле­ду­ю­щие), но, что еще страш­нее ― по­чти уни­что­жа­лась че­ло­ве­че­ская сво­бо­да.

Ес­ли все лю­ди: блуд­ни­ки и пре­по­доб­ные, па­ла­чи и му­че­ни­ки ― бу­дут при­ве­де­ны в оди­на­ко­вое со­сто­я­ние без­греш­но­сти и бли­зо­сти к Бо­гу, то в чем то­гда смысл хри­сти­ан­ско­го по­дви­га, слу­же­ния ближ­не­му, ве­ры, на­деж­ды и люб­ви?

Бес­спор­но, Гос­подь хо­щет всем спа­сти­ся и в ра­зум ис­ти­ны при­и­ти (1 Тим. 2:4), это же­ла­ние при­су­ще и свя­тым, они же­ла­ют осталь­ным лю­дям так­же при­об­щить­ся к бла­го­да­ти ― но не це­ной сво­бо­ды. Как го­во­рит­ся, «на­силь­но мил не бу­дешь».

К со­жа­ле­нию, спо­ры о ко­неч­но­сти адских мук не за­кон­чи­лись и по­сле эпо­хи Все­лен­ских Со­бо­ров. Си­ту­а­ция силь­но ослож­ня­лась тем, что свя­ти­тель Гри­го­рий Нис­ский, брат свя­ти­те­ля Ва­си­лия Ве­ли­ко­го, в сво­их со­чи­не­ни­ях неод­но­крат­но вы­ска­зы­вал пред­по­ло­же­ния о том, что греш­ни­кам воз­мож­но бу­дет вос­со­еди­нить­ся с пра­вед­ни­ка­ми по­сле то­го, как прой­дут очи­сти­тель­ный огонь му­че­ний.

Так, в «Сло­ве об усоп­ших в ве­ре» он пи­сал: «Пре­муд­рость Бо­жия на­шла та­кой план: до­пу­стить че­ло­ве­ку быть в том, что он для се­бя из­брал, дабы вку­сив от зла, ко­то­ро­го воз­же­лал, и на опы­те по­знав, что на что он про­ме­нял, он неволь­но во­стек бы на­зад по при­чине же­ла­ния пер­во­го бла­жен­ства, сбро­сив вся­кую страст­ность и бес­сло­вес­ность, как некий груз есте­ства, и очи­стив се­бя или в на­сто­я­щей жиз­ни чрез трез­ве­ние и лю­бо­муд­рие, или по­сле пре­став­ле­ния ту­да ― чрез пла­виль­ную пещь очи­сти­тель­но­го ог­ня».

Апел­ля­ция к ав­то­ри­те­ту свя­ти­те­ля Гри­го­рия сму­ща­ла пра­во­слав­ных не толь­ко во вре­мя спо­ров с ори­ге­ни­ста­ми, но и де­сять ве­ков спу­стя, в по­ле­ми­ке с ка­то­ли­ка­ми о чи­сти­ли­ще. Свя­ти­тель Гер­ман Кон­стан­ти­но­поль­ский в VIII ве­ке пы­тал­ся обе­лить Нис­ско­го свя­ти­те­ля, об­ви­нив ере­ти­ков в ис­ка­же­нии его тво­ре­ний, но, увы, слиш­ком ча­сто у свт. Гри­го­рия встре­ча­ет­ся эта мысль, чтобы мож­но бы­ло ее при­пи­сать пе­ру недоб­ро­же­ла­тель­но­го книж­ни­ка.

Что же оста­ет­ся? ― При­знать, что ве­ли­кий пас­тырь и свя­ти­тель, удо­сто­ен­ный на­име­но­ва­ния «отец от­цов» на VI Все­лен­ском Со­бо­ре, бо­го­слов и ри­тор ― за­блуж­дал­ся в этом во­про­се. Он был свят, но не без­гре­шен (ибо без­гре­шен толь­ко Бог) ― по­то­му и за­блуж­дал­ся. Пи­са­ния его ис­пол­не­ны муд­ро­сти и ду­хов­ной поль­зы, но это от­дель­ное мне­ние ― за­блуж­де­ние.

Пре­по­доб­ный Вар­со­но­фий Ве­ли­кий, бу­дучи спро­шен уче­ни­ка­ми о кни­гах Ори­ге­на и мне­нии свя­ти­те­ля Гри­го­рия Нис­ско­го, от­ве­чал так: «По­слу­шай­те, что Бог от­крыл мне за три дня до то­го, как вы на­пи­са­ли мне свой во­прос. Не ду­май­те, чтобы лю­ди, хо­тя и свя­тые, мог­ли со­вер­шен­но по­стиг­нуть все глу­би­ны Бо­жии; ибо апо­стол го­во­рит: мы от­ча­сти зна­ем и от­ча­сти про­ро­че­ству­ем (1 Кор. 13:9), и еще: од­но­му да­ет­ся Ду­хом то и то, но не все да­ро­ва­ния од­но­му че­ло­ве­ку. Зная, что дей­ствия Бо­жии непо­сти­жи­мы, Апо­стол воз­звал: О, без­дна бо­гат­ства и пре­муд­ро­сти и вéде­ния Бо­жия! Как непо­сти­жи­мы судь­бы Его и неис­сле­ди­мы пу­ти Его! Ибо кто по­знал ум Гос­по­день? Или кто был со­вет­ни­ком Ему? (Рим. 11:33-34)

Свя­тые пре­взо­шли сво­их учи­те­лей и, сде­лав­шись учи­те­ля­ми ду­хов­ны­ми, Ду­хом Свя­тым го­во­ри­ли то, что вве­ря­лось им с утвер­жде­ни­ем от Него; го­во­ри­ли и то, что им бы­ло пре­по­да­но преж­ни­ми учи­те­ля­ми их, не ис­сле­дуя слов их, то­гда как им дóлж­но бы­ло ис­сле­до­вать оные и чрез мо­лит­ву к Бо­гу и во­про­ше­ния про­све­щен­ных Ду­хом удо­сто­ве­рить­ся, спра­вед­ли­вы ли они. Та­ким об­ра­зом, пе­ре­ме­ша­лись уче­ния, и всё, что го­во­ри­ли сии свя­тые му­жи, их име­ни при­пи­сы­ва­лось. Итак, ко­гда слы­шишь, что кто-ли­бо го­во­рит о се­бе, что он от Ду­ха Свя­то­го слы­шан­ное по­ве­да­ет, то сие несо­мнен­но, и мы долж­ны то­му ве­рить.

Ес­ли же свя­той муж (име­ет­ся в ви­ду свт. Гри­го­рий Нис­ский ― П.К.) и го­во­рит о вы­ше­упо­мя­ну­тых мне­ни­ях, то не най­дешь, чтобы он под­твер­ждал словá свои, как бы имел утвер­жде­ние свы­ше, но они про­ис­тек­ли из уче­ния преж­них его учи­те­лей, и он, до­ве­ряя зна­нию и пре­муд­ро­сти их, не во­про­шал Бо­га, ис­тин­но ли сие. Вот, вы слы­ша­ли всё мое ра­зу­ме­ние; без­молв­ствуй­те от­ныне и упраж­няй­тесь о Бо­ге и, оста­вя празд­но­сло­вие, будь­те вни­ма­тель­ны к стра­стям ва­шим, за ко­то­рые по­тре­бу­ет­ся от вас от­вет в день суд­ный» (Прпп. Вар­со­но­фий Ве­ли­кий и Иоанн Про­рок. Ру­ко­вод­ство к ду­хов­ной жиз­ни в от­ве­тах на во­про­сы уче­ни­ков. Во­прос 610).

Петр Ко­ролев (ныне иеро­ди­а­кон Пан­те­ле­и­мон)

По ма­те­ри­а­лам: http://www.nsad.ru

azbyka.ru

Вечны ли адские муки? Часть 3 / Православие.Ru

Семь лет назад сайт «Православие.Ру» опубликовал мою статью «Святые отцы и “оптимистическое богословие”». Поступившие после этого отзывы читателей, а также более серьезное знакомство со святоотеческим наследием и с затронутой в статье проблемой позволили мне существенным образом переработать и расширить ее: появилась новая глава, другие дополнены святоотеческими свидетельствами; рассмотрены некоторые аргументы противников церковного учения о вечности загробного воздаяния, исправлены отдельные неточности. Кроме того, учтено, что некоторые авторы, упомянутые в первоначальной версии статьи, в течение последних лет существенно скорректировали свои взгляды по данному вопросу.

«Оптимистическая патрология»

Многие современные сторонники идеи «всеобщего спасения» пытаются реабилитировать ее ссылками на святых отцов, которые будто бы были сторонниками этого заблуждения. Рассмотрим, насколько состоятельны эти попытки.

Святитель Григорий Нисский

Святитель Григорий Нисский

Святитель Григорий – единственный из всех православных святых, кто определенно учил о конечности адских мук. И этот факт неизменно становится предметом спекуляций со стороны сторонников «оптимистического богословия». Приведем два примера.

«VI Вселенский Собор включил имя святителя Григория Нисского в число “святых и блаженных отцов”, а VII Вселенский Собор даже назвал его “отцом отцов”. Что же касается Константинопольского Собора 543 года и V Вселенского Собора, на которых был осужден оригенизм, то весьма показательно, что, хотя учение Григория Нисского о всеобщем спасении было хорошо известно отцам обоих Соборов, его не отождествили с оригенизмом. Отцы Соборов сознавали, что существует еретическое понимание всеобщего спасения (оригенистический апокатастасис, “находящийся в связи” с идеей предсуществования душ), но существует и его православное понимание, основанное на 1 Кор. 15: 24–28»[1].

«Бог хочет, чтобы все люди спаслись. Верим ли мы в то, что замысел Божий потерпит неудачу? Или мы можем уповать на конечный апокатастасис – “восстановление” всех вещей, в котором всякая разумная тварь (включая даже диавола) будет спасена. Именно такое учение о всеобщем спасении защищал Ориген. За это его осудил V Вселенский Собор. Святитель Григорий Нисский также выражал надежду на конечное спасение диавола. Но делал он это более осторожно, и поэтому осужден не был. Поэтому в Православии учение об “апокатастасисе” (в сдержанном варианте) занимает законное место»[2].

Как видно по представленным цитатам, логика у «оптимистических богословов» одна: не осуждено – значит одобрено[3]. Однако так ли это на самом деле? И каково действительное церковное отношение к эсхатологическому учению великого Нисского святителя? Приведем краткий обзор мнений святых отцов на этот счет.

Преподобный Варсонофий Великий, будучи спрошен о таковом мнении святителя Григория, которое он перед тем осуждал как явное отступление от Православия, отвечает: «Не думайте, чтобы люди, хотя и святые, могли совершенно постигнуть все глубины Божии… Если же святой муж и говорит о вышеупомянутых мнениях, то не найдешь, чтобы он подтверждал слова свои, как бы имел утверждение свыше, но они проистекали из учения прежних его учителей, и он, доверяя знанию и премудрости их, не вопрошал Бога, истинно ли сие»[4].

О несостоятельности ссылки на учение святого Григория Нисского для оправдания ереси всеобщего спасения говорил и святой Кириак Отшельник (VI в.), который, придя в Сукскую лавру, «пять лет провел в борьбе с последователями Оригена», и, когда святой Кирилл Скитопольский заметил, что оригенисты в качестве оправдания ссылаются на авторитет святителя Григория Нисского, говоря, что «учения о предсуществовании и о восстановлении безопасны», старец в ответ сказал, что учения их, среди которых и апокатастасис, – «не безопасны, но опасны, и вредны, и богохульны… Бог же через откровение указал мне грязь его ереси»[5].

Святитель Герман Константинопольский также высказался отрицательно, но с допущением при этом поврежденности творений святителя Григория оригенистами: «Те, кому нравилась та нелепость, что будто для демонов и для людей, подверженных вечному наказанию, нужно некогда ожидать избавления… приступили к чистым и здравым его творениям и примешали темный и гибельный яд оригеновых бредней»[6].

Святитель Марк Ефесский, приведя обширные выдержки из святителя Григория, восклицает: «Разве мы не правильно поступаем, что не принимаем на веру таковые слова святителя Григория Нисского, считая их или подложными или, если они даже и подлинные, не принимая их как противоречащие Писаниям и общим догматам?»[7]. «Святитель Григорий Нисский, будучи человеком, отступил несколько от правильного учения и то в то время, когда это учение было предметом спора и не было окончательно осуждено и отвергнуто противоположным учением, вынесенным на V Вселенском Соборе; так что нет ничего удивительного, что и сам, будучи человеком, он погрешил в точности (истины)… Но V Вселенским Собором такое мнение (о конечности мучения) признано из всех учений наиболее бесчеловечным и, как причиняющее вред Церкви и как ослабляющее старательных, предано анафеме… Итак, эти изречения, если и действительно сказаны чудным Григорием… никоим образом не убедительны для нас, взирающих на общее суждение Церкви и руководящихся Божественным Писанием, а не взирающих на то, что каждый из учителей писал, выражая как свое личное мнение»[8].

Преподобный Максим Исповедник, отвергая мысль об апокатастасисе, считал, что у святителя Григория этот термин «употребляется в смысле восстановления познавательных сил человека в то состояние правильного отношения к истине, в каком они вышли из творческих рук своего Создателя»[9].

Общее же церковное отношение в одной фразе выразил святитель Фотий Константинопольский: «То, что у святителя Григория, епископа Нисского, сказано о восстановлении (περι ?ποκαταστ?σεως), Церковью не принимается»[10]. Не принимается вне зависимости от того, интерполяции ли это еретиков, собственные ли это мысли древнего святителя или же неправильные трактовки его настоящих мыслей.

Так что согласное отношение святых отцов к особенностям эсхатологии святителя Григория Нисского вполне известно и не оставляет места ни для каких спекуляций: эти особенности были известны и осуждены.

Преподобный Исаак Сирин

Святый Исаак Сирин

Десять лет назад на русском языке состоялось издание «новооткрытого 2-го тома творений преподобного Исаака Сирина» в переводе игумена Илариона (Алфеева, ныне – епископа Венского и Австрийского)[11]. С большим интересом православные христиане восприняли появление перевода того, что представлялось как утраченные ранее творения известного и очень чтимого и любимого аскета и святого отца.

Однако прочтение новооткрытого текста вызвало серьезные недоумения. Для читателя, знакомого с 1-ым томом творений святого отца, невозможно было не заметить странные несовпадения. Так, если автор 1-го тома считает адские мучения вечными (С. 58), то автор 2-го называет такое мнение богохульным (С. 39). Если автор 2-го тома заявляет, что «смерть Господа нашего была не для искупления нашего от греха и не для какой-либо иной цели, а единственно для того, чтобы мир познал любовь, которую Бог имеет к твари» (С. 3), то у автора 1-го тома такого, мягко говоря, странного противопоставления не обнаруживается: «И Сам Христос по любви Своей к нам послушен был Отцу в том, чтобы с радостью принять на себя поругание… Посему-то Господь в ту ночь, в которую был предан, сказал: сия есть кровь Моя, яже за многих изливаема во оставление грехов» (С. 48). Если автор 2-го тома говорит, что даже если бы Адам и Ева «не нарушили заповедь, они все равно не были бы оставлены в раю навсегда» (С. 39), то для автора 1-го тома такое мнение невозможно, поскольку он считает, что рай, из которого был изгнан Адам «советом диавольским» есть «любовь Божия» (С. 83). Наконец, если автор 1-го тома ссылается, как на авторитеты, на святителей Григория Богослова и Кирилла Александрийского, то автор 2-го – на «блаженного» Феодора Мопсуестийского и «святого» Диодора Тарсийского.

Эти и другие несовпадения оказались замечены весьма многими людьми. На страницах православной печати в ряде работ были высказаны сомнения в том, что новонайденные тексты принадлежат перу великого подвижника Православия.

Но не столько сами несовпадения, сколько то, что одни и те же вопросы на страницах 1-го и 2-го томов решаются в совершенно разных ключах и исходя из разных предпосылок, является главным свидетельством того, что эти страницы не могут принадлежать одному автору.

Наиболее яркий пример – понимание того, что есть загробное наказание. Автор 2-го тома убежден, что это есть нечто внешнее по отношению как к самому мучимому, так и по отношению к Богу, Который будет «все во всем»; исходя из чего он делает вывод, что такое наказание исключает Божественную любовь, противоречит ей. Преподобный же Исаак Сирин, напротив, считает, что сама Божественная любовь является наказанием для нераскаявшихся грешников. При подобном подходе невозможно возникновение того противоречия, которое становится фундаментом «оптимистических» рассуждений автора 2-го тома.

Даже характер авторов обоих томов иной. Если преподобный Исаак Сирин предстает пред нами как богослов-мистик и тайнозритель, то автор 2-го тома скорее как богослов-теоретик.

В данной работе мы ограничимся только той проблематикой, связанной с «новонайденными сочинениями», которая имеет непосредственное отношение к нашей теме, оставив в стороне вопросы христологии и конфессиональной принадлежности преподобного Исаака Сирина.

Впрочем, что касается последнего вопроса, стоит привести пример из жизни старца Паисия Святогорца: «Однажды старец сидел возле монастыря Ставроникита и беседовал с паломниками. Один из них, выпускник богословского факультета, утверждал, что авва Исаак Сирин был несторианином, и повторял известное западное воззрение по этому вопросу. Старец Паисий пытался убедить богослова в том, что авва Исаак был не только православным, но и святым и что его аскетические слова исполнены многой благодатью и силой. Но богослов упрямо стоял на своем. Старец ушел в свою каливу огорченным и погрузился в молитву… По пути ему было видение: он увидел проходящий перед ним лик преподобных отцов. Один из преподобных остановился перед старцем и сказал: “Я Исаак Сирин. Я весьма и весьма православный. Действительно, в той области, где я был епископом, была распространена несторианская ересь, но я с ней боролся”… После этого старец в сентябрьской минее к тексту “28 дня того же месяца память преподобного отца нашего Ефрема Сирина” дописал своей рукой: “и Исаака Великого Исихаста, с которым поступили очень несправедливо”» [12].

О том, что святой Исаак был антинесторианином в своем учении и в жизни, пишет и настоятель афонского монастыря Ивирон[13]. Интересно, что вышеупомянутое свидетельство старца Паисия объясняет некоторые недоговорки несторианских историков. В сочинении «Ketaba de Nakfuta», например, о святом Исааке написано, что он был епископом Ниневии только пять месяцев, после чего «оставил епископскую кафедру по причине, которую знает лишь Бог». Позднее, уже когда он подвизался в монастыре Раббана Шабура, святой Исаак «сказал три вещи, которые не были приняты общиной» и которые вызвали негодование у несторианского епископа Даниила из Бет Гармая[14]. Борьба с несторианством и исповедание православных взглядов – это как раз то, что могло привести и к оставлению кафедры, и к возмущению со стороны несторианских монахов и клира. Подтверждение тому мы видим в старшем современнике святого Исаака – Мартирии (Сахдоне), который также, будучи епископом Персидской Церкви, исповедовал Православие, за что и был осужден несторианами. Кстати, подобное предположение о причинах удаления святой Исаака с кафедры уже высказывал русский патролог А.И. Сидоров[15].

Перейдем теперь к вопросу о конечности будущих мук в новонайденных сочинениях, приписываемых преподобному Исааку Сирину.

«Наиболее характерной особенностью эсхатологии преподобного Исаака является его вера во всеобщее спасение… Эта вера имеет мало общего с осужденным в VI веке Церковью учением Оригена, так как исходит из принципиально иных предпосылок. Исходным пунктом всех эсхатологических построений преподобного Исаака является не логическая необходимость восстановления всего тварного бытия в его первоначальном состоянии, но любовь Божия, которая превосходит всякую идею воздаяния и возмездия»[16]. Соглашаясь с тем, что исходные предпосылки мнения о конечности адских мук у Оригена и у Псевдо?Исаака Сирина действительно различны, нельзя согласиться с тем, что «это имеет мало общего с осужденным Церковью учением», поскольку на V Вселенском Соборе осуждена была как раз именно сама идея конечности мук, а не ее предпосылки.

Ссылаясь на сирийский вариант 1-го тома, епископ Иларион считает, что греческая версия подверглась позднейшей православной (либо монофизитской) правке. А.И. Сидоров на основании ряда косвенных свидетельств, напротив, склоняется к тому, что и 1-й, и 2-й тома имеют ряд несторианских интерполяций.

По нашему мнению, та специфическая интерпретация идеи «всепрощающей» Божией любви, являющаяся исходным пунктом эсхатологического богословия Псевдо?Исаака Сирина, встречается не только в 39–40 беседах, но является сквозной для всего 2-го тома и при этом ни разу не встречается в томе 1-ом. Либо 1-й том – целиком православный подлог, и тогда мы должны будем поставить вопрос о деканонизации преподобного Исаака, так как Церковь не может прославлять тех, кого она анафематствует, либо 2-й том – целиком несторианская подделка, и в таком случае необходимо оградить светлую память великого православного подвижника от еретической хулы. Вспомним, что в одной из бесед 2-го тома автор произносит анафему на православных (тех, кто не разделяет мнений Феодора Мопсуестийского)!

Пытаясь защитить свое мнение о принадлежности переведенных им текстов преподобному Исааку Сирину, епископ Иларион перечисляет то, что ему кажется «неопровержимыми доказательствами принадлежности обоих томов одному автору».

К ним он относит, во-первых, то, что «в сирийской рукописной традиции 2-й том мыслится как продолжение 1-го», во-вторых, что «две беседы из 2-го тома идентичны двум словам из 1-го», в-третьих, то, что «в тексте 2-го тома есть несколько ссылок на слова из 1-го тома»[17]. В-четвертых, то, что «один и тот же аскетический словарь используется в обоих томах. Это касается, в частности, таких терминов, как отшельник, безмолвие, подвижничество, сердце, ум, мысли, порывы, созерцание, откровение, озарение, уныние»[18], а также «одинаковых идиом», таких как «духовная молитва, чистая молитва, сердечная молитва, духовное созерцание». Наконец, в-шестых, то, что «оба тома характеризуются сходным образным строем. В частности, в обоих томах используются морские образы: корабль, море, волны, плавание, кормчий, ныряльщик, жемчужины и прочие».

Однако при ближайшем рассмотрении выясняется слабость всех указанных аргументов. Что касается первого, то свидетельство несторианской рукописной традиции доказательством считаться не может, поскольку эта традиция сама нуждается в обосновании своей достоверности: она содержит многие псевдоэпиграфы. Среди них известна и направленная против Православия работа, надписанная также именем преподобного Исаака Сирина, которую сам епископ Иларион считает неподлинной, несмотря на «свидетельство рукописной традиции».

Что касается второго аргумента, то совпадение двух глав в 1-ом и 2-ом томах представляется скорее доказательством неподлинности 2-го тома, иначе с чего бы преподобный Исаак, будь он автором обоих томов, стал бы дважды повторяться? Относительно третьего аргумента приходится заметить, что указания, которые исследователь интерпретирует как ссылки на 1-й том, являются на самом деле ссылками автора 2-го тома на предыдущие главы этого же тома.

Что же касается употребления будто бы общего аскетического словаря и идиом, то нужно признать, что указанные примеры являются общими для всей подвижнической письменности, и на этом основании перу преподобного Исаака можно приписать едва ли не весь корпус текстов, ее составляющих[19]. То же можно сказать и о приведенных морских образах, которые являются общими для всей христианской письменности, начиная с Нового Завета: глубина морская (Мф. 18: 6), волны (Иак. 1: 6; Иуд. 1: 13), песок морской (Рим. 9: 27), жемчужина (Мф. 13: 45–46), корабль и кормчий (Иак. 3: 4), плавание (Мк. 6: 48), кораблекрушение в вере (1 Тим. 1: 19) и пр.

Таким образом, ни один из перечисленных аргументов вовсе не является незыблемым. Вполне возможно, что если бы речь шла о менее скандальном тексте, подобных доказательств было бы и достаточно. Но когда существует немало содержательных поводов усомниться в аутентичности новонайденных сочинений и эти тексты вызывают немалое смущение среди православных верующих и заставляют коренным образом пересмотреть как само наследие автора, так и его место в святоотеческой письменности, тогда следует с особым тщанием, с особым благоговением, с особой ответственностью взвесить все «за» и «против» и проанализировать каждый аргумент, прежде чем давать окончательный ответ. Проблема, на наш взгляд, в том, что епископ Иларион дал чрезмерно поспешный ответ.

Преподобный Силуан Афонский

Преподобный Силуан Афонский

Во втором издании своего «Введения в православное догматическое богословие» в разделе, касающемся эсхатологии, епископ Иларион записывает в ряды «оптимистов» еще одного православного святого – преподобного Силуана Афонского: «Преподобный Силуан был весьма далек от оригенизма, однако мысль о мучениях грешников в аду была для него непереносимой. Именно поэтому он считал необходимым верить в возможность спасения всех людей и молиться об этом»[20].

Однако здесь перепутаны две разные вещи. Одно дело – молиться о спасении всех, и Православная Церковь молится о «иже во аде держимых». Но совсем другое дело – утверждать и рационально обосновывать необходимость и неизбежность всеобщего помилования, а уже это Церковью вполне однозначно осуждается. И водимый Духом Святым преподобный Силуан эти две вещи никогда не путал.

«Слава Господу, что Он дал нам покаяние, и покаянием все мы спасемся без исключения, – писал преподобный и тут же добавлял: – Не спасутся только те, которые не хотят каяться, и в этом я вижу их отчаяние, и много я плачу, жалея их»[21]. Преподобный Силуан понимал, что «наша воля есть медная стена между нами и Богом и не дает с Ним сблизиться или созерцать Его милость»[22]. «Жалко тех людей, которые не знают Бога. Они не видят вечного света и по смерти идут в вечный мрак. Мы знаем об этом, потому что Дух Святый в Церкви открывает святым, что есть на небесах и что есть во аде»[23]. В свете процитированных слов попытку записать преподобного Силуана Афонского в сторонники ереси о конечности адских мук можно охарактеризовать как в лучшем случае недоразумение.

Некоторые «оптимисты» еще дерзают записывать в свои сторонники таких святых отцов, как святитель Григорий Богослов, преподобные Иоанн Лествичник и Максим Исповедник, говоря, что будто бы они тоже учили о конечности адских мук. Но это не что иное, как клевета, рассчитанная на людей, незнакомых со святоотеческими творениями. Достаточно посмотреть сочинения этих святых, чтобы убедиться, что они учили так же, как учит Церковь.

Святитель Григорий Богослов: «Бессмертная душа… будет вечно или наказываема за порочность, или прославляема за добродетель» (Третье слово).

Преподобный Максим Исповедник: «Подвиги в добродетели… бывают виновниками для нас Царствия Небесного, как страсти и неведение – виновниками муки вечной» (Главы о любви, 2. 34). «И сотворит Он отмщение Своим противникам, отделив, через святых ангелов, неправедных от праведных, проклятых от святых… И, как гласит истина божественных словес, Он воздаст на бесконечные и нескончаемые века праведное воздаяние каждому соответственно достоинству прожитой им жизни» (Мистагогия, XIV).

Преподобный Иоанн Лествичник: «Кто поистине стяжал память о вечном мучении и страшном суде… тот не возлюбит уже ничего временного… и без попечений и лености последует Христу, непрестанно взирая на небо и оттуда ожидая себе помощи» (Лествица, 2. 1). «Воспоминание о вечном огне каждый вечер да засыпает с тобою и вместе с тобою да восстает» (Лествица, 7. 21).

Кроме того, сторонники всеобщего спасения прибегают еще к одной выдумке: они утверждают, что будто бы греческое слово «α??νιος», употребляемое в Писании, а также и грекоязычными святыми отцами, означает на самом деле не «вечный» в смысле бесконечный, а просто «очень долгий», и потому будто бы когда говорится о «муке вечной», то имеется в виду, что она якобы все-таки не вечная, а конечная.

Подобными ухищрениями можно прельстить лишь тех людей, кто не имеет возможности их проверить. Не говоря уже о том, что данное утверждение несостоятельно само по себе: чтобы в том убедиться, достаточно заглянуть в любой словарь древнегреческого языка – процитированные выше слова святых отцов не оставляют никакого места для таких интерпретаций. Кроме того, относительно будущего наказания евангелистом употреблено точно такое же слово «α??νιος», какое употреблено и о будущем блаженстве: «И пойдут сии в муку вечную (κ?λασιν α??νιον), а праведники в жизнь вечную» (ζω?ν α??νιον) (Мф. 25: 46). И что же, считают ли «оптимисты», что Христово Царство будущего века тоже не вечное, а просто «очень долгое» и рано или поздно закончится, как и адские муки? И еще, как они объяснят, что это же слово «α??νιος» в Писании прилагается и к самому Богу, когда Он называется «вечным Богом» (Рим. 14: 25)? Неужели тоже станут утверждать, что это значит просто «очень долгий Бог»? Вот яркий пример того, до каких нелепиц и богохульств может довести людей упорное сопротивление истине.

Заключение

В данной работе мы привели целый ряд слов из Священного Писания, а также соборных постановлений: Римского, Александрийского, Иерусалимского и Кипрского Соборов 400 года, Константинопольского Собора 543 года, V Вселенского Собора, Латеранского Собора 649 года, Константинопольского Собора 1084 года, а кроме того высказывания таких святых отцов, как святители Ириней Лионский, Афанасий Великий, Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, Епифаний Кипрский, блаженный Иероним Стридонский, святой Юстиниан Великий, святитель Григорий Двоеслов, преподобные Кириак Отшельник, Варсонофий Великий, Иоанн Лествичник, Максим Исповедник, святитель Герман Константинопольский, преподобный Иоанн Дамаскин, преподобный Феодор Студит, святитель Фотий Константинопольский, преподобный Симеон Новый Богослов, преподобный Никита Стифат, преподобный Григорий Синаит, святители Симеон Фессалоникийский, Марк Ефесский, Игнатий (Брянчанинов), Феофан Затворник и преподобный Силуан Афонский, ясно утверждавших, что грядущее наказание грешникам – реальность, которой не будет конца, и что противоположное мнение ошибочно. Думается, что для тех, кто искренне желает узнать истинное учение Православной Церкви, этого более чем достаточно.

В заключение хочется отметить, что на попытки возрождения идей апокатастасиса в ХХ веке Церковь отреагировала точно так же, как в прежние века. Архиерейский Собор 1935 года, проходивший под председательством заместителя патриаршего местоблюстителя митрополита (впоследствии – Патриарха) Сергия (Страгородского) и посвященный учению протоиерея Сергия Булгакова, повторил:

«Нельзя забывать, что диавол уже не может обратиться, а равно и все ему всецело предавшиеся. Значит, рядом с “градом Божиим” и “вне” его (Откр. 22: 15) навеки останется область отвержения, “смерть вторая” (Откр. 21: 8). Откровение не знает апокатастасиса всей твари, а лишь обожение тех, кто будет со Христом. “Бог будет все” лишь в “сынах Царствия”, все во всех, чья воля сознательно отождествилась с волей Божией»[24].

www.pravoslavie.ru

Иноверия -Вечны ли адские муки? (2 часть из 2)

Некоторые особенности «оптимистического» богословствования Можно согласиться с Клеманом Оливье, когда он пишет, что «в духовном смысле невозможно говорить об аде для других. Тема ада может обсуждаться лишь в терминах Я и Ты. Евангельские предостережения обращены ко мне, открывают серьезность и трагичность моей духовной судьбы» [См.: Оливье Клеман. Истоки]. Хорошо известен рассказ древнего Патерика о иноке, которому явился ангел, держа в руках душу осужденного им брата, и спросил: «В какую часть ада прикажешь мне его бросить?», после чего инок, раскаявшись, воскликнул: «Господи, прости мне и ему!» Бог не желает смерти грешника. Разумеется, не может желать ничьей погибели и православный христианин. Но сама постановка вопроса о всеобщности спасения некорректна. Это, прежде всего, глубоко личный вопрос. Никакой коллективизм здесь неуместен. Нельзя сказать: если спасутся лишь процентов пять, то это противоречит Божественной любви, а вот если две трети, то это еще куда ни шло. Конечно, если подходить к вопросам эсхатологии, исходя из статистических критериев, то тогда, действительно, идеальным следует признать лишь стопроцентное спасение. «Но мнение это весьма ошибочно, – говорит преподобный Амвросий Оптинский, – потому что нигде в Святом Писании не приписывается особенного духовного права множеству и численности. Господь ясно показал, что признак истинной Соборной Церкви не заключается во множестве и численности, когда говорит в Евангелии: «Не бойся, малое стадо! ибо Отец ваш благоволил дать вам Царство» (Лк. 12: 32). Есть и пример в Святом Писании не в пользу множества. По смерти Соломона при сыне его разделилось царство Израильское, и Святое Писание десять колен представляет отпадшими, а два колена, пребывшие верными долгу своему, не отпадшими» (Ответ благосклонным к Латинской Церкви). Можно вспомнить и слова святителя Григория Паламы о том, что, даже если бы среди людей нашелся лишь один праведник, ставший таковым по своей воле, это бы оправдало в глазах Бога и создание мира, и отпадение всех прочих разумных существ. Святому Амвросию Медиоланскому принадлежит прекрасная фраза: «Один и тот же человек одновременно и спасен и осужден» [PL 15. Col. 1224 (20, 58)]. Каждый человек потенциально может спастись. И не только человек. Святитель Василий Великий писал, что до падения Адама возможность покаяния была даже у диавола [Василий Великий, святитель. Творения. М., 1993. Т. 2. С. 321]. Более того, уже много после грехопадения преподобному Антонию Великому был дан от Бога чин покаяния для бесов. Однако за прошедшие 16 веков неизвестно ни одного случая использования этого чина. Для злых духов покаяние невозможно не потому, что им запрещено каяться, и не потому, что Бог не в силах их простить, но единственно потому, что сами они столь глубоко укоренились в свободно избранном ими состоянии отступничества, что не хотят и никогда не захотят вернуться к Богу. В этом и состоит, как пишет святитель Григорий Двоеслов, «причина того, что не молятся за диавола и ангелов его, присужденных к вечному наказанию» [Григорий Двоеслов, святитель. Указ. соч. С. 689]. Конечно, людей, сознательно предавшихся диаволу и принципиально отвергающих любовь Божию, к счастью, не так много. Однако существует другая, гораздо большая по численности категория, которую составляем мы, «простые» грешные люди, хотя и желающие оказаться в раю и считающие, что жизнью своей угождали Богу, но окажущиеся после Суда в числе отверженных. Все притчи Нового Завета эсхатологичны, и все они говорят об этом. Не только те, кто отцом выбрал себе сатану, но и те, кто всю жизнь говорил: «Господи, Господи!» – могут пойти в муку вечную. Не только те, кто отказался придти на Пир Царствия, но и те, кто пришел на него в неподобающей одежде, могут оказаться во тьме кромешной, где будет плач и скрежет зубов. Что же делать, когда мы понимаем, что поражены грехом настолько, что сами подпадаем под этот приговор Евангельской истины? Мы можем лишь молить Господа о прощении нас и наших ближних, оставляя нашу общую участь на волю Божиего милосердия, но не требовать всеобщего помилования, подводя под это логическую базу. Мы все подсудимые, каждый из нас достоин оказаться осужденным, и любое осуждение и наказание заведомо будет милосерднее того, что мы заслужили. Что же нам делать? Молиться? Да. Уповать? Да. Конечно, мы не можем доподлинно знать ни своей участи, ни участи нашего ближнего. Но мы можем и должны повторять то свидетельство, которое оставил нам Господь в Своем Евангелии, придерживаясь того понимания его, какое мы находим у святых отцов. Святитель Епифаний Кипрский: «Ориген подвергся обаянию греха и изрек слова смертоносные… Эта ересь ужасна и хуже всех древних ересей, с которыми она мудрствует сходно. [Помимо прочего], он ложно учил, что диавол будет восстановлен в своем начальстве. Осчастливлен же Иоанн Креститель и прочие святые тем, что они будут общниками диавола в Царствии Небесном!» (Панарион. 64. 3, 72). Блаженный Иероним Стридонский: «Ориген – еретик… Он впал в заблуждение в учении о воскресении тел; заблуждался в учении о состоянии душ и о покаянии диавола… Я был бы сообщником его заблуждения, если бы не сказал, что он заблуждался, и не анафематствовал всего этого постоянно» (Письмо к Вигилянцию). Святитель Иоанн Златоуст: «Из ада никого ни выпускают, и заключенные там вечно горят в огне и претерпевают такое мучение, которого и описать невозможно. Если никакое слово не может выразить и тех лютых страданий, какие терпят люди, сжигаемые здесь, то тем более неизобразимы страдания мучимых там. Здесь, по крайней мере, все страдание оканчивается в несколько минут, а там палимый грешник вечно горит, но не сгорает» (Беседы на Матфея Евангелиста. 43. 4). Преподобный Иоанн Лествичник: «Все, а в особенности падшие, должны беречься, чтобы не допустить в сердце свое недуг безбожного Оригена; ибо скверное его учение, внушая о Божием человеколюбии, весьма приятно людям сластолюбивым» (Лествица. 5, 41). На вопрос одного оригениста об учении Оригена, Дидима и Евагрия о том, «что будущее мучение должно иметь конец, и люди, и ангелы, и демоны возвратятся снова в первое свое состояние», преподобный Варсонофий Великий отвечает: «Это догматы языческие. Это пустословие людей, которые думают о себе, что они нечто значат. Это слова людей праздных. Это порождения прелести… Сии (мнения) не к свету ведут тех, которые им веруют, но в тьму. Они не к страху Божию побуждают, но более к преуспеянию диавольскому. Они не извлекают из тины, но погружают в нее. Это суть плевелы оные, которые враг посеял на поле Домовладыки… Брат, если ты хочешь спастись, не вдавайся в это (учение), ибо свидетельствую тебе пред Богом, что ты впал в ров диавольский и в крайнюю погибель. Итак, отступи от сего и последуй святым отцам» [Варсонофий Великий и Иоанн, преподобные. Руководство к духовной жизни в ответах на вопрошения учеников. С. 510–513]. Святой Иоанн Мосх описывает видение по молитвам святого Кириака, когда в адском пламени среди прочих еретиков был виден и Ориген (Луг духовный. 26). Преподобный Иоанн Дамаскин: «Оригенисты… пустословят, будто Христос с диаволом будут находиться под одной властью» (О ста ересях вкратце. 64). Преподобный Никита Стифат: «Верую в воскресение мертвых и исповедую бесконечное царство праведников во век веков и то, что наказание грешников и самих демонов будет длиться вечно и никогда не прекратится и что грешники и демоны не вернутся снова в первозданное состояние, как заблуждается в помрачении Ориген» (Исповедание веры. 13). Святой Симеон Фессалоникийский: «Против Оригена, несмысленно допускавшего изменение (состояний) в будущем веке и принимавшего конец наказания, в символе веры сказано: „И жизни будущего века. Аминь“. В Евангелии: «Идут сии в муку вечную, праведницы же в живот вечный» (Мф. 25: 46)» [Писания святых отцев и учителей Церкви, относящиеся к истолкованию Православного Богослужения. СПб., 1857. Т. 3. С. 131]. Святитель Феофан Затворник: «Ну, хорошо: пусть муки, по-вашему, не вечны; сколько же времени они будут продолжаться? Да хоть тысяча тысяч лет, а все же должны кончиться, – говорите вы. Да какая же нам-то, грешным, от этого выгода? Ведь тамошняя мука будет нестерпимая… Значит, плохо это придумано. Придумайте-ка лучше, что совсем не будет мучений, да не на бумаге только, не по своим лишь соображениям, а принесите нам удостоверение об этом от имущего ключи ада; тогда нам, грешникам, это будет на руку: греши себе, сколько хочешь и как хочешь! А так, как вы рассуждаете… благодарим за сердоболие о нас! К тому же у вас все как-то   неопределенно. Вы забываете, что там будет вечность, а не время; стало быть, и все там будет вечно, а не временно. Вы считаете мучения сотнями, тысячами и миллионами лет, а там ведь начнется первая минута, да и конца ей не будет, ибо будет вечная минута. Счет-то дальше и не пойдет, а станет на первой минуте, да и будет стоять так» [См.: Феофан Затворник, святитель. Созерцание и размышление. М., 2000]. Святитель Игнатий (Брянчанинов): «Напрасно вопиют сладострастные эпикурейцы: „Не может быть, чтоб адская мука, если только она существует, была так жестока, была вечна! Это несообразно ни с милосердием Божиим, ни с здравым разумом. Человек существует на земле для наслаждения; он окружен предметами наслаждения: почему ж ему не пользоваться ими? Что тут худого и греховного?“ Оставляя этот клич на произвол произносящим его и противопоставляющим его Божественному Откровению и Учению, сын Святой Церкви, пребывающий на земле для покаяния, руководствуется в понятиях своих о вечности и лютости адских мук Словом Божиим. Чего не отвергало многострастное человеческое сердце, чтоб свободнее предаваться разврату!.. Мудрено ли, что оно отвергло бразду и грозу, останавливающие грешника в путях его, отвергло ад и вечные муки? Но они существуют. Грех всякой ограниченной твари пред ее Творцом, бесконечно совершенным, есть грех бесконечный; а такой грех требует бесконечного наказания» [См.: Игнатий (Брянчанинов), святитель. Слово о смерти // Игнатий (Брянчанинов), святитель. Собрание сочинений. Т. 3]. И это только те отцы (да и то еще не все), которые определенно высказывались об осуждении лжеучения о конечности адских мук. А число святых отцов, просто учивших о вечных муках, столь велико, что и вовсе не поддается учету. Удивительно видеть упорство так называемых «оптимистов», которые при столь многих и ясных соборных постановлениях Церкви, при таком обилии святоотеческих свидетельств и даже прямых слов Писания продолжают упорствовать, утверждая, будто бы лжеучение о конечности адских мук «никогда не отвергалось Церковью» и «ни в чем не противоречит православной вере». С каким сердцем такие люди читают каждый вечер молитвенное правило, произнося: «Господи, избави мя вечных мук» (молитва святителя Иоанна Златоуста) и «Суда Твоего, Господи, боюся и муки бесконечныя» (молитва преподобного Иоанна Дамаскина)? «Оптимистическая патрология» Многие современные сторонники идеи «всеобщего спасения» пытаются реабилитировать ее ссылками на святых отцов, которые будто бы были сторонниками этого заблуждения. Рассмотрим, насколько состоятельны эти попытки. Святитель Григорий Нисский Святитель Григорий – единственный из всех православных святых, кто определенно учил о конечности адских мук. И этот факт неизменно становится предметом спекуляций со стороны сторонников «оптимистического богословия». Приведем два примера: «VI Вселенский Собор включил имя святителя Григория Нисского в число „святых и блаженных отцов“, а VII Вселенский Собор даже назвал его «отцом отцов». Что же касается Константинопольского Собора 543 года и V Вселенского Собора, на которых был осужден оригенизм, то весьма показательно, что, хотя учение Григория Нисского о всеобщем спасении было хорошо известно отцам обоих Соборов, его не отождествили с оригенизмом. Отцы Соборов сознавали, что существует еретическое понимание всеобщего спасения (оригенистический апокатастасис, «находящийся в связи» с идеей предсуществования душ), но существует и его православное понимание, основанное на 1 Кор. 15, 24–28» [Иларион (Алфеев), иеромонах. Мир Исаака Сирина. М., 1998. С. 308]. «Бог хочет, чтобы все люди спаслись. Верим ли мы в то, что замысел Божий потерпит неудачу? Или мы можем уповать на конечный апокатастасис – «восстановление» всех вещей, в котором всякая разумная тварь (включая даже диавола) будет спасена. Именно такое учение о всеобщем спасении защищал Ориген. За это его осудил V Вселенский Собор. Святитель Григорий Нисский также выражал надежду на конечное спасение диавола. Но делал он это более осторожно, и поэтому осужден не был. Поэтому в Православии учение об «апокатастасисе“ (в сдержанном варианте) занимает законное место» [Каллист (Уэр), епископ. Понимание спасения в православной традиции // Страницы. 1996. №   3. С. 34]. Как видно по представленным цитатам, логика у «оптимистических богословов» одна: не осуждено – значит одобрено. *[Довод крайне странный. Осудив с именем Оригена идею предсуществования души, отцы V Вселенского Собора не упомянули в связи с этим и Немесия Эмесского, который также придерживался этого заблуждения. Разве можно на основании этого факта сделать вывод, что Церковью осуждена данная идея лишь в оригеновской интерпретации, «но существует и ее православное понимание» в интерпретации Немесия?] Однако так ли это на самом деле? И каково действительное церковное отношение к эсхатологическому учению великого Нисского святителя? Приведем краткий обзор мнений святых отцов на этот счет. Преподобный Варсонофий Великий, будучи спрошен о таковом мнении святителя Григория, которое он перед тем осуждал как явное отступление от Православия, отвечает: «Не думайте, чтобы люди, хотя и святые, могли совершенно постигнуть все глубины Божии… Если же святой муж и говорит о вышеупомянутых мнениях, то не найдешь, чтобы он подтверждал слова свои, как бы имел утверждение свыше, но они проистекали из учения прежних его учителей, и он, доверяя знанию и премудрости их, не вопрошал Бога, истинно ли сие» [Варсонофий Великий и Иоанн, преподобные. Руководство к духовной жизни. М., 1995. С. 388]. О несостоятельности ссылки на учение святого Григория Нисского для оправдания ереси всеобщего спасения говорил и святой Кириак Отшельник (VI в.), который, придя в Сукскую лавру, «пять лет провел в борьбе с последователями Оригена», и, когда святой Кирилл Скитопольский заметил, что оригенисты в качестве оправдания ссылаются на авторитет святителя Григория Нисского, говоря, что «учения о предсуществовании и о восстановлении безопасны», старец в ответ сказал, что учения их, среди которых и апокатастасис, – «не безопасны, но опасны, и вредны, и богохульны… Бог же через откровение указал мне грязь его ереси» [Палестинский Патерик. Вып. 7: Житие преподобного Кириака Отшельника. СПб., 1899. С. 17]. Святитель Герман Константинопольский также высказался отрицательно, но с допущением при этом поврежденности творений святителя Григория оригенистами: «Те, кому нравилась та нелепость, что будто для демонов и для людей, подверженных вечному наказанию, нужно некогда ожидать избавления… приступили к чистым и здравым его творениям и примешали темный и гибельный яд оригеновых бредней» [Цит. по: Макарий (Оксиюк), митрополит. Эсхатология святого Григория Нисского. М., 1999. С. 565]. Святитель Марк Ефесский, приведя обширные выдержки из святителя Григория, восклицает: «Разве мы не правильно поступаем, что не принимаем на веру таковые слова святителя Григория Нисского, считая их или подложными или, если они даже и подлинные, не принимая их как противоречащие Писаниям и общим догматам?» [Марк Ефесский, святитель. Второе слово против чистилища / Амвросий (Погодин), архимандрит. Святитель Марк Ефесский и Флорентийская уния. Нью-Йорк, 1963. С. 132]. «Святитель Григорий Нисский, будучи человеком, отступил несколько от правильного учения и то в то время, когда это учение было предметом спора и не было окончательно осуждено и отвергнуто противоположным учением, вынесенным на V Вселенском Соборе; так что нет ничего удивительного, что и сам, будучи человеком, он погрешил в точности (истины)… Но V Вселенским Собором такое мнение (о конечности мучения) признано из всех учений наиболее бесчеловечным и, как причиняющее вред Церкви и как ослабляющее старательных, предано анафеме… Итак, эти изречения, если и действительно сказаны чудным Григорием… никоим образом не убедительны для нас, взирающих на общее суждение Церкви и руководящихся Божественным Писанием, а не взирающих на то, что каждый из учителей писал, выражая как свое личное мнение» [Марк Ефесский, святитель. Второе слово против чистилища. С. 129]. Преподобный Максим Исповедник, отвергая мысль об апокатастасисе, считал, что у святителя Григория этот термин «употребляется в смысле восстановления познавательных сил человека в то состояние правильного отношения к истине, в каком они вышли из творческих рук своего Создателя» [Макарий (Оксиюк), митрополит. Эсхатология святого Григория Нисского. С. 575]. Общее же церковное отношение в одной фразе выразил святитель Фотий Константинопольский: «То, что у святителя Григория, епископа Нисского, сказано о восстановлении (περι aποκαταστaσεως), Церковью не принимается» [Photius. Bibliotheque. Ed. R. Henry, IV vol. Paris, 1965. P. 291a]. Не принимается вне зависимости от того, интерполяции ли это еретиков, собственные ли это мысли древнего святителя или же неправильные трактовки его настоящих мыслей. Так что согласное отношение святых отцов к особенностям эсхатологии святителя Григория Нисского вполне известно и не оставляет места ни для каких спекуляций: эти особенности были известны и осуждены. Преподобный Исаак Сирин Десять лет назад на русском языке состоялось издание «новооткрытого 2-го тома творений преподобного Исаака Сирина» в переводе игумена Илариона (Алфеева, ныне – епископа Венского и Австрийского). *[Отрадно признать, что владыка Иларион за прошедшие семь лет пересмотрел свои взгляды по вопросу о всеобщем спасении и имел мужество оставить стан «богословов-оптимистов», что ясно видно из его недавнего интервью, в котором он критикует датских «богословов-оптимистов», отвергающих реальность ада: «Можно ли верить в то, что злодеи и изверги, убивающие людей, восстающие против Бога и всего святого, окажутся в раю вместе с праведниками и святыми? Можно ли верить, что в раю окажутся Иоанн Предтеча и Ирод, священномученик Вениамин Петроградский и Ленин, тысячи расстрелянных новомучеников и исповедников Российских и их палачи? Если будет так, тогда полностью стирается грань между добром и злом. Тогда все равно – святой ты или злодей, делаешь ли ты добро или зло, спасаешь ли людей от смерти или убиваешь их… Человек несет нравственную ответственностью за свои поступки. И за грехи земной жизни он будет расплачиваться в вечности» (http://www.interfax-religion.ru/?act=interview&div=178). Однако его мнение о принадлежности новооткрытых несторианских сочинений преподобному Исааку Сирину, к сожалению, осталось прежним.] С большим интересом православные христиане восприняли появление перевода того, что представлялось как утраченные ранее творения известного и очень чтимого и любимого аскета и святого отца. Однако прочтение новооткрытого текста вызвало серьезные недоумения. Для читателя, знакомого с 1-ым томом творений святого отца, невозможно было не заметить странные несовпадения. Так, если автор 1-го тома считает адские мучения вечными (С. 58), то автор 2-го называет такое мнение богохульным (С. 39). Если автор 2-го тома заявляет, что «смерть Господа нашего была не для искупления нашего от греха и не для какой-либо иной цели, а единственно для того, чтобы мир познал любовь, которую Бог имеет к твари» (С. 3), то у автора 1-го тома такого, мягко говоря, странного противопоставления не обнаруживается: «И Сам Христос по любви Своей к нам послушен был Отцу в том, чтобы с радостью принять на себя поругание… Посему-то Господь в ту ночь, в которую был предан, сказал: сия есть кровь Моя, яже за многих изливаема во оставление грехов» (С. 48). Если автор 2-го тома говорит, что даже если бы Адам и Ева «не нарушили заповедь, они все равно не были бы оставлены в раю навсегда» (С. 39), то для автора 1-го тома такое мнение невозможно, поскольку он считает, что рай, из которого был изгнан Адам «советом диавольским» есть «любовь Божия» (С. 83). Наконец, если автор 1-го тома ссылается, как на авторитеты, на святителей Григория Богослова и Кирилла Александрийского, то автор 2-го – на «блаженного» Феодора Мопсуестийского и «святого» Диодора Тарсийского. Эти и другие несовпадения оказались замечены весьма многими людьми. На страницах православной печати в ряде работ были высказаны сомнения в том, что новонайденные тексты принадлежат перу великого подвижника Православия. Но не столько сами несовпадения, сколько то, что одни и те же вопросы на страницах 1-го и 2-го томов решаются в совершенно разных ключах и исходя из разных предпосылок, является главным свидетельством того, что эти страницы не могут принадлежать одному автору. Наиболее яркий пример – понимание того, что есть загробное наказание. Автор 2-го тома убежден, что это есть нечто внешнее по отношению как к самому мучимому, так и по отношению к Богу, Который будет «все во всем»; исходя из чего он делает вывод, что такое наказание исключает Божественную любовь, противоречит ей. Преподобный же Исаак Сирин, напротив, считает, что сама Божественная любовь является наказанием для нераскаявшихся грешников. При подобном подходе невозможно возникновение того противоречия, которое становится фундаментом «оптимистических» рассуждений автора 2-го тома. Даже характер авторов обоих томов иной. Если преподобный Исаак Сирин предстает пред нами как богослов-мистик и тайнозритель, то автор 2-го тома скорее как богослов-теоретик. В данной работе мы ограничимся только той проблематикой, связанной с «новонайденными сочинениями», которая имеет непосредственное отношение к нашей теме, оставив в стороне вопросы христологии и конфессиональной принадлежности преподобного Исаака Сирина. Впрочем, что касается последнего вопроса, стоит привести пример из жизни старца Паисия Святогорца: «Однажды старец сидел возле монастыря Ставроникита и беседовал с паломниками. Один из них, выпускник богословского факультета, утверждал, что авва Исаак Сирин был несторианином, и повторял известное западное воззрение по этому вопросу. Старец Паисий пытался убедить богослова в том, что авва Исаак был не только православным, но и святым и что его аскетические слова исполнены многой благодатью и силой. Но богослов упрямо стоял на своем. Старец ушел в свою каливу огорченным и погрузился в молитву… По пути ему было видение: он увидел проходящий перед ним лик преподобных отцов. Один из преподобных остановился перед старцем и сказал: „Я Исаак Сирин. Я весьма и весьма православный. Действительно, в той области, где я был епископом, была распространена несторианская ересь, но я с ней боролся“… После этого старец в сентябрьской минее к тексту «28 дня того же месяца память преподобного отца нашего Ефрема Сирина» дописал своей рукой: «и Исаака Великого Исихаста, с которым поступили очень несправедливо» « [Исаак, иеромонах. Житие старца Паисия Святогорца. М., 2006. С. 243–245]. О том, что святой Исаак был антинесторианином в своем учении и в жизни, пишет и настоятель афонского монастыря Ивирон [Vasileios, archimandrite. Abba Isaac the Syrian: An Approach to his World. Montreal: Alexander Press, 1997]. Интересно, что вышеупомянутое свидетельство старца Паисия объясняет некоторые недоговорки несторианских историков. В сочинении «Ketaba de Nakfuta», например, о святом Исааке написано, что он был епископом Ниневии только пять месяцев, после чего «оставил епископскую кафедру по причине, которую знает лишь Бог». Позднее, уже когда он подвизался в монастыре Раббана Шабура, святой Исаак «сказал три вещи, которые не были приняты общиной» и которые вызвали негодование у несторианского епископа Даниила из Бет Гармая [Wensinck A. J. Mystic Treatises by Isaac of Nineveh. Amsterdam, 1923. P. XVIII]. Борьба с несторианством и исповедание православных взглядов – это как раз то, что могло привести и к оставлению кафедры, и к возмущению со стороны несторианских монахов и клира. Подтверждение тому мы видим в старшем современнике святого Исаака – Мартирии (Сахдоне), который также, будучи епископом Персидской Церкви, исповедовал Православие, за что и был осужден несторианами. Кстати, подобное предположение о причинах удаления святого Исаака с кафедры уже высказывал русский патролог А.И. Сидоров [См. его вступление к кн.: Феодорит Кирский, блаженный. История боголюбцев. М., 1996. С. 121]. Перейдем теперь к вопросу о конечности будущих мук в новонайденных сочинениях, приписываемых преподобному Исааку Сирину: «Наиболее характерной особенностью эсхатологии преподобного Исаака является его вера во всеобщее спасение… Эта вера имеет мало общего с осужденным в VI веке Церковью учением Оригена, так как исходит из принципиально иных предпосылок. Исходным пунктом всех эсхатологических построений преподобного Исаака является не логическая необходимость восстановления всего тварного бытия в его первоначальном состоянии, но любовь Божия, которая превосходит всякую идею воздаяния и возмездия» [Иларион (Алфеев), иеромонах. Об основных темах богословия преподобного Исаака Сирина // [Псевдо]-Исаак Сирин. О божественных тайнах и о духовной жизни. М., 1998. С. 281–282]. Соглашаясь с тем, что исходные предпосылки мнения о конечности адских мук у Оригена и у Псевдо?Исаака Сирина действительно различны, нельзя согласиться с тем, что «это имеет мало общего с осужденным Церковью учением», поскольку на V Вселенском Соборе осуждена была как раз именно сама идея конечности мук, а не ее предпосылки. Ссылаясь на сирийский вариант 1-го тома, епископ Иларион считает, что греческая версия подверглась позднейшей православной (либо монофизитской) правке. А.И. Сидоров на основании ряда косвенных свидетельств, напротив, склоняется к тому, что и 1-й, и 2-й тома имеют ряд несторианских интерполяций. По нашему мнению, та специфическая интерпретация идеи «всепрощающей» Божией любви, являющаяся исходным пунктом эсхатологического богословия Псевдо?Исаака Сирина, встречается не только в 39–40 беседах, но является сквозной для всего 2-го тома и при этом ни разу не встречается в томе 1-ом. Либо 1-й том – целиком православный подлог, и тогда мы должны будем поставить вопрос о деканонизации преподобного Исаака, так как Церковь не может прославлять тех, кого она анафематствует, либо 2-й том – целиком несторианская подделка, и в таком случае необходимо оградить светлую память великого православного подвижника от еретической хулы. Вспомним, что в одной из бесед 2-го тома автор произносит анафему на православных (тех, кто не разделяет мнений Феодора Мопсуестийского)! Пытаясь защитить свое мнение о принадлежности переведенных им текстов преподобному Исааку Сирину, епископ Иларион перечисляет то, что ему кажется «неопровержимыми доказательствами принадлежности обоих томов одному автору». К ним он относит, во-первых, то, что «в сирийской рукописной традиции 2-й том мыслится как продолжение 1-го», во-вторых, что «две беседы из 2-го тома идентичны двум словам из 1-го», в-третьих, то, что «в тексте 2-го тома есть несколько ссылок на слова из 1-го тома» [Иларион (Алфеев), иеромонах. Спор о наследии преподобного Исаака Сирина // Православная беседа. 2000. №   3. С. 30. За исключением особо оговариваемых случаев, все последующие «неопровержимые доказательства» приводятся по этой статье]. В-четвертых, то, что «один и тот же аскетический словарь используется в обоих томах. Это касается, в частности, таких терминов, как отшельник, безмолвие, подвижничество, сердце, ум, мысли, порывы, созерцание, откровение, озарение, уныние» [Иларион (Алфеев), иеромонах. Творения преподобного Исаака Сирина // Церковь и время. 1998. №   4 (7). С. 169], а также «одинаковых идиом», таких как «духовная молитва, чистая молитва, сердечная молитва, духовное созерцание». Наконец, в-шестых, то, что «оба тома характеризуются сходным образным строем. В частности, в обоих томах используются морские образы: корабль, море, волны, плавание, кормчий, ныряльщик, жемчужины и прочие». Однако при ближайшем рассмотрении выясняется слабость всех указанных аргументов. Что касается первого, то свидетельство несторианской рукописной традиции доказательством считаться не может, поскольку эта традиция сама нуждается в обосновании своей достоверности: она содержит многие псевдоэпиграфы. Среди них известна и направленная против Православия работа, надписанная также именем преподобного Исаака Сирина, которую сам епископ Иларион считает неподлинной, несмотря на «свидетельство рукописной традиции». Что касается второго аргумента, то совпадение двух глав в 1-ом и 2-ом томах представляется скорее доказательством неподлинности 2-го тома, иначе с чего бы преподобный Исаак, будь он автором обоих томов, стал бы дважды повторяться? Относительно третьего аргумента приходится заметить, что указания, которые исследователь интерпретирует как ссылки на 1-й том, являются на самом деле ссылками автора 2-го тома на предыдущие главы этого же тома. Что же касается употребления будто бы общего аскетического словаря и идиом, то нужно признать, что указанные примеры являются общими для всей подвижнической письменности, и на этом основании перу преподобного Исаака можно приписать едва ли не весь корпус текстов, ее составляющих. *[Более убедительным является пример со словом qestonares – истязатели. Однако одного этого примера все же недостаточно. И 1-й том преподобного Исаака, и 2-й том [Псевдо]-Исаака достаточно обширны. Если оба, как считает владыка Иларион, принадлежат одному автору, то подобных примеров должно содержаться в них гораздо больше.] То же можно сказать и о приведенных морских образах, которые являются общими для всей христианской письменности, начиная с Нового Завета: глубина морская (Мф. 18, 6), волны (Иак. 1, 6; Иуд. 1, 13), песок морской (Рим. 9, 27), жемчужина (Мф. 13, 45–46), корабль и кормчий (Иак. 3: 4), плавание (Мк. 6, 48), кораблекрушение в вере (1 Тим. 1, 19) и пр. Таким образом, ни один из перечисленных аргументов вовсе не является незыблемым. Вполне возможно, что если бы речь шла о менее скандальном тексте, подобных доказательств было бы и достаточно. Но когда существует немало содержательных поводов усомниться в аутентичности новонайденных сочинений и эти тексты вызывают немалое смущение среди православных верующих и заставляют коренным образом пересмотреть как само наследие автора, так и его место в святоотеческой письменности, тогда следует с особым тщанием, с особым благоговением, с особой ответственностью взвесить все «за» и «против» и проанализировать каждый аргумент, прежде чем давать окончательный ответ. Проблема, на наш взгляд, в том, что епископ Иларион дал чрезмерно поспешный ответ. Преподобный Силуан Афонский Во втором издании своего «Введения в православное догматическое богословие» в разделе, касающемся эсхатологии, епископ Иларион записывает в ряды «оптимистов» еще одного православного святого – преподобного Силуана Афонского: «Преподобный Силуан был весьма далек от оригенизма, однако мысль о мучениях грешников в аду была для него непереносимой. Именно поэтому он считал необходимым верить в возможность спасения всех людей и молиться об этом» [Иларион (Алфеев), иеромонах. Таинство веры. Клин, 2000. С. 271]. Однако здесь перепутаны две разные вещи. Одно дело – молиться о спасении всех, и Православная Церковь молится о «иже во аде держимых». Но совсем другое дело – утверждать и рационально обосновывать необходимость и неизбежность всеобщего помилования, а уже это Церковью вполне однозначно осуждается. И водимый Духом Святым преподобный Силуан эти две вещи никогда не путал. «Слава Господу, что Он дал нам покаяние, и покаянием все мы спасемся без исключения, – писал преподобный и тут же добавлял: – Не спасутся только те, которые не хотят каяться, и в этом я вижу их отчаяние, и много я плачу, жалея их» [Силуан Афонский, преподобный. Писания. Ивановское, 1997. С. 88]. Преподобный Силуан понимал, что «наша воля есть медная стена между нами и Богом и не дает с Ним сблизиться или созерцать Его милость» [Там же. С. 77]. «Жалко тех людей, которые не знают Бога. Они не видят вечного света и по смерти идут в вечный мрак. Мы знаем об этом, потому что Дух Святый в Церкви открывает святым, что есть на небесах и что есть во аде» [Там же. С. 29]. В свете процитированных слов попытку записать преподобного Силуана Афонского в сторонники ереси о конечности адских мук можно охарактеризовать как в лучшем случае недоразумение. Некоторые «оптимисты» еще дерзают записывать в свои сторонники таких святых отцов, как святителя Григория Богослова, преподобных Иоанна Лествичника и Максима Исповедника, говоря, что будто бы они тоже учили о конечности адских мук. Но это не что иное, как клевета, рассчитанная на людей, незнакомых со святоотеческими творениями. Достаточно посмотреть сочинения этих святых, чтобы убедиться, что они учили так же, как учит Церковь. Святитель Григорий Богослов: «Бессмертная душа… будет вечно или наказываема за порочность, или прославляема за добродетель» (Третье слово). Преподобный Максим Исповедник: «Подвиги в добродетели… бывают виновниками для нас Царствия Небесного, как страсти и неведение – виновниками муки вечной» (Главы о любви, 2. 34). «И сотворит Он отмщение Своим противникам, отделив, через святых ангелов, неправедных от праведных, проклятых от святых… И, как гласит истина божественных словес, Он воздаст на бесконечные и нескончаемые века праведное воздаяние каждому соответственно достоинству прожитой им жизни» (Мистагогия, XIV). Преподобный Иоанн Лествичник: «Кто поистине стяжал память о вечном мучении и страшном суде… тот не возлюбит уже ничего временного… и без попечений и лености последует Христу, непрестанно взирая на небо и оттуда ожидая себе помощи» (Лествица, 2. 1). «Воспоминание о вечном огне каждый вечер да засыпает с тобою и вместе с тобою да восстает» (Лествица, 7. 21). Кроме того, сторонники всеобщего спасения прибегают еще к одной выдумке: они утверждают, что будто бы греческое слово »ανιος «, употребляемое в Писании, а также и грекоязычными святыми отцами, означает на самом деле не  «вечный» в смысле бесконечный, а просто «очень долгий», и потому будто бы когда говорится о  «муке вечной», то имеется в виду, что она якобы все-таки не вечная, а конечная. Подобными ухищрениями можно прельстить лишь тех людей, кто не имеет возможности их проверить. Не говоря уже о том, что данное утверждение несостоятельно само по себе: чтобы в том убедиться, достаточно заглянуть в любой словарь древнегреческого языка – процитированные выше слова святых отцов не оставляют никакого места для таких интерпретаций. Кроме того, относительно будущего наказания евангелистом употреблено точно такое же слово »ανιος «, какое употреблено и о будущем блаженстве: «И пойдут сии в муку вечную (κλασιν ανιον), а праведники в жизнь вечную» (ζων ανιον) (Мф. 25, 46). И что же, считают ли «оптимисты», что Христово Царство будущего века тоже не вечное, а просто «очень долгое» и рано или поздно закончится, как и адские муки? И еще, как они объяснят, что это же слово »ανιος « в Писании прилагается и к самому Богу, когда Он называется «вечным Богом» (Рим. 14, 25)? Неужели тоже станут утверждать, что это значит просто «очень долгий Бог»? Вот яркий пример того, до каких нелепиц и богохульств может довести людей упорное сопротивление истине. Заключение В данной работе мы привели целый ряд слов из Священного Писания, а также соборных постановлений: Римского, Александрийского, Иерусалимского и Кипрского Соборов 400 года, Константинопольского Собора 543 года, V Вселенского Собора, Латеранского Собора 649 года, Константинопольского Собора 1084 года, а кроме того высказывания таких святых отцов, как святители Ириней Лионский, Афанасий Великий, Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, Епифаний Кипрский, блаженный Иероним Стридонский, святой Юстиниан Великий, святитель Григорий Двоеслов, преподобные Кириак Отшельник, Варсонофий Великий, Иоанн Лествичник, Максим Исповедник, святитель Герман Константинопольский, преподобный Иоанн Дамаскин, преподобный Феодор Студит, святитель Фотий Константинопольский, преподобный Симеон Новый Богослов, преподобный Никита Стифат, преподобный Григорий Синаит, святители Симеон Фессалоникийский, Марк Ефесский, Игнатий (Брянчанинов), Феофан Затворник и преподобный Силуан Афонский, ясно утверждавших, что грядущее наказание грешникам – реальность, которой не будет конца, и что противоположное мнение ошибочно. Думается, что для тех, кто искренне желает узнать истинное учение Православной Церкви, этого более чем достаточно. В заключение хочется отметить, что на попытки возрождения идей апокатастасиса в ХХ веке Церковь отреагировала точно так же, как в прежние века. Архиерейский Собор 1935 года, проходивший под председательством заместителя патриаршего местоблюстителя митрополита (впоследствии – Патриарха) Сергия (Страгородского) и посвященный учению протоиерея Сергия Булгакова, повторил: «Нельзя забывать, что диавол уже не может обратиться, а равно и все ему всецело предавшиеся. Значит, рядом с „градом Божиим“ и «вне» его (Откр. 22, 15) навеки останется область отвержения, «смерть вторая» (Откр. 21, 8). Откровение не знает апокатастасиса всей твари, а лишь обожение тех, кто будет со Христом. «Бог будет все» лишь в «сынах Царствия“, все во всех, чья воля сознательно отождествилась с волей Божией» *[М.П. К вопросу о так называемом «единоличном мнении» митрополита Сергия // Символ. 1998. №   39. С. 166. Под этим, помимо будущего патриарха Сергия, подписалось десять епископов, что в то время составляло едва ли не всю полноту епископата Русской Православной Церкви, находившегося на свободе. Большинство из этих архиереев приняли впоследствии мученический венец]. Юрий Максимов (сайт: Православие.ру) 06.08.2014, 1588  просмотров .

www.sobor26.ru

"Вечны ли адские муки? Часть 3" Юрий Максимов

Семь лет назад сайт «Православие.Ру» опубликовал мою статью «Святые отцы и “оптимистическое богословие”». Поступившие после этого отзывы читателей, а также более серьезное знакомство со святоотеческим наследием и с затронутой в статье проблемой позволили мне существенным образом переработать и расширить ее: появилась новая глава, другие дополнены святоотеческими свидетельствами; рассмотрены некоторые аргументы противников церковного учения о вечности загробного воздаяния, исправлены отдельные неточности. Кроме того, учтено, что некоторые авторы, упомянутые в первоначальной версии статьи, в течение последних лет существенно скорректировали свои взгляды по данному вопросу.

 

«Оптимистическая патрология»

 

Многие современные сторонники идеи «всеобщего спасения» пытаются реабилитировать ее ссылками на святых отцов, которые будто бы были сторонниками этого заблуждения. Рассмотрим, насколько состоятельны эти попытки. 

Святитель Григорий Нисский

Святитель Григорий Нисский

Святитель Григорий – единственный из всех православных святых, кто определенно учил о конечности адских мук. И этот факт неизменно становится предметом спекуляций со стороны сторонников «оптимистического богословия». Приведем два примера.

«VI Вселенский Собор включил имя святителя Григория Нисского в число “святых и блаженных отцов”, а VII Вселенский Собор даже назвал его “отцом отцов”. Что же касается Константинопольского Собора 543 года и V Вселенского Собора, на которых был осужден оригенизм, то весьма показательно, что, хотя учение Григория Нисского о всеобщем спасении было хорошо известно отцам обоих Соборов, его не отождествили с оригенизмом. Отцы Соборов сознавали, что существует еретическое понимание всеобщего спасения (оригенистический апокатастасис, “находящийся в связи” с идеей предсуществования душ), но существует и его православное понимание, основанное на 1 Кор. 15: 24–28»[1]. «Бог хочет, чтобы все люди спаслись. Верим ли мы в то, что замысел Божий потерпит неудачу? Или мы можем уповать на конечный апокатастасис – “восстановление” всех вещей, в котором всякая разумная тварь (включая даже диавола) будет спасена. Именно такое учение о всеобщем спасении защищал Ориген. За это его осудил V Вселенский Собор. Святитель Григорий Нисский также выражал надежду на конечное спасение диавола. Но делал он это более осторожно, и поэтому осужден не был. Поэтому в Православии учение об “апокатастасисе” (в сдержанном варианте) занимает законное место»[2]. Как видно по представленным цитатам, логика у «оптимистических богословов» одна: не осуждено – значит одобрено[3]. Однако так ли это на самом деле? И каково действительное церковное отношение к эсхатологическому учению великого Нисского святителя? Приведем краткий обзор мнений святых отцов на этот счет. Преподобный Варсонофий Великий, будучи спрошен о таковом мнении святителя Григория, которое он перед тем осуждал как явное отступление от Православия, отвечает: «Не думайте, чтобы люди, хотя и святые, могли совершенно постигнуть все глубины Божии… Если же святой муж и говорит о вышеупомянутых мнениях, то не найдешь, чтобы он подтверждал слова свои, как бы имел утверждение свыше, но они проистекали из учения прежних его учителей, и он, доверяя знанию и премудрости их, не вопрошал Бога, истинно ли сие»[4]. О несостоятельности ссылки на учение святого Григория Нисского для оправдания ереси всеобщего спасения говорил и святой Кириак Отшельник (VI в.), который, придя в Сукскую лавру, «пять лет провел в борьбе с последователями Оригена», и, когда святой Кирилл Скитопольский заметил, что оригенисты в качестве оправдания ссылаются на авторитет святителя Григория Нисского, говоря, что «учения о предсуществовании и о восстановлении безопасны», старец в ответ сказал, что учения их, среди которых и апокатастасис, – «не безопасны, но опасны, и вредны, и богохульны… Бог же через откровение указал мне грязь его ереси»[5]. Святитель Герман Константинопольский также высказался отрицательно, но с допущением при этом поврежденности творений святителя Григория оригенистами: «Те, кому нравилась та нелепость, что будто для демонов и для людей, подверженных вечному наказанию, нужно некогда ожидать избавления… приступили к чистым и здравым его творениям и примешали темный и гибельный яд оригеновых бредней»[6]. Святитель Марк Ефесский, приведя обширные выдержки из святителя Григория, восклицает: «Разве мы не правильно поступаем, что не принимаем на веру таковые слова святителя Григория Нисского, считая их или подложными или, если они даже и подлинные, не принимая их как противоречащие Писаниям и общим догматам?»[7]. «Святитель Григорий Нисский, будучи человеком, отступил несколько от правильного учения и то в то время, когда это учение было предметом спора и не было окончательно осуждено и отвергнуто противоположным учением, вынесенным на V Вселенском Соборе; так что нет ничего удивительного, что и сам, будучи человеком, он погрешил в точности (истины)… Но V Вселенским Собором такое мнение (о конечности мучения) признано из всех учений наиболее бесчеловечным и, как причиняющее вред Церкви и как ослабляющее старательных, предано анафеме… Итак, эти изречения, если и действительно сказаны чудным Григорием… никоим образом не убедительны для нас, взирающих на общее суждение Церкви и руководящихся Божественным Писанием, а не взирающих на то, что каждый из учителей писал, выражая как свое личное мнение»[8]. Преподобный Максим Исповедник, отвергая мысль об апокатастасисе, считал, что у святителя Григория этот термин «употребляется в смысле восстановления познавательных сил человека в то состояние правильного отношения к истине, в каком они вышли из творческих рук своего Создателя»[9]. Общее же церковное отношение в одной фразе выразил святитель Фотий Константинопольский: «То, что у святителя Григория, епископа Нисского, сказано о восстановлении (περι ?ποκαταστ?σεως), Церковью не принимается»[10]. Не принимается вне зависимости от того, интерполяции ли это еретиков, собственные ли это мысли древнего святителя или же неправильные трактовки его настоящих мыслей.

Так что согласное отношение святых отцов к особенностям эсхатологии святителя Григория Нисского вполне известно и не оставляет места ни для каких спекуляций: эти особенности были известны и осуждены. 

Преподобный Исаак Сирин

Святый Исаак Сирин

Десять лет назад на русском языке состоялось издание «новооткрытого 2-го тома творений преподобного Исаака Сирина» в переводе игумена Илариона (Алфеева, ныне – епископа Венского и Австрийского)[11]. С большим интересом православные христиане восприняли появление перевода того, что представлялось как утраченные ранее творения известного и очень чтимого и любимого аскета и святого отца.

Однако прочтение новооткрытого текста вызвало серьезные недоумения. Для читателя, знакомого с 1-ым томом творений святого отца, невозможно было не заметить странные несовпадения. Так, если автор 1-го тома считает адские мучения вечными (С. 58), то автор 2-го называет такое мнение богохульным (С. 39). Если автор 2-го тома заявляет, что «смерть Господа нашего была не для искупления нашего от греха и не для какой-либо иной цели, а единственно для того, чтобы мир познал любовь, которую Бог имеет к твари» (С. 3), то у автора 1-го тома такого, мягко говоря, странного противопоставления не обнаруживается: «И Сам Христос по любви Своей к нам послушен был Отцу в том, чтобы с радостью принять на себя поругание… Посему-то Господь в ту ночь, в которую был предан, сказал: сия есть кровь Моя, яже за многих изливаема во оставление грехов» (С. 48). Если автор 2-го тома говорит, что даже если бы Адам и Ева «не нарушили заповедь, они все равно не были бы оставлены в раю навсегда» (С. 39), то для автора 1-го тома такое мнение невозможно, поскольку он считает, что рай, из которого был изгнан Адам «советом диавольским» есть «любовь Божия» (С. 83). Наконец, если автор 1-го тома ссылается, как на авторитеты, на святителей Григория Богослова и Кирилла Александрийского, то автор 2-го – на «блаженного» Феодора Мопсуестийского и «святого» Диодора Тарсийского.

Эти и другие несовпадения оказались замечены весьма многими людьми. На страницах православной печати в ряде работ были высказаны сомнения в том, что новонайденные тексты принадлежат перу великого подвижника Православия.

Но не столько сами несовпадения, сколько то, что одни и те же вопросы на страницах 1-го и 2-го томов решаются в совершенно разных ключах и исходя из разных предпосылок, является главным свидетельством того, что эти страницы не могут принадлежать одному автору.

Наиболее яркий пример – понимание того, что есть загробное наказание. Автор 2-го тома убежден, что это есть нечто внешнее по отношению как к самому мучимому, так и по отношению к Богу, Который будет «все во всем»; исходя из чего он делает вывод, что такое наказание исключает Божественную любовь, противоречит ей. Преподобный же Исаак Сирин, напротив, считает, что сама Божественная любовь является наказанием для нераскаявшихся грешников. При подобном подходе невозможно возникновение того противоречия, которое становится фундаментом «оптимистических» рассуждений автора 2-го тома.

Даже характер авторов обоих томов иной. Если преподобный Исаак Сирин предстает пред нами как богослов-мистик и тайнозритель, то автор 2-го тома скорее как богослов-теоретик.

В данной работе мы ограничимся только той проблематикой, связанной с «новонайденными сочинениями», которая имеет непосредственное отношение к нашей теме, оставив в стороне вопросы христологии и конфессиональной принадлежности преподобного Исаака Сирина.

Впрочем, что касается последнего вопроса, стоит привести пример из жизни старца Паисия Святогорца: «Однажды старец сидел возле монастыря Ставроникита и беседовал с паломниками. Один из них, выпускник богословского факультета, утверждал, что авва Исаак Сирин был несторианином, и повторял известное западное воззрение по этому вопросу. Старец Паисий пытался убедить богослова в том, что авва Исаак был не только православным, но и святым и что его аскетические слова исполнены многой благодатью и силой. Но богослов упрямо стоял на своем. Старец ушел в свою каливу огорченным и погрузился в молитву… По пути ему было видение: он увидел проходящий перед ним лик преподобных отцов. Один из преподобных остановился перед старцем и сказал: “Я Исаак Сирин. Я весьма и весьма православный. Действительно, в той области, где я был епископом, была распространена несторианская ересь, но я с ней боролся”… После этого старец в сентябрьской минее к тексту “28 дня того же месяца память преподобного отца нашего Ефрема Сирина” дописал своей рукой: “и Исаака Великого Исихаста, с которым поступили очень несправедливо”» [12]. О том, что святой Исаак был антинесторианином в своем учении и в жизни, пишет и настоятель афонского монастыря Ивирон[13]. Интересно, что вышеупомянутое свидетельство старца Паисия объясняет некоторые недоговорки несторианских историков. В сочинении «Ketaba de Nakfuta», например, о святом Исааке написано, что он был епископом Ниневии только пять месяцев, после чего «оставил епископскую кафедру по причине, которую знает лишь Бог». Позднее, уже когда он подвизался в монастыре Раббана Шабура, святой Исаак «сказал три вещи, которые не были приняты общиной» и которые вызвали негодование у несторианского епископа Даниила из Бет Гармая[14]. Борьба с несторианством и исповедание православных взглядов – это как раз то, что могло привести и к оставлению кафедры, и к возмущению со стороны несторианских монахов и клира. Подтверждение тому мы видим в старшем современнике святого Исаака – Мартирии (Сахдоне), который также, будучи епископом Персидской Церкви, исповедовал Православие, за что и был осужден несторианами. Кстати, подобное предположение о причинах удаления святой Исаака с кафедры уже высказывал русский патролог А.И. Сидоров[15].

Перейдем теперь к вопросу о конечности будущих мук в новонайденных сочинениях, приписываемых преподобному Исааку Сирину.

«Наиболее характерной особенностью эсхатологии преподобного Исаака является его вера во всеобщее спасение… Эта вера имеет мало общего с осужденным в VI веке Церковью учением Оригена, так как исходит из принципиально иных предпосылок. Исходным пунктом всех эсхатологических построений преподобного Исаака является не логическая необходимость восстановления всего тварного бытия в его первоначальном состоянии, но любовь Божия, которая превосходит всякую идею воздаяния и возмездия»[16]. Соглашаясь с тем, что исходные предпосылки мнения о конечности адских мук у Оригена и у Псевдо?Исаака Сирина действительно различны, нельзя согласиться с тем, что «это имеет мало общего с осужденным Церковью учением», поскольку на V Вселенском Соборе осуждена была как раз именно сама идея конечности мук, а не ее предпосылки.

Ссылаясь на сирийский вариант 1-го тома, епископ Иларион считает, что греческая версия подверглась позднейшей православной (либо монофизитской) правке. А.И. Сидоров на основании ряда косвенных свидетельств, напротив, склоняется к тому, что и 1-й, и 2-й тома имеют ряд несторианских интерполяций.

По нашему мнению, та специфическая интерпретация идеи «всепрощающей» Божией любви, являющаяся исходным пунктом эсхатологического богословия Псевдо?Исаака Сирина, встречается не только в 39–40 беседах, но является сквозной для всего 2-го тома и при этом ни разу не встречается в томе 1-ом. Либо 1-й том – целиком православный подлог, и тогда мы должны будем поставить вопрос о деканонизации преподобного Исаака, так как Церковь не может прославлять тех, кого она анафематствует, либо 2-й том – целиком несторианская подделка, и в таком случае необходимо оградить светлую память великого православного подвижника от еретической хулы. Вспомним, что в одной из бесед 2-го тома автор произносит анафему на православных (тех, кто не разделяет мнений Феодора Мопсуестийского)!

Пытаясь защитить свое мнение о принадлежности переведенных им текстов преподобному Исааку Сирину, епископ Иларион перечисляет то, что ему кажется «неопровержимыми доказательствами принадлежности обоих томов одному автору».

К ним он относит, во-первых, то, что «в сирийской рукописной традиции 2-й том мыслится как продолжение 1-го», во-вторых, что «две беседы из 2-го тома идентичны двум словам из 1-го», в-третьих, то, что «в тексте 2-го тома есть несколько ссылок на слова из 1-го тома»[17]. В-четвертых, то, что «один и тот же аскетический словарь используется в обоих томах. Это касается, в частности, таких терминов, как отшельник, безмолвие, подвижничество, сердце, ум, мысли, порывы, созерцание, откровение, озарение, уныние»[18], а также «одинаковых идиом», таких как «духовная молитва, чистая молитва, сердечная молитва, духовное созерцание». Наконец, в-шестых, то, что «оба тома характеризуются сходным образным строем. В частности, в обоих томах используются морские образы: корабль, море, волны, плавание, кормчий, ныряльщик, жемчужины и прочие».

Однако при ближайшем рассмотрении выясняется слабость всех указанных аргументов. Что касается первого, то свидетельство несторианской рукописной традиции доказательством считаться не может, поскольку эта традиция сама нуждается в обосновании своей достоверности: она содержит многие псевдоэпиграфы. Среди них известна и направленная против Православия работа, надписанная также именем преподобного Исаака Сирина, которую сам епископ Иларион считает неподлинной, несмотря на «свидетельство рукописной традиции».

Что касается второго аргумента, то совпадение двух глав в 1-ом и 2-ом томах представляется скорее доказательством неподлинности 2-го тома, иначе с чего бы преподобный Исаак, будь он автором обоих томов, стал бы дважды повторяться? Относительно третьего аргумента приходится заметить, что указания, которые исследователь интерпретирует как ссылки на 1-й том, являются на самом деле ссылками автора 2-го тома на предыдущие главы этого же тома.

Что же касается употребления будто бы общего аскетического словаря и идиом, то нужно признать, что указанные примеры являются общими для всей подвижнической письменности, и на этом основании перу преподобного Исаака можно приписать едва ли не весь корпус текстов, ее составляющих[19]. То же можно сказать и о приведенных морских образах, которые являются общими для всей христианской письменности, начиная с Нового Завета: глубина морская (Мф. 18: 6), волны (Иак. 1: 6; Иуд. 1: 13), песок морской (Рим. 9: 27), жемчужина (Мф. 13: 45–46), корабль и кормчий (Иак. 3: 4), плавание (Мк. 6: 48), кораблекрушение в вере (1 Тим. 1: 19) и пр.

Таким образом, ни один из перечисленных аргументов вовсе не является незыблемым. Вполне возможно, что если бы речь шла о менее скандальном тексте, подобных доказательств было бы и достаточно. Но когда существует немало содержательных поводов усомниться в аутентичности новонайденных сочинений и эти тексты вызывают немалое смущение среди православных верующих и заставляют коренным образом пересмотреть как само наследие автора, так и его место в святоотеческой письменности, тогда следует с особым тщанием, с особым благоговением, с особой ответственностью взвесить все «за» и «против» и проанализировать каждый аргумент, прежде чем давать окончательный ответ. Проблема, на наш взгляд, в том, что епископ Иларион дал чрезмерно поспешный ответ. 

Преподобный Силуан Афонский

Преподобный Силуан Афонский

Во втором издании своего «Введения в православное догматическое богословие» в разделе, касающемся эсхатологии, епископ Иларион записывает в ряды «оптимистов» еще одного православного святого – преподобного Силуана Афонского: «Преподобный Силуан был весьма далек от оригенизма, однако мысль о мучениях грешников в аду была для него непереносимой. Именно поэтому он считал необходимым верить в возможность спасения всех людей и молиться об этом»[20].

Однако здесь перепутаны две разные вещи. Одно дело – молиться о спасении всех, и Православная Церковь молится о «иже во аде держимых». Но совсем другое дело – утверждать и рационально обосновывать необходимость и неизбежность всеобщего помилования, а уже это Церковью вполне однозначно осуждается. И водимый Духом Святым преподобный Силуан эти две вещи никогда не путал.

«Слава Господу, что Он дал нам покаяние, и покаянием все мы спасемся без исключения, – писал преподобный и тут же добавлял: – Не спасутся только те, которые не хотят каяться, и в этом я вижу их отчаяние, и много я плачу, жалея их»[21]. Преподобный Силуан понимал, что «наша воля есть медная стена между нами и Богом и не дает с Ним сблизиться или созерцать Его милость»[22]. «Жалко тех людей, которые не знают Бога. Они не видят вечного света и по смерти идут в вечный мрак. Мы знаем об этом, потому что Дух Святый в Церкви открывает святым, что есть на небесах и что есть во аде»[23]. В свете процитированных слов попытку записать преподобного Силуана Афонского в сторонники ереси о конечности адских мук можно охарактеризовать как в лучшем случае недоразумение.

Некоторые «оптимисты» еще дерзают записывать в свои сторонники таких святых отцов, как святитель Григорий Богослов, преподобные Иоанн Лествичник и Максим Исповедник, говоря, что будто бы они тоже учили о конечности адских мук. Но это не что иное, как клевета, рассчитанная на людей, незнакомых со святоотеческими творениями. Достаточно посмотреть сочинения этих святых, чтобы убедиться, что они учили так же, как учит Церковь.

Святитель Григорий Богослов: «Бессмертная душа… будет вечно или наказываема за порочность, или прославляема за добродетель» (Третье слово).

Преподобный Максим Исповедник: «Подвиги в добродетели… бывают виновниками для нас Царствия Небесного, как страсти и неведение – виновниками муки вечной» (Главы о любви, 2. 34). «И сотворит Он отмщение Своим противникам, отделив, через святых ангелов, неправедных от праведных, проклятых от святых… И, как гласит истина божественных словес, Он воздаст на бесконечные и нескончаемые века праведное воздаяние каждому соответственно достоинству прожитой им жизни» (Мистагогия, XIV).

Преподобный Иоанн Лествичник: «Кто поистине стяжал память о вечном мучении и страшном суде… тот не возлюбит уже ничего временного… и без попечений и лености последует Христу, непрестанно взирая на небо и оттуда ожидая себе помощи» (Лествица, 2. 1). «Воспоминание о вечном огне каждый вечер да засыпает с тобою и вместе с тобою да восстает» (Лествица, 7. 21).

Кроме того, сторонники всеобщего спасения прибегают еще к одной выдумке: они утверждают, что будто бы греческое слово «α??νιος», употребляемое в Писании, а также и грекоязычными святыми отцами, означает на самом деле не «вечный» в смысле бесконечный, а просто «очень долгий», и потому будто бы когда говорится о «муке вечной», то имеется в виду, что она якобы все-таки не вечная, а конечная.

Подобными ухищрениями можно прельстить лишь тех людей, кто не имеет возможности их проверить. Не говоря уже о том, что данное утверждение несостоятельно само по себе: чтобы в том убедиться, достаточно заглянуть в любой словарь древнегреческого языка – процитированные выше слова святых отцов не оставляют никакого места для таких интерпретаций. Кроме того, относительно будущего наказания евангелистом употреблено точно такое же слово «α??νιος», какое употреблено и о будущем блаженстве: «И пойдут сии в муку вечную (κ?λασιν α??νιον), а праведники в жизнь вечную» (ζω?ν α??νιον) (Мф. 25: 46). И что же, считают ли «оптимисты», что Христово Царство будущего века тоже не вечное, а просто «очень долгое» и рано или поздно закончится, как и адские муки? И еще, как они объяснят, что это же слово «α??νιος» в Писании прилагается и к самому Богу, когда Он называется «вечным Богом» (Рим. 14: 25)? Неужели тоже станут утверждать, что это значит просто «очень долгий Бог»? Вот яркий пример того, до каких нелепиц и богохульств может довести людей упорное сопротивление истине. 

Заключение

 

В данной работе мы привели целый ряд слов из Священного Писания, а также соборных постановлений: Римского, Александрийского, Иерусалимского и Кипрского Соборов 400 года, Константинопольского Собора 543 года, V Вселенского Собора, Латеранского Собора 649 года, Константинопольского Собора 1084 года, а кроме того высказывания таких святых отцов, как святители Ириней Лионский, Афанасий Великий, Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, Епифаний Кипрский, блаженный Иероним Стридонский, святой Юстиниан Великий, святитель Григорий Двоеслов, преподобные Кириак Отшельник, Варсонофий Великий, Иоанн Лествичник, Максим Исповедник, святитель Герман Константинопольский, преподобный Иоанн Дамаскин, преподобный Феодор Студит, святитель Фотий Константинопольский, преподобный Симеон Новый Богослов, преподобный Никита Стифат, преподобный Григорий Синаит, святители Симеон Фессалоникийский, Марк Ефесский, Игнатий (Брянчанинов), Феофан Затворник и преподобный Силуан Афонский, ясно утверждавших, что грядущее наказание грешникам – реальность, которой не будет конца, и что противоположное мнение ошибочно. Думается, что для тех, кто искренне желает узнать истинное учение Православной Церкви, этого более чем достаточно.

В заключение хочется отметить, что на попытки возрождения идей апокатастасиса в ХХ веке Церковь отреагировала точно так же, как в прежние века. Архиерейский Собор 1935 года, проходивший под председательством заместителя патриаршего местоблюстителя митрополита (впоследствии – Патриарха) Сергия (Страгородского) и посвященный учению протоиерея Сергия Булгакова, повторил:

«Нельзя забывать, что диавол уже не может обратиться, а равно и все ему всецело предавшиеся. Значит, рядом с “градом Божиим” и “вне” его (Откр. 22: 15) навеки останется область отвержения, “смерть вторая” (Откр. 21: 8). Откровение не знает апокатастасиса всей твари, а лишь обожение тех, кто будет со Христом. “Бог будет все” лишь в “сынах Царствия”, все во всех, чья воля сознательно отождествилась с волей Божией»[24]. [1]Иларион (Алфеев), иеромонах. Мир Исаака Сирина. М., 1998. С. 308. [2]Каллист (Уэр), епископ. Понимание спасения в православной традиции // Страницы. 1996. № 3. С. 34. [3]Довод крайне странный. Осудив с именем Оригена идею предсуществования души, отцы V Вселенского Собора не упомянули в связи с этим и Немесия Эмесского, который также придерживался этого заблуждения. Разве можно на основании этого факта сделать вывод, что Церковью осуждена данная идея лишь в оригеновской интерпретации, «но существует и ее православное понимание» в интерпретации Немесия? [4]Варсонофий Великий и Иоанн, преподобные. Руководство к духовной жизни. М., 1995. С. 388. [5]Палестинский Патерик. Вып. 7: Житие преподобного Кириака Отшельника. СПб., 1899. С. 17. [6]Цит. по: Макарий (Оксиюк), митрополит. Эсхатология святого Григория Нисского. М., 1999. С. 565. [7]Марк Ефесский, святитель. Второе слово против чистилища / Амвросий (Погодин), архимандрит. Святитель Марк Ефесский и Флорентийская уния. Нью-Йорк, 1963. С. 132. [8]Марк Ефесский, святитель. Второе слово против чистилища. С. 129. [9] Макарий (Оксиюк), митрополит. Эсхатология святого Григория Нисского. С. 575. [10]Photius. Bibliotheque. Ed. R. Henry, IV vol. Paris, 1965. P. 291a. [11]Отрадно признать, что владыка Иларион за прошедшие семь лет пересмотрел свои взгляды по вопросу о всеобщем спасении и имел мужество оставить стан «богословов-оптимистов», что ясно видно из его недавнего интервью, в котором он критикует датских «богословов-оптимистов», отвергающих реальность ада: «Можно ли верить в то, что злодеи и изверги, убивающие людей, восстающие против Бога и всего святого, окажутся в раю вместе с праведниками и святыми? Можно ли верить, что в раю окажутся Иоанн Предтеча и Ирод, священномученик Вениамин Петроградский и Ленин, тысячи расстрелянных новомучеников и исповедников Российских и их палачи? Если будет так, тогда полностью стирается грань между добром и злом. Тогда все равно – святой ты или злодей, делаешь ли ты добро или зло, спасаешь ли людей от смерти или убиваешь их… Человек несет нравственную ответственностью за свои поступки. И за грехи земной жизни он будет расплачиваться в вечности» (http://www.interfax-religion.ru/?act=interview&div=178). Однако его мнение о принадлежности новооткрытых несторианских сочинений преподобному Исааку Сирину, к сожалению, осталось прежним. [12]Исаак, иеромонах. Житие старца Паисия Святогорца. М., 2006. С. 243–245. [13]Vasileios, archimandrite. Abba Isaac the Syrian: An Approach to his World. Montreal: Alexander Press, 1997. [14]Wensinck A.J. Mystic Treatises by Isaac of Nineveh. Amsterdam, 1923. P. XVIII. [15] См. его вступление к кн.: Феодорит Кирский, блаженный. История боголюбцев. М., 1996. С. 121. [16] Иларион (Алфеев), иеромонах. Об основных темах богословия преподобного Исаака Сирина // [Псевдо]-Исаак Сирин. О божественных тайнах и о духовной жизни. М., 1998. С. 281–282. [17]Иларион (Алфеев), иеромонах. Спор о наследии преподобного Исаака Сирина // Православная беседа. 2000. № 3. С. 30. За исключением особо оговариваемых случаев, все последующие «неопровержимые доказательства» приводятся по этой статье. [18]Иларион (Алфеев), иеромонах. Творения преподобного Исаака Сирина // Церковь и время. 1998. № 4 (7). С. 169. [19]Более убедительным является пример со словом qestonares – истязатели. Однако одного этого примера все же недостаточно. И 1-й том преподобного Исаака, и 2-й том [Псевдо]-Исаака достаточно обширны. Если оба, как считает владыка Иларион, принадлежат одному автору, то подобных примеров должно содержаться в них гораздо больше. [20]Иларион (Алфеев), иеромонах. Таинство веры. Клин, 2000. С. 271. [21]Силуан Афонский, преподобный. Писания. Ивановское, 1997. С. 88. [22] Там же. С. 77. [23] Там же. С. 29. [24]М.П. К вопросу о так называемом «единоличном мнении» митрополита Сергия // Символ. 1998. № 39. С. 166. Под этим, помимо будущего патриарха Сергия, подписалось десять епископов, что в то время составляло едва ли не всю полноту епископата Русской Православной Церкви, находившегося на свободе. Большинство из этих архиереев приняли впоследствии мученический венец.

www.protiv-eresi.ru

Будут ли муки ада вечными?: smalyc

Осипов. Ответы на вопросы.

Будут ли муки ада вечными?

Вы знаете, я вам простую логику скажу, простую мысль. Может быть, она поможет выйти из очень затруднительного вопроса. Если Бог есть Любовь, так, то, следовательно, участь каждого человека будет наилучшей. Ибо Бог не может сделать для человека какого-либо зла, вы слышите? Наилучшее значит будет. Почему значит? По очень простой причине. Бог, давая жизнь любому человеку, уже знает, знает, как он определит свою свободу. О каждом из нас, вы слышите. И если он дает, тем не менее, жизнь человеку, значит, вы слышите, значит (Он, будучи Любовью), участь этого человека будет наилучшей. Что значит наилучшей? Вот это, действительно, для нас с вами, это определенная тайна. Но у апостола Павла есть интересные слова. Говорит, каждый строит (строит) из разного материала. Кто из золота, серебра, драгоценных камней. А кто строит дом своего спасения из сена, соломы, дерева. И дальше произносит: дело каждого испытывается огнем. Вы слышите? Огнем. И те, которые построили из сена, соломы, т.е. понятно, о чем идет речь, в переносном смысле. Говорит о них так: дело его сгорит, но сам спасется. Но так, как бы из огня. Святой Исаак Сирин по этому поводу и говорит: хотя геенна и ограничена, - говорит он, - но страшен вкус пребывания в ней, и не знаем мы, какие страдания придется перенести нам. Вы знаете, как близорукие – смотрим, что здесь, а забываем, что перед каждым человеком открыта вечность. Поэтому, вы слышите, какие слова сказал. Какие слова. Хотя геенна и ограничена, он считает, что она ограничена, она также промыслом Божиим устроена для человека, но мы не знаем, какие страдания прийдется перенести там. Как мать делает все возможное, и говорит все возможные слова ребенку: не ходи туда и не поступай, зная, что там будет, при этом подчас говорит даже, знаете, какие слова? Сказать? Если утонешь – не приходи. Страшная угроза, правда же? Окончательная, все уже. Так вот и Бог, будучи Любовью, говорит. Говорит, предупреждает: смотрите, что будет. Смотрите, что будет. Потому что там открывается вечность, вы слышите? Вечность и бесконечность - это разные вещи. Там бытие вечности. Так вот Бог и предупреждает: смотрите, берегитесь, используйте эту жизнь во благо, чтобы достойно войти в эту вечность. А не оказаться «так, как из огня». Представьте, вот зимой вот так сейчас сгореть. Представьте себе. И выскочить в одном бельишке. Ну как? Спасся человек? Спасся. «Спасся?» «Да, да, но…» Но по этому поводу я вам скажу, что есть два ряда Отцов. Одни говорят, святые Отцы, прямо говорят, что это будут муки именно вечные и бесконечные. Другие Отцы говорят: вот, вот теперь Пост начнется, и вот на первый день Пасхи, те, кто будет заслужен, послушайте, что пишет Иоанн Златоуст, говорит в своем Пасхальном слове. Послушайте, что он говорит: «Всё, ад разрушен. Ад, где твое жало? Смерть, где твое начало?» Разрушен. В этом сила Христовой жертвы. Но, еще раз говорю, безумные те, кто думает, что если ад разрушен, «ну, теперь нам все равно, море по колено». Приходится приводить такой простой пример, но который может нам покажет, о чем идет речь. Кто бы из вас здесь сидящих, нет, это слишком мало, кто бы из человечества, из всего человечества согласился бы на следующее. Ему бы предложили: «Вот ты получишь бесконечное богатство, изобилие всего, что ты только хочешь. Но перед этим ты должен будешь всего один месяц, всего один месяц перенести все, что с тобой сделают, самые ужасные, ужасные завистники. Они тебе будут и дрелью зубы, и ногти срывать, и мучить всеми муками. Согласишься? Всего один месяц. А потом всё, во веки вечные ты будешь царствовать и изобиловать». Найдите мне этого человека. Я помню, когда я был в Сарове, стою в храме, мне священник говорит: «Алексей Ильич, вот здесь вот, в храме, был так называемый зубной кабинет». Там, знаете, заключенные сидели. И когда кого-то из заключенных вызывали и говорили: «В зубной кабинет», многие из них уже падали в обморок. Кто согласится? Скажите. Принять это бесконечное богатство, пройдя через руки мучителей. Это только сумасшедшие. Вы слышите? Сумасшедшие только. Никто и никогда. Теперь понятно, перед чем мы стоим? Понятно? Вот почему святые, не находим у святых Отцов. Такое два параллельных ряда идут. Одни прямо говорят, но не отвечают на главный вопрос. Вы знаете, любопытная вещь. Что многие вот, ряд Отцов говорит: да, будут вечные муки. При этом не затрагивают одного главнейшего вопроса. Какого? Вам, наверное, понятно, какого вопроса. Если Бог есть Любовь, если Он знал, что этот человек пойдет в муку вечную, то зачем же Он ему дал жизнь? Не отвечают. Те, которые ставят этот вопрос, отвечают. И говорят: геенна является таким же промыслительным средством, как и наши болезни, скорби, страдания в этой жизни. Два ряда Отцов. Параллельно идут. Причем скажу вам: Вселенские Соборы что говорят об этих Отцах. Иоанн Златоуст, которого вы услышите на Пасху слово, так? Причислен к лику святых и является одним из великих. Исаак Сирин является наставником, бесспорным наставником монашества всех времен. Григорий Нисский, который открыто прямо говорил об ограниченности геенны, о том, что муки будут не бесконечны, назван седьмым Вселенским Собором Отцом Отцов. Это достаточно или нет? Вот перед чем мы должны склонить свои головы. Мы должны верить в одно: если Бог есть Любовь, то с каждым человеком будет наилучшее из того состояния, которое он приобретет в земной жизни. Наилучшее. А не наихудшее. Бог никому не мстит.

smalyc.livejournal.com

Вечны ли адские муки? Часть 3

«Оптимистическая патрология»

Многие современные сторонники идеи «всеобщего спасения» пытаются реабилитировать ее ссылками на святых отцов, которые будто бы были сторонниками этого заблуждения. Рассмотрим, насколько состоятельны эти попытки.

Святитель Григорий Нисский

Святитель Григорий – единственный из всех православных святых, кто определенно учил о конечности адских мук. И этот факт неизменно становится предметом спекуляций со стороны сторонников «оптимистического богословия». Приведем два примера.

«VI Вселенский Собор включил имя святителя Григория Нисского в число «святых и блаженных отцов», а VII Вселенский Собор даже назвал его «отцом отцов». Что же касается Константинопольского Собора 543 года и V Вселенского Собора, на которых был осужден оригенизм, то весьма показательно, что, хотя учение Григория Нисского о всеобщем спасении было хорошо известно отцам обоих Соборов, его не отождествили с оригенизмом. Отцы Соборов сознавали, что существует еретическое понимание всеобщего спасения (оригенистический апокатастасис, «находящийся в связи» с идеей предсуществования душ), но существует и его православное понимание, основанное на 1 Кор. 15: 24–28»[1].

«Бог хочет, чтобы все люди спаслись. Верим ли мы в то, что замысел Божий потерпит неудачу? Или мы можем уповать на конечный апокатастасис – «восстановление» всех вещей, в котором всякая разумная тварь (включая даже диавола) будет спасена. Именно такое учение о всеобщем спасении защищал Ориген. За это его осудил V Вселенский Собор. Святитель Григорий Нисский также выражал надежду на конечное спасение диавола. Но делал он это более осторожно, и поэтому осужден не был. Поэтому в Православии учение об «апокатастасисе» (в сдержанном варианте) занимает законное место»[2].

Как видно по представленным цитатам, логика у «оптимистических богословов» одна: не осуждено – значит одобрено[3]. Однако так ли это на самом деле? И каково действительное церковное отношение к эсхатологическому учению великого Нисского святителя? Приведем краткий обзор мнений святых отцов на этот счет.

Преподобный Варсонофий Великий, будучи спрошен о таковом мнении святителя Григория, которое он перед тем осуждал как явное отступление от Православия, отвечает: «Не думайте, чтобы люди, хотя и святые, могли совершенно постигнуть все глубины Божии… Если же святой муж и говорит о вышеупомянутых мнениях, то не найдешь, чтобы он подтверждал слова свои, как бы имел утверждение свыше, но они проистекали из учения прежних его учителей, и он, доверяя знанию и премудрости их, не вопрошал Бога, истинно ли сие»[4].

О несостоятельности ссылки на учение святого Григория Нисского для оправдания ереси всеобщего спасения говорил и святой Кириак Отшельник (VI в.), который, придя в Сукскую лавру, «пять лет провел в борьбе с последователями Оригена», и, когда святой Кирилл Скитопольский заметил, что оригенисты в качестве оправдания ссылаются на авторитет святителя Григория Нисского, говоря, что «учения о предсуществовании и о восстановлении безопасны», старец в ответ сказал, что учения их, среди которых и апокатастасис, – «не безопасны, но опасны, и вредны, и богохульны… Бог же через откровение указал мне грязь его ереси»[5].

Святитель Герман Константинопольский также высказался отрицательно, но с допущением при этом поврежденности творений святителя Григория оригенистами: «Те, кому нравилась та нелепость, что будто для демонов и для людей, подверженных вечному наказанию, нужно некогда ожидать избавления… приступили к чистым и здравым его творениям и примешали темный и гибельный яд оригеновых бредней»[6].

Святитель Марк Ефесский, приведя обширные выдержки из святителя Григория, восклицает: «Разве мы не правильно поступаем, что не принимаем на веру таковые слова святителя Григория Нисского, считая их или подложными или, если они даже и подлинные, не принимая их как противоречащие Писаниям и общим догматам?»[7]. «Святитель Григорий Нисский, будучи человеком, отступил несколько от правильного учения и то в то время, когда это учение было предметом спора и не было окончательно осуждено и отвергнуто противоположным учением, вынесенным на V Вселенском Соборе; так что нет ничего удивительного, что и сам, будучи человеком, он погрешил в точности (истины)… Но V Вселенским Собором такое мнение (о конечности мучения) признано из всех учений наиболее бесчеловечным и, как причиняющее вред Церкви и как ослабляющее старательных, предано анафеме… Итак, эти изречения, если и действительно сказаны чудным Григорием… никоим образом не убедительны для нас, взирающих на общее суждение Церкви и руководящихся Божественным Писанием, а не взирающих на то, что каждый из учителей писал, выражая как свое личное мнение»[8].

Преподобный Максим Исповедник, отвергая мысль об апокатастасисе, считал, что у святителя Григория этот термин «употребляется в смысле восстановления познавательных сил человека в то состояние правильного отношения к истине, в каком они вышли из творческих рук своего Создателя»[9].

Общее же церковное отношение в одной фразе выразил святитель Фотий Константинопольский: «То, что у святителя Григория, епископа Нисского, сказано о восстановлении (???? ??????????????), Церковью не принимается»[10]. Не принимается вне зависимости от того, интерполяции ли это еретиков, собственные ли это мысли древнего святителя или же неправильные трактовки его настоящих мыслей.

Так что согласное отношение святых отцов к особенностям эсхатологии святителя Григория Нисского вполне известно и не оставляет места ни для каких спекуляций: эти особенности были известны и осуждены.

Преподобный Исаак Сирин

Десять лет назад на русском языке состоялось издание «новооткрытого 2-го тома творений преподобного Исаака Сирина» в переводе игумена Илариона (Алфеева, ныне – епископа Венского и Австрийского)[11]. С большим интересом православные христиане восприняли появление перевода того, что представлялось как утраченные ранее творения известного и очень чтимого и любимого аскета и святого отца.

Однако прочтение новооткрытого текста вызвало серьезные недоумения. Для читателя, знакомого с 1-ым томом творений святого отца, невозможно было не заметить странные несовпадения. Так, если автор 1-го тома считает адские мучения вечными (С. 58), то автор 2-го называет такое мнение богохульным (С. 39). Если автор 2-го тома заявляет, что «смерть Господа нашего была не для искупления нашего от греха и не для какой-либо иной цели, а единственно для того, чтобы мир познал любовь, которую Бог имеет к твари» (С. 3), то у автора 1-го тома такого, мягко говоря, странного противопоставления не обнаруживается: «И Сам Христос по любви Своей к нам послушен был Отцу в том, чтобы с радостью принять на себя поругание… Посему-то Господь в ту ночь, в которую был предан, сказал: сия есть кровь Моя, яже за многих изливаема во оставление грехов» (С. 48). Если автор 2-го тома говорит, что даже если бы Адам и Ева «не нарушили заповедь, они все равно не были бы оставлены в раю навсегда» (С. 39), то для автора 1-го тома такое мнение невозможно, поскольку он считает, что рай, из которого был изгнан Адам «советом диавольским» есть «любовь Божия» (С. 83). Наконец, если автор 1-го тома ссылается, как на авторитеты, на святителей Григория Богослова и Кирилла Александрийского, то автор 2-го – на «блаженного» Феодора Мопсуестийского и «святого» Диодора Тарсийского.

Эти и другие несовпадения оказались замечены весьма многими людьми. На страницах православной печати в ряде работ были высказаны сомнения в том, что новонайденные тексты принадлежат перу великого подвижника Православия.

Но не столько сами несовпадения, сколько то, что одни и те же вопросы на страницах 1-го и 2-го томов решаются в совершенно разных ключах и исходя из разных предпосылок, является главным свидетельством того, что эти страницы не могут принадлежать одному автору.

Наиболее яркий пример – понимание того, что есть загробное наказание. Автор 2-го тома убежден, что это есть нечто внешнее по отношению как к самому мучимому, так и по отношению к Богу, Который будет «все во всем»; исходя из чего он делает вывод, что такое наказание исключает Божественную любовь, противоречит ей. Преподобный же Исаак Сирин, напротив, считает, что сама Божественная любовь является наказанием для нераскаявшихся грешников. При подобном подходе невозможно возникновение того противоречия, которое становится фундаментом «оптимистических» рассуждений автора 2-го тома.

Даже характер авторов обоих томов иной. Если преподобный Исаак Сирин предстает пред нами как богослов-мистик и тайнозритель, то автор 2-го тома скорее как богослов-теоретик.

В данной работе мы ограничимся только той проблематикой, связанной с «новонайденными сочинениями», которая имеет непосредственное отношение к нашей теме, оставив в стороне вопросы христологии и конфессиональной принадлежности преподобного Исаака Сирина.

Впрочем, что касается последнего вопроса, стоит привести пример из жизни старца Паисия Святогорца: «Однажды старец сидел возле монастыря Ставроникита и беседовал с паломниками. Один из них, выпускник богословского факультета, утверждал, что авва Исаак Сирин был несторианином, и повторял известное западное воззрение по этому вопросу. Старец Паисий пытался убедить богослова в том, что авва Исаак был не только православным, но и святым и что его аскетические слова исполнены многой благодатью и силой. Но богослов упрямо стоял на своем. Старец ушел в свою каливу огорченным и погрузился в молитву… По пути ему было видение: он увидел проходящий перед ним лик преподобных отцов. Один из преподобных остановился перед старцем и сказал: “Я Исаак Сирин. Я весьма и весьма православный. Действительно, в той области, где я был епископом, была распространена несторианская ересь, но я с ней боролся”… После этого старец в сентябрьской минее к тексту “28 дня того же месяца память преподобного отца нашего Ефрема Сирина” дописал своей рукой: “и Исаака Великого Исихаста, с которым поступили очень несправедливо”» [12].

О том, что святой Исаак был антинесторианином в своем учении и в жизни, пишет и настоятель афонского монастыря Ивирон[13]. Интересно, что вышеупомянутое свидетельство старца Паисия объясняет некоторые недоговорки несторианских историков. В сочинении «Ketaba de Nakfuta», например, о святом Исааке написано, что он был епископом Ниневии только пять месяцев, после чего «оставил епископскую кафедру по причине, которую знает лишь Бог». Позднее, уже когда он подвизался в монастыре Раббана Шабура, святой Исаак «сказал три вещи, которые не были приняты общиной» и которые вызвали негодование у несторианского епископа Даниила из Бет Гармая[14]. Борьба с несторианством и исповедание православных взглядов – это как раз то, что могло привести и к оставлению кафедры, и к возмущению со стороны несторианских монахов и клира. Подтверждение тому мы видим в старшем современнике святого Исаака – Мартирии (Сахдоне), который также, будучи епископом Персидской Церкви, исповедовал Православие, за что и был осужден несторианами. Кстати, подобное предположение о причинах удаления святой Исаака с кафедры уже высказывал русский патролог А.И. Сидоров[15].

Перейдем теперь к вопросу о конечности будущих мук в новонайденных сочинениях, приписываемых преподобному Исааку Сирину.

«Наиболее характерной особенностью эсхатологии преподобного Исаака является его вера во всеобщее спасение… Эта вера имеет мало общего с осужденным в VI веке Церковью учением Оригена, так как исходит из принципиально иных предпосылок. Исходным пунктом всех эсхатологических построений преподобного Исаака является не логическая необходимость восстановления всего тварного бытия в его первоначальном состоянии, но любовь Божия, которая превосходит всякую идею воздаяния и возмездия»[16]. Соглашаясь с тем, что исходные предпосылки мнения о конечности адских мук у Оригена и у Псевдо?Исаака Сирина действительно различны, нельзя согласиться с тем, что «это имеет мало общего с осужденным Церковью учением», поскольку на V Вселенском Соборе осуждена была как раз именно сама идея конечности мук, а не ее предпосылки.

Ссылаясь на сирийский вариант 1-го тома, епископ Иларион считает, что греческая версия подверглась позднейшей православной (либо монофизитской) правке. А.И. Сидоров на основании ряда косвенных свидетельств, напротив, склоняется к тому, что и 1-й, и 2-й тома имеют ряд несторианских интерполяций.

По нашему мнению, та специфическая интерпретация идеи «всепрощающей» Божией любви, являющаяся исходным пунктом эсхатологического богословия Псевдо?Исаака Сирина, встречается не только в 39–40 беседах, но является сквозной для всего 2-го тома и при этом ни разу не встречается в томе 1-ом. Либо 1-й том – целиком православный подлог, и тогда мы должны будем поставить вопрос о деканонизации преподобного Исаака, так как Церковь не может прославлять тех, кого она анафематствует, либо 2-й том – целиком несторианская подделка, и в таком случае необходимо оградить светлую память великого православного подвижника от еретической хулы. Вспомним, что в одной из бесед 2-го тома автор произносит анафему на православных (тех, кто не разделяет мнений Феодора Мопсуестийского)!

Пытаясь защитить свое мнение о принадлежности переведенных им текстов преподобному Исааку Сирину, епископ Иларион перечисляет то, что ему кажется «неопровержимыми доказательствами принадлежности обоих томов одному автору».

К ним он относит, во-первых, то, что «в сирийской рукописной традиции 2-й том мыслится как продолжение 1-го», во-вторых, что «две беседы из 2-го тома идентичны двум словам из 1-го», в-третьих, то, что «в тексте 2-го тома есть несколько ссылок на слова из 1-го тома»[17]. В-четвертых, то, что «один и тот же аскетический словарь используется в обоих томах. Это касается, в частности, таких терминов, как отшельник, безмолвие, подвижничество, сердце, ум, мысли, порывы, созерцание, откровение, озарение, уныние»[18], а также «одинаковых идиом», таких как «духовная молитва, чистая молитва, сердечная молитва, духовное созерцание». Наконец, в-шестых, то, что «оба тома характеризуются сходным образным строем. В частности, в обоих томах используются морские образы: корабль, море, волны, плавание, кормчий, ныряльщик, жемчужины и прочие».

Однако при ближайшем рассмотрении выясняется слабость всех указанных аргументов. Что касается первого, то свидетельство несторианской рукописной традиции доказательством считаться не может, поскольку эта традиция сама нуждается в обосновании своей достоверности: она содержит многие псевдоэпиграфы. Среди них известна и направленная против Православия работа, надписанная также именем преподобного Исаака Сирина, которую сам епископ Иларион считает неподлинной, несмотря на «свидетельство рукописной традиции».

Что касается второго аргумента, то совпадение двух глав в 1-ом и 2-ом томах представляется скорее доказательством неподлинности 2-го тома, иначе с чего бы преподобный Исаак, будь он автором обоих томов, стал бы дважды повторяться? Относительно третьего аргумента приходится заметить, что указания, которые исследователь интерпретирует как ссылки на 1-й том, являются на самом деле ссылками автора 2-го тома на предыдущие главы этого же тома.

Что же касается употребления будто бы общего аскетического словаря и идиом, то нужно признать, что указанные примеры являются общими для всей подвижнической письменности, и на этом основании перу преподобного Исаака можно приписать едва ли не весь корпус текстов, ее составляющих[19]. То же можно сказать и о приведенных морских образах, которые являются общими для всей христианской письменности, начиная с Нового Завета: глубина морская (Мф. 18: 6), волны (Иак. 1: 6; Иуд. 1: 13), песок морской (Рим. 9: 27), жемчужина (Мф. 13: 45–46), корабль и кормчий (Иак. 3: 4), плавание (Мк. 6: 48), кораблекрушение в вере (1 Тим. 1: 19) и пр.

Таким образом, ни один из перечисленных аргументов вовсе не является незыблемым. Вполне возможно, что если бы речь шла о менее скандальном тексте, подобных доказательств было бы и достаточно. Но когда существует немало содержательных поводов усомниться в аутентичности новонайденных сочинений и эти тексты вызывают немалое смущение среди православных верующих и заставляют коренным образом пересмотреть как само наследие автора, так и его место в святоотеческой письменности, тогда следует с особым тщанием, с особым благоговением, с особой ответственностью взвесить все «за» и «против» и проанализировать каждый аргумент, прежде чем давать окончательный ответ. Проблема, на наш взгляд, в том, что епископ Иларион дал чрезмерно поспешный ответ.

Преподобный Силуан Афонский

Во втором издании своего «Введения в православное догматическое богословие» в разделе, касающемся эсхатологии, епископ Иларион записывает в ряды «оптимистов» еще одного православного святого – преподобного Силуана Афонского: «Преподобный Силуан был весьма далек от оригенизма, однако мысль о мучениях грешников в аду была для него непереносимой. Именно поэтому он считал необходимым верить в возможность спасения всех людей и молиться об этом»[20].

Однако здесь перепутаны две разные вещи. Одно дело – молиться о спасении всех, и Православная Церковь молится о «иже во аде держимых». Но совсем другое дело – утверждать и рационально обосновывать необходимость и неизбежность всеобщего помилования, а уже это Церковью вполне однозначно осуждается. И водимый Духом Святым преподобный Силуан эти две вещи никогда не путал.

«Слава Господу, что Он дал нам покаяние, и покаянием все мы спасемся без исключения, – писал преподобный и тут же добавлял: – Не спасутся только те, которые не хотят каяться, и в этом я вижу их отчаяние, и много я плачу, жалея их»[21]. Преподобный Силуан понимал, что «наша воля есть медная стена между нами и Богом и не дает с Ним сблизиться или созерцать Его милость»[22]. «Жалко тех людей, которые не знают Бога. Они не видят вечного света и по смерти идут в вечный мрак. Мы знаем об этом, потому что Дух Святый в Церкви открывает святым, что есть на небесах и что есть во аде»[23]. В свете процитированных слов попытку записать преподобного Силуана Афонского в сторонники ереси о конечности адских мук можно охарактеризовать как в лучшем случае недоразумение.

Некоторые «оптимисты» еще дерзают записывать в свои сторонники таких святых отцов, как святитель Григорий Богослов, преподобные Иоанн Лествичник и Максим Исповедник, говоря, что будто бы они тоже учили о конечности адских мук. Но это не что иное, как клевета, рассчитанная на людей, незнакомых со святоотеческими творениями. Достаточно посмотреть сочинения этих святых, чтобы убедиться, что они учили так же, как учит Церковь.

Святитель Григорий Богослов: «Бессмертная душа… будет вечно или наказываема за порочность, или прославляема за добродетель» (Третье слово).

Преподобный Максим Исповедник: «Подвиги в добродетели… бывают виновниками для нас Царствия Небесного, как страсти и неведение – виновниками муки вечной» (Главы о любви, 2. 34). «И сотворит Он отмщение Своим противникам, отделив, через святых ангелов, неправедных от праведных, проклятых от святых… И, как гласит истина божественных словес, Он воздаст на бесконечные и нескончаемые века праведное воздаяние каждому соответственно достоинству прожитой им жизни» (Мистагогия, XIV).

Преподобный Иоанн Лествичник: «Кто поистине стяжал память о вечном мучении и страшном суде… тот не возлюбит уже ничего временного… и без попечений и лености последует Христу, непрестанно взирая на небо и оттуда ожидая себе помощи» (Лествица, 2. 1). «Воспоминание о вечном огне каждый вечер да засыпает с тобою и вместе с тобою да восстает» (Лествица, 7. 21).

Кроме того, сторонники всеобщего спасения прибегают еще к одной выдумке: они утверждают, что будто бы греческое слово «???????», употребляемое в Писании, а также и грекоязычными святыми отцами, означает на самом деле не «вечный» в смысле бесконечный, а просто «очень долгий», и потому будто бы когда говорится о «муке вечной», то имеется в виду, что она якобы все-таки не вечная, а конечная.

Подобными ухищрениями можно прельстить лишь тех людей, кто не имеет возможности их проверить. Не говоря уже о том, что данное утверждение несостоятельно само по себе: чтобы в том убедиться, достаточно заглянуть в любой словарь древнегреческого языка – процитированные выше слова святых отцов не оставляют никакого места для таких интерпретаций. Кроме того, относительно будущего наказания евангелистом употреблено точно такое же слово «???????», какое употреблено и о будущем блаженстве: «И пойдут сии в муку вечную (??????? ???????), а праведники в жизнь вечную» (???? ???????) (Мф. 25: 46). И что же, считают ли «оптимисты», что Христово Царство будущего века тоже не вечное, а просто «очень долгое» и рано или поздно закончится, как и адские муки? И еще, как они объяснят, что это же слово «???????» в Писании прилагается и к самому Богу, когда Он называется «вечным Богом» (Рим. 14: 25)? Неужели тоже станут утверждать, что это значит просто «очень долгий Бог»? Вот яркий пример того, до каких нелепиц и богохульств может довести людей упорное сопротивление истине.

Заключение

В данной работе мы привели целый ряд слов из Священного Писания, а также соборных постановлений: Римского, Александрийского, Иерусалимского и Кипрского Соборов 400 года, Константинопольского Собора 543 года, V Вселенского Собора, Латеранского Собора 649 года, Константинопольского Собора 1084 года, а кроме того высказывания таких святых отцов, как святители Ириней Лионский, Афанасий Великий, Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, Епифаний Кипрский, блаженный Иероним Стридонский, святой Юстиниан Великий, святитель Григорий Двоеслов, преподобные Кириак Отшельник, Варсонофий Великий, Иоанн Лествичник, Максим Исповедник, святитель Герман Константинопольский, преподобный Иоанн Дамаскин, преподобный Феодор Студит, святитель Фотий Константинопольский, преподобный Симеон Новый Богослов, преподобный Никита Стифат, преподобный Григорий Синаит, святители Симеон Фессалоникийский, Марк Ефесский, Игнатий (Брянчанинов), Феофан Затворник и преподобный Силуан Афонский, ясно утверждавших, что грядущее наказание грешникам – реальность, которой не будет конца, и что противоположное мнение ошибочно. Думается, что для тех, кто искренне желает узнать истинное учение Православной Церкви, этого более чем достаточно.

В заключение хочется отметить, что на попытки возрождения идей апокатастасиса в ХХ веке Церковь отреагировала точно так же, как в прежние века. Архиерейский Собор 1935 года, проходивший под председательством заместителя патриаршего местоблюстителя митрополита (впоследствии – Патриарха) Сергия (Страгородского) и посвященный учению протоиерея Сергия Булгакова, повторил:

«Нельзя забывать, что диавол уже не может обратиться, а равно и все ему всецело предавшиеся. Значит, рядом с “градом Божиим” и “вне” его (Откр. 22: 15) навеки останется область отвержения, “смерть вторая” (Откр. 21: 8). Откровение не знает апокатастасиса всей твари, а лишь обожение тех, кто будет со Христом. “Бог будет все” лишь в “сынах Царствия”, все во всех, чья воля сознательно отождествилась с волей Божией»[24].

Юрий Максимов

8 мая 2008 года

[1]Иларион (Алфеев), иеромонах. Мир Исаака Сирина. М., 1998. С. 308.

[2]Каллист (Уэр), епископ. Понимание спасения в православной традиции // Страницы. 1996. № 3. С. 34.

[3]Довод крайне странный. Осудив с именем Оригена идею предсуществования души, отцы V Вселенского Собора не упомянули в связи с этим и Немесия Эмесского, который также придерживался этого заблуждения. Разве можно на основании этого факта сделать вывод, что Церковью осуждена данная идея лишь в оригеновской интерпретации, «но существует и ее православное понимание» в интерпретации Немесия?

[4]Варсонофий Великий и Иоанн, преподобные. Руководство к духовной жизни. М., 1995. С. 388.

[5]Палестинский Патерик. Вып. 7: Житие преподобного Кириака Отшельника. СПб., 1899. С. 17.

[6]Цит. по: Макарий (Оксиюк), митрополит. Эсхатология святого Григория Нисского. М., 1999. С. 565.

[7]Марк Ефесский, святитель. Второе слово против чистилища / Амвросий (Погодин), архимандрит. Святитель Марк Ефесский и Флорентийская уния. Нью-Йорк, 1963. С. 132.

[8]Марк Ефесский, святитель. Второе слово против чистилища. С. 129.

[9] Макарий (Оксиюк), митрополит. Эсхатология святого Григория Нисского. С. 575.

[10]Photius. Bibliotheque. Ed. R. Henry, IV vol. Paris, 1965. P. 291a.

[11]Отрадно признать, что владыка Иларион за прошедшие семь лет пересмотрел свои взгляды по вопросу о всеобщем спасении и имел мужество оставить стан «богословов-оптимистов», что ясно видно из его недавнего интервью, в котором он критикует датских «богословов-оптимистов», отвергающих реальность ада: «Можно ли верить в то, что злодеи и изверги, убивающие людей, восстающие против Бога и всего святого, окажутся в раю вместе с праведниками и святыми? Можно ли верить, что в раю окажутся Иоанн Предтеча и Ирод, священномученик Вениамин Петроградский и Ленин, тысячи расстрелянных новомучеников и исповедников Российских и их палачи? Если будет так, тогда полностью стирается грань между добром и злом. Тогда все равно – святой ты или злодей, делаешь ли ты добро или зло, спасаешь ли людей от смерти или убиваешь их… Человек несет нравственную ответственностью за свои поступки. И за грехи земной жизни он будет расплачиваться в вечности» (http://www.interfax-religion.ru/?act=interview&div=178). Однако его мнение о принадлежности новооткрытых несторианских сочинений преподобному Исааку Сирину, к сожалению, осталось прежним.

[12]Исаак, иеромонах. Житие старца Паисия Святогорца. М., 2006. С. 243–245.

[13]Vasileios, archimandrite. Abba Isaac the Syrian: An Approach to his World. Montreal: Alexander Press, 1997.

[14]Wensinck A.J. Mystic Treatises by Isaac of Nineveh. Amsterdam, 1923. P. XVIII.

[15] См. его вступление к кн.: Феодорит Кирский, блаженный. История боголюбцев. М., 1996. С. 121.

[16] Иларион (Алфеев), иеромонах. Об основных темах богословия преподобного Исаака Сирина // [Псевдо]-Исаак Сирин. О божественных тайнах и о духовной жизни. М., 1998. С. 281–282.

[17]Иларион (Алфеев), иеромонах. Спор о наследии преподобного Исаака Сирина // Православная беседа. 2000. № 3. С. 30. За исключением особо оговариваемых случаев, все последующие «неопровержимые доказательства» приводятся по этой статье.

[18]Иларион (Алфеев), иеромонах. Творения преподобного Исаака Сирина // Церковь и время. 1998. № 4 (7). С. 169.

[19]Более убедительным является пример со словом qestonares – истязатели. Однако одного этого примера все же недостаточно. И 1-й том преподобного Исаака, и 2-й том [Псевдо]-Исаака достаточно обширны. Если оба, как считает владыка Иларион, принадлежат одному автору, то подобных примеров должно содержаться в них гораздо больше.

[20]Иларион (Алфеев), иеромонах. Таинство веры. Клин, 2000. С. 271.

[21]Силуан Афонский, преподобный. Писания. Ивановское, 1997. С. 88.

[22] Там же. С. 77.

[23] Там же. С. 29.

[24]М.П. К вопросу о так называемом «единоличном мнении» митрополита Сергия // Символ. 1998. № 39. С. 166. Под этим, помимо будущего патриарха Сергия, подписалось десять епископов, что в то время составляло едва ли не всю полноту епископата Русской Православной Церкви, находившегося на свободе. Большинство из этих архиереев приняли впоследствии мученический венец.

vladprihod.ru

---

Смотрите также

• 
  Кабачковая запеканка без муки
• 
  Жареный карп без муки
• 
  Срок годности мука миндальная
• 
  Вечны ли адские муки
• 
  Мука из семян дыни
• 
  Торт эстерхази без муки
• 
  Торт без муки эстерхази
• 
  Раскисление торфа доломитовой мукой
• 
  Производство хвойно витаминной муки
• 
  Производство муки в омске
• 
  Мука для волос пшеничная