Муки творчества. Творческие муки это
ГЛФР :: Муки творчества
Все, что Сантьяго делал, казалось ему зыбким и сомнительным. Порой ему чудилось: все, что он делал, – фальшивка, подделка. И вообще все, что художники называют искусством, – фикция. А все, что хлеб с маслом, – почти пицца.
От этих мыслей на голодный желудок у Сантьяго уже битых полчаса кружилась голова и не прекращались галлюцинации. Особенно когда он вышел из музея Прадо и направился вдоль всех этих дорогих кафе, в которых посетители, вопиюще холеные мужчины и их роскошные спутницы, пожирали жареных цыплят, запивая их винами “Куле де Серран” и “Монтраше”. Он так бы хотел очутиться на их месте! Ощутить опору под ногами и в желудке. А не вечное ускользание образа, не вечные надежды и мимолетные радости – с какой-нибудь дешевой проституткой.
Он так завидовал этим мужчинам, у которых даже от скользких лысин и больших животов пахло уверенностью и банкнотами. А его кудри на ветру, словно силки, ловили ускользающие образы вкупе с задумчивыми взглядами проходивших мимо девушек.
Но лучше синица в руках, чем журавль в небе. А еще лучше куропаточка на тарелке. Он остановился у ресторана “Палас”, глядя на дымящуюся куропатку, которую официант нес на вытянутой руке, явно выпрашивая чаевые.
Да, не мешало бы и мне поклянчить. Но где, где взять деньги? Напроситься к родственникам под каким-нибудь предлогом? Мол, забыл, у меня есть для вас новости. Они, конечно, обрадуются, кто ж в наше время не рад новостям? А вдруг это новость о том, что он наконец-то может отдать долги? Может быть, даже накормят ужином, на худой конец напоят чаем, но прежде напомнят о долге. И опять придется оправдываться.
Купить за пару песо газетку недельной давности, свернутую в кулечек и засыпанную жареными каштанами, и почитать, где сегодня презентация с бесплатным банкетом-фуршетом? Хотя это вряд ли. Какие презентации в понедельник?
Пойти в порт – наняться за паек, за комплексный обед, включающий компот из сухофруктов, разгружать сухогруз? Об этом и речи быть не может, как же тогда потом писать? Руки будут звенеть после такого высоковольтного напряжения. И этот звон передастся пусть не пустому желудку, зато пустой, ясной голове.
Остается один вариант – “Погребок у Пауло”. Да, в такие минуты обостренного чувства голода он шел в ресторан к своему школьному товарищу Пауло. Ведь дружище Пауло обязательно, вздохнув и вспомнив былые времена, предложит ему что-нибудь перекусить, например, куриный бульон из кубиков всемирно известной испанской фирмы, объединившей кубизм Пикассо с “курицыной лапой” Тцары.
Да, Пауло, его школьный товарищ, ни за что не оставит в беде и уж предложит перекусить, – с такими мыслями Сантьяго поспешил по вечерней мостовой к маставе с бульоном.
“– Ешь, ешь, не стесняйся, – скажет ему Пауло. – Все равно этот фирменный бульон нашего “клуба неудачников” из кубиков “Галины Бланка” позавчерашней свежести”.
Мысли о горячем и вкусном бульоне заставили Сантьяго ускорить шаг. Он уже буквально бежал, но перед рестораном, опомнившись и одернув себя, избрал более степенную, полную достоинства походку.
На гладком полу ресторанчика ему пришлось и вовсе замедлиться, потому что его приятель Пауло, согнувшись в услужливой позе, любезничал с очаровательной незнакомкой в шляпке.
“Все ясно, – решил для себя Сантьяго, – все ему неймется. Как увидит хорошенькую барышню, норовит ее обслужить сам. Что ж, не буду ему мешать, схожу пока в туалет, приведу себя в порядок, почищу брюки, помою руки и зачешу волосы, – подумал Сантьяго, незаметно проскальзывая в уборную и мимолетным взглядом окидывая клетчатый жакет, короткую клетчатую юбку и слегка оголившееся бедро в клетчатом чулке. – Глядишь, и мне что-нибудь перепадет... Хороша крошка! Понятно, почему этот старый пудель Пауло так изогнулся к ее ножке. Надо будет занять столик напротив, чтобы иметь возможность хорошенечко ее разглядеть. Жаль, лица не видно, головка в отличие от коленки скрывается под шляпкой”.
Но, когда Сантьяго вышел в зал, с ним случился конфуз. Дело в том, что за столиком вместе с интересной дамой в клетчатом теперь сидел их с Пауло однокашник Октавио, злейший враг и закадычный товарищ, их извечный соперник и задушевный приятель, с которого все-то и началось...
“Как же так? – пронеслось у Сантьяго в голове. – Он же, кажется, только недавно женился на Бланке. Неужели он ей уже успел изменить? Вот скотина!” И в эту самую секунду дама, оторвав глаза от меню, подняла голову, чтобы что-то спросить у Пауло, и Сантьяго узнал в даме с ладной фигуркой Бланку.
От увиденного Сантьяго оторопел и чуть было не упал в голодный обморок. Но адреналин заставил его взять себя, не исключая и ног, в руки и быстро ретироваться в туалет.
Да, сомнений не было: эта элегантная хорошенькая сеньора – не кто иная, как Бланка, а кабальеро рядом с ней – Октавио. Сердце Сантьяго билось, как бешеное. Промокашка Октавио – он сразу его узнал! А рядом с ним та самая Бланка, в которую они с Пауло были влюблены. И которая позволяла провожать себя то им с Пауло, то Октавио, строила глазки то им с Пауло, то Октавио. А теперь она пришла с Октавио на ужин к Пауло, который, словно собачонка, суетился возле “дорогих гостей”, встав на задние лапки и заискивающе заглядывая в глаза.
– Вот засранец этот Пауло! – выругался в сердцах Сантьяго и даже ударил кулаком по кафельной плитке туалетной комнаты. – Со мной он никогда не бывает так любезен. А смотрит снисходительно, свысока или, говоря по-простому, сверху вниз. Ладно, так и быть, Сантьяго, дам я тебе поесть, все-таки ты мой школьный товарищ, и на твоем месте вполне мог бы оказаться и я. Вот гаденыш этот Пауло! – Кровь ударила в голову Сантьяго.
Но что теперь ему было делать? Выйти – значит, выставить себя в неприглядном свете. Потому что сразу же пойдут разговоры-воспоминания о старой школьной жизни и неминуемо встанет вопрос, кто как устроился в жизни сегодняшней. А он еще не успел написать бессмертный роман и получить Нобелевскую премию. Да и этот старомодный костюм с вытертыми локтями – не то что у Октавио и уж совсем не чета наряду Бланки.
Просидеть весь вечер, заперевшись в туалетной кабинке, переждать, пока Октавио с Бланкой отужинают? Но уж нет! Как-никак в нем остались последние капли самоуважения.
Сантьяго в сердцах даже оторвал от туалетной бумаги внушительный клок и, комкая его, про себя проговаривал: “Вот мерзавец этот Пауло! Вот скотина, предал нашу дружбу ради этой знаменитости Октавио, ради одного ласкового взгляда всемирно известного футболиста Октавио. Так меня подставил! Так мне нагадил! Ведь у меня теперь нет другого выхода, как весь вечер просидеть в вонючем туалете. А от Бланки, наверное, сейчас веет тонким ароматом “Черной фиалки”.
Чтобы как-то скоротать время, Сантьяго решает думать о Бланке. От нечего делать вспоминает свою прошедшую жизнь, в том числе и школьные годы. Но чем дальше, тем его меньше успокаивают воспоминания.
В туалетной кабинке очень душно. Ведь здесь не то что в прохладном зале или курительной комнате – кондиционера нет и вытяжки нет. Сантьяго обливается потом. То и дело приходиться отрывать от рулона клочки бумаги и вытирать лицо, грудь, подмышки...
Так он сидит уже битый час, смотрит в потолок, надеясь, что еще недолго: ресторан закроется, официанты разойдутся, и он смоется. Сидит со спущенными штанами – так, на всякий случай, вдруг кто из охранников или официантов заглянет.
Ведь кто-то, кажется, уже намеревался заглянуть сверху, не сам ли Пауло? Хотя со страху могло и показаться. Ведь Сантьяго сидит в душной кабинке, отчего может развиться клаустрофобия. Он мучается, но не может понять, как же его угораздило так влипнуть. С чего все это началось? С воскресных походов в церковь? С “Клуба футбольного мастерства имени лузитианца Эльсебио”?
Ох уж те славные школьные времена, когда он был любимчиком фортуны, девчонок и товарищей! И вдруг от одного очередного злого взгляда на скомканный клок туалетной бумаги в памяти Сантьяго всплывает эпизод, чуть было не сбивший его со стульчака.
Что это за эпизод? Представьте себе туалет. Конечно, не с такой пестрой испанской плиткой, как у Пауло, а простой школьный сортир с ассорти разных неприятных запахов. Потому что большая перемена, и в сортир набилась целая ватага, и все дымят, чадят и чудят, как могут.
Но короли представления, как частенько бывало и, видимо, еще долго будет, они с Пауло. У них самый оригинальный клоунский номер, и все внимание любопытствующих однокашников опять сосредоточено на них.
Ведь сейчас он, Сантьяго, демонстративно, листочек за листочком, рвет на части тетрадь Октавио по кличке Промокашка. Но не просто тетрадь, а тайную тетрадку со стихами и рассказами извечного любимца классной дамы Паломы Оливейрес. А Пауло в это время, смешно задирая толстые ноги, то танцует “танец с саблями Сальвадора Дали для самого Арама Хачатуряна”, то расхаживает, важно передразнивая павлинью походку Паломы Оливейрес...
Счастливые и бесшабашные, они не сразу поняли по испуганным глазам однокашек, что за их спинами стоит заглянувшая в отхожее место сама классная дама и учитель словесности Палома Оливейрес. И что она забыла в мужском туалете, в котором высокой словесностью и не пахнет? Может быть, решила проверить, что это за шум? Не избивают ли ее любимца Октавио?..
И надо же такому случиться, что Палома заглянула именно в тот момент, когда Сантьяго дорывал последний листочек со стихами Октавио и даже плюнул на него, показывая, как смачно им подотрется.
– О! – хватается за голову Сантьяго. – И зачем я тогда сделал это, зачем вместе с Пауло тайно залез в портфель Октавио и вынул толстую тетрадь? Зачем потом, хвастаясь перед друзьями, стал рвать писанину Октавио на части? Зачем, зачем, зачем?
Чего им не хватало?! Ведь они были королями футбола, лучшими игроками школы номер два. Ну, подумаешь, Бланке нравился не только футбол, но еще и стихи Октавио. Подумаешь, Бланка разрешала провожать себя еще и Октавио, а не только им с Пауло. Ну и что с того? Стоило ли это такого безрассудства? За пару часов до первого урока – время в мозгу Сантьяго раскручивалось в обратную сторону стремительно, как рулон туалетной бумаги, – они с Пауло подкараулили у дома Бланку, чтобы пойти с ней в школу. У них, кажется, были серьезные претензии к Бланке.
– Это правда, Бланка? – сразу взял быка за рога Пауло.
– Что?
– Правда, – стараясь подражать другу и беря из рук Бланки ранец, спросил Сантьяго, – что тебя вчера провожал этот Промокашка?
– Не отнекивайся! – продолжал допрос Пауло грозным, прорезавшимся с недавних пор баском. – До нас дошли слухи, что, пока мы с Сантьяго отстаивали честь школы на футбольном поле, этот скользкий тип, Октавио, набрался наглости проводить тебя до дома.
– Почему он скользкий? Мне не показалось, что он какой-то скользкий.
– Ха, – ухмыльнулся Сантьяго, – она еще спрашивает! Да знаешь ли ты, что он поскользнется на первом же мяче? Он же абсолютно не может играть в футбол!
– Зря вы, мальчики, его ненавидите. Вы не знаете, какой он хороший. Если бы вы только знали его получше! Подумаешь, он не играет в футбол! Зато он очень хорошо поет. Его диапазон – несколько октав.
– Вот-вот! – воскликнул Пауло. – Самое место ему на трибуне – петь гимн нашей школьной команды. Так нет, он поет в хоре. Да еще стоит рядом с тобой.
– А если бы он танцевал, то можно было бы взять его в танцевальную группу поддержки, – по-своему развил шутку Пауло Сантьяго. – Жаль у нас, футболистов, нет группы поддержки.
– Не знаю, как насчет танцев, мы с ним только собираемся пойти на дискотеку, а вот стихи он пишет. Он ведь еще и стихи пишет. Знали бы вы, какие они у него хорошие.
Так они с Пауло узнали про стихи Октавио. И это был уже перебор, этого уже они с Пауло простить Октавио не могли. Тут уже они завелись всерьез. Стихи вкупе с голосом ставили под вопрос всю школьную популярность связки Пауло – Сантьяго. Эх, как плохо, что в мире есть еще что-то, кроме футбола: уроки литературы, истории и геометрии, на которых Октавио блистал, – нашелся тоже Мухомар Ауйям, Мигель Ломонасио и Леонардо де Вичьи. Если бы девчонки так же, как мальчишки, любили футбол! Но девочки чаще всего к футболу равнодушны, а их в школе больше половины.
Да, они с Пауло не на шутку позавидовали способностям Октавио писать стихи, они-то не могли позволить себе ничего подобного из-за увлечения футболом. И вот тогда они решились на сладкую месть.
Наказание последовало незамедлительно и было жестоким, все-таки Октавио был любимчиком Паломы Оливейрес и еще дюжины учителей, кроме, разумеется, учителя физкультуры, но в женском коллективе голос учителя физкультуры – как воланчик в сонме истеричных виолончелей.
Итак, наказание было неоправданно жестоким и неотвратимо быстрым. Во-первых, Пауло обязали в течение месяца дежурить на школьной кухне, чистить там картошку, лук и морковь. Но, главное, делать это он должен был каждый день после уроков, вплоть до ужина, в то время когда ребята отстаивали честь школы в неофициальном городском чемпионате на поросшем лопухом пустыре.
Во-вторых, Палома Оливейрес настояла на том, чтобы Сантьяго собрал все оторванные листы и переписал толстенную тетрадку Октавио ровно сто раз без ошибок, помарок, клякс и весьма разборчивым почерком. А потом переписанную тетрадь предполагалось раздать по классам, чтобы все узнали о способностях Октавио, и, может быть, заинтересовались, и сами попробовали себя в сочинительстве.
Это был настоящий шок для школьной команды.
– Но это нереально! – на правах капитана команды первым всхорохорился Хорхе. – Кто же тогда будет защищать честь класса на мини-чемпионате Мехико? Кто будет тренироваться, ведь чемпионат на носу?
– Вот Октавио и будет! – сказала Палома. И, хотя Октавио не мог играть в футбол и сам не желал, чтобы его стихи кто-либо увидел, не то что переписывал, Палома Оливейрес была неприступна, считая, что его речами движет страх перед одноклассниками и ужас пред грозной связкой Сантьяго -Пауло, что Октавио боится возмездия товарищей, что его подговорили не давать переписывать стихи, как оно, собственно, и было...
Да, Палома была непреклонна. Нашкодил – будь добр ответь. И вот уже, тужась от усердия, Сантьяго царапает строчки, стараясь писать без помарок и клякс.
Сантьяго до сих пор помнит, как тяжело давалась ему поначалу эта писанина. Как он потел, сидя в душном классе. Как он мучился, то и дело отвлекался, улавливая футбольный рев мальчишек сквозь толстые рамы, выводил буковку за буковкой, в то время как Октавио заменил его в команде, а кому же еще играть, не Бланке же? Буковку за буковкой выводил какую-то бессмыслицу, вроде:
Я писатель.Он футболист.Он подходит к Бланке справа.Он подходит к Бланке слева.Я В ТЕНИ ЕГО СЛАВЫ.И все в том же роде.
Не сразу Сантьяго понял, что эти стихи о них – Сантьяго и Бланке. И о том, что Октавио восхищается Сантьяго. И что Октавио рефлексирует, а на самом деле хочет стать им – первым футболистом школы номер два города Мехико. Переживает, что Сантьяго будто бы звезда двора, а Октавио ничтожный поэтишка.
Теперь понятно, почему Октавио прятал свою тетрадь и наотрез отказывался давать ее переписывать Сантьяго. Да не просто Сантьяго, а тому Сантьяго, чье место он мечтал занять.
А Сантьяго-то думал, что на Октавио подействовали угрозы! И вот эту злосчастную тетрадку он порвал. Порвал, можно сказать, свою прошлую жизнь. Не сделай он этого тогда, сегодня ему не пришлось бы тужиться в туалете.
Ведь, переписывая тетрадь, он постепенно увлекся творчеством Октавио. А под конец и вовсе втянулся. Стал первым, для кого стихи Октавио стали положительным примером и оказали перевоспитательное действие.
Эх, зачем он тогда согласился переписывать и, даже смакуя, повторял, как Октавио:
Я несчастный поэт.А он великий футболист.Я сижу один в своей комнате.А он в компании друзей на улице.
Говорил же ему отец: “Что ты о себе скажешь, то и будет. Если скажешь себе “гол”, идя к воротам, то гол и получится. А если скажешь “у меня не получится, я не смогу”, то и не сможешь, а сможет твой соперник. Мысль материальна, и надо верить в себя. И сто раз говорить и говорить себе: “Я лучший из футболистов, а он худший из журналистов”. И тогда так и будет”.
Минута прозрения была мучительна для Сантьяго в душной камере туалета. Из глаза его даже выступила скупая мужская слеза, которую он тут же поспешил стереть и без того уже мокрой туалетной бумагой, потому что скрипнула дверь и кто-то вошел внутрь.
“Вдруг это сам Пауло? – мелькнула неприятная мысль, и Сантьяго машинально проверил прочность защелки. – Вдруг он заглянет сверху, чтобы узнать, кто из его работников так долго занимает туалет? Что я ему скажу? Скажу, что заперся, чтобы никто не мешал, потому что на меня нашло вдохновение.
А если Пауло спросит, почему мусорная корзина полна мокрой пустой промокашкой, почему я так много без спроса ее перевел, скажу, что это муки творчества. Ведь это он, скотина, меня так подставил, что я теперь сижу в его туалете, тужусь и ничего не могу из себя выдавить стоящего. А чего выдавливать, если я два дня почти ничего не ел?”
Тут, к счастью, Сантьяго услышал, как заурчала водичка из краника. Ага, значит, вошедший пришел не по его душу, а либо пописать, либо умыться.
Взглянув в дверную щелку, Сантьяго увидел, как Пауло, сняв свои фирменные сюртук и фуражку, замывает пятно на брюках. Сюртук и фуражку Пауло положил на тумбочку возле двери.
“Какая у него красивая форма! – подумал Сантьяго. – И чистится он с таким достоинством, что завидки берут. О, зачем я тогда порвал эту злосчастную тетрадь? Уж лучше бы я доверил порвать ее Пауло, и меня, глядишь, послали бы на кухню, и, возможно, это я, а не он, держал бы сейчас “Погребок”. Не весть что, конечно, но уж лучше, чем полуголодное писательское существование.”
И только Сантьяго об этом подумал, как ему на ум пришла спасительная идея, как выкрутиться из сложившейся ситуации. Она была гениальна, как и все простое. Сейчас надо немедленно собраться с духом, привести себя в порядок и выйти из кабинки.
Затем схватить с тумбочки официантский сюртук, пока Пауло отвернулся. Незаметно взять у раздаточного окошка поднос и высыпать на него побольше туалетной бумаги, можно даже все содержимое мусорной корзины, – и прямиком к восседающему чинно Октавио.
На-ате, возьмите ваше кушанье, я уже переписал ваш роман сто раз. И, кажется, у меня неплохо получилось. Главное, при этом настоятельно совать Октавио под нос туалетную бумагу. А теперь будьте добры, заберите его себе, вместо ужина, попытайтесь его съесть, если сможете. И отдайте мне мое любимое блюдо в виде футбольного мяча. И мою любимую девушку. Отдайте мне мои славу, деньги и почтение официантов. Мне, Сантьяго Бернабэу. Ведь в литературе все можно, разве не так, Октавио Пас?
А если Октавио откажется брать, надо развесить туалетную бумагу по его телу. Опутать его всеми моими “муками творчества” за последние два часа. Тут, конечно, не обойдется без скандала. С криком подбежит Пауло и, я знаю его характер, конечно, начнет срывать с дорогого клиента бумагу и, доведенный до исступления, терзать ее на части.
И тогда, быть может, полиция посадит взбесившегося Пауло в тюрьму и заставит его переписывать то, что я напишу. А меня, возможно, заставят прибираться в его “Погребке”. И тогда уж, будьте уверены, я хорошенечко приберу его...
Для осуществления талантливого плана Сантьяго оставалось лишь написать нужный текст. Но в этом Сантьяго за прошедшие годы поднаторел, на этом он уж руку набил с того самого стократного переписывания – будьте спокойны.
Спешно достав из нагрудного кармана пиджака фирменную ручку “Общества писателей”, он тут же написал на ленте бумаги самый гениальный свой текст:
Октавио – несчастный писатель.Сантьяго – великий футболист.Октавио – голодный сумасброд.Сантьяго – завсегдатай ресторанов.Октавио жалеют проститутки.Сантьяго целует Бланку.
Ильдар Абузяров
glfr.ru
Книга Муки творчества, глава Муки творчества, страница 1 читать онлайн
Муки творчества
«Страдай человек!» Голос в голове все не унимался. Я почесала обиталище неизвестного голоса и задумалась. От чего страдать? От переедания, небольшой головной боли или от мук творчества? Возвышеннее, конечно от мук, но более реально от переедания. Нельзя же так. Да еще на ночь глядя.
Сколько литературы было прочитано на тему внутренних голосов. Не счесть! Авторы расходятся во мнениях насколько это нормально, но я решила смириться с тем, что у меня в голове есть внутренний голос. Пусть себе. Может и я, отойдя в мир иной, переселюсь в чью-то голову и буду допекать моралями. Тут же перед внутренним взором предстал потомок, предающийся обжорству в ночи на кровати под одеялом, а я тут как тут. «Не жри на ночь! Хуже будет». Да уж так себе картинка. Может написать завещание, в котором дать наказ будущему поколению не прислушиваться к таким вот голосам в голове, а слать их дальней стороной, ибо не мудрости ради, а по вредности характера всякие глупости нести буду. Представляю лица тех, кто будет слушать завещание. И подпись в конце «Извините, денег не оставила, но мысленно всегда с вами». Эх, хороши фантазии, но потомков еще родить нужно, а с этим пока туговато.
Я встала с дивана и поплелась в ванную. Завтра длинный день и его нужно прожить максимально плодотворно, чтобы опять предаться творчеству, ну или его мукам.
Сбор вещей занял половину дня. Казалось бы, не в первый раз, но утомительно и опять взяла больше, чем планировала. Все сумки и пакеты еле поместились на заднее сидение машинки. Пожившая, местами ржавая, а местами синяя, но еще надежная она повезла меня в деревню на дачу проводить отпуск. Идея эта пришла ко мне давно. Хотелось сотовой связи только на чердаке и деревенского колорита. Воспоминания детства не давали покоя.
Деревенька была знакома мне по юношеским загулам. А вот хозяйка жилища нет. Она всего лет десять назад сюда переехала, когда я уже остепенилась. Договорились с ней, что я присмотрю за домом ее почившей бабушки, а она пока с дружеским визитом отправится к родственникам. Это был главный и, пожалуй, единственный плюс выбранного жилья. Дом был махонький, кособокий и щелястый. Лестница на крыльце скрипела безбожно, оповещая деревню о моих передвижениях в пределах дома. Старая краска цвета глины толстым слоем с потеками лежала на всех доступных для окраса местах. Пол, стены снизу (сверху они были обиты потертой клеенкой с неясным рисунком), деревянная сушилка, рукомойник, стол, ручка кочерги и лист железа, положенный перед топкой печки на пол. Видимо краски было добыто с избытком. На столе тоже лежала клеенка еще более потрепанного и затертого вида, чем та, которая украшала бугристые стены. Посуда вся суровая и алюминиевая. Воду носить в ведрах с общего колодца («или привози с собой запас, а то уж больно гадкая в том колодце вода»). Удобства во дворе весьма шаткого вида. Все, как и хотела. Никакие блага цивилизации не должны отвлекать от творчества.
Второй день на лоне природы начинался хорошо. Вчера до поздней ночи раскладывала вещи и приводила дом в относительный порядок, знакомилась с соседкой и местным активом, так что позволила себе поваляться утром подольше. Где-то к обеду выбралась на лавочку рядом с крыльцом с чашкой кофе в руках. Любовалась потрясающими розовыми кустами, которые росли у соседки напротив, и тощим, обтянутым в пузырястые черные рейтузы задом местной знаменитости. Она воровато обернулась и, заметив меня, вздрогнула, но быстро сориентировалась и пошла в атаку:
- Здрааавствуй. Ну как тебе тут живется? – бабка-разведчик демонстрировала вставную челюсть практически целиком. Жутковато. – А я тут пришла теплицу полить. Меня тетя Женя попросила.
Соседка моя Евгения только сегодня утром отчалила по делам, к вечеру планировала вернуться, и попросила шугануть пытливую пенсионерку Клаву из огорода. И, что уж говорить, поливом всегда занималась самостоятельно. Пышная растительность, которая раскинулась рядом с ее крыльцом, указывала на то, что от взятых на себя обязанностей соседка не отлынивала и никому их не перепоручала. Даже у моего крыльца маленький куст проклюнулся. Я скорчила благожелательную улыбку и пригрозила вежливым тоном
- Здравствуйте. Спасибо, хорошо. Я передам, что вы заходили, чтобы она не переживала.
-Что ты, она и так знает. – Досадливо ответила престарелая лазутчица. – А ты кем работаешь-то, детонька?
-Журналистом .
Физиономия собеседницы скривилась так, что килограмму лимонов не удалось бы добиться хотя бы схожего эффекта.
- Вот учишь вас, учишь, а потом и на работу путнюю не устроиться. Вот нет бы учительницей пошла, а то журналистом каким-то. Только бумагу марать. – На меня махнули рукой как на безнадежную и, ворча, покинули, не попрощавшись. Что конкретно этой женщине сделали журналисты, не представляю, но теперь в деревне я беспутная окончательно. При первом знакомстве были вопросы о детях и замужестве и, получив отрицательный ответ, местный бомонд пенсионного возраста заподозрил меня в непутевости. А теперь окончательно уверился в своей правоте. И единственное что им остается это жалеть меня и наставлять на путь истинный. Не отправиться ли мне, погулять куда-нибудь по этому поводу?
Выбор пал на озеро. Правда идти пришлось по деревне и около километра, но оно того стоило. От большака (так здесь называли бетонную дорогу, по которой ездили автобусы) пролегала довольно широкая грунтовая дорога, которая доходила где-то до середины деревни (там, где и мой домик стоял), и раскидывалась двумя рукавами, один из которых вел в тупик и лес, а другой на озеро. Оно было практически бескрайним. Противоположный берег виднелся очень далеко. Еще несколько островов украшали пейзаж. Ветра практически не было, и вода блестела как бриллианты, а в небольших заводях отражалось голубое небо. Имелся небольшой пляж с желтым песком в обрамлении кустов. Появился он стараниями местной молодежи, которая проводила очень много времени на озере. Рядом с пляжем стоял старый покосившийся пирс, как наследие от давнишних разработок сапропеля. К пирсу привязано несколько лодок. Пока было тихо и спокойно, но я точно знала, что скоро появятся первые любопытные носы, которым жутко интересно посмотреть, как городская фифа купаться будет. А я купаться не буду. Пока. Позагораю сначала. Благо от комаров обезопасилась. Выполнив все надлежащие приготовления, я, наконец-то, заняла единолично крохотную полоску песка и стала наслаждаться.
litnet.com
Творчество без мук — это возможно! – Ярмарка Мастеров
Творчество — что это такое? Одни считают себя творческими людьми, другие говорят, что творчество для них совсем непонятно. Одни ни дня не могут без него прожить, другие считают его бесполезной тратой времени. Конечно, у каждого своя правда, но я совершенно точно пречисляю себя к первой категории. Поэтому в этой публикации я поделюсь личными мыслями, находками, открытиями — тем, что помогает мне. И, надеюсь, что это будет полезно и всем тем, кто считает себя творческим, ну, или стремится таковым быть.
Так что же такое — творчество? Можно, конечно, открыть словарь и прочитать чёткое определение. Но так неинтересно :) Для меня творчество — это непрерывный процесс, это то, что по-настоящему отличает человека от животного. Только человеку открыто счастье создавать что-то своими руками, мыслями, своей деятельностью. Душа не может без творчества, в творчестве есть частичка Бога. Ведь один из синонимов творчества — это созидание. Посмотрите, сколько благостного в этом процессе — созидать, творить, создавать. Там, где творчество, там любовь.
Это моё лирическое вступление, небольшая интимная ремарка. :)
Так как же развить в себе эти самые творческие способности? И вообще, возможно ли это? Я не побоюсь сказать твёрдое: «Да! Возможно»! Может, не сразу, может, будет трудно и временами захочется всё бросить — но точно возможно. Было бы желание, как говорится. Ну и упорство, оно поможет тогда, когда желание как будто угасает.
Я уверена, что все мы изначально творческие. Посмотрите на маленьких детей — кто из них откажется от красок, пластилина или ещё какого-нибудь средства самовыражения? Просто в процессе жизни это забывается, отбрасывается, как что-то бесполезное, появляютя страхи, зачастую навязаные извне.
С этим определённо нужно и можно что-то делать. :)
Можно пойти простым путём. Сейчас в интернете достаточно много информации о том, как развить свои творческие способности, как мыслить креативно и нестандартно. Можно найти готовые упражнения, приёмы и использовать их.
Можно накупить множество книг с теми же советами, способами и т.д. Тем более, что книги эти зачастую очень красивые, стильно оформленные, их так и хочется взять в руки полистать, поразглядывать. Единственный их минус — зачастую достаточно высокая цена. Я сама когда-то их скупала, радовалась, начинала что-то делать по ним и... забрасывала. Почему-то этот путь у меня не складывается.
Здесь же мне хочется поделиться с вами с приёмами из моей личной практики, с тем, что помогло мне почуствовать тот самый поток вдохновения и, как следствие, творить и творить. Может, кому-то они не подойдут, может, кого-то натолкнут на свои мысли и открытия.
Итак, вот они.
1. Сочиняйте короткие стихи, четверостишья, строчки.
Кажется: да что вы! Я никогда не сочинял стихи, я ни разу не поэт! :) А вы пробуйте! Не надо для этого выбирать какое-то особенное место или время. Делайте это на ходу, спонтанно. Идёте ли вы по улице, едете ли в автобусе, просто складывайте в строчки то, что видите вокруг. Как чукча, что вижу — то пою. :) Можно записывать какие-то строчки, которые сразу «не идут», и возвращаться к ним, когда вдруг «осенило!». Сначала, конечно, может быть туговато, но чем больше вы будете это делать, тем легче это будет получаться. Стихи станут приходить к вам даже во сне. Проверено. :)
2. Игра в ассоциации.
Ну, тут совсем всё просто. Берёте любой предмет, хоть табурет — и перечисляете , с чем он у вас ассоциируется. Сначала это могут быть самые простые ассоциации. Табурет — сидеть, дерево, кухня. Потом можно попытаться их усложнить, табурет — кухня, бабушкин дом, деревня, кошка (сидящая на нём), детство и т.д. Вот вам и идея, уже можно и картину нарисовать с готовым сюжетом и композицию для фото выставить.
3. Коробка идей.
Появляется у вас какая-то мысль, образ или идея сделать что-то. Но вы пока не представляете, с чего начать и как её воплотить. Можно взять любую коробку, шкатулку, написать на ней, что за идея, и складывать туда всё то, что может вам пригодиться для осуществления задуманного. Это может быть всё, что угодно — предметы, какая-то мелочь, записки с мыслями и т.д. Опять таки, здесь вам на помощь придут ассоциации. В какой-то момент вы эту коробку откроете, и у вас будет практически готовый набор. Останется только сложить всё в единое целое.
4. Интернет. Куда же без него. :)
Смотрите картинки, много картинок, фотографии по интересующей вас тематике. Можно также завести папку и складывать туда все понравившиеся картинки. Даже просто разглядывая их, вы тренируете своё воображение, в этот момент у вас могут рождаться свои идеи.
5. Копируйте.
Но копируйте не слепо, не старайтесь повторить что-то точь-в-точь. Это и не интересно и не даст вам роста. Просто посмотрите, как вы можете сделать что-то похожее, но исходя из тех возможностей, которые у вас есть. То есть, вы просто берёте точку, отталкиваетесь от неё и дальше уже «барахтаетесь» сами. :) И ничего страшного, если сразу не получится, делайте ещё. Каждый следующий раз вы будете видеть ошибки предыдущего раза и делать лучше. А в какой-то момент вам и вовсе не понадобится больше та самая «отправная точка», идеи начнут приходить в голову сами по себе.
6. Чаще гуляйте в одиночестве.
В парке или просто по улице. Именно одиночество даёт возможность сосредоточиться на своём внутреннем мире. Посмотреть через его призму на мир внешний. Кроме того, ничто так не поражает своим творчеством, как природа. У неё можно «подсмотреть» всё — и сочетания цветов, и фактуры, и ракурсы, и ещё много-много чего.
7. Откиньте стереотипы и рамки.
Легко сказать! А как это сделать? Вы поймёте это сами, почувствуете. Когда у вас станет получаться, общепринятые рамки, какие-то законы творчества будут вам только мешать, вам обязательно захочется делать что-то, чего раньше никто не далал. Потому что только там, «за рамками» кроется что-то неизвестное, но очень интересное.
И ещё, самое важное, что хочется сказать. Самое простое, но в то же время сложное, так как нет 100% действующих рецептов. Чтобы развить свой творческий потенциал, нужно жить творчеством, во всём видеть возможность творить. Небольшой пример из жизни. Приходишь в магазин за покупками и вдруг видишь что-то, что. по-твоему, может тебе пригодится в работе. И сразу в голове запускается механизм обдумывания — а как это можно применить, а куда, а зачем... Вот вам и жизнь творчеством. Правда, рискуешь забыть, зачем, собственно, изначально пришёл в магазин. Но это уже тема для другой публикации. :)
Надеюсь, была для вас полезной, спасибо за ваше внимание! (Кланяюсь).
www.livemaster.ru
