Мшелоимство, или Бушующие волны шопоголизма. Вера евтухова о хлебе насущном и духовном

О хлебе небесном и насущном

Человек с ограниченными возможностями… Мы довольно часто слышим это словосочетание, призванное тактично заменить жесткое, как приговор, слово «инвалид» и тем самым смягчить восприятие ситуации. Но ситуация нисколько не смягчается от этого, на самом деле. Она остается жесткой, какими бы словами мы ее ни отображали.

В одной из опубликованных ранее рассказов Веры Евтуховой есть такое самонаблюдение: сначала тебя преследует вопрос «За что?», а потом он заменяется другим вопросом: «Для чего?».

Для чего они бывают ограничены, наши возможности? Для того, чтобы мы открыли для себя возможности иного порядка. И не только физической инвалидности это касается, конечно — мы все страдаем от тех или иных ограничителей, а иногда нам кажется, что все перекрыто, и мы в ловушке, в тупике. Но для чего нам даны наши тупики? Для того, чтобы мы научились ходить по вертикали.

Вера Евтухова — человек, который целенаправленно и терпеливо учится именно этому — жизни поверх барьеров. И помогает учиться нам.

Три года назад, в апреле, мы со знакомыми посетили Топловский Свято-Троице-Параскевиевский женский монастырь, расположенный на склоне горы Каратау. Места там очень красивые, сама обитель находится высоко, к ней ведет длинная извилистая дорога. У Параскевиевского монастыря очень интересная история, а целебный источник Чограк-Саглык-Су близ него издревле почитался и христианами, и мусульманами.

Мы приехали на утреннюю службу, а затем все остальные паломники, в том числе и мои знакомые, пошли окунуться в источник. С ними я пойти не смогла ввиду дальности расстояния и гористой местности. А потому решила просто сама проехать по доступным мне местам. Накрапывал холодный дождик. Небо заволокло тучами. Радость, воцарившаяся было в душе после службы, как-то сама собой стала улетучиваться, сменяясь чувством вселенского одиночества. Чтобы помочь себе, я решила вновь вернуться в храм и помолиться в тишине перед иконами. Внутри было всего человек пять. Купила свечу, прочла про себя молитву, начало вновь на сердце потихоньку теплеть. Примерно через час, выезжая из храма, услышала бодрый голос одной из паломниц: «В ларьке сейчас свежий хлеб будут продавать, а он здесь такой вкусный! Успеть бы купить».

Услышав эту новость, паломники двинулись к небольшому ларечку. Я тоже решила не упускать шанса. Но пока я добралась до ларька, там образовалась уже внушительная очередь. По лицам было видно, что без очереди никто не пройдет. Смирившись с этим фактом, я отъехала немного в сторону… и снова загрустила. Везде я успеваю последней. Калека, что тут сказать. Саможалость больно хлестнула по сердцу, глаза предательски увлажнились. Как же несправедливо все на земле, думалось мне. Мало того, что с детства не хожу, так еще и никуда толком попасть не могу, ну нет у нас еще безбарьерной среды для колясочников. Никогда мне не окунуться в святые источники, не пройтись леском к ним, никогда, никогда…

Круг уныния встал вокруг моей коляски и прочно отгородил меня от радости. От ощущения богоприсутствия. Мне казалось, что Он меня забыл. В реальность меня вернул голос монахини из ларька, она передавала мне хлеб через людей. С благодарностью приняв его, вернее, купив, я сразу же решила проехаться по парку монастыря и где-нибудь в уголке попробовать такой свежий и горячий хлеб. Был уже полдень, а мы приехали натощак. Парковая аллея привела меня к еще одному храму. Немного постояв возле него, я решила продолжить свой путь. И тут краем глаза заметила старичка с костылем. Он был одет как бомж, точнее, практически раздет. Сидел прямо на асфальте, возле него стояла кружка для милостыни. Просил молча, как бы стыдясь своего положения. Тут как раз заморосил дождь… Ему же холодно и голодно, подумалось мне. И вдруг стало так противно за свое нытье. За то, что я так хочу — не какого-нибудь, а именно свежего, горячего и особенно вкусного хлеба, тогда как у этого нищего никакого хлеба нет вообще! Я поняла, что могу и должна сделать, и направилась прямо к нему. В конце концов, не умру от голода.

Никогда не забуду серых глаз этого старика, увлажнившихся от радости. Он нуждался именно в хлебе насущном. Господь подал ему через меня, испытав меня на милосердие в минуты собственного голода. Спросив его имя, я пообещала молиться за него. И продолжила свой путь. Уже без хлеба. А в голове уже застучали молоточки, спазм начал подкатывать к желудку.

Для передышки остановила свои колеса снова возле храма. И стала молиться, но молитва как-то не пошла. Опять эта серая дождливая погода, уныние, богооставленность. И вдруг что-то теплое и пушистое прыгнуло мне на колени. О, да это монастырский кот — такой кругленький, ласковый. Лапки решил свои погреть у меня на руках. Кот с интересом посмотрел на меня, а потом заурчал свою песенку. И мне стало намного теплее. И тут я почувствовала какой-то зигзаг молнии в сердце, движение мысли, что Господь ведь повсюду, а не только там, на источниках. Он везде, где Его призывают. Он и там, и тут. Он и в сердце стучит, и за руку ведет. Как я могла забыть об этом! Господь позаботился о нищем, о коте, а значит, и обо мне! Просто я еще не вместила этого.

В сердце пришла тихая радость. Дождь вообще прекратился. А вскоре вернулись и уставшие паломники, наперебой рассказывая о том, как все чудесно было на источниках. Кто-то мне сказал: «Жаль, что вас с нами не было!». Но впервые в жизни я смогла четко и убежденно ответить, самим сердцем, что у меня встреча с Господом была назначена именно здесь, и мы встретились. Чувство голода куда-то ушло. Ведь пришло что-то более важное, очень насущное для души. Да, я не попробовала земного хлеба, но вкусила небесного.

Мы покидали монастырь. И, уже выходя за ограду, я увидела монахиню, несущую хлеб и фрукты в трапезную. Поравнявшись со мной, она вдруг остановилась и подала мне теплую еще буханку и фрукты вдобавок. Господь никогда не покидает нас. Всегда, прежде взыскуя небесного хлеба, мы обретаем и насущный.

Фото Инны Стромиловой

Журнал «Православие и современность» № 26 (42)

eparhia-saratov.ru

Духовная пища вместо хлеба насущного / Вера и общество / Независимая газета

РПЦ представила утилитарный подход к воцерковлению россиян

Если митрополиты обходятся без супермаркетов, то рядовым священникам дискаунтеры позволяют сэкономить семейный бюджет. Фото Михаила Мордасова/ТАСС

Русская православная церковь в лице митрополита Волоколамского Илариона (Алфеева) поддержала предложение Совета Федерации об ограничении работы гипермаркетов по выходным. «Людям нужен день отдыха. Воскресенье для верующих – это день, когда они идут в храм», – заявил митрополит в эфире канала «Россия 24».

Рассказал Иларион и о том, как Церковь видит распорядок дня россиян: «Утром они идут в храм, потом проводят время в кругу семьи... Воскресенье часто используется для шопинга, потому что остальные дни заняты чем-то другим. Кроме того, встает вопрос о людях, которые работают в этих организациях, – ведь они лишаются в воскресенье возможности пойти в храм, побыть со своей семьей». Священнослужитель предположил, что отнимающий слишком много времени шопинг является одной из причин распада семей.

Миссионерский подход Илариона к защите малого бизнеса оригинален, однако обладает сомнительной продуктивностью. Распорядок воскресного дня, предложенного им для православных христиан, оставляет место, кажется, исключительно для приема духовной пищи, но не для обеспечения средствами к существованию собственной семьи, с которой предлагается проводить время. А храмы и супермаркеты митрополит рассматривает как своего рода сообщающиеся сосуды.

Верующие скорее всего согласятся с мнением митрополита Илариона о том, что воскресенье нужно провести с любящими домочадцами. А вот попытку заставить их сделать это административными методами, не оставив в воскресенье открытыми никаких дверей, кроме дверей храмов, они, вероятнее всего, встретят в штыки. Как и любое другое свидетельство того, что их свободой Церковь пренебрегает.

Ведущий научный сотрудник Центра по изучению проблем религии и общества Института Европы РАН Роман Лункин считает идеалистический подход митрополита Илариона и поддерживающих эту идею церковных деятелей следствием того, что жизнь священноначалия слабо пересекается с жизнью рядовых верующих. «С миссионерской точки зрения, эта идея лишена всякого смысла. Если закрыть все супермаркеты, то люди обязательно пойдут с утра в церковь? Это довольно странно. С другой стороны – почему верующие, которые утром посетили литургию в храме, не могут съездить после нее с семьей в супермаркет? Как это повредит их душе – тоже неясно… Эти вопросы и противоречия связаны с неким искаженным представлением о действительности в руководстве Церкви. Меня удивило то, что такой утонченный богослов, музыкант, как митрополит Иларион, когда касается житейских дел, способен выдавать идеи такие же, как депутат Виталий Милонов», – говорит религиовед. Но есть и еще один момент, который, как считает Лункин, может логически объяснить идею митрополита Илариона: «Церкви довольно сложно привлечь массу людей, называющих себя православными, в храмы, поэтому сегодняшняя связка Церкви и государства рождает иллюзию, что с помощью административного давления можно привести людей к церковной жизни, направить, как стадо, из супермаркета в храм. Это является безусловной иллюзией и свидетельствует, во-первых, об отрыве от реальной жизни, а во-вторых – о том, что многие церковные деятели слишком большие надежды возлагают на связь с государством».

Доцент Высшей школы экономики Борис Кнорре считает, что запрос на «время тишины» для молитвы у современных верующих, безусловно, реален, и, невзирая на обстоятельства жизни в современном мире, Церковь должна идти навстречу этому запросу: «В условиях, когда время работы становится нерегламентированным, в условиях повышенной информационной нагрузки запрос на time-off есть, и Церковь может его использовать». Однако обращаться в этом случае стоило бы напрямую к хозяевам супермаркетов, среди которых, по мнению религиоведа, есть верующие: «Церковь должна говорить глубже, не сосредотачиваясь на своих институциональных формах. Она предлагает из экономической институциональности шопинга, который уже стал традицией, перебраться в институциональность церковную. Необходимость отдыха и свою позицию Церковь может обосновать и по-другому – есть ведь регламентирующая отдых заповедь. Замыкать всё на корпоративные и конфессиональные традиции было бы неправильно».

Митрополит Иларион упомянул и о «более христианской» организации времени работы супермаркетов в Европе и о том, что верующие там приспосабливают под нее свой распорядок дня. Однако в России делать это им будет сложно, если храм останется не просто предпочтительной, но единственной альтернативой супермаркету. Да и реалии рынка труда в России таковы, что работники супермаркетов, среди которых много мусульман, куда больше обрадуются дополнительному времени для молитвы в пятницу, а не в воскресенье.

www.ng.ru

О хлебе небесном и насущном

Человек с ограниченными возможностями... Мы довольно часто слышим это словосочетание, призванное тактично заменить жесткое, как приговор, слово «инвалид» и тем самым смягчить восприятие ситуации. Но ситуация нисколько не смягчается от этого, на самом деле. Она остается жесткой, какими бы словами мы ее ни отображали.

В одной из опубликованных ранее рассказов Веры Евтуховой есть такое самонаблюдение: сначала тебя преследует вопрос «За что?», а потом он заменяется другим вопросом: «Для чего?».

Для чего они бывают ограничены, наши возможности? Для того, чтобы мы открыли для себя возможности иного порядка. И не только физической инвалидности это касается, конечно - мы все страдаем от тех или иных ограничителей, а иногда нам кажется, что все перекрыто, и мы в ловушке, в тупике. Но для чего нам даны наши тупики? Для того, чтобы мы научились ходить по вертикали.

Вера Евтухова - человек, который целенаправленно и терпеливо учится именно этому - жизни поверх барьеров. И помогает учиться нам.

Услышав эту новость, паломники двинулись к небольшому ларечку. Я тоже решила не упускать шанса. Но пока я добралась до ларька, там образовалась уже внушительная очередь. По лицам было видно, что без очереди никто не пройдет. Смирившись с этим фактом, я отъехала немного в сторону... и снова загрустила. Везде я успеваю последней. Калека, что тут сказать. Саможалость больно хлестнула по сердцу, глаза предательски увлажнились. Как же несправедливо все на земле, думалось мне. Мало того, что с детства не хожу, так еще и никуда толком попасть не могу, ну нет у нас еще безбарьерной среды для колясочников. Никогда мне не окунуться в святые источники, не пройтись леском к ним, никогда, никогда...

Круг уныния встал вокруг моей коляски и прочно отгородил меня от радости. От ощущения богоприсутствия. Мне казалось, что Он меня забыл. В реальность меня вернул голос монахини из ларька, она передавала мне хлеб через людей. С благодарностью приняв его, вернее, купив, я сразу же решила проехаться по парку монастыря и где-нибудь в уголке попробовать такой свежий и горячий хлеб. Был уже полдень, а мы приехали натощак. Парковая аллея привела меня к еще одному храму. Немного постояв возле него, я решила продолжить свой путь. И тут краем глаза заметила старичка с костылем. Он был одет как бомж, точнее, практически раздет. Сидел прямо на асфальте, возле него стояла кружка для милостыни. Просил молча, как бы стыдясь своего положения. Тут как раз заморосил дождь... Ему же холодно и голодно, подумалось мне. И вдруг стало так противно за свое нытье. За то, что я так хочу - не какого-нибудь, а именно свежего, горячего и особенно вкусного хлеба, тогда как у этого нищего никакого хлеба нет вообще! Я поняла, что могу и должна сделать, и направилась прямо к нему. В конце концов, не умру от голода.

Для передышки остановила свои колеса снова возле храма. И стала молиться, но молитва как-то не пошла. Опять эта серая дождливая погода, уныние, богооставленность. И вдруг что-то теплое и пушистое прыгнуло мне на колени. О, да это монастырский кот - такой кругленький, ласковый. Лапки решил свои погреть у меня на руках. Кот с интересом посмотрел на меня, а потом заурчал свою песенку. И мне стало намного теплее. И тут я почувствовала какой-то зигзаг молнии в сердце, движение мысли, что Господь ведь повсюду, а не только там, на источниках. Он везде, где Его призывают. Он и там, и тут. Он и в сердце стучит, и за руку ведет. Как я могла забыть об этом! Господь позаботился о нищем, о коте, а значит, и обо мне! Просто я еще не вместила этого.

Фото Инны Стромиловой

Журнал «Православие и современность» № 26 (42)

http://www.eparhia-saratov.ru/pages/2014-o-hlebe-nebesnom

pravoslavnye.ru

О ХЛЕБЕ НАСУЩНОМ. Церковь и мир

Здравствуйте, дорогие посетители православного сайта “Семья и Вера”!

Очередной выпуск программы “Церковь и мир”, которую ведет на телеканале «Россия-24» председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополит Волоколамский Иларион, вышел 15 октября 2016 г.

Гостем телепередачи стала директор благотворительного фонда «Фонд продовольствия “Русь”» В.Н. Крисько.

Тема передачи – бережное отношение к творению Божию и о благотворительности.

Митрополит Иларион: Здравствуйте, дорогие братья и сестры! Вы смотрите передачу «Церковь и мир».

В Евангелии описывается случай, когда с помощью пяти хлебов и двух рыб Христос накормил около пяти тысяч человек, а затем велел собрать оставшиеся куски, чтобы ничего не пропало. Бог, будучи Творцом, показал пример бережного отношения к еде, созданной для поддержания жизни человека.

Сегодня в нашей передаче мы поговорим о бережном отношении к творению Божию и о благотворительности. У меня в гостях — директор благотворительного фонда «Фонд продовольствия “Русь”» Виктория Николаевна Крисько. Здравствуйте, Виктория!

В. Крисько: Здравствуйте, владыка! Большое спасибо, что пригласили меня на эту передачу.

Наш фонд, действительно, помогает большому количеству людей уже более пяти лет. За это время мы раздали 15 миллионов килограмм еды. Мы много работаем с Русской Православной Церковью. Исторически так сложилось, что нуждающиеся люди приходят за помощью в храм. Вместе с нами работают 15 епархий, через которые мы передаем наши продукты. У нас есть большой проект «Народный обед». Мы собираем продукты в магазинах. Все это делается для людей, которые сейчас оказались в непростой ситуации. Я благодарна Богу, что у меня сейчас такая замечательная работа, такое служение.

Митрополит Иларион: В моей передаче обычно участвуют люди, которые, занимаясь своим делом, болеют за него. Думаю, очень важно, чтобы мы всегда имели возможность обмениваться нашим опытом.

О Церкви часто думают, прежде всего, как о некоем бюро ритуальных услуг. Об этом я могу судить даже по вопросам телезрителей, которые поступают в мою передачу. В основном это вопросы ритуального характера: какой крестик носить? Что можно есть в пост, а что нельзя и так далее.

Но у Церкви гораздо шире тот мандат, который она получила от Самого Господа. Церкви не безразлично, что происходит с людьми в их реальной жизни, в быту. Об этом очень часто говорит Святейший Патриарх. Например, как-то раз, посещая Московскую городскую думу, он сказал о том, как надо утилизировать отходы, как нужно обращаться с мусором. Казалось бы, почему Святейший Патриарх должен об этом говорить? Да потому, что Церкви это небезразлично.

Тема, которой Вы занимаетесь, Церкви также не безразлична, потому что мы все ответственны за Божий мир и за Божие творение. Мы все несем ответственность за то, чтобы люди у нас были сыты, накормлены. Церковь, конечно, не только хлебом насущным занимается, но она заботится, в том числе, и о том, чтобы у людей была еда, и чтобы та пищевая продукция, которая производится, не пропадала. Вы как никто другой знаете, что у нас, кажется, около трети пищевых продуктов пропадает. Поэтому то, чем Вы занимаетесь, очень важно.

В. Крисько: Это действительно так, Вы хорошо осведомлены. Треть продукции уничтожается. Но мы стараемся сделать так, чтобы продукция с ограниченным сроком хранения все-таки поступила в семью, которая будет этому очень рада, ведь ей эта продукция очень нужна.

Одна из наших задач сейчас — бережное отношение к еде. И мы стараемся это нести в жизнь. Работаем с семьями, с нашими приходами, в которые передаем нашу продукцию. Бережное отношение к еде очень важно, особенно сейчас, в такое непростое время, когда, с одной стороны, нам очень хочется помочь, а, с другой стороны, мы понимаем, что отчасти это происходит потому, что нет бережного отношения к продуктам. Мне кажется, что люди, которые приходят в храм, действительно понимают насколько бережно и внимательно нужно относиться к продуктам питания, к еде.

Митрополит Иларион: С одной стороны, у нас есть малоимущие люди, которым реально не хватает средств на жизнь, на продукты питания. Есть семьи, которые питаются очень скромно, им не хватает калорийной пищи, витаминов. С другой стороны, конечно, мы все знаем, что у нас пропадает много еды. Это касается как отдельных семей, так и пищевого производства.

Я помню, как в детстве мои бабушки учили меня, что нельзя оставлять еду: надо положить в тарелку столько, сколько сможешь съесть, а потом еще хлебушком протереть, чтобы ничего не осталось. Сейчас люди отвыкли от бережного отношения к еде: сколько съел — столько съел, а остальное выбрасывается. Иногда у людей пропадает очень много. С другой стороны, есть немало тех, кому еды не хватает. Как же сделать так, чтобы этого дисбаланса не было? Чтобы малоимущим семьям хватало еды, а те, у кого еды много, как говорится, не переводили продукты, не выбрасывали?

В. Крисько: Я с Вами абсолютно согласна. У нас как раз сейчас зреет идея, как обратиться с этой темой в семью, потому что к производителям, к магазинам, к рознице мы уже обратились. У нас есть несколько программ, направленных на то, чтобы производители передавали нам продукты, которые, может быть, впоследствии они бы утилизировали, а в данном случае мы их передаем людям, который сейчас в них нуждаются.

Вторая тема: мы работаем с торговыми сетями, чтобы они помогали нам собирать продукты, которые нужны в семьях. Кстати, нам очень много помогают церковные волонтеры. В Москве у нас началась акция, она проходит в московских торговых сетях. Мы приглашаем волонтеров из храмов, и они для своих же прихожан собирают продукты, то есть у нас есть договоренность с торговой сетью, и, соответственно, нас туда приглашают, создавая нам возможность продуктового сбора. И те продукты, которые семья хочет себе купить, она покупает и для себя, и для людей нуждающихся. Через Вашу программу хотела бы еще раз пригласить к нам волонтеров из храмов.

Митрополит Иларион: В христианской традиции всегда было особое отношение к пище. Пища воспринимается не только как что-то, чем мы удовлетворяем голод, насыщая свои физические потребности. Пища в христианской традиции всегда воспринималась как дар Божий. Ведь неслучайно мы говорим о том, что нельзя садиться за стол, не помолившись, нельзя выйти из-за стола, не поблагодарив Бога за еду.

В монастырях есть даже специальный чин благословения остатков. Например, на Афоне трапеза заканчивается тем, что игумен монастыря благословляет избытки, то есть остатки этой трапезы, чтобы ничего не пропало. Потом все, что не съедено, съедается на следующей трапезе, то есть прилагаются специальные усилия к тому, чтобы еда не пропадала.

Одно из прошений молитвы «Отче наш», которую мы читаем каждый день — «хлеб наш насущный даждь нам днесь». Это прошение означает очень многое. С одной стороны, мы просим Бога о том, чтобы Он дал нам ежедневную пищу, чтобы мы не остались голодными. И, естественно, мы просим не только за себя, но и за наших близких, за наши семьи. С другой стороны, Церковь говорит, что есть и тот Хлеб, который сходит с небес — Сам Христос, Который преподает Себя в Таинстве Евхаристии. Все это взаимосвязано. Таинство Евхаристии является благодарением за то, что Бог дарует Себя человеку, но вместе с тем это и благодарение за пищу, которую Бог посылает людям. Всякий раз, когда мы садимся за стол, мы благодарим Бога за пищу, потому что если бы не Божие благоволение, то этого бы не было.

Думаю, нашим телезрителям будет интересно узнать, каким образом происходит распределение продукции, которую Вы находите — тех излишков, которые остаются на производстве. Я знаю, например, что в этом Вам помогает Марфо-Мариинская обитель в Москве на Большой Ордынке.

В. Крисько: Да. Марфо-Мариинская обитель и матушка Елизавета нас очень поддерживают. На территории обители реализуется наш проект «Народный обед». Практически мы кормим ежемесячно порядка 300 семей в Москве. Мы обеспечиваем людей крупами, сейчас добавляются тушенка, масло. Но проект «Народный обед» — это не просто обеспечение продуктами людей, попавших в тяжелую жизненную ситуацию. Проект имеет большую социальную значимость, потому что приходят волонтеры, которые фасуют эти обеды. По средам в Марфо-Мариинскую обитель могут прийти люди, нуждающиеся в продовольственной помощи, чтобы получить этот обед. Таких цехов фасовки у нас 20 по всей России. Все они расположены либо при храмах, либо при монастырях.

Объем продовольственной помощи ограничен. Мы выделяем, безусловно, те категории граждан, которые действительно находятся в крайне тяжелой ситуации. Как это ни печально, сейчас это большое количество многодетных семей. Когда мы приезжаем в наши цеха фасовки либо в другие центры, где происходит раздача продуктов, и смотрим, кому раздаются обеды, то это, к сожалению, зачастую семьи, которые оказались в трудной жизненной ситуации с большим количеством детей. Много, конечно, и пожилых людей.

Митрополит Иларион: Я, например, вырос в коммунальной квартире. Мы с мамой жили в комнате площадью 14 квадратных метров. Питались на рубль в день. Конечно, в советское время рубль — это хорошие деньги, но все-таки это скромная сумма для пропитания двоих. Но я не хотел бы для себя другого детства.

Мы должны заботиться обо всем. Мы должны и жизнь давать нашим детям, и заботиться потом о том, как их прокормить. У нас во многих приходах созданы кассы взаимопомощи, когда многодетные семьи в значительной степени питаются от прихода. Я знаю, что и в других религиозных общинах такое есть, в частности, у мусульман. И такие инициативы как ваша тоже помогают решить эту проблему.

В. Крисько: Абсолютно верно. Для нас это одна из главных задач. Для меня это дело всей моей жизни, ибо, проработав много лет в больших корпорациях, я поняла, что действительно хочется сделать что-то доброе, полезное. Наш фонд помогает не одной семье, а большому количеству людей. Со своей стороны мы действительно стараемся сделать продовольственную помощь и поддержку здоровой, то есть в нее также входит и молочное питание. Это наша задача. Пусть мама потратит деньги не на молочные продукты, а на что-то другое, а у нее при этом будет продовольственный запас.

Митрополит Иларион: Важно, чтобы расширялись масштабы этого дела. 300 семей…

В. Крисько: Это только в Марфо-Мариинской обители, а у нас таких 20 цехов.

Митрополит Иларион: Думаю, что потребность людей в такой помощи по масштабам страны гораздо больше. И поэтому нужно, чтобы и таких инициатив было больше, и росло число самих людей, которые озабочены этой проблемой. Мне бы хотелось, чтобы и наша передача оставила отклик в сердцах наших телезрителей, у которых обеспеченные семьи. Именно поэтому я и затронул данную тему.

Сегодняшнюю передачу я начал с удивительного рассказа о том, как Господь напитал пять тысяч человек пятью хлебами. Казалось бы, речь идет о чуде, но когда это чудо было совершено и осталось много лишней еды, то Господь сказал: соберите все, что осталось, чтобы ничего не пропало. Почему Он так сказал? На это редко кто обращает внимание. Я, признаюсь, написал целую книгу о чудесах Иисуса Христа, но я не обращал прежде внимание на этот момент, вплоть до того, пока не начал готовиться к нашей передаче. Действительно, Господь позаботился не только о том, чтобы людей накормить, но еще и о том, чтобы ничего не пропало.

В. Крисько: Одна из следующих инициатив, которую мы хотим реализовать, — это бережное отношение к еде в семье. Чтобы семьи, у которых остаются излишки продуктов, могли передать их тем, кто в них сейчас нуждается. Эта акция или инициатива должна быть масштабной. В преддверии зимы особенно хочется, чтобы семьи, которые оказываются в непростых жизненных условиях, были накормлены, сыты.

Митрополит Иларион: Есть, конечно, разные продукты. Есть продукты скоропортящиеся, а есть продукты долгосрочные. Допустим, вы купили арбуз. Вы его разрезали, половину съели, вся семья уже накормлена, а он такой большой, что все равно остается, и вы все равно его целиком не съедите. Тогда отнесите оставшуюся половину соседке, пусть соседские дети порадуются, съедят арбуз.

С другой стороны, есть очень много продуктов, предназначенных для долгосрочного хранения: это крупы, консервы — то, что люди закупают в больших количествах, а потом в какой-то момент, совершая очередную ревизию своего кухонного шкафа или холодильника, обнаруживают, что накупили гораздо больше, чем нужно. И в таких случаях у людей должна быть возможность передать свои запасы тем, кто сможет их распределить нуждающимся.

В. Крисько: Абсолютно верно. Повторюсь, что мы сейчас как раз думаем о том, как это технически организовать, потому что есть люди, которые готовы помогать.

Митрополит Иларион: Я благодарю Вас за Ваши труды, благодарю за участие в нашей передаче. Надеюсь, что наши телезрители откликнутся на то послание, которое мы с Вами попытались им передать, и что бережное отношение к еде действительно поможет, в том числе, и тем людям, которые нуждаются сейчас в помощи.

Православный взгляд на систему образования. Церковь и мир

О восстановлении сельской духовной жизни

Похожий материал:

Оставить комментарий

semyaivera.ru

О хлебе небесном и насущном

Человек с ограниченными возможностями... Мы довольно часто слышим это словосочетание, призванное тактично заменить жесткое, как приговор, слово «инвалид» и тем самым смягчить восприятие ситуации. Но ситуация нисколько не смягчается от этого, на самом деле. Она остается жесткой, какими бы словами мы ее ни отображали.

В одной из опубликованных ранее рассказов Веры Евтуховой есть такое самонаблюдение: сначала тебя преследует вопрос «За что?», а потом он заменяется другим вопросом: «Для чего?».

Для чего они бывают ограничены, наши возможности? Для того, чтобы мы открыли для себя возможности иного порядка. И не только физической инвалидности это касается, конечно - мы все страдаем от тех или иных ограничителей, а иногда нам кажется, что все перекрыто, и мы в ловушке, в тупике. Но для чего нам даны наши тупики? Для того, чтобы мы научились ходить по вертикали.

Вера Евтухова - человек, который целенаправленно и терпеливо учится именно этому - жизни поверх барьеров. И помогает учиться нам.

Услышав эту новость, паломники двинулись к небольшому ларечку. Я тоже решила не упускать шанса. Но пока я добралась до ларька, там образовалась уже внушительная очередь. По лицам было видно, что без очереди никто не пройдет. Смирившись с этим фактом, я отъехала немного в сторону... и снова загрустила. Везде я успеваю последней. Калека, что тут сказать. Саможалость больно хлестнула по сердцу, глаза предательски увлажнились. Как же несправедливо все на земле, думалось мне. Мало того, что с детства не хожу, так еще и никуда толком попасть не могу, ну нет у нас еще безбарьерной среды для колясочников. Никогда мне не окунуться в святые источники, не пройтись леском к ним, никогда, никогда...

Круг уныния встал вокруг моей коляски и прочно отгородил меня от радости. От ощущения богоприсутствия. Мне казалось, что Он меня забыл. В реальность меня вернул голос монахини из ларька, она передавала мне хлеб через людей. С благодарностью приняв его, вернее, купив, я сразу же решила проехаться по парку монастыря и где-нибудь в уголке попробовать такой свежий и горячий хлеб. Был уже полдень, а мы приехали натощак. Парковая аллея привела меня к еще одному храму. Немного постояв возле него, я решила продолжить свой путь. И тут краем глаза заметила старичка с костылем. Он был одет как бомж, точнее, практически раздет. Сидел прямо на асфальте, возле него стояла кружка для милостыни. Просил молча, как бы стыдясь своего положения. Тут как раз заморосил дождь... Ему же холодно и голодно, подумалось мне. И вдруг стало так противно за свое нытье. За то, что я так хочу - не какого-нибудь, а именно свежего, горячего и особенно вкусного хлеба, тогда как у этого нищего никакого хлеба нет вообще! Я поняла, что могу и должна сделать, и направилась прямо к нему. В конце концов, не умру от голода.

Для передышки остановила свои колеса снова возле храма. И стала молиться, но молитва как-то не пошла. Опять эта серая дождливая погода, уныние, богооставленность. И вдруг что-то теплое и пушистое прыгнуло мне на колени. О, да это монастырский кот - такой кругленький, ласковый. Лапки решил свои погреть у меня на руках. Кот с интересом посмотрел на меня, а потом заурчал свою песенку. И мне стало намного теплее. И тут я почувствовала какой-то зигзаг молнии в сердце, движение мысли, что Господь ведь повсюду, а не только там, на источниках. Он везде, где Его призывают. Он и там, и тут. Он и в сердце стучит, и за руку ведет. Как я могла забыть об этом! Господь позаботился о нищем, о коте, а значит, и обо мне! Просто я еще не вместила этого.

Фото Инны Стромиловой

Журнал «Православие и современность» № 26 (42)

http://www.eparhia-saratov.ru/pages/2014-o-hlebe-nebesnom

ruskline.ru

Мшелоимство, или Бушующие волны шопоголизма

В нашей повседневной жизни очень много мелочей, которым мы совершенно не склонны придавать значение. Даже и задумываясь о своем душевном и затем духовном состоянии, мы никак не связываем его с этими мелочами. К примеру, возвращаемся вечером с работы - и никак не можем не зайти по дороге в любимый продуктовый магазин. У нас дома есть чем поужинать и чем позавтракать. Но нам почему-то непременно хочется зайти и купить что-то еще. Да, это лишняя трата денег. Да, залежавшиеся продукты потом приходится выбрасывать. Ну и что?.. Зато мы зашли и купили. Мелочь? Невинная слабость? Потребность в маленьком удовольствии? Или препятствующий духовному росту грех?

У нашего автора Веры Евтуховой выработался уже такой творческий метод: честно и внимательно понаблюдать за собой, постараться дать себе полный отчет в причинах своего состояния - и затем поделиться сделанным открытием с читателем.

Мы живем в эпоху всеохватного маркетинга. Наши материальные возможности ограничены (у автора этих строк, по крайней мере, они ограничены довольно жестко, Вера может передвигаться только на коляске. - Ред.). Но тем не менее! Потребительский ажиотаж так и норовит столкнуть нас в бушующие волны шопоголизма. И я не исключение - пришлось мне недавно констатировать сей факт. Случилось это после очередного похода в супермаркет, где, поймавшись на крючок вездесущих акций каждого дня, я накупила массу ненужной бытовой мелочевки.

Позже, вечером, я с чувством вины прочла молитву о даровании вразумления и сил на борьбу с этой напастью. И сразу же уловила внутри себя шепот - оправдание: мол, это все нормально. Ты где родилась, в какой стране, разве ты не дитя тотального дефицита? А сейчас дефицита нет, все есть - вот и хочется «пожить по-людски».

Податливый ум тотчас же с радостью соглашается. Но тут уже с другой стороны тихий голос: на самом деле человек нуждается лишь в самом необходимом, а не в двадцатом комплекте постельного белья и в дюжине зубных щеток на запас. Сейчас не война. То есть не война на уровне внешнем. А иная борьба, и в ней уж точно не имеет значения, сколько у тебя материальных запасов в закромах. Тем более что эти закрома редкая мышь не посетит.

В общем, вышло как всегда. Укорила себя, попеняла, пообещала, что больше не повторю сей грех. И, вполне умиротворенная, улеглась спать.

А наутро мы с моей приходской знакомой пошли на рынок за продуктами. Вот толкает она мою коляску и параллельно сетует на тот же шопоголизм общества, на глэм-атаку, на маркетинговые аферы. Мол, негоже христианам скупать все подряд, даже про запас. Мысленно соглашаюсь с ней. А сама гляжу на отнюдь не уцененные овощи... Снова в тот же грех впала! Еще даже не купив ничего!

Короче, с рынка мы ушли, отоваренные по максимуму. Естественно, свежими овощами и фруктами. Посидев и передохнув немного в парке, обсудив последние новости нашего прихода, решили зайти в храм. Там было тихо и величественно. Все как всегда. Помолились. Поставили свечи. Постояли немного. И, выйдя на улицу, направились прямиком в иконную лавку. А там уже очередь собралась. Одним нужен образ Николы Летнего, потому что Зимний у них уже есть. Другим зачем-то непременно требуется икона Божией Матери без Младенца. Третьим именно византийский образ Архангела Михаила. Настала и наша очередь. Знакомая вытащила довольно приличную сумму и начала по бумажке, по списку покупать иконы. Купила штук пять. Все в окладах. На мой вопрос: «Зачем столько?» - последовал ответ: это очень сильные святые (Церковь вообще-то не делит святых на сильных и слабых!..) и эти иконы редко бывают в продаже. У этой моей знакомой дома целый мини-музей уже...

Но дальше - еще хуже, потому что дальше речь обо мне самой. Накупила и я - книг, святоотеческих и художественных. Причем прекрасно зная, что острой нужды в пополнении домашней духовной библиотеки у меня сейчас нет. Зачем?

Домой в тот день я вернулась с чувством духовного неудовлетворения, недовольства собой - несмотря на внушительный вес купленных книг, каждая из которых была о едином на потребу. И не сразу смогла понять, что и почему так тревожит мою душу. Лишь когда села в зале на диван и подняла свои глаза к иконам, стало до меня все доходить.

Я обвела взглядом свою духовную библиотеку, иконы, которых не так уж и мало, а киота нет до сих пор! И к своему вящему стыду признала: уж чего-чего, а духовной пищи у меня в преизбытке! Тут мне и «Толкования» на Евангелия святителя Иоанна Златоуста, и полное собрание святителя Игнатия Брянчанинова, и «Лествица», и все книги старца Паисия Святогорца, и «Добротолюбие» для мирян в пяти томах... И что, разве я вкушала всю эту пищу духовную с должным вниманием? Ничуть. Многое так и пылилось на полках, красуясь корешками. А что-то было прочитано кое-как, бегло, фрагментами. И почти ничего - с толком, с расстановкой и рассуждением. Кроме разве что Паисия Святогорца и самого Евангелия.

А уж про иконы и говорить нечего. Наставлены, как в магазине, повсюду. И сосредоточиться в молитве трудно от такого количества образов. Меня поразило: как же я деградировала в своей гордыне... Собирала внешние жемчуга, позабыв об одной-единственной бесценной Жемчужине. Насколько сильна самонадеянность души, которая ленится внимать творениям святых отцов, а лишь собирает их тома для коллекции. Горько мне очень стало. Помолилась. А на следующий день просто взяла да и подарила многие иконы верующим знакомым, их деткам. С книгами тоже разобралась. Оставила на своем ночном столике одну из выбранных книг отца Валентина Свенцицкого. А «Толкование на Евангелие от Луки» Феофилакта Болгарского положила тоже рядом и стала его читать - вместе с Евангелием. Прочту главу - сверю с «Толкованием». И сразу как-то легче мне стало.

А позже, читая творения Иоанна Златоуста, я узнала название тому, что мучило меня - грех мшелоимства. Пресловутый шопоголизм или шопомания - проявление этого греха. Оказывается, может преследовать нас не только в супермаркете или на рынке, но и в храме, и в церковной лавке.

Теперь я надеюсь, что прежнее не повторится. Хотя как увижу новое издание святых отцов, так ненадолго, но остановлюсь, чтобы подержать книгу в руках. Но потом кладу ее обратно. Ведь для человека главное молитва и Писание. К тому же меня дома ожидают еще неоткрытые мной творения преподобного Ефрема Сирина, лучше я их сейчас прочитаю. На все ведь воля Божия и всему свой час.

Газета «Православная вера» № 17 (493)

http://www.eparhia-saratov.ru/pages/2013-09-16-23-57-28-msheloimstvo

ruskline.ru

Господь запрещает ветрам сломить меня окончательно

Быть христианином - непросто. Однако сложность христианского пути открывает такую радость, о которой трудно говорить словами, которую можно только пережить... О борьбе, которая не заканчивается, но приносит добрые плоды, рассказывает Вера Евтухова.

Минувший день был обычным, похожим на многие-многие другие мои дни. С самого утра я находилась в немирствии духа, на все смотрела с осуждением и порицанием. Жить, виня в своих бедах не себя, а других или обстоятельства, - намного проще. А если разобраться - разве не я виновата в том, что до сих пор не навела порядок в своей библиотечке? Света, моя знакомая, попросила почитать книгу старца Паисия Святогорца. Я же в тот день была не в духе из-за невыплаченной пенсии (пенсии по инвалидности. - Ред.), и ее просьба была для меня ох как некстати. Вот, буду я среди своего книжного хаоса прямо сейчас искать ей мудрые советы старца! Пусть подождет, пока порядок наведу!.. И Света ушла, так и не получив от меня помощи. А теперь ей и вовсе уже не нужны мои книги, она уехала в другой город.

Зато во мне - как заноза: вот как оно бывает, оказывается. Господь может испытать твое сердце на милость в любую минуту. В любую минуту Он Сам (так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне; Мф. 25, 40) может постучаться в мою дверь. А я в этот момент - ну никак не могу Ему открыть. Пусть Он подождет моего более благостного настроения. И Господь отходит и идет к другим, а мой Ангел Хранитель сокрушается и молится о том, чтобы смягчилось мое сердце.

И так весь день проходит в невидимой брани. С самою же собой. И как она неудобна, эта брань, до чего она не к месту - ее обострение всегда совпадает с «часом икс», с максимальным напором нерешенных и архиважных бытовых проблем!

Как часто я ловлю себя на мысли: ну почему все духовные испытания постигают меня именно тогда, когда я совершенно к ним не готова? Будто специально выбирают самый неудачный для меня день и час. Нет бы им приходить, когда я в благодушном расположении и готова любить весь мир; когда со святоотеческой книгой в руках способна, кажется, ответить на любой выпад судьбы, найдя в этой книге мудрую мысль кого-либо из святых учителей-старцев. Нет, каждый раз тест приходится проходить в самом невыгодном для этого состоянии духа, да еще и без нужного томика под рукой!

Стоп. Но ведь это означает, что наша готовность к экзамену... должна быть постоянной, только и всего! Мы во всякий час можем быть испытаны Господом...

Да, трудно быть христианином. Знаю, что Господь Сам предупреждал о грядущих испытаниях: В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир (Ин. 16, 33) - и о духовном бодрствовании. «Да не падше и обленившеся, но бодрствующе и воздвижени в делание обрящемся готови» - так говорится в утренней молитве святителя Василия Великого. Все помню, но не исполняю. Трудно это - всегда быть «воздвиженным в делание». Нелегко быть бдительным и трезвым там, где царят расслабление и миражи суетных достижений. Нелегко враз менять свои собственные желания на желание помочь ближнему, отказываясь порой от ну очень приятных помыслов, вещей и поступков.

А нет ли более гибкого Православия? Более комфортного? Чтоб можно было и миру служить, и Богу, перемещаясь между ними согласно своему плану и выгоде? Сказано же: Богу - Богово, кесарю - кесарево (см.: Мф. 22, 21).

Только вот кесарю-то приятнее и выгоднее служить. Там и деньги, и успех, и слава. А с Богом - постоянная борьба, самодисциплина, лишения; здесь то, что в мире воспринимается как юродство, например необходимость быть милосердным к тем, кого и за людей-то не принято считать. Маешься, не зная, как совместить эти два служения. А сам незаметно переходишь на сторону мира-кесаря. Внешне у тебя все вроде бы хорошо, благополучно. Но покоя нет - тоскует душа, грустит среди мирского комфорта. Нет у нее того, что ей на самом деле потребно, а то, что ей предлагается, не может насытить ее.

Начинаешь усиленно искать признаки духовности - повсюду. Ходишь в церковь, ставишь там свечки - чем больше, тем лучше: может быть, они помогут. Посещаешь службы, не вдумываясь в смысл совершаемых Таинств. Торопливо кидаешь мелочь в кружку нищего. А мир в душу так и не спускается. Как был бесчувственным поленом, так и остаешься. Обложенный горой духовной литературы, похороненный под спудом мудрости веков, ты не можешь понять, как применить все это к собственной жизни!

Начинается полоса метаний. Ты спрашиваешь себя, нужно ли это все на самом деле - церковь, богослужение, духовные книги. Главное - просто верить!.. Так ты себе говоришь, но чувствуешь, что и здесь что-то не то. Просто верить - не получается! Веры в тебе, оказывается, маловато или вовсе нет, разве что некоторые ее признаки имеются: недаром же ты книг начитался да в храмы находился... И тут душа либо застывает надолго, может быть навсегда, в некоем ступоре (напомню, что в психиатрии ступором именуется длительное пребывание больного в неподвижности и неестественной позе; параллель напрашивается), либо, не соглашаясь на это состояние, вскрикивает во внутреннем порыве: «Верую, Господи, помоги мне и моему неверию!».

Господь слышит сразу, в тот же миг. Быстрее факса твоя просьба к Нему полетит. А вот ответ... Его все по-разному принимают. Это зависит от нашего доверия к Богу. Если мы Ему доверяем, ответ придет с уведомлением - слезами явного раскаяния.

Господь исполняет во благих желание твое (Пс. 102, 5). Наша повседневная жизнь это подтверждает. Совсем недавно, перебирая свою духовную библиотечку, я пожалела, что в ней отсутствует такая желанная для меня книга, как «Святитель-хирург», о жизни архиепископа Луки Крымского (Войно-Ясенецкого). А на другой день мы с мамой поехали в наш храм Ильи Пророка, и там я познакомилась с новым на нашем приходе батюшкой - отцом Иоанном. В разговоре выяснилось, что отец Иоанн ранее служил в Симферополе, в храме святителя Луки. Услышав о моем желании иметь книгу «Святитель-хирург», отец Иоанн пообещал мне ее, да не просто так, а с автографом ее автора, протодиакона Василия Марущака. И через неделю заветная книга была у меня в руках.

Но всегда ли я сама оправдываю ожидания Бога? Спешу ли я сама поделиться той радостью, которую черпаю из Божиих даров в виде книг или помощи от незнакомых людей? Не жадничаю ли, когда приходит и мой черед с кем-то разделить духовную или вполне земную трапезу? Знаю, что бываю неблагодарна. Получив даром, не тороплюсь поблагодарить Господа в ту же минуту. Или произношу свое «благодарю, Господи» устами, но не сердцем. А в душе - лишь эгоистическое удовлетворение от получения желаемого.

Меж тем чувство благодарности животворит душу и мотивирует к новым делам и полезным размышлениям. А если благодарности нет, тогда вся духовная жизнь проходит вне тебя, хотя ты изо всех сил пытаешься создать хоть какую-то видимость ее присутствия.

Но ведь бывает и так: хочешь Бога отблагодарить, но не умеешь, не знаешь, как это сделать. Пойти в храм и заказать молебен? Идешь, заказываешь, но сердце не хочет в этом участвовать, и все это приобретает формальный характер. Подключить и добрые дела? Попробуем. Ищем нуждающихся в непосредственном или виртуальном окружении. Нашли. Помогли. Материально или морально. Но снова нет чувства удовлетворения, нет уверенности, что Господь принял все это. Оказывается, мы и помогали-то формально, сухо, без участия сердца, без подлинной любви и сострадания. А Бога не обманешь, Он «сокровенная человеков яве предведый» (из той же молитвы Василия Великого).

Что же дальше? Совсем печальная картина? Нет, не совсем. Я стараюсь, как могу, хотя и топчусь иногда на месте. Но стоит вспыхнуть хоть малой искорке живой благодарности Богу, как все вмиг меняется! Все преображается вокруг меня и во мне. И уже не раздражают чужие просьбы и советы. Потому что в каждом обратившемся ко мне я вижу образ Божий. Как же мне дороги эти мгновения! И как же бестолково я их использую...

Вот так и живу от падения к падению. От ропота - к упованию. Трудно, страшно, искусительно. Держусь изо всех сил, подобно тонкой веточке на ветру. А Господь запрещает ветрам окончательно сломить меня - пока я сама держусь за Него.

Газета «Православная вера» № 15 (515), август 2014 г.

http://www.eparhia-saratov.ru/Articles/gospod-zapreshhaet-vetram-slomit-menya-okonchatelno

ruskline.ru