Толкование Евангелия на каждый день года.Неделя 17-я по Пятидесятнице. Нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам

Толкование Евангелия на каждый день года.Неделя 17-я по Пятидесятнице

Мф, 62 зач., 15, 21—28

Тогда вошел Иисус в страны Тирские и Сидонские. И вот, женщина Хананеянка, выйдя из тех мест, кричала Ему: помилуй меня, Господи, сын Давидов, дочь моя жестоко беснуется. Но Он не отвечал ей ни слова. И ученики Его, приступив, просили Его: отпусти ее, потому что кричит за нами. Он же сказал в ответ: Я послан только к погибшим овцам дома Израилева. А она, подойдя, кланялась Ему и говорила: Господи! помоги мне. Он же сказал в ответ: нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам. Она сказала: так, Господи! но и псы едят крохи, которые падают со стола господ их. Тогда Иисус сказал ей в ответ: о, женщина! велика вера твоя; да будет тебе по желанию твоему. И исцелилась дочь ее в тот час.

Сегодня Господь утешает нас материнской верой женщины, которая принадлежала к хананеям — нечестивому роду, изгнанному Богом из Обетованной земли, чтобы освободить место для иудеев — избранного народа.

Хананеянка неотступно следует за Господом, а ученики говорят: «Отпусти ее, потому что вопиет вслед нас». И Господь говорит, что Он пришел спасти детей Божиих — тех, которые веруют в истинного Бога, а не тех, которые поклоняются идолам, живут в нечестии и не хотят покаяться. апостолы умоляют, чтобы Он умилосердился над этой женщиной, отпустил ее, не потому, что они любовь такую имеют к ней, а потому что, наоборот, им хочется, чтобы она поскорее отстала от них, не досаждала им. Господь не заступается за эту женщину, не отвечает ни на их, ни на ее молитвы. Он хочет, чтобы они лучше поняли, что происходит.

Он ведет эту женщину от одного разумения к другому, еще большему. Вера ее возрастала по мере того, как она шла за Ним. Вначале для нее Он — Сын Давидов, а потом — Господь. От зова о помощи к великому человеку она достигает Самого Бога, не понимая, как это происходит. «Господи, — говорит она, — и псы питаются крупицами, падающими от трапезы своих господ!» Она уничижена, она исполнена смирения до конца, она начинает видеть все в истинном свете. Это ее смирение, принятие своего креста, подобно смирению разбойника благоразумного, говорящего: «Достойное по делам своим принимаю», делает ее способной к принятию дара Божия: «О женщина, велика вера твоя, да будет тебе по желанию твоему. И исцелела дочь ее в тот час».

Обратим внимание, что эта женщина не говорит «помилуй мою дочь», а «помилуй меня, Господи». Ее дочь мучима бесами, а она умоляет Господа помиловать ее. Этот вопль хананеянки должен стать сегодня молитвой всех матерей, дети которых жестоко беснуются. Ослепленные грехом, они не осознают ужаса своего состояния, как осознают это за них их родители.

Естественно для нормальных родителей переживать беды своих детей как собственные. О, если бы Господь помиловал всех беспутных детей России и всех охваченных из-за них горем родителей! В этой страшной беде какая милость Господня может утешить их сердца, если не будет она явлена по отношению к их детям? Такое творится порою с детьми, что несчастные матери, приходя в храм, не могут ни о чем ни говорить, ни молиться, кроме как о своих детях.

Подходит к причастию женщина, и при словах священника: «Причащается раба Божия», говорит: «Татьяна», а потом, вдруг, как бы опомнившись, поправляется: «Ой, нет, Ирина». И на недоуменный взгляд священника отвечает: «Простите, это дочь моя Татьяна никак не выходит у меня из головы». Может быть, эта хананеянка просит сейчас Господа простить ее за то, что она не сумела воспитать свою дочь, что упустила ее. А может быть, она сознает, что из-за ее греха, с которым она никак не расстанется, пришло это зло на ее дочь. Потому она и говорит: «Помилуй меня».

Посмотрите, как нужда заставляет человека молиться. «Господи, помоги мне! Если Ты, Господи, не поможешь, никто в мире мне не поможет». Она всех врачей обошла, всех экстрасенсов и целителей, и все напрасно. Дочь по-прежнему беснуется. Но есть, есть один Врач всех болезней, душевных и телесных. Пусть Он не отвечает и как будто не замечает ее, даже после того, как Его спутники просят Его о ней. Она забегает вперед, падает пред Ним на колени и кричит: «Господи, помоги мне!»

Господь слышит ее молитву, но Он хочет, чтобы она увидела несравненно большее в своей беде и в себе самой. Чтобы узнала, как страшна вечная смерть и как милостив Господь. Господь говорит ей: «Нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам». А она отвечает: «Так, Господи. Но и псы едят крохи, которые падают от стола господ их». Мы знаем, что иудеи гнушались язычниками, называя их псами, за то, что они оставили веру в истинного Бога и служили бесам, магии и разврату. Но Господь хочет показать Своим апостолам, прежде чем Он пошлет их после Своего Воскресения на проповедь ко всем народам, как велика может быть вера у тех, кто как будто потерял всякую надежду на спасение.

Будем и мы учиться у нее неотступности молитвы за наших детей. Приходят в храм отцы и матери с плачем и спрашивают, какими молитвами они должны молиться за своих погибающих дочерей и сыновей. Какими угодно, все молитвы — о них. Но не так, что «может быть, поможет». Не вычитывание акафистов и канонов — а в них должно вылиться все наше горе, вся наша душа. Мы не можем, мы не должны, нам нельзя получить отказ от Господа. Так молились святой праведный Иоанн Кронштадтский и святой Иоанн Шанхайский. Так должны молиться все матери со всею Святою Церковью. Пусть мы в самой середине бед — нам дана от Господа надежда, которая не отчаивается.

Пусть диаволу попущено извратить смысл всего, так что нас хотят превратить в хананеев и очистить пространство России для более достойных народов — с нами Бог, строгий и бесконечно милостивый. С нами — с каждым погибающим сыном и дочерью — молитва матери, которая со дна моря достанет.

Господь сказал хананеянке: «О, женщина! Велика вера твоя; да будет тебе по желанию твоему». Много удивительного являет в своей молитве эта язычница, которая становится христианкой, — мудрость, смирение, кротость, терпение. Но все это — плоды ее веры. Из всех ее добродетелей Христос выделяет более всего веру. Ибо вера более всего приближает к Богу. Велика ее вера. Драгоценна вера каждого человека, но не у всех она одинаково крепка. Величие веры заключается в решимости следовать Христу, исполняться всецелого доверия Ему, даже если, кажется, мы не получаем просимого. Свет Христов открывается нам, по мере того как мы идем Его путями. Мы тоже порой кричим: «На помощь!», а Господь не отвечает нам. Но, как ученики, мы продолжаем настаивать, пока Христос не напомнит нам о Своем служении. И слабую веру не отвергает Господь, но Он ждет от нас великой веры. Он исцеляет дочь этой женщины: «Да будет тебе по желанию твоему». Он не может отказать ей ни в чем, Он дает ей то, ради чего она пришла к Нему. Преодолевая все преграды, все трудности, люди великой веры могут обрести своей молитвой все. Когда наша воля согласна с волей заповедей Христовых, Его воля будет единой с волей наших желаний. Мы можем, как хананеянка, всего просить у Господа, и Он даст нам все. Но это не будет так, как мы думаем. Это будет так, как Он хочет. Это будет бесконечно лучше. Наша радость будет приобщением радости Того, Кто дает. Кто хочет дать нам не часть, а все, потому что Он — Бог. Бог есть Бог, и Он ведет нас за пределы всего. Мы должны дать Ему вести нас, открыться Ему, стать в конце концов уязвленными теми гвоздями и тем копием, которые Он примет ради спасения всех. Чтобы ранами Его мы исцелились и узнали Его таким, каков Он есть. Как Того, Кто побеждает любовью, потому что Бог есть любовь.

www.pravoslavie.ru

Нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам

20 рядовое воскресенье (год А)

Проповедь на Евангелие от Матфея 15, 21-28

В то время: Иисус удалился в страны Тирские и Сидонские. И вот, женщина Хананеянка, выйдя из тех мест, кричала Ему: помилуй меня, Господи, Сын Давидов! дочь моя жестоко беснуется. Но Он не отвечал ей ни слова. И ученики Его, приступив, просили Его: отпусти её, потому что кричит за нами. Он же сказал в ответ: Я послан только к погибшим овцам дома Израилева. А она, подойдя, кланялась Ему и говорила: Господи! помоги мне. Он же сказал в ответ: нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам. Она сказала: так, Господи! но и псы едят крохи, которые падают со стола господ их. Тогда Иисус сказал ей в ответ: о, женщина! велика вера твоя; да будет тебе по желанию твоему. И исцелилась дочь её в тот час. (Мф 15, 21-28)

Отец Григорий Федосеев

Дорогие братья и сестры!

Было бы неплохо задуматься для начала: какая разница в русском языке между словами «гордыня» и «гордость»? Задаю этот вопрос и предлагаю задуматься не случайно. Я не филолог. И у меня нет цели какое-то филологическое исследование сейчас совершать. Но важно различать смысл, для того, чтобы правильно употреблять эти слова. Гордыня, это всегда грех. Это всегда плохо. А что, например, могут означать слова «я горжусь своими детьми»? Это грех или не грех? Это не грех, если эти слова можно заменить такой фразой: «я радуюсь тому, что у меня такие хорошие дети». То есть, смысл другой. Но из-за того, что это слово очень похоже на «гордыню», мы иногда путаемся и иногда употребляем его, скажем так, в безгрешном виде, а иногда с грехом. И понятие гордыни у нас так часто бывает запутанным, что мы не всегда ее можем определить. Иногда гордыня кричит в нас. А мы просто говорим: «это всего лишь чувство собственного достоинства», или «это я защищаю истину», или «он не прав», или «она не права». В большинстве случаев, это кричит именно гордыня. Тот грех, из-за которого в мире все испортилось от самого начала.

Но иногда бывает, гордыня имеет фундамент. Например: «я много учился, теперь много знаю и я горжусь этим. И начинаю возвышать себя над другими. Все остальные дураки, а я вот все знаю». Гордыня. Или: «я много работал, я старался, я достиг успехов в своей профессиональной деятельности. И я снова начинаю превозносить себя над другими. Потому что, я умею, а остальные нет». Или спортсмен какой-нибудь много тренировался, старался. И у него тоже может появиться этот фундамент — его успехи. Фундамент для гордыни, чтобы превозноситься над другими: я могу, а остальные — нет. Такие виды гордыни, у которых есть конкретное свойство или способность, или сила, или знание, они, эти виды гордыни, имеют фундамент, но они могут быть исцелены. Как именно? Очень просто: если, смотря на свой успех, на свои достижения, я превращаю их в благодарение: «Господи, я благодарю за то, что ты дал мне разум и помог мне столько выучить», или «я благодарю Тебя за то, что ты дал мне эти навыки, способности, которые позволили мне освоить эту профессию», «я благодарю Тебя за то, что дал мне силы, в конце концов, такое тело, — например, у спортсменов, — которое способно было достичь вот таких рекордов». Если достижения свои я направляю к Богу с благодарностью, тогда нет гордыни. И это исцеляющее действие нам стоит всякий раз использовать.

Но бывает интересный такой вид гордыни. Он как бы имеет пустое основание. То есть, когда у меня нет никакой заслуги, а я все равно горжусь. Таким примером гордыни является, например, «избранный народ», евреи. На протяжении всего Ветхого Завета, когда они поняли, наконец, что Бог их избрал, что Он выделил их из среды язычников, что Он явил силу в их народе, они радовались этому. Но через какое-то время возгордились и стали на язычников, то есть, на окружающие народы, смотреть свысока. «Вот мы — богоизбранный народ, а вы — вы все погибните».

Есть ли какая-то заслуга у человека в том, что он родился в той или иной семье, в том или ином народе, в той или иной стране? Абсолютно никакой. То есть, если заходит речь о национальности, то тут нечем гордиться. Никакого фундамента нет. Это всего лишь, говоря языком физики, начальные условия для задачи, имя которой — жизнь. Всего лишь начальные условия. Они разные. У каждого человека свои: «мы немцы», «мы поляки», «мы литовцы», «мы русские»… Но тут нечем гордиться. И бывает, к сожалению, что это выходит за пределы национальности. И хуже всего, когда такая гордыня с пустым основанием проникает в веру. И отравляют веру. Например: мы католики, мы лучше всех, наша церковь самая главная. Это, конечно, правда, что наша Церковь сохранила от начала полноту истины. Но если это дает нам основание смотреть свысока на других людей, то тогда вера наша отравляется.

А Бог что говорит? Еще начиная с Ветхого Завета возвещает, причем, обращаясь к избранному народу через пророка Исайю, пытается напомнить: Я — Бог для всей Земли, Я — Бог для всех народов. И сыновей иноплеменников, присоединившихся к Господу, чтобы служить, любить, быть рабами Его, хранить заповеди Его, держаться Завета, Я приведу на святую Гору. Неважно, что он не принадлежит к избранному народу по рождению. Если он уверовал, этот иноплеменник, тот, на которого евреи смотрели свысока, как на язычника, если он уверовал в Единого Истинного Бога и старается жить по Его заповедям, он — часть избранного народа. Не по плоти, не по крови, не по рождению, но по духу. И это стало полностью понятно только с пришествием Христа. Ведь Он пришел искупить все народы, всех людей. И уже нет разделения, нет ни эллина, ни язычника, ни иудея, ни раба несвободного, но все соединяются в одно. Каким образом? Верой во Христа Иисуса, Господа нашего.

Но тут есть интересный момент, сегодня еще один. Апостол Павел в послании к римлянам обращается к кому? Он, вообще, обращается к христианам. Ну кто будет читать его послание, кроме христиан? К христианской общине, которая живет в Риме. Но какими словами: «Вам говорю, язычникам». Почему так? Они же уже уверовали. Почему он называет их язычниками? Потому что, к сожалению, в ответ на гордыню еврейского народа, в первой христианской церкви возникла другая. Как бы маятник качнулся в другую сторону, и уверовавшие из язычников стали думать, что они лучше. Что они лучше евреев. Почему? Это длилось потом веками. Потом оправдывались. И не только там какие-то погромы, даже геноцид еврейского народа — «что вы Христа распяли, вы проклятый народ». Это неправда. Этот народ Богом избран и это избранничество на нем осталось. И Павел объясняет это. Отвержение их, то есть, их ошибка, не принявших Мессию, не принявших Сына Божия — примирение мира. То есть, нам их ошибка дала возможность Спасения. Из-за того, что они не приняли, совершилась искупительная жертва, которая дает нам возможность прощения грехов. И Павел восклицает тогда: «что будет принятие их, как не жизнь из мертвых». Нет до конца безнадежных людей. И уж, тем более, это никак не связано с национальностью или с расой. Каждый человек способен уверовать и принять Божию благодать для спасения. Но что для этого нужно? Для этого нужно смирение.

В Евангельском отрывке возникает, — если внимательно слушать или постараться еще представить, как это выглядело со стороны, — может возникнуть ощущение, что перед нами предстает какой-то другой Иисус. Потому что, обычно мы читаем в Евангелии о том, что Он являет Божие милосердие, Он очищает прокаженных, Он возвращает зрение слепым, хромым возвращает здоровье, немощных исцеляет, бесов изгоняет. К Нему приходят за помощью — Он помогает. Дает слово утешения. Милосердный Бог явлен в Сыне Божием Иисусе Христе. Но сегодня в Евангелии, что мы слышим? Тройное оскорбление. Гордый человек именно так бы и подумал. Когда они были в странах, на которые евреи смотрели свысока, ну, языческие территории. Да еще женщина, да еще язычница вдруг увязалась за ними и стала просить: «Господи, помилуй меня! Господи, сын Давидов!». И объясняет причину своей просьбы: «дочь моя жестоко беснуется». То есть, «я страдаю вместе с ней, мне очень нужна Твоя помощь». Это слезная просьба, на которую никак не отреагировать, хотя бы словом утешения, казалось бы, чисто по-человечески невозможно. Как отвечает Иисус? Написано: «но Он не отвечал ей ни слова». Просто не обращал внимания, игнорировал. Идет, ну и пусть себе идет. Кричит, ну и пусть себе кричит.

Это первое испытание, оно бывает тоже в нашей жизни. Когда мы в молитве своей обращаемся к Богу, быть может еще и часто, и со слезами, и в ответ — тишина. Или лучше сказать, в ответ — молчание. И это испытание веры, которое нам нужно пережить. Чтобы утвердиться в постоянстве. Потому, что Бог молчит не просто так. Когда Он говорит, Он нас учит. Когда Он молчит, Он нас тоже учит. Он пытается помочь распознать, действительно ли это важно для тебя. Действительно ли ты настолько пребываешь в смирении, настолько отказался от гордыни, что готов принять Мою благодать? Тишина, или это молчание, или молчание чувств, оно помогает увидеть себя таким, какой я есть. Если я тут же начинаю раздражаться и с легкостью допускаю в свое сердце такие соблазнительные мысли: «а Бог меня не слышит, Бог меня не видит и Его вообще нет», тогда что с нашей верой? Она, извиняюсь, ниже плинтуса. Бог рядом! Он слышит! Но Он молчит, потому что хочет чему-то научить.

Второе испытание тяжелее. Когда уже ученики начинают просить Иисуса: «ну слушай, надоело уже, потому что столько кричит, идет за нами, сделай что-нибудь». И Иисус опять же отвечает как бы без милосердия. Он говорит: «Я послан только к погибшим овцам дома Израилева». Только для этого народа. Она не является целью моей миссии. Я пришел не для того, чтоб ее спасти. Такое испытание веры, оно более тяжелое. Когда ты начинаешь думать или чувствовать, что Бог эту жертву совершил не для тебя. Обычно сатана эти мысли подсказывает. Но здесь, когда Бог говорит во всеуслышание, то есть Иисус: «Я послан только к погибшим овцам дома Израилева», Он испытывает веру этой женщины, которая выросла и долгое время пребывала и была воспитана в среде языческой. То есть, без познания истинного Бога. И для нее должно произойти очень такое жесткое, серьезное испытание веры. Действительно ли она отказалась от идолов? Действительно ли она готова войти, стать частью избранного народа, уверовав в Единого Истинного Бога? Если готова верой принять Спасителя, то она окажется в числе тех, ради которых Господь пришел. Если не готова — тогда вне Спасения.

Самое тяжелое испытание — третье. Когда она, преклонившись перед Господом, просит Его, продолжает умолять и говорит: «Господи, помоги мне!». Если смотреть со стороны, то даже у мужчины, я думаю, сердце дрогнет, даже у грубого. И что говорит Иисус? Тут слова уже совсем из ряда вон выходящие: «Нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам». То есть, фактически, Он сравнивает ее с собакой. То есть, по идее, эта грубость должна была переполнить чашу терпения, она должна была расстроиться, или оскорбиться, или разозлиться, плюнуть и уйти. Но она осталась там. Она пребывала в смирении. Почему? Речь не идет о каком-то мазохизме, когда некоторым нравится, когда их унижают. Речь идет не об унижении. Речь идет о познании истины о себе. Если предавался распутству, если занимался идолопоклонством, то ты вел себя хуже, чем животное. И она остается в преклонении перед Господом, признает это: «да, это так. Моя жизнь была такой. Но сейчас я прошу Тебя помочь мне, потому что теперь я верю только в Тебя».

Только в смирении можно такую грубую и очень страшную правду о себе принять. Если смирения нет, мы правду о своем грехе обычно куда-то либо прячем, либо отрицаем. И тем самым препятствуем Богу спасти нас. Препятствуем Божией благодати действовать в нашей жизни. И женщина говорит: «так Господи, но и крохи падают со стола господ псам». То есть, мы тоже Твои дети, пусть заблудшие, пусть выросшие в такой среде, где у нас не было возможности познать Тебя, встретить Тебя, возлюбить Тебя. Но мы тоже Твои дети. Интересно, что если посмотреть язык оригинала, то есть, древнегреческий или латинский, тоже в итальянском, в другие не заглядывал, в этом месте, там, где Господь говорит: «нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам», там используется не «псы», как в русском переводе. Там используется уменьшительно-ласкательная форма. То есть, если дословно перевести, это будет «нехорошо взять хлеб у детей и бросить собачкам». Если в греческом, то там более широкий смысл — вообще «детенышам». То есть, в этом месте Господь не хотел ее оскорбить, не хотел унизить. Он признает истину, что они далеки от Спасения, но тем не менее, обращается к ним, можно сказать, с нежностью, с ласковым словом. И это для нас должно быть утешением.

Выказав такое смирение перед Богом, укрепив свою веру этим смирением, она слышит удивленный возглас Иисуса: «О, женщина! Велика вера твоя». Как бы я желал, чтобы Господь удивился таким образом вере каждого из нас. И, прежде всего, укрепленной вере, вере укрепленной смирением и постоянством в молитве.

Аминь.

cc74.ru

Толкование Евангелия на каждый день года.Четверг 16-й седмицы по Пятидесятнице

Мк., 30 зач., 7, 24–30

Тогда пришел Иисус в пределы Тирские и Сидонские; и, войдя в дом, не хотел, чтобы кто узнал; но не мог утаиться. Ибо услышала о Нем женщина, у которой дочь одержима была нечистым духом, и, придя, припала к ногам Его; а женщина та была язычница, родом сирофиникиянка; и просила Его, чтобы изгнал беса из ее дочери. Но Иисус сказал ей: дай прежде насытиться детям, ибо нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам. Она же сказала Ему в ответ: так, Господи; но и псы под столом едят крохи у детей. И сказал ей: за это слово, пойди; бес вышел из твоей дочери. И, придя в свой дом, она нашла, что бес вышел и дочь лежит на постели.

Как смиренно Христос благоизволил сокрыть Себя! Никто не говорил так, как Он в Галилее. А теперь, научая нас не искать земной славы, Он отправляется в землю Тирскую и Сидонскую, где Он был мало известен. И там вошел в дом, не желая, чтобы кто узнал о Нем. Есть время у Господа являться всем и есть время сокрываться. Кроме того, Он пришел к язычникам, которые еще не были готовы к принятию Его, как народ Израиля.

И, тем не менее, мы видим, как благодатно Господь являет Себя. Он не мог утаиться. Свет свечи, поставленной под сосуд, незаметен, но не так бывает с солнцем. Его узнает бедная женщина, охваченная горем. Она была язычницей, родом сирофиникиянка. У нее была дочь, одержимая нечистым духом. Она подошла ко Господу и припала к ногам Его. Христос никогда не отворачивается от тех, кто припадает к Его ногам, как эта трепетная измученная душа, не имевшая дерзновения просто подойти и заговорить с Ним. Она молит Его о своей беде. Она просит, чтобы Господь изгнал беса из ее дочери. Нет большей милости, о которой мы можем просить Христа для наших детей, – чем освободить их от власти сатаны, от власти греха, связавшего их души. Господь говорит ей: «Дай прежде насытиться детям». Пусть прежде совершатся чудеса для иудеев, и пусть ничто из уготованного для них не будет отдано не знающим истинного Бога. Они – псы, по сравнению с ними, рычащие на них и угрожающие им. «Не давайте святыни псам». Мы знаем, что иудеи гнушались язычниками, называя их псами, за то, что они оставили веру в истинного Бога и служили бесам, магии и разврату. Но Господь хочет показать Своим апостолам, прежде чем Он пошлет их после Своего Воскресения на проповедь ко всем народам, как велика может быть вера у тех, кто, как будто, потерял всякую надежду на спасение.

И мы видим вдруг в этой женщине-хананеянке подлинное покаяние и смирение. Кто пред чистейшим Господом не ощутит всю свою нечистоту? И святые люди говорят о себе: «От них же (грешных) первый есмь аз». Преподобный Силуан Афонский рассказывает, как при всем народе один рабочий в монастыре назвал монаха собакою. Тот сказал: «Ты всегда зови меня собакою». И это его смирение привело к глубокому изменению всей жизни рассердившегося на него человека. Таков путь истинного покаяния – нам открывается мерзость нашего греха, поругание в нас образа Божия грехом. Мы ясно сознаем, что, как говорит святитель Игнатий Брянчанинов, мы и наши дети достойны, по нашим грехам, всякого наведения человеческого и диавольского.

Не будем отчаиваться, пока есть в нас, как у женщины-хананеянки любовь к нашим детям. Любовь заставила ее идти к Тому, Кого она еще знать по-настоящему не могла. Любовь не дала ей отойти от Него, когда Он, как сказано в другом Евангелии, молчал. Из-за любви она не переставала все время взывать к Нему. Любовь помогла ей претерпеть все страдания и всякое отвержение. И любовь открыла ей, что за строгими словами Христа – бесконечная любовь.

Когда Господь знает, что вера приходящих к Нему крепка, Он испытывает ее, чтобы она стала еще крепче. Но Его слова: «Дай прежде насытиться детям» означают также, что и для язычников уготована милость Господня, и что этот дар – рядом. Ибо иудеи начали уже пресыщаться учением Христовым, и некоторые из них желали, чтобы Он оставил их. Дети начали забавляться данной им пищей, но остатки ее открываются пиром веры для язычников.

«Она же сказала Ему в ответ: так, Господи; но и псы под столом едят крохи у детей». Она умоляет не о ломте хлеба, не о куске, но только о крохах. Говоря так, она прославляет щедрость чудесных исцелений, которые, как она слышала, были даны иудеям, а то единственное исцеление, о котором она просит, по сравнению с ними только крохи. А, может быть, она слышала о чудесном насыщении Христом пяти тысяч, после которого кое-что досталось и псам.

И мы видим, как Господь отвечает на ее молитву. «За это слово, пойди; бес вышел из твоей дочери». Как должны мы, слыша это, молиться и не унывать, не сомневаться, а просить, пока не помилует наших, отступивших от веры, детей Господь. Слово Христово о том, что исцеление совершилось, было делом. Она пришла в свой дом и нашла, что бес вышел, и дочь лежит на постели. Для Христа, Победителя сатаны, не существует расстояний.

Вера этой женщины была испытана, и оказалась настоящей, и ее молитва получила ответ. Символически она представляет языческий мир, так трепетно принявший небесный хлеб, от которого отказались иудеи.

www.pravoslavie.ru

Нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам (Мф. 15, 21–28; Мк. 7, 24–30) - Как мы веруем - Статьи

Автор: протоиерей Борис Балашов

После столкновения с иерусалимскими фарисеями Господь уходит из Галилеи и идет на северо-запад в языческую Финикию, где главными городами были Тир и Сидон, находившиеся недалеко друг от друга. Здесь о нем услышала одна женщина, которую евангелист Матфей называет хананеянкой, а Марк – сирофиникиянкой.

Хананеяне – это коренные обитатели Палестины, жившие в ней до завоевания её евреями. Впоследствии хананеи стали переселяться на север Палестины, в Сирию и Финикию, где слились с местным населением.

Эта женщина шла за Христом и кричала: Помилуй меня, Господи, сын Давидов, дочь моя жестоко беснуется (Мф. 15, 22). Господь не отвечал ей, как Он не отвечал и двум слепцам, которые бежали за ним и кричали: Помилуй нас, Иисус, Сын Давидов! (Мф. 9, 27). Однако между ними была большая разница. Слепцы были евреями и знали пророчества, и, называя Христа Сыном Давидовым, они видели в Нем Мессию, Спасителя. А эта женщина была язычницей.

Для того чтобы понять эту разницу, в качестве примера вспомним эпизод из книги Генриха Сенкевича «Камо грядеши». Основной сюжет этой книги состоит в том, что один знатный римский патриций полюбил очень красивую девушку, которая была рабыней, и хотел жениться на ней. Она была христианкой и не решалась связать свою жизнь с язычником. Он не мог этого понять. Как свойственно язычнику, он предложил ей поставить в саду огромную статую Христа рядом со статуями других богов. У язычника богов много, и поэтому не имеет принципиального значения то, что в пантеоне появится еще один бог.

Таким же было религиозное мировосприятие и этой хананеянки. Она верила, что Христос – великий Чудотворец, Который пришел к евреям, и не более того. Поскольку хананеи жили по соседству с евреями, то до нее дошли слухи, что некоторые иудеи считали Его Божественным посланцем и называли сыном Давидовым. Ее дочь была неизлечимо больна и, видимо, уже давно. Поэтому она молилась всем известным ей богам, умоляла их о помощи, приносила им жертвы, но изменений в состоянии дочери не происходило. Когда она узнала, что известный Чудотворец, совершивший так много исцелений, пришел в их страну, то поспешила найти Его. Но Христос не обращает внимания на ее просьбы, а она продолжает бежать за Ним. Тогда апостолы стали просить за нее. Спаситель ответил им: Я послан только к погибшим овцам дома Израилева (Мф. 15, 24). Это не значит, что Господь пришел только к израильтянам. Этими словами Он хотел сказать, что послан к тем, кто Его ждал и готовился принять. Ведь Израильский народ на протяжении полутора тысячелетий ожидал Мессию, Который должен был основать на земле Свое Царство из тех, кто Его ждал, узнал и пошел за Ним, то есть из тех, кто стал Его учениками. А Его ученики и апостолы были призваны проповедовать уже всему миру весть о совершенной Спасителем победе над грехом и смертью.

С надеждой, видя, что апостолы просят за нее, хананеянка подошла ко Христу и, кланяясь Ему, просила: Господи! помоги мне (Мф. 15, 25). Она обращается к Нему с мольбой о помощи не как к Богу, а как к некоему Чудотворцу, Который в силах исцелить ее дочь. И слышит очень резкий и как бы пренебрежительный ответ Христа: Нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам (Мф. 15, 26). Спаситель знает, что она обошла уже все языческие капища и, не получив ответа на мольбу, просит о помощи Его как Чудотворца. Если бы с ее ребенком не случилась беда, она и не пришла бы к Нему. Но сейчас, стоя перед Господом, она в свете Его Божества увидела свое недостоинство. Смирение делает человека духовно более зрячим. Она поверила в Его величие и узнала в Нем Живого Бога. Жестокие слова, однако, были соединены с добрым и ясным взглядом Мессии. Его чистый взор укреплял её молитву и помогал познавать глубину смирения. Познав свое недостоинство, она могла рассчитывать только на милость: Так, Господи! но и псы едят крохи, которые падают со стола господ их (Мф. 15, 27).

После того, как хананеянка осознала свою греховность и поверила в Христа как в Мессию, Иисус сказал ей в ответ: о, женщина! велика вера твоя; да будет тебе по желанию твоему. И исцелилась дочь ее в тот час (Мф. 15, 28). Именно в тот час по вере ее и по слову Христову исцелилась бесноватая дочь этой женщины. Она не просила Его пойти с ней и не требовала никаких доказательств, вот насколько велико стало ее доверие Господу. И Ему не потребовалось ни прикосновения к больной, ни личной встречи с ней, достаточно было только одного властного слова Христа – и бесноватая дочь этой женщины стала абсолютно здоровой. Спаситель помог язычнице духовно созреть для принятия Божиих даров.

Кроме того, исцеление дочери хананеянки было показательно для апостолов. Евреи язычников считали хуже собак. Но ведь ученикам Христа предстояло впоследствии идти к этим людям и нести им благую весть о Воскресшем Спасителе. Поэтому Господь ставит апостолов перед горем этой женщины-язычницы с такими же чувствами и проблемами, как и у их матерей и сестер, чтобы они смогли сочувствовать ей. Апостолы должны были научиться понимать и любить тех людей, среди которых они будут проповедовать учение Христа, как врач должен полюбить пациента и желать ему здоровья. Мы даже можем сказать, что Господь в каком-то смысле поставил эту женщину выше апостолов: им он постоянно указывает на недостаток живой веры, а ей говорит: Велика вера твоя.

Из книги протоиерея Бориса Балашова «Христос и мы»«Христианская жизнь», Клин, 2007

Хамство в церквиАвтор: Наталия ГусеваЧто же это такое: хамство в Церкви? Как с ним бороться и надо ли? Как на него реагировать тем, кому хамят, и тем, кто стоит рядом и слышит это?

«Евангелие с кратким толкователем» протоиерея Бориса БалашоваАвтор: Михаил МолотниковКраткие объяснения Священного Писания очень удобны тем, что, являясь по форме «заметками на полях», они не отвлекают читателя длинными пространными комментариями, а позволяют сосредоточиться на евангельском тексте.

Перепечатка в Интернете разрешена только при условии наличия активной ссылки на сайт "КЛИН ПРАВОСЛАВНЫЙ".Перепечатка материалов сайта в печатных изданиях (книгах, прессе) разрешена только при условии указания источника и автора публикации.

www.pravklin.ru

Иисус и хананеянка: история одной жестокости: la_cruz

21…Иисус удалился в страны Тирские и Сидонские. 22. И вот, женщина Хананеянка, выйдя из тех мест, кричала Ему: помилуй меня, Господи, сын Давидов, дочь моя жестоко беснуется. 22. Но Он не отвечал ей ни слова. И ученики Его, приступив, просили Его: отпусти ее, потому что кричит за нами. 24. Он же сказал в ответ: Я послан только к погибшим овцам дома Израилева. 25. А она, подойдя, кланялась Ему и говорила: Господи! помоги мне. 26. Он же сказал в ответ: нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам. 27. Она сказала: так, Господи! но и псы едят крохи, которые падают со стола господ их. 28.Тогда Иисус сказал ей в ответ: о, женщина! велика вера твоя; да будет тебе по желанию твоему. И исцелилась дочь ее в тот час. (Матф. 15: 21-28)

[Иисус] пришел в пределы Тирские и Сидонские; и, войдя в дом, не хотел, чтобы кто узнал; но не мог утаиться. Ибо услышала о Нем женщина, у которой дочь одержима была нечистым духом, и, придя, припала к ногам Его; а женщина та была язычница, родом сирофиникиянка; и просила Его, чтобы изгнал беса из ее дочери. Но Иисус сказал ей: дай прежде насытиться детям, ибо нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам. Она же сказала Ему в ответ: так, Господи; но и псы под столом едят крохи у детей. И сказал ей: за это слово, пойди; бес вышел из твоей дочери. И, придя в свой дом, она нашла, что бес вышел и дочь лежит на постели. (Марк 7:24-30)

Благодарю lanfranco, что пост в его жж заставил меня всерьез задуматься над смыслом этого рассказа.

Текст, безусловно, относится к числу непростых, поэтому думала я долго. Примерно столько же, сколько Искариот над предательством. То есть, дня полтора. Потом еще день пыталась откосить. Но сегодня поняла, что написать все-таки придется.

На самом деле, текст про хананеянку – вершина того айсберга мыслей про теодицею, над которыми я думаю уже не полтора дня, а несколько больше. Есть одно толкование этого текста, его приводит у себя lanfranco, с него, собственно, и появилось желание написать этот пост. Толкование принадлежит Якову Кротову, я думаю, многие из вас его знают. Звучит оно следующим образом:

Иисус и специально уходил туда, где не было соотечественников, чтобы побыть в тишине, "но не мог утаиться". К Нему пробралась женщина - "сирофиникиянка", финикиянка из Сирии (были еще и финикийцы в Ливии), и просила исцелить свою дочь. "Дай прежде насытиться детям, - отвечал Иисус, неожиданно сравнивая иудеев, кичившихся своей тысячелетней историей и духовным величием, с младенцами, пускай даже особенно любимыми Богом, но всего лишь детьми, которые сидят за отдельным столиком в сторонке от главного стола. - Нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам" (Мк 7, 27). Можно было обидеться, можно было завопить - никто бы не осудил женщину, которой отказали в такой просьбе. На бумаге слова Иисуса кажутся жестокими. А она увидела, что Он шутит: Иисус сказал не "собака", а "кинария" - "щенок", лишив ругательство всей его силы и обернув в шутку. Ругань не терпит отклонений от трафарета; "сукин сыночек" - уже не брань, а насмешка над бранью. Иисус не клеймит её позором, а приглашает поговорить - поняла женщина и подхватила шутку: "Но и псы под столом едят крохи у детей" (Мк 7, 28). "За это слово, пойди; бес вышел из твоей дочери", - радостно заключил Иисус.

Чтобы спасти человека, оказалось вовсе не обязательным подстраиваться под человека или даже идти к нему."

(с) Яков Кротов. История как жизнь. Жизнь Иисуса.

Имхо, ужас.

Не знаю, как на ваш взгляд, дорогие камрады, а на мой, так это толкование – полный караул. Пусть первым расфрендит меня тот, кто считает, что я не ставлю выше высочайшего в христианстве любовь и радость. Но не здесь, не так, не в таком виде и форме. Мороз меня дерет по коже от толкования этого текста в шутливом ключе. Не хотела бы я столкнуться на своем жизненном пути с человеком, тем более – с Богом, который в подобной ситуации разводит хиханьки. Я уж молчу про мать, которая «подхватывает шутку».

Я очень люблю христианскую радость. Я только в прошлом посте писала о Франциске – может быть, самом радостном святом, чья любовь именно в радости и открытости своей пережила века. Радость для меня – один из критериев подлинности христианства – в толковании ли текста, в человеке ли. Угрюмость никогда не бывает права.

Но подлинная христианская радость и то, что предлагает в своем толковании Кротов, различаются приблизительно так же, как густое красное вино и разведенный в воде порошок Юпи. Христианство – это не розовая водичка, которой можно прополоскать рот для приятности запаха, а потом то ли проглотить, то ли выплюнуть, разницы никакой. А именно так получается с приведенным толкованием – хоть есть эта демонстрация ч/ю в Евангелии, хоть нет ее, в общем, без разницы (и лучше б не было).

Христианство - это не розовый бантик, легкомысленно нацепленный на человеческую душу. Христианство – это нож, проникающий в человека очень глубоко, ранящий его в самое сердце, достающий до самых глубин его существа и, да, причиняющий боль. Но только через такую рану, пронзающую все наши жизненные шкуры, всю нашу жизненную броню, и можно соединиться с Христом. Если кому-то кажется, что в христианстве можно избегнуть ран, пусть вдумчиво почитает призыв Христа взять крест и идти за Ним. Неплохо будет также поразмышлять о духовной близости анестезии и крестной муки.

Не надо бояться читать тексты, причиняющие боль читателю или участникам эпизода. И не надо бояться, когда причиняет боль Христос – Он это делает не садизма ради. Не надо искать Ему мелкие оправдания, говорящие ни о чем ином, как о недоверии. Не надо принижать до задорновщины текст, пробивающий до самой глубины души. Христианство – это очень радостно и очень серьезно. И без совершенной, глубочайшей и подчас очень горькой серьезности – никогда не было бы радости.

Давайте все-таки пить красное вино, а не розовую воду.

Христианская радость всегда связана с обретением Бога, и Иисус никогда не исцелял плоть, пренебрегши душой. Обоим этим условиям толкование Кротова, имхо, не удовлетворяет.

Страстное вступление прошу считать законченным, давайте теперь сугубо о тексте. Можно, я параллельно краткий художественный пересказ? Мне так легче будет видно.

…Иисус удалился в страны Тирские и Сидонские.

Итак картина: день, солнце, жарко. Иисус с учениками идут по дороге (давайте придерживаться версии Матфея, в ней реплик больше, Марк, как обычно, считает, что кр. сест. тал.), за ними бежит женщина, пытаясь их нагнать и окликая в голос, и уж наверное задыхаясь, и уж наверное самым жалобным голосом.

22 И вот, женщина Хананеянка, выйдя из тех мест, кричала Ему: помилуй меня, Господи, сын Давидов, дочь моя жестоко беснуется.

Толку мало, ученики на нее оглядываются, а Иисус как будто не слышит. Сирофиникиянка… Ну… Язычница, конечно, но это уже не смущает даже учеников – что, мало Иисус общается с язычниками? Он и с римлянами дружелюбен, к Нему и самаритяне подходят смело. Что, прощу прощения за дерзость, за муха укусила Его сегодня?

23 Но Он не отвечал ей ни слова. И ученики Его, приступив, просили Его: отпусти ее, потому что кричит за нами.

24 Он же сказал в ответ: Я послан только к погибшим овцам дома Израилева.

ВНЕЗАПНО дом Израилев, я бы сказала. Апостолы натурально онемели, и немудрено. Нельзя противоречить Себе больше, чем противоречит Иисус, отговариваясь такой отговоркой. Представляю, как недоуменно переглянулись ребята – каждый из них мог мигом припомнить Христу исцеленных язычников-римлян и самаритян, которые тоже не были зашибись какими иудеями. Пока они думают, какбэ поделикатнее намекнуть Учителю на эти обстоятельства, женщина подходит поближе.

25 А она, подойдя, кланялась Ему и говорила: Господи! помоги мне. 26 Он же сказал в ответ: нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам.

Нож в сердце женщины, одно из тех мест Евангелия, которые уже 2000 лет ставятся в вину Христу и христианам. Знаете, здесь действительно очень трудно не начать возмущаться. Не пережить этот миг эмоционально. Не осудить Христа.

По счастью, Иисусу совершенно все равно на возмущение жалостливых и либеральных. Вся жалость и весь либерализм не могут того, что может Он, не знают того, что знает Он, а, следовательно, Он в Своем праве.

Имхо, имхо, но на самом деле они здесь говорят друг другу намного больше, чем написано. Разбирать можно не пофразно – пословно.

«Господи! Помоги мне!»

Она сирофиникиянка. Она из Финикии. Страны, где процветал один из самых жестоких и мерзких религиозных культов всей античности. Культ детоубийства. Культ приношения детей-первенцов в жертву их Господу – Молоху.

В Новом городе, который римляне звали Карфагеном, как и в древних городах финикийцев, божество, работавшее «без дураков», называлось Молохом; по-видимому, оно не отличалось от божества, известного под именем Ваала.

Римляне сперва не знали, что с ним делать и как его называть; им пришлось обратиться к самым примитивным античным мифам, чтобы отыскать его слабое подобие — Сатурна, пожирающего. Но почитателей Молоха никак нельзя назвать примитивными. Они жили в развитом и зрелом обществе и не отказывали себе ни в роскоши, ни в изысканности. Вероятно, они были намного цивилизованней римлян. И Молох не был мифом; во всяком случае, он питался вполне реально. Эти цивилизованные люди задабривали темные силы, бросая сотни детей в пылающую печь. (с) Г.К.Честертон «Вечный человек»

«Дочь моя жестоко беснуется…» И, я бы сказала, немудрено. Обряды финикийцев – это действительно бесовщина. Мы не знаем, почему беснуется дочь, но предположить-то можно.

Я предположу. Мне кажется, что беснование дочери – прямое следствие сатанинских культов, которые исповедовала эта женщина. Зримое действие дьявола. Зримый ответ их Господа – Молоха.

А теперь она называет Господом – Другого.

Иисус никогда, никогда не принимал подобных признаний от бесовских сил. Сколько раз Он изгонял бесов, сколько раз они пытались назвать Его Сыном Божьим – но Он воспрещал им, не желая слышать эту весть из этих уст (Лука 4:41). А сейчас перед Ним стоит та, чей народ называл Господом детоубийцу Молоха. И то же именование она обращает к Нему, Спасителю.

И в ответ звучит одна из самых жестоких новозаветных фраз.

26 Он же сказал в ответ: нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам.

Это Он-то, Он. Кого пришлось убедительно отговаривать, когда Он порывался пойти и лично исцелить слугу римского сотника (Матф.8:5-10). Тоже, наверное, был тот еще правоверный иудей.

А если подумать...

Что вообще значит эта загадочная фраза, а?! Что значит «нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам»? Ну, кроме того, что Господь явно нелицеприятно отзывается о финикиянах. О каком хлебе идет речь? Кто вообще предлагает что-то отбирать у детей, чтобы отдать собакам? Сила Господа – она что, сродни батарейке «Энерджайзер»? Если язычникам поможет, что, евреям меньше достанется?

И почему, в конце концов, римлянам можно помогать, а финикиянам – нет?! И что может перевесить в глазах Христа всю извращенную мерзость соединения человека и беса, чтобы Он отказывался помочь?

Это вторая крайне странная отговорка, по видимой правдоподобности очень похожая на «Я послан только к погибшим овцам дома Израиля». Тут бы и задуматься. Но на этом месте почти всем читателям и толкователям становится ужасно жалко женщину. И вместо того, чтобы думать головой, начинают думать сердцем, ну, и получается, что получается: ах, как Он мог, ох, Он пошутил, граждане, он меня сукой обозвал и в этом духе. Иисусу-то все равно на все причитания, но сколько ж смысла мы теряем!

Имхо. Глобальное имхо. Но, на мой взгляд, надо попробовать взглянуть на этот текст как бы из-за спины Христа, услышать Его голос. И особенно выделить слова «хлеб» и «псам».

Под хлебом Иисус разумеет Себя. Не первый, кстати, раз. Сравните хотя бы с Иоанном 6:48 и далее по тексту. Именно Себя, а не Свои способности целителя, Он не хочет отдавать.

Если Его называют Господом дети того народа, с которыми Он был всю историю, Его дети, от первенца Исаака до последнего новорожденного – можно ли позволить то же именование тем, чей «Господь» - детоубийца? Может ли Он принять их признание, что Он – их Господь? Может ли Он согласиться на такой, с позволения сказать, экуменизм и как бы толерантно подтвердить этим, что Господь один, только пути к Нему разные, и все религии проповедуют одно и то же, хоть бы они призывали детей сжигать, а хоть бы брать крест и следовать за Спасителем?

Приняв поклонение от детоубийц – не перестанет ли Он быть Господом для Своих детей?

Имхо, это одна из самых ярких антиэкуменистических фраз Нового завета. Господь не хочет быть Господом для бесов. И для бесопоклонников - тоже. И делить это именование с кем бы то ни было еще Христос не желает. Нет, все религии не едины, Господь для всех не один.

Слова Господь и Бог, синонимичные для нас, тогда еще не синонимичны. «Блажен народ, у которого Господь есть Бог», - говорит Псалмопевец в 32 псалме, и с лингвистической точки зрения это вовсе не идентично тому, чтобы сказать: «блажен народ, у которого кавалерия есть конница».

Бог – Творец, создатель Сущего, источник жизни. И. конечно, Иисус - Бог для финикиян, как и для всех остальных небесных, земных и преисподних. Это типа данность. Но Господь Он только для тех, кто сам признает Его своим покровителем, своим Господом. Он не может быть покровителем только Своей волей, Ему обязательно нужно обратное искреннее человеческое признание. Христу неприятно, когда Его зовут Господом бесы – может быть, не столько потому, что это бесы – в конце концов, кому как не Ему помнить, что и они – Его создания – сколько потому, что они это делают лживо, льстиво и из страха.

Под псами Он, понятно, разумеет финикиян. И это слово тоже не случайно: однажды Он уже говорил про святыню, которую не следует давать псам.

Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас” (Матф.7:6)

Иисус не Господь финикиянке, Он прямо дает ей это понять, и в этом звучит некий отзвук грозного предостережения о последнем Суде. Не всякий, говорящий Мне: "Господи! Господи!", войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного.

(Матф.7:21)

Она сказала: так, Господи! но и псы едят крохи, которые падают со стола господ их. (Матф.15:27)

Если кому-то это похоже на подхваченную шутку, то у меня совсем нет чувства юмора. Мне не смешно. Мне завидно: как она Его слышит. Смотрите: они говорят так, как будто вокруг нет еще двенадцати парней. Они наедине, одни во всем мире. Спаситель и душа, которую Ему надо вытаскивать на свет.

Можно снова поддаться эмоциям и снова упрекнуть Его, что Он тянет нервы из несчастной матери, вместо того, чтобы исцелить ребенка, а потом уж рассуждать на богословские темы. Но при этом как-то забывается, что беснованием страдала не только дочь. В каком-то степени бесноватой была и мать. Она не искала спасения для себя, она-то не знала, как чудовищно поражена ее душа, но Христос это видел. Да, жалостливые комментаторы две тысячи лет не видят, а Он – видел.

И пытался до нее достучаться именно тогда, когда она была наиболее открыта Ему. Он не шутил. Ему было совсем не до шуток.

И достучался.

Исцели Он сперва дочь – весьма вероятно, что мать бы Его потом не услышала. Помните рассказ, как Он исцелил десять прокаженных, а поблагодарить Его пришел только один? (Лука 7:12-19, кстати, вернувшийся был исцеленный самарянин – это снова к вопросу о «только к погибшим овцам дома Израилева») Много ли людей в радости способны слушать какие-то там предостережения? А ломать себя и тянуться через собственную боль к небесам – многие способны в радости?

Иисус режет по-живому, да, режет очень больно, да. Он вообще не страдал прекраснодушием. Если бы Он поднял женщину с земли с радостными словами «дочь Моя» - и немедленно исцелил ребенка - это была бы неправда, и прежде всего это повредило бы самой женщине. Можно пощадить самолюбие, но сильно навредить душе. Но по Божьей шкале ценностей душа стоит все-таки выше, поэтому Он не задумываясь пинает ее по самолюбию, по самоуспокоению, как, в общем, периодически делает с каждым из нас. Ему совершенно не хочется, чтобы мы отправились в ад в обнимку с бережно лелеемым чувством собственного величия – оно того не стоит. Он нас слишком любит, чтобы дать нам погибнуть из-за такой мелочи.

Она Ему пока не дочь. Она в самом деле – несмышленый щенок. До ребенка щенку еще расти и расти, но, по крайней мере, теперь есть ясная надежда вырасти в человека, вот такой, понимаете, неожиданный изгиб эволюции.

Два слова о «крохах», о которых самоуничиженно говорит женщина, а то тоже очень хочется сострадательно всхлипнуть. Не надо. Она очень правильно говорит. Таким новоначальным щенкам, как она, и нельзя ничего больше этих крох. Больше им просто не разжевать и не проглотить. Потом, сильно позже, апостол Павел, говоря о новоначальных, о младенцах во Христе, скажет «я питал вас молоком, а не [твердою] пищею, ибо вы были еще не в силах, да и теперь не в силах…(1Кор.3:2)». Логика, в общем-то, одинакова, с единственной разницей, что Павел имел дело с уже уверовавшими во Христа новоначальными, а Иисус – с той, которая еще не вполне отошла от бесопоклонства.

Тогда Иисус сказал ей в ответ: о, женщина! велика вера твоя; да будет тебе по желанию твоему. И исцелилась дочь ее в тот час. (Матф.15:28)

Нет, вы заметили, как фраза про «только к погибшим овцам дома Израилева» валшебным образом снова оказывается неактуальной? Вот где чудо-то.

Зато можно с полным правом говорить, что первая доминиканка появилась еще на страницах Евангелия.

Domini canis – это же псы Господни.

P.S. на самом деле, из-за этого текста я не спала больше суток. Меня аж качает. Но я не могла не написать. Все, спать, а то мне уже с сердцем нехорошо.

la-cruz.livejournal.com