Тёплый хлеб — Константин Паустовский. Иллюстрации теплый хлеб
Константин Паустовский "Сказки". Иллюстрации Геннадия Епишина: red_balls
Ну, вот и Паустовский с ЕпишинымПока это сигнальный экземпляр, но сегодня должны были привезти тираж на склад, а это значит, что очень быстро книга появится во всех интернет-магазинах...Итак...я не буду прельщать четырьмя ляссехвалится шелкографиейобещать золотое тиснениеудивлять блинтомдразнить цельнотканевым переплетомибо в этой книге все внешне очень просто, но простота эта мнимая...здесь, как ни в какой другой книге важен Автор и Художник и ничего другого не нужно, все другое - лишнее...
В этой книге настолько уникально даже не сочетание, а именно единение автора и художника, их взаимопонимание и единство. Художника интересуют не формальное действие или особенности сюжета, даже не характеры персонажей, не красивые пейзажи, нет, вместе с автором он переживает события, передает мысли, эмоции, настроения, чувства, он проживает всё происходящее вместе с автором и героями.
Книга "Сказки" с цветными иллюстрациями Геннадия Епишина выходила лишь однажды - в 1988 году. Я бы сказала, что для такого уровня издание оказалось малозамеченным и недооцененным. Вообще, сказки Паустовского художники вниманием не обошли, достаточно вспомнить Владимира Гальдяева, Евгения Мешкова, Виктора Цигаля, Анатолия Сазонова, Сергея Бордюгу, Николая Устинова, но я не покривлю душой, если скажу, что именно рисунки Геннадия Епишина лучше всего подошли под текст Паустовского. Ибо здесь важен не только сам рисунок, фигуры персонажей, но активнейшее участие здесь играет цвет и пространство: важны мельчайшие цветовые нюансы, переходы, оттенки, они, как слова у Паустовского, передают эмоции, чувства, настроение, то невидимое волшебство, которое и отличает прозу Паустовского.
Именно поэтому это тот редкий случай, когда сравнении книги с художественным альбом абсолютно позитивно. Да, это художественный альбом Геннадия Епишина, да, это художественный альбом Константина Паустовского.
Я не знаю, кто был инициатором именного такого состава сборника: редактор издательства или сам художник, знающий и ценящий творчество писателя, но сборник сложился уникальный и безошибочный. В него нельзя ничего добавить и ничего удалить, именно эти пять сказок, именно в этой последовательности и составляют единое целое, единую цельную книгу.
В книгу вошло 5 сказок, они соответствуют полному годовому циклу:Зима - Растрёпанный воробейВесна - Стальное колечкоЛето - КвакшаОсень - Артельные мужичкии снова Зима - Тёплый хлеб
Немного статистики:152 страницы86 иллюстраций (то есть их очень много!),только 5 глухих (т.е. без картинок) разворотов,при том есть наоборот 4 разворота без текста.
Несмотря на мнимую простоту, это не повтор издания 1988 года, это совсем другой вариант. Для нас книжка оказалась тяжелой, шла она не легко, в частности мы пытались уйти от квадратного формата, крайне нетехнологичного и влияющего на цену, но не получилось - иллюстрации задавали тон и не позволяли других вариантов. Единственный отход в формате - книга незначительно увеличена, полностью изменена полоса набора, увеличен шрифт, другой вход/выход, шмуцтитулы, отбивающие начало сказок. Бумагу тонировать не стали, здесь это было лишнее. Ну, и фиолетовая ленточка ляссе...
Еще на этапе переговоров по подготовке издания художник отмечал, что многими иллюстрациями он не очень доволен и хотелось бы кое-что поправить, поэтому некоторые рисунки были отредактированы самим Геннадием Ивановичем (например, сцена из Квакши, где Глеб пугает девочку), что-то нарисовано заново (иллюстрация в Артельных мужичках, мельница, форзацы). Также мы предложили, что какие-то небольшие изменения можно будет внести в уже готовые цифровые иллюстрации прямо на компьютере, заодно сверив цветокоррекцию.Изменения были предложены незначительные, например чуть увеличить лягушку в банке, затемнить волосы девочки, чтобы щетка, которой она причесывает воробья, стала заметнее, добавить тень волкам и тд. Также кое-где меняли кадрировку (обрезку) иллюстраций. В частности известную картинку с уходящим поездом художник предложил чуть повернуть для динамики, а бойцов, просящих у Вари махорку, чуть увеличить, чтобы было ощущение, что они сидят на станции, а не в чистом поле. Я описывала процесс вот здесь. Вообще, для нашей работы это довольно редкая ситуация: мы не просто имели возможность корректировать изображение непосредственно с оригинала, но и получили экспертную оценку самого художника уже готовых файлов с возможностью править по-живому.Ну, и ограничений по офсетной бумаги в данном случае не было. Бумага у нас меловка, но меловка получилась хорошая, плотная, абсолютно матовая и очень к месту в этом издании. Я показывала уже здесь в ЖЖ файлы с оригиналами, тогда еще это была предвариловка, в жизни они помягче, не столь жесткие, контрастные и в книге получились именно так - ощущение оригиналов и чистых живых красок безусловно есть, сохранился объем краски, белила, штрих. При том, что было много непростых иллюстраций - с белым-белым снегом, или там, где Варя встречает весну. Здесь была крайне важна именно цветовая точность, поэтому мы при помощи Геннадия Ивановича пытались добиться не только качественного изображения, но и того, чтобы иллюстрация в книге передавала смысловое значение оригинала: "вот здесь - оттепель, все должно быть теплее, цвет "топленного молока", пасмурнее, а вот здесь - мороз, сильный мороз, ясная ночь, глубокое небо, а вот здесь - дымка, как в осеннем лесу". Вот с такими нюансами и работали... Кстати, как ни странно, но книга получилась чуть приглушеннее, помягче, чем первое издание на офсете, но более чистой, прозрачной, с хорошей детализацией и ощущением живой настоящей живописи...
Переплет совсем новый, старый вариант с девами в кокошниках, символизирующими смену времен года, не сохранился и совсем не нравился художнику, который сам отметил, что он диссонировал с книгой, был несколько чужеродным. А красивое, но опять же несколько чужое для этой книги, написание названия отсылало скорее к сказкам Васнецова, чем к Паустовскому. В новом варианте художник попросил чуть изменить цвет подснежников на переднем плане. Крайне скромный блинт, причем название не поднято, а наоборот - утоплено. Как-то нашему худреду удалось сделать, что название получилось очень объемным и немного переливается, но это чисто визуальный эффект.
И несколько слов о тексте.
Мы привыкли сегодня к совсем иной литературе: нам нужно действие, action, все должны куда-то идти, лететь, скакать, бежать, нам нужен сюжет, нам нужно чтобы было не скучно, что бы было все разжевано, все объяснено, иначе мы начинаем задавать какие-то дурацкие вопросы: а где у ежика папа, а почему бельчонок живет только с мамой, нам нужен сиквел, приквел и тд. и т.п. Мы боимся рассказов, как жанра, мы боимся литературы чувств и эмоций, настроения, как стали боятся кино, перейдя на боевики и сериалы...Мое библиотечное детство приучило делить русскоязычную литературу на две большие группы: русская (дореволюционная) с индексом Р1 и советская с индексом Р2. И мне всегда казалось, что Паустовскому совсем не подходит индекс Р2, для меня этот писатель всегда Р1 -в русской классике. Ну, не могу я назвать его советским писателем...
Смешно пытаться рекламировать Паустовского, но я хочу призвать именно взрослых - перечитайте!если в детстве эти книги прошли мимо - перечитайте!,если читали, но уже не помните - перечитайте!Пусть не наше издание, пусть хоть электронную версию с телефона. Паустовский - тот редкий писатель (настоящий), который прекрасно воспринимается и ребенком, и взрослым. Пусть вас не смущает такое обманчивое определение - сказка. Паустовский смог сохранить и передать это детское ощущение веры в обыкновенное чудо, мы понимаем, что деда Кузьму не вылечит стальное колечко, а мороз грянул не потому, что Филька обидел коня, но все равно где-то внутри сидит детское - а вдруг...
Читать сказку Тёплый хлеб - Константин Паустовский, онлайн бесплатно с иллюстрациями.
Страница 1 из 3
Тёплый хлеб (рассказ)
Когда кавалеристы проходили через деревню Бережки, немецкий снаряд разорвался на околице и ранил в ногу вороного коня. Командир оставил раненого коня в деревне, а отряд ушёл дальше, пыля и позванивая удилами, – ушёл, закатился за рощи, за холмы, где ветер качал спелую рожь.
Коня взял к себе мельник Панкрат. Мельница давно не работала, но мучная пыль навеки въелась в Панкрата. Она лежала серой коркой на его ватнике и картузе. Из-под картуза посматривали на всех быстрые глаза мельника. Панкрат был скорый на работу, сердитый старик, и ребята считали его колдуном.
Панкрат вылечил коня. Конь остался при мельнице и терпеливо возил глину, навоз и жерди – помогал Панкрату чинить плотину.
Панкрату трудно было прокормить коня, и конь начал ходить по дворам побираться. Постоит, пофыркает, постучит мордой в калитку, и, глядишь, ему вынесут свекольной ботвы, или чёрствого хлеба, или, случалось даже, сладкую морковку. По деревне говорили, что конь ничей, а вернее, общественный, и каждый считал своей обязанностью его покормить. К тому же конь – раненый, пострадал от врага.
Жил в Бережках со своей бабкой мальчик Филька по прозвищу Ну Тебя.
Филька был молчаливый, недоверчивый, и любимым его выражением было: «Да ну тебя!» Предлагал ли ему соседский мальчишка походить на ходулях или поискать позеленевшие патроны, Филька отвечал сердитым басом: «Да ну тебя! Ищи сам!» Когда бабка выговаривала ему за неласковость, Филька отворачивался и бормотал: «Да ну тебя! Надоела!»
Зима в этот год стояла тёплая. В воздухе висел дым. Снег выпадал и тотчас таял. Мокрые вороны садились на печные трубы, чтобы обсохнуть, толкались, каркали друг на друга. Около мельничного лотка вода не замерзала, а стояла чёрная, тихая, и в ней кружились льдинки.
Панкрат починил к тому времени мельницу и собирался молоть хлеб, – хозяйки жаловались, что мука кончается, осталось у каждой на два-три дня, а зерно лежит немолотое.В один из таких тёплых серых дней раненый конь постучал мордой в калитку к Филькиной бабке. Бабки не было дома, а Филька сидел за столом и жевал кусок хлеба, круто посыпанный солью.
Филька нехотя встал, вышел за калитку. Конь переступил с ноги на ногу и потянулся к хлебу. «Да ну тебя! Дьявол!» – крикнул Филька и наотмашь ударил коня по губам. Конь отшатнулся, замотал головой, а Филька закинул хлеб далеко в рыхлый снег и закричал:– На вас не напасёшься, на христарадников! Вон твой хлеб! Иди, копай его мордой из-под снега! Иди, копай!
И вот после этого злорадного окрика и случились в Бережках те удивительные дела, о каких и сейчас люди говорят, покачивая головами, потому что сами не знают, было ли это или ничего такого не было.
Слеза скатилась у коня из глаз. Конь заржал жалобно, протяжно, взмахнул хвостом, и тотчас в голых деревьях, в изгородях и печных трубах завыл, засвистел пронзительный ветер, вздул снег, запорошил Фильке горло. Филька бросился обратно в дом, но никак не мог найти крыльца – так уже мело кругом и хлестало в глаза.
Летела по ветру мёрзлая солома с крыш, ломались скворечни, хлопали оторванные ставни. И всё выше взвивались столбы снежной пыли с окрестных полей, неслись на деревню, шурша, крутясь, перегоняя друг друга.
Филька вскочил, наконец, в избу, припёр дверь, сказал: «Да ну тебя!» – и прислушался. Ревела, обезумев, метель, но сквозь её рёв Филька слышал тонкий и короткий свист – так свистит конский хвост, когда рассерженный конь бьёт им себя по бокам.
Метель начала затихать к вечеру, и только тогда смогла добраться к себе в избу от соседки Филькина бабка. А к ночи небо зазеленело, как лёд, звёзды примёрзли к небесному своду, и колючий мороз прошёл по деревне. Никто его не видел, но каждый слышал скрип его валенок по твёрдому снегу, слышал, как мороз, озоруя, стискивал толстые брёвна в стенах, и они трещали и лопались.Бабка, плача, сказала Фильке, что наверняка уже замёрзли колодцы и теперь их ждёт неминучая смерть. Воды нет, мука у всех вышла, а мельница работать теперь не сможет, потому что река застыла до самого дна.
vini-puh.ru
Тёплый хлеб - Сказки Паустовского: читать с картинками, иллюстрациями - Сказка DY9.RU
Страница 3 из 3
Мальчишки стащили треухи и прокричали «ура». Панкрат говорил, что если бы не тёплый ветер, то, пожалуй, и не обколоть бы лёд ребятам и старикам.
А сорока сидела на раките над плотиной, трещала, трясла хвостом, кланялась на все стороны и что-то рассказывала, но никто, кроме ворон, её не понял. А сорока рассказывала, что она долетела до тёплого моря, где спал в горах летний ветер, разбудила его, натрещала ему про лютый мороз и упросила его прогнать этот мороз, помочь людям.
Ветер будто бы не осмелился отказать ей, сороке, и задул, понёсся над полями, посвистывая и посмеиваясь над морозом. И если хорошенько прислушаться, то уже слышно, как по оврагам под снегом бурлит-журчит тёплая вода, моет корни брусники, ломает лёд на реке.
Всем известно, что сорока – самая болтливая птица на свете, и потому вороны ей не поверили – покаркали только между собой, что вот, мол, опять завралась старая.
Так до сих пор никто и не знает, правду ли говорила сорока, или всё это она выдумала от хвастовства. Одно только известно, что к вечеру лёд треснул, разошёлся, ребята и старики нажали – и в мельничный лоток хлынула с шумом вода.
Старое колесо скрипнуло – с него посыпались сосульки – и медленно повернулось. Заскрежетали жернова, потом колесо повернулось быстрее, ещё быстрее, и вдруг вся старая мельница затряслась, заходила ходуном и пошла стучать, скрипеть, молоть зерно.
Панкрат сыпал зерно, а из-под жернова лилась в мешки горячая мука. Женщины окунали в неё озябшие руки и смеялись.
По всем дворам кололи звонкие берёзовые дрова. Избы светились от жаркого печного огня. Женщины месили тугое сладкое тесто. И всё, что было живого в избах, – ребята, кошки, даже мыши, – всё это вертелось около хозяек, а хозяйки шлёпали ребят по спине белой от муки рукой, чтобы не лезли в самую квашню и не мешались.Ночью по деревне стоял такой запах тёплого хлеба с румяной коркой, с пригоревшими к донцу капустными листьями, что даже лисицы вылезли из нор, сидели на снегу, дрожали и тихонько скулили, соображая, как бы словчиться стащить у людей хоть кусочек этого чудесного хлеба.На следующее утро Филька пришёл вместе с ребятами к мельнице. Ветер гнал по синему небу рыхлые тучи и не давал им ни на минуту перевести дух, и потому по земле неслись вперемежку то холодные тени, то горячие солнечные пятна.Филька тащил буханку свежего хлеба, а совсем маленький мальчик Николка держал деревянную солонку с крупной жёлтой солью. Панкрат вышел на порог, спросил:– Что за явление? Мне, что ли, хлеб-соль подносите? За какие такие заслуги?– Да нет! – закричали ребята.– Тебе будет особо. А это раненому коню. От Фильки. Помирить мы их хотим.– Ну что ж, – сказал Панкрат. – Не только человеку извинение требуется. Сейчас я вам коня представлю в натуре.Панкрат отворил ворота сарая, выпустил коня. Конь вышел, вытянул голову, заржал – учуял запах свежего хлеба. Филька разломил буханку, посолил хлеб из солонки и протянул коню. Но конь хлеба не взял, начал мелко перебирать ногами, попятился в сарай. Испугался Филька. Тогда Филька перед всей деревней громко заплакал. Ребята зашептались и притихли, а Панкрат потрепал коня по шее и сказал:– Не пужайся, Мальчик! Филька – не злой человек. Зачем же его обижать? Бери хлеб, мирись!
Конь помотал головой, подумал, потом осторожно вытянул шею и взял, наконец, хлеб из рук Фильки мягкими губами. Съел один кусок, обнюхал Фильку и взял второй кусок. Филька ухмылялся сквозь слёзы, а конь жевал хлеб, фыркал. А когда съел весь хлеб, положил голову Фильке на плечо, вздохнул и закрыл глаза от сытости и удовольствия.
Все улыбались, радовались. Только старая сорока сидела на раките и сердито трещала: должно быть, опять хвасталась, что это ей одной удалось помирить коня с Филькой. Но никто её не слушал и не понимал, и сорока от этого сердилась всё больше и трещала как пулемёт.
skazki.dy9.ru
 |  |  |  |  |  |  |  |  |  |  |  |  |  |  |
 Пример видео 3 |  Пример видео 2 |  Пример видео 6 |  Пример видео 1 |  Пример видео 5 |  Пример видео 4 |
Администрация муниципального образования «Городское поселение – г.Осташков»