Когда приступаете к молитве. Хлеб наш насущный даждь нам днесь. Днесь даждь нам хлеб насущный

Хлеб наш насущный даждь нам днесь « Храм Владимирской иконы Божией Матери

«Хлеб наш насущный даждь нам днесь». Хлеб называется насущным в трех смыслах. И дабы знать нам, когда мы молимся, какой хлеб просим мы у Бога и Отца нашего, рассмотрим значение каждого из сих смыслов.Во-первых, хлебом насущным мы называем обычный хлеб, телесную пищу, смешивающуюся с

телесной сущностью, дабы росло и укреплялось тело наше, и дабы не умереть ему от голода.

Следовательно, имея в виду хлеб в этом смысле, не должны мы искать тех кушаний, которые дадут телу нашему питание и сладострастие, о коих говорит апостол Иаков: «Просите у Господа и не получаете, ибо не просите у Господа необходимого, а того, чтобы употребить для ваших вожделений». А в другом месте: «Вы роскошествовали на земле и наслаждались; напитали сердца ваши, как бы на день заклания».

Но говорит Господь наш: «Смотрите за собою, чтобы сердца ваши не отягчались объедением, пьянством и заботами житейскими, и чтобы день тот не постиг вас внезапно».

И потому, должно просить нам лишь необходимую пищу, ибо Господь снисходит к человеческой слабости нашей и повелевает нам просить только хлеба насущного, но не излишеств. Если бы было по-другому, то не включил бы Он в главную молитву слова «даждь нам днесь». А сие «днесь» святитель Иоанн Златоуст толкует как «всегда». И потому эти слова имеют синоптический (обзорный) характер.

Святой Максим Исповедник называет тело другом души. Приточник же наставляет душу, дабы не заботилась она о теле «обеими ногами». То есть, дабы не заботилась она о нем излишне, а заботилась лишь «одной ногой». Но и это должно происходить редко, дабы не случилось, по его словам, того, чтобы насытилось тело и восстало над душой, и чтобы делала она все то же зло, кое делают нам демоны, враги наши.

Послушаем же апостола Павла, говорящего: «Имея пропитание и одежду, будем довольны тем. А желающие обогащаться впадают в искушение и в сеть дьявольскую, и во многие безрассудные и вредные похоти, которые погружают людей и ведут их в бедствие и пагубу».

Может быть, однако, некоторые думают так: поскольку Господь повелевает нам просить у Него необходимую пищу, буду сидеть я праздный и беззаботный, ожидая от Бога послать мне пропитание.

Тем же ответим мы, что одно дело заботы и попечения, а другое – труд. Забота есть отвлечение и волнение ума по поводу многих и чрезмерных проблем, тогда как трудиться – значит работать, то есть сеять или подвизаться в прочих трудах человеческих.

Итак, человек не должен быть обуреваем заботами и попечениями и не должен волноваться и омрачать ум свой, но возлагать все свои надежды на Бога и вверять Ему все заботы свои, как говорит и пророк Давид: «Возверзи на Господа печаль твою, и Той тя препитает», то есть «Возложи на Господа заботы о пропитании своем, и Он будет кормить тебя».

А возлагающий надежды более всего на дела рук своих, или на труды свои и ближних своих, да услышит, что говорит пророк Моисей в Книге Второзакония: «Тот, кто ходит на руках своих и надеется и уповает на дела рук своих, нечист, и тот, кто впадает во многие заботы и скорби, тоже нечист. И тот, кто ходит всегда на четырех, тоже нечист».

А ходит и на руках, и на ногах тот, кто все свои надежды возводит на руки, то есть на те дела, которые делают руки его, и на свое умение, по словам святого Нила Синайского: «Ходит на четырех тот, кто, предавшись делам чувственным, ими занимает непрестанно владычественный ум. Многоножный же человек есть тот, кто отовсюду окружен телесным и во всем на нем основывается и охватывает его двумя руками своими и со всей силой».

Пророк Иеремия говорит: «Проклят да будет человек, который надеется на человека и плоть делает своею опорою и которого сердце удаляется от Господа. Благословен человек, который надеется на Господа, и которого упование – Господь».

Люди, почто мы печемся напрасно? Путь жизни короток, как говорит и пророк и царь Давид Господу: «Вот, Господи, сделал Ты дни жизни моей столь малыми, что сочтены они на пальцах одной руки. И состав естества моего ничто есть пред Твоей вечностью. Но не только я, но и все тщетно. Тщетен каждый человек, живущий в сем мире. Ибо мятущийся человек живет свою жизнь не по-настоящему, но напоминает жизнь его нарисованную картину. И потому тщетно волнуется он и собирает богатство. Ибо не знает он на самом деле, для кого собирает он это богатство».

Человече, приди в себя. Не спеши, как безумный, круглый день по тысяче дел. А ночью снова не садись подсчитывать дьявольские проценты и прочее подобное, ибо вся жизнь твоя, в итоге, проходит через счета Мамоны, то есть в богатстве, происходящем от несправедливости. И потому не находишь ты даже малого времени, дабы вспомнить о грехах своих и поплакать о них. Не слышишь Господа, говорящего нам: «Никто не может служить двум Господам». «Не можете, – говорит, – служить и Богу, и Мамоне». Ибо хочет Он так сказать, что не может человек служить двум господам, и иметь сердце в Боге, а богатство – в неправедности.

Разве не слышал ты о семени, упавшем в тернии, что заглушили его тернии, и что не принесло оно никакого плода? Значит же это, что упало слово Божие на человека, погрязшего в заботах и попечениях о богатстве своем, и не принес сей человек никакого плода спасения. Не видишь ли ты разве то тут, то там богачей, совершивших подобное тебе, то есть собравших большое богатство, но после дунул Господь на руки их, и ушло богатство из рук их, и потеряли они все, а с ним и разум свой, и сейчас слоняются они по земле, обуянные злобой и демонами. По заслугам получили они, ибо сделали Богом своим богатство, и приложили ум свой к нему.

Услышь, человече, что говорит нам Господь: «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут». И не должен ты собирать сокровища здесь на земле, дабы не услышать и тебе от Господа тех же страшных слов, которые сказал Он одному богачу: «Безумный, в ночь сию душу твою возьмут от тебя, а кому оставишь всё, что ты собрал?».

Придем же мы к Богу и Отцу нашему и возложим на Него все заботы о жизни нашей, а Он будет заботиться о нас. Как говорит апостол Петр: придем же к Богу, как призывает нас пророк, говоря: «Приступите к Нему и просветитесь, и лица ваши не постыдятся в том, что остались вы без помощи».

Вот так с Божьей помощью истолковали мы вам первый смысл насущного хлеба.

«Хлеб наш насущный даждь нам днесь»

Второй смысл: хлеб насущный есть Слово Божие, как свидетельствует Святое Писание: «Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих».

Слово Божие есть учение Святого Духа, иными словами, все Святое Писание. И Ветхий Завет, и Новый. Из сего Святого Писания, как из источника, черпали Святые Отцы и учители нашей Церкви, оросившие нас чистыми родниковыми водами своего боговдохновенного учения. И потому книги и учение Святых Отцов мы должны принимать как хлеб насущный, да не умрет душа наша от голода по Слову жизни еще до того, как умрет тело, как и случилось с Адамом, нарушившим заповедь Божию.

Не желающие же слушать Слово Божие и не дающие слушать его другим, словами ли своими либо плохим примером, который они подают другим, а сходным образом и те, кто не только не способствуют созданию школ или прочим подобным начинаниям на благо христианских детей, но и чинят препятствия тем, кто желает помочь, унаследуют слова «Увы!» и «Горе вам!», адресованные фарисеям. А также те иереи, которые по нерадивости не учат прихожан своих всему тому, что необходимо им знать для спасения, и те архиереи, которые не только не учат паству свою заповедям Божиим и всему необходимому для ее спасения, но своей неправедной жизнью становятся помехой и причиной отхода от веры среди простых христиан – и те унаследуют «Увы!» и «Горе вам!», адресованные фарисеям и книжникам, ибо закрывают они Царствие Небесное для людей, и ни сами не входят в него, ни других – тех, кто желают войти – не пускают. И потому люди сии, как плохие управители, лишатся защиты и любви народа.

К тому же и учителя, учащие детей христиан, также должны наставлять их и вести к добронравию, то есть к добрым нравам. Ибо в чем польза, если обучить ребенка грамоте и другим философским наукам, но оставить в нем развращенный нрав? Какую пользу может все это принести ему? И какого успеха может достичь сей человек хоть в духовных делах, хоть в мирских? Конечно же, никакого.

Я говорю об этом, дабы не сказал и нам Бог те слова, которые сказал Он и евреям устами пророка Амоса: «Вот наступают дни, говорит Господь Бог, когда Я пошлю на землю голод, — не голод хлеба, не жажду воды, но жажду слышания слов Господних». Сие наказание постигло евреев за их жестокие и непреклонные намерения. И потому, дабы не сказал и нам такие слова Господь, и дабы не постигло и нас сие ужасное горе, да пробудимся все мы от тяжкого сна нерадивости и будем насыщаться словами и учением Божиим, каждый в силу своих возможностей, да не постигнет душу нашу горькая и вечная смерть.

Таков второй смысл насущного хлеба, настолько же превосходящий по важности первый смысл, насколько важнее и необходимее жизнь души жизни тела.

«Хлеб наш насущный даждь нам днесь»

Третий смысл: насущный хлеб есть Тело и Кровь Господни, настолько же отличное от Слова Божиего, насколько солнце от его лучей. В Таинстве Божественной Евхаристии Весь Богочеловек, как солнце, вступает, соединяется и становится одним целым со всем человеком. Он освещает, просветляет и освящает все душевные и телесные силы и чувства человека и ведет его из тлена к нетлению. И именно потому, главным образом, мы называем хлебом насущным Святое Причащение Пречистого Тела и Крови Господа нашего Иисуса Христа, ибо оно поддерживает и сдерживает сущность души и укрепляет ее на выполнение заповедей Владыки Христа и на любую другую добродетель. И это есть подлинная пища и души, и тела, ибо и Господь наш говорит: «Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие».

Если же кто-либо сомневается в том, что хлебом насущным называется именно Тело Господа нашего, пусть он послушает, что говорят об этом святые учителя нашей Церкви. И прежде всего светоч Нисский, Божественный Григорий, говорящий: «Если приходит в себя грешник, подобно блудному сыну из притчи, если возжелает он Божественной пищи Отца своего, если вернется он на Его богатую трапезу, то он насладится сей трапезой, где в изобилии есть хлеб насущный, питающий работников Господних. Работники же суть те, кто работают и трудятся в винограднике Его, в надежде получить плату в Царствии Небесном».

Святой же Исидор Пелусиотский говорит: «Молитва, которой научил нас Господь, не содержит ничего земного, но все ее содержание небесное и нацелено на пользу душевную, даже того, что кажется в душе малым и незначительным. Многие мудрые люди считают, что Господь хочет сей молитвой научить нас значению Божественного Слова и хлеба, питающего бестелесную душу, и непостижимым образом приходящего и соединяющего с ее сущностью. И потому хлеб был назван и насущным, ибо сама идея сущности более подходит душе, нежели телу».

Святой Кирилл Иерусалимский также говорит: «Хлеб обыкновенный не есть насущный, а сей святый хлеб (Тело и Кровь Господа) есть насущный. И называется насущным, ибо сообщается всему твоему составу души и тела».

Святой Максим Исповедник говорит: «Если мы придерживаемся в жизни слов молитвы Господней, то примем же, как хлеб насущный, как жизненную пищу для душ наших, но и для сохранения всего, что даровано нам Господом, Сына и Слово Божие, ибо Он сказал: «Я есмь хлеб, сшедший с небе» и дающий жизнь миру. И сие происходит в душе каждого, принимающего Причастие, согласно праведности, и знанию, и мудрости, которыми он обладает».

Святой Иоанн Дамаскин говорит: «Этот хлеб есть начаток будущего хлеба, который есть хлеб насущный. Ибо слово насущный означает или хлеб будущий, т. е. будущего века, или хлеб, вкушаемый для сохранения нашего существа. Следовательно, и в том, и в другом смысле Тело Господне одинаково прилично будет называться хлебом насущным».

Вдобавок и святитель Феофилакт присовокупляет, что «Тело Христово есть насущный хлеб, о неосужденном Причащении которого нам должно молиться».

Однако сие не означает, что поскольку Святые Отцы считают Тело Христово хлебом насущным, они не считают обыкновенный хлеб, необходимый для поддержания тела нашего, насущным. Ибо и он есть дар Божий, и никакая пища не считается презренной и предосудительной, согласно Апостолу, если принимается и вкушается с благодарением: «Ничто не предосудительно, если принимается с благодарением».

Обыкновенный хлеб неверно, не по своему основному значению, называется насущным, ибо он укрепляет лишь тело, а не душу. В основном, однако, и по общепринятому мнению, хлебом насущным мы называем Тело Господне и Слово Божие, ибо они укрепляют и тело, и душу. Об этом свидетельствуют своею жизнью многие святые мужи: например, Моисей, постившийся сорок дней и ночей, не вкушая телесную пищу. Также сорок дней постился и пророк Илия. И позднее, после вочеловечения Господа нашего, многие святые жили длительное время лишь Словом Божиим и Святым Причастием, не вкушая другой пищи.

И потому и мы, удостоившиеся возродиться духовно в Таинстве Святого Крещения, должны непрестанно принимать сию духовную пищу с горячей любовью и сокрушенным сердцем, дабы жить жизнию духовной и пребывать неуязвимыми для яда змия духовного – диавола. Ибо и Адам, если бы вкушал сию пищу, не испытал бы двойной смерти и души, и тела.

Сему хлебу духовному необходимо причащаться с должным преуготовлением, ибо Бог наш зовется и огнем обжигающим. И потому лишь тех, кто вкушает Тела Христова и пьют Пречистую Кровь Его с чистой совестью, предварительно искренне исповедовав свои грехи, очищает, просвещает и освящает сей хлеб. Горе, однако, тем, кто причащается недостойно, не исповедовав предварительно священнику своих грехов. Ибо Божественная Евхаристия обжигает их и истлевает полностью их души и тела, как произошло с тем, кто пришел на брачный пир без брачной одежды, как говорится в Евангелии, то есть, не совершив добрых дел и не имея достойных плодов покаяния.

Слушающие же сатанинские песни, глупые разговоры и бесполезную болтовню и прочие сходные бессмысленные вещи люди делаются от этого недостойными слушать слово Божие. Это же касается и тех, кто живет во грехе, ибо не могут они причащаться и приобщаться жизни бессмертной, к которой ведет Божественная Евхаристия, ибо их душевные силы умерщвляются жалом греха. Ибо очевидно, что как члены нашего тела, так и вместилища жизненных сил получают жизнь из души, если же начнет разлагаться или засохнет любой из членов тела, то жизнь больше не сможет поступать в него, ибо жизненная сила не поступает в мертвые члены. Так же и душа жива, пока поступает в нее жизненная сила от Бога. Согрешив же и перестав принимать жизненные силы, она умирает в мучениях. А спустя некоторое время умирает и тело. И так погибает весь человек в вечном аду.

Итак, мы поговорили о третьем и последнем смысле насущного хлеба, столь же необходимом и полезном для нас, как и Святое Крещение. И потому необходимо регулярно причащаться Божественных Таинств и принимать со страхом и любовью хлеб насущный, которого просим мы в молитве Господней у небесного Отца нашего, до тех пор, пока длится «днесь».

Это «днесь» имеет три значения:

во-первых, оно может означать «каждый день»;

во-вторых, всю жизнь каждого человека;

и, в-третьих, нынешнюю жизнь «седьмого дня», завершаемого нами.

В будущем веке не будет ни «днесь», ни «завтра», но весь этот век будет одним вечным днем.

Хлеб наш насущный даждь нам днесь. Святой Макарий Нотара. Толкование на молитву «Отче наш»Источник

Просмотры (79)

anat-kinari.cerkov.ru

Проповедь "ХЛЕБ НАШ НАСУЩНЫЙ ДАЖДЬ НАМ ДНЕСЬ." - Священник Сергий Ганьковский

Неделя 8 по Пятидесятнице.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

«Отче наш», или Молитва Господня, та самая, которой Господь научил своих учеников и апостолов, самая главная молитва Церкви, известна нам с детских лет, независимо от того, родились мы в традиционно православной семье или пришли к вере в сознательном возрасте. Она как-то непостижимо сохраняется в народном сознании, разобранная на присловья и поговорки, временами искажённая, не всегда и не всеми осознаваемая как собственно молитва, но всё живая, всё неистребимая. Так происходит, конечно, оттого, что не человеческим умом измыслены эти великие слова, не фантазией поэтов порождены эти строки: в них звучит голос Божий, в них слышно дыхание Христово. «Да святится имя Твое… да будет воля Твоя…» (Мф.6.9,10) – вот стихи, изреченные некогда нашим Богом!

В этой величественной поэме есть всё, что нам открыто о Боге Им Самим. В каком-то смысле эта молитва – Символ веры той некогда неразделённой общины христиан, какой была до поры до времени апостольская община. В этой молитве – исповедание веры и ожидание будущего Царства. В ней призыв и предостережение: призыв на Небо и предостережение от упоения землёй. В ней, такой, казалось бы, короткой, весь «закон и пророки» (Мф.7.12), то есть всё упование, вся надежда Ветхого Завета, всё многотысячелетнее ожидание «жизни будущего века», как мы поём в нашем Символе веры.

И в этой молитве наш Бог научает нас просить о хлебе насущном. О хлебе, который, оказывается, столь же важен, как и Царство, о котором нам нужно молиться и которого нам нужно искать прежде всего остального, потому что только в этом случае это остальное и «приложится вам» (Лк.12.31), как обещает нам Господь. Хлеб и Вечность сопоставлены в этой молитве и равнозначно важны для человека. Хлеб назван нашим Богом «насущным», то есть жизненно необходимым для существования, таким, без которого само это существование бессмысленно и невозможно. И это притом, что мы как-то издавна привыкли думать, что человек ест для того, чтобы жить, а не живёт для того, чтобы есть. Иными словами, хлеб, даже и насущный, не цель жизни, а всего лишь способ поддержания её. Поневоле возникает вопрос: о хлебном ли каравае говорит Господь, или Он имеет в виду нечто другое? То, без чего нельзя, не имеет смысла жить, сводимо ли к телесной пище? И тот ли это «хлеб», о котором в начале человеческой истории было предсказано Богом, что доставаться он будет согрешившему Адаму «в поте лица» его?

Конечно, этого не может быть хотя бы потому, что Сам Спаситель сказал: «Горе вам, пресыщенные ныне! ибо взалчете» (Лк.6.25), то есть сколько ни ешь хлеба, добытого потом и кровью, он никогда не насытит тебя навсегда. Взалчет насыщенный, рано или поздно проголодается даже объевшийся, потому что пшеница, истёртая жерновами в муку, может дать человеку только временное насыщение. И странно было бы жертвенное Воплощение Сына Божия только для того, чтобы мы, рабы Его, «избыточествовали хлебом» (Лк.15.17).

Нет! Сын Божий стал Сыном Человеческим не для того, чтобы решить продовольственную проблему, а для того, чтобы и богатый, и нищий, и избыточествующий хлебом, и наполняющий чрево рожками (Лк.15.16) «имели жизнь и имели с избытком» (Ин.10.10). Потому и говорит Он Своим ученикам «истинно, истинно говорю вам: не Моисей дал вам хлеб с неба, а Отец Мой дает вам истинный хлеб с небес. Ибо хлеб Божий есть тот, который сходит с небес и дает жизнь миру… Я есмь хлеб жизни; приходящий ко Мне не будет алкать, и верующий в Меня не будет жаждать никогда» (Ин.6.32,33,35). Недаром Сын Человеческий, взалкавший в безжизненной пустыне, отверг сатанинские соблазны и отказался совершить чудо, «чтобы камни сии сделались хлебами» (Мф.4.3). Отчего же Пренебрегший чудом на вершине горы Искушений всё-таки умножил хлебы на берегу Тивериадского озера? Только ли затем, чтобы голодные насытились?

Не для того, чтобы вкусить чудесной пищи, не для того, чтобы стать свидетелями умножения хлебов и рыб, люди оставили свои дома, бросили свои неотложные дела и устремились за Спасителем. Они пошли за Ним, чтобы слышать Его Слово, чтобы внимать Его Учению. Они и не ожидали чудес, они не искали их. Они были просто верны позвавшему их Слову. Они, на самом деле, искали Царство Небесное, они просто слушали своего Бога, совершенно не заботясь о хлебе телесном. Потому и взыскал их Господь хлебом «на сей день» (Мф.6.11), что они оставили повседневные заботы во имя «единого на потребу» (Лк.10.42), во имя «Хлеба сшедшего с небес» (Ин.6.41). И тогда совершенно понятно, почему наши бесконечные и изнурительные усилия по возделыванию данной нам в удел земли не венчаются благословенным успехом, почему природные стихии упорно разрушают плоды наших трудов, почему их жжёт солнце, губит «безгодный» дождь, а преломленный нашими руками хлеб не может насытить всех алчущих. Это происходит потому, что сколько ни слушаем мы, всё никак не можем услышать давних Христовых слов: «всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную» (Мф.19.29). Аминь.

18 августа 2002 г.

www.hram.info

Когда приступаете к молитве. Хлеб наш насущный даждь нам днесь. - Сентябрь 2016 - Духовный источник

Когда приступаете к молитве

Много может молитва праведнаго поспешествуема (Иак. 5, 16). Итак, только усердная молитва праведника много может. Но мы, христиане, и грешники, и часто молимся без усердия, и потому что же наши молитвы? Полезны ли они сколько-нибудь для нас, или мы, молясь, только время тратим? Нет, и мы не напрасно время тратим, когда молимся, и наши молитвы полезны для нас. Если мы не имеем усердия к молитве, то это усердие может пробудиться в нас, когда мы будем молиться постоянно. Усердная и пламенная молитва не вдруг приобретается, она не есть, собственно, упражнение, а следствие и, так сказать, награда уже за постоянное упражнение в молитве. Таким образом, от нашего усилия во время молитвы может родиться в душе нашей молитвенный жар. Так от движения происходит теплота и в холодном теле человека. «Молясь с принуждением, говорит св. Макарий Великий,— с неторопливостью, мы пролагаем путь к тому, чтобы молиться с радостью, в покое. Молитва с принуждением состоит в нашей воле, а молитва в покое есть дар благодати». Итак, ни в каком случае не надобно оставлять молитвы: надобно, сколько возможно, принуждать себя к молитве. И потому, когда звон колокола созывает христиан на молитву, иди и ты, даже если бы тебе не хотелось молиться; когда наступает время сна или наступает утро, непременно читай свои молитвы, как бы ни тяготила тебя твоя леность и беспечность. Грехи, конечно, служат препятствием успеху наших молитв. Наши грехи, как облака, препятствуют изливаться в нас лучам Божия благословения; вопль преступных страстей, как шум ветра, не допускает нашим прошениям доходить до слуха Божия. Но неужели поэтому грешник и не должен молиться? Нет, он-то и должен молиться, ему-то и необходима молитва. Ибо и ум наш просвещается светом истины, когда мы молимся Богу, Который есть вечная Истина; и сердце наше воспламеняется огнем любви, когда мы молимся Богу, Который есть беспредельная Любовь; и воля наша направляется к добру, когда мы молимся Богу, Который есть верховное Добро. Оттого-то и бывает, христиане, что иной начинает молитву грешником, а оканчивает ее праведником — приступает к молитве оскверненным нечистотами греховными, а отходит убеленным благодатию, паче снега. Таким образом грешник может исходатайствовать себе у Бога прощение грехов. А по прощении грехов будет исполнено и прошение его: пройдут греховные облака, утихнут вопли преступных страстей, и Бог, как солнце после мрачной бури, явится к нему со Своим благословением, и молитва его, как фимиам, будет приятна для Бога. Итак, христиане, не смущайтесь ничем, когда приступаете к молитве. Молитесь, когда и не чувствуете усердия к молитве, молитесь, когда и чувствуете за собой много грехов. Молитесь лишь неослабно — и ваша молитва много будет значить пред Богом. Небесный Царь и Владыка любит, чтобы Его просили. Чем дольше Его просят, тем Он щедрее бывает. Чем дольше Он не дает, тем больше даст: в то время, когда не дает нам просимого, Он как бы готовит, как бы придумывает, чем лучше наградить нас. Наша неотступная просьба столько же приятна Богу, сколько людям противна: Он из нее видит, что мы усердно желаем просимых благ и что мы не хотим получить этих благ ни от кого другого, кроме Него. Итак, христиане, когда просите у Бога каких-либо благ — временных или вечных, то просите неотступно. Чем больше Бог не дает, тем неотступнее просите. Если Он, вместо того чтобы дать просимое благо, подвергнет вас несчастьям, и тогда не отступайте от Него. Если увидишь Бога, посылающего тебе меч, если ощутишь этот меч в твоем сердце — и тогда не отступай от Него, и тогда ожидай просимой милости. Когда гневается на нас человек, безопаснее всего бежать от него, а когда гневается на нас Бог, то всего лучше и надежнее стоять пред Ним. Аще убиет мя, на Него уповаю. Так уповай — и не посрамишься. Если Бог не дает тебе того, чего желаешь и просишь, то будь уверен: Он готовит и непременно даст что-нибудь лучшее и полезнейшее для тебя. Аминь.

Протоиерей Родион Путятин

Хлеб наш насущный даждь нам днесь

Что такое хлеб насущный} Дневной. Так как Господь Иисус сказал: да будет воля Твоя, яко на Небеси и на земли, и так как Он беседовал с человеками, обложенными плотью, которые подлежат необходимым законам природы и не могут иметь ангельского бесстрастия, то хотя и повелевает исполнять заповеди, как и Ангелы исполняют оные, однако снисходит и к немощи природы и как бы так говорит: «Я требую от вас равноангельской строгости жизни; впрочем, не требую бесстрастия. Ибо того не допускает природа ваша, которая имеет необходимую нужду в пище». Смотри, как в телесном много духовного! Спаситель повелел молиться не о богатстве, не об удовольствиях, не о многоценных одеждах, не о другом чем-либо подобном, но только о хлебе, притом хлебе дневном — так, чтобы нам не заботиться о завтрашнем. Для чего и присовокупил: хлеб насущный, то есть дневной. Даже и этим словом не удовлетворился, но присовокупил после этого и другое: даждь нам днесь, дабы нам не сокрушать себя заботой о наступающем дне. Ибо если не знаем, увидим ли продолжение оного, то для чего и пещись о нем? Это Спаситель заповедал и в Своей Нагорной проповеди: Непецытеся, говорит, наутрей (Мф. 6, 34). Так как Он упомянул о земле, а существам, происшедшим из нее и живущим на ней, облеченным телом земным, нужна соответственная пища, то по необходимости Он присовокупил: хлеб наш насущный даждь нам днесь (Мф. 6, 11). Он повелел просить хлеба насущного, не для объедения, а для питания, восполняющего истраченное в теле и отклоняющего смерть от голода,— не роскошных столов, не разнообразных яств, произведений поваров, изобретений хлебопеков, вкусных вин и прочего тому подобного, что услаждает язык, но обременяет желудок, помрачает ум, помогает телу восставать на душу и делает этого жеребца непослушным вознице. Не этого просить научает нас заповедь, но хлеба насущного.

Святитель Иоанн Златоуст

www.komiprav.ru

Святоотеческая эгзегетика слов молитвы Господней «Хлеб наш насущный даждь нам днесь»

(2 голоса: 5 из 5)

иеромонах Дионисий (Шленов)

В святоотеческой и литургической традиции иногда даже после преложения Тело Христово именуется «хлебом», а точнее «хлебом божественным, небесным или святым».[1] Какой смысл вкладывается в данное наименование? Святоотеческая эгзегеза слов молитвы Господней «хлеб наш насущный даждь нам днесь» (Мф. 6, 11; Лк. 11, 3) может способствовать ответу на поставленный вопрос. Предварительно необходимо отметить, что данный тип эгзегезы единственный, поскольку слово ἐπιούσιος впервые встречается в вышеуказанных евангельских местах, а у языческих авторов оно отсутствует.

Прошение о хлебе насущном понималось святыми отцами и христианскими писателями двояко – буквально или типологически.

1) Во-первых, под «хлебом насущным» подразумевался обычный хлеб. Так, например, свт. Иоанн Златоуст писал: «Он повелел нам просить насущный хлеб, не сладость, но пищу, восполняющую телесную потребность»[2]. Данное понимание подтверждается первоначальной этимологией слова ἐπιούσιος, которое буквально означает «грядущий», т. е. тот, который можно будет получить вскоре или в эсхатологическом будущем[3] (как причастие от глагола εἴμι «идти», ср. лат. quotidianus = ἐπὶ τὴν οὖσαν ημέραν). После достаточно раннего переосмысления слово ἐπιούσιος стало соотноситься со словом «сущность» (хотя в таком случае по правилам греческой грамматики приставка ἐπί должна была бы потерять йоту), также указывая на единое на потребу (ср. славянское «насущный» или лат. consubstantialis)[4].

2) Во-вторых, под «хлебом насущным» подразумевался Сам Господь наш Иисус Христос, Который сказал о Себе: «Аз есмь хлеб, сшедый с небес» (Ин. 6, 41). Именно так эти слова понимали Ориген[5], свт. Григорий Нисский[6], Маркелл Анкирский[7], св. Кирилл Иерусалимский, св. Кирилл Александрийский[8], прп. Максим Исповедник[9], прп. Иоанн Дамаскин[10], прп. Симеон Новый Богослов[11], прп. Никита Стифат[12]. При этом в то время как первое буквальное понимание «насущного хлеба» как простого обычного хлеба никогда не прилагалось к Евхаристии, то второе типологическое понимание в подавляющем большинстве случаев относилось к этому таинству. Так, например, св. Кирилл Иерусалимский толкуя «хлеб наш насущный даждь» также прямо пишет о том, что это не обычный «общий» хлеб, а «хлеб святой», приносящий пользу душе и телу и неподлежащий законам обычного пищеварения[13]. Таким образом можно резюмировать просмотренный материал в следующих пунктах:

Прошение о хлебе из молитвы Господней понималось буквально и типологически, причем два эти понимания диаметрально различны: буквальное понимание предполагало прошение о хлебе, а типологическое – о схождении с небес Бога Слова.
Таинство Евхаристии как приобщение Телу и Крови Христа Слова Божия рассматривалось отцами в связи не с буквальным, а с типологическим значением данных Евангельских слов.

Итак, по мысли святых отцов Святые Дары Евхаристии после преложения – это Бог Слово, а не простые хлеб и вино, хотя бы и обоженные. После «преложения» нет никакого смысла утверждать сохранение их земной сущности, так как выражение «божественный, небесный или святой хлеб» указывает не на сущность и даже не на вещество таинства, но только на Бога Слова, – «Хлеб, сошедший с небес».

***

Ἄρτον ἐκέλευσεν αἰτεῖν ἐπιούσιον, οὐ τρυφὴν, ἀλλὰ τροφὴν, τὴν τὸ ἐλλεῖπον ἀναπληροῦσαν τοῦ σώματος Jo. Chrys. De angusta porta et in orationem dominicam [Sp.], 51, 46:28–30.
τί δὲ λόγου τῇ ψυχῇ τροφιμώτερον, ἢ τί τῆς σοφίας τοῦ θεοῦ τῷ νῷ τοῦ χωροῦντος αὐτὴν τιμιώτερον; τί δὲ ἀληθείας τῇ λογικῇ φύσει καταλληλότερον; Orig. De or. 27,2:21–23.
τί δὲ καὶ τὸ ἐπιούσιον,” ἤδη κατανοητέον. πρῶτον δὲ τοῦτο ἰστέον, ὅτι ἡ λέξις ἡ ἐπιούσιον” παρ’ οὐδενὶ τῶν Ἑλλήνων οὔτε τῶν σοφῶν ὠνόμασται οὔτε ἐν τῇ τῶν ἰδιωτῶν συνηθείᾳ τέτριπται, ἀλλ’ ἔοικε πεπλάσθαι ὑπὸ τῶν εὐαγγελιστῶν. συνηνέχθησαν γοῦν ὁ Ματθαῖος καὶ ὁ Λουκᾶς περὶ αὐτῆς μηδαμῶς διαφερούσης, αὐτὴν ἐξενηνοχότες. τὸ ὅμοιον δὲ καὶ ἐπ’ ἄλλων οἱ ἑρμηνεύοντες τὰ Ἑβραϊκὰ πεποιήκασιν. τίς γάρ ποτε Ἑλλήνων ἐχρήσατο τῇ ἐνωτίζου” προσηγορίᾳ ἢ τῇ ἀκουτίσθητι” ἀντὶ τοῦ εἰς τὰ ὦτα δέξαι” καὶ ἀκοῦσαι ποίει σ<ε>”; ἰσομοία τῇ ἐπιούσιον” προσηγορίᾳ ἐστὶ παρὰ Μωϋσεῖ γεγραμμένη, ὑπὸ θεοῦ εἰρημένη· ὑμεῖς δὲ ἔσεσθέ μοι” λαὸς περιούσιος.” καὶ δοκεῖ μοι ἑκατέρα λέξις παρὰ τὴν οὐσίαν πεποιῆσθαι, ἡ μὲν τὸν εἰς τὴν οὐσίαν συμβαλλόμενον ἄρτον δηλοῦσα, ἡ δὲ τὸν περὶ τὴν οὐσίαν καταγινόμενον λαὸν καὶ κοινωνοῦντα αὐτῇ σημαίνουσα. 27,7:1–14.
ἡ μέντοι κυρίως οὐσία τοῖς μὲν προηγουμένην τὴν τῶν ἀσωμάτων ὑπόστασιν εἶναι φάσκουσι νενόμισται κατὰ τὰ ἀσώματα, τὸ εἶναι βεβαίως ἔχοντα καὶ οὔτε προσθήκην χωροῦντα οὔτε ἀφαίρεσιν πάσχοντα (τοῦτο γὰρ ἴδιον σωμάτων, περὶ ἃ γίνεται ἡ αὔξη καὶ ἡ φθίσις παρὰ τὸ εἶναι αὐτὰ ῥευστὰ, δεόμενα τοῦ ὑποστηρίζοντος ἐπεισιόντος καὶ τρέφοντος· ὅπερ ἐὰν πλεῖον ἐν καιρῷ ἐπεισίῃ τοῦ ἀποῤῥέοντος, αὔξησις γίνεται, ἐὰν δὲ ἔλαττον, μείωσις· τάχα δέ τινα οὐδ’ ὅλως τὸ ἐπεισιὸν λαμβάνοντα ἐν ἀκράτῳ, ἵν’ οὕτως εἴπω, μειώσει γίνεται), τοῖς δὲ ἐπακολουθητικὴν αὐτὴν εἶναι νομίζουσι προηγουμένην δὲ τὴν τῶν σωμάτων ὅροι αὐτῆς οὗτοί εἰσιν· οὐσία ἐστὶν ἢ πρώτη τῶν ὄντων ὕλη, καὶ ἐξ ἧς τὰ ὄντα, ἢ τῶν σωμάτων ὕλη, καὶ ἐξ ἧς τὰ σώματα, ἢ τῶν ὀνομαζομένων, καὶ ἐξ ἧς τὰ ὀνομαζόμενα, ἢ τὸ πρῶτον ὑπόστατον ἄποιον ἢ τὸ προϋφιστάμενον τοῖς οὖσιν ἢ τὸ πάσας δεχόμενον τὰς μεταβολάς τε καὶ ἀλλοιώσεις, αὐτὸ δὲ ἀναλλοίωτον κατὰ τὸν ἴδιον λόγον, ἢ τὸ ὑπομένον πᾶσαν ἀλλοίωσιν καὶ μεταβολήν. κατὰ τούτους δὲ ἡ οὐσία ἐστὶν ἄποιός τε καὶ ἀσχημάτιστος κατὰ τὸν ἴδιον λόγον ἀλλ’ οὐδὲ μέγεθος ἀποτεταγμένον ἔχουσα, πάσῃ δὲ ἔγκειται ποιότητι καθάπερ ἕτοιμόν τι χωρίον. ποιότητας δὲ διατακτικῶς λέγουσι τὰς ἐνεργείας καὶ τὰς ποιήσεις κοινῶς, ἐν αἷς εἶναι τὰς κινήσεις καὶ σχέσεις συμβέβηκεν· οὐδέ τινος γὰρ τούτων κατὰ τὸν ἴδιον λόγον μετέχειν φασὶ τὴν οὐσίαν, ἀεὶ δέ τινος αὐτῶν ἀχώριστον εἶναι πάθει τήνδε, οὐδὲν ἧττον καὶ ἐπιδεκτὴν πασῶν τῶν τοῦ ποιοῦντος ἐνεργειῶν, ὡς ἂν ἐκεῖνο ποιῇ καὶ μεταβάλλῃ· ὁ γὰρ συνὼν αὐτῇ τόνος καὶ δι’ ὅλων κεχωρηκὼς πάσης τε ποιότητος καὶ τῶν περὶ αὐτὴν αἴτιος ἂν οἰκονομιῶν· δι’ ὅλων τε μεταβλητὴν καὶ δι’ ὅλων διαιρετὴν λέγουσιν εἶναι, καὶ πᾶσαν οὐσίαν πάσῃ συγχεῖσθαι δύνασθαι, ἡνωμένην μέντοι. 27,8:1–27.
ἐπεὶ δὲ περὶ τῆς οὐσίας ζητοῦντες διὰ τὸν ἐπιούσιον” ἄρτον” καὶ τὸν περιούσιον λαὸν εἰς τὸ τὰ σημαίνοντα διακριθῆναι τῆς οὐσίας ταῦτ’ εἰρήκαμεν, ἄρτος δὲ ἐν τοῖς πρὸ τούτων νοητὸς ἦν, ὃν αἰτεῖν ἡμᾶς ἐχρῆν, ἀναγκαῖον συγγενῆ τῷ ἄρτῳ τὴν οὐσίαν εἶναι νοεῖν· ἵν’ ὥσπερ ὁ σωματικὸς ἄρτος ἀναδιδόμενος εἰς τὸ τοῦ τρεφομένου σῶμα χωρεῖ αὐτοῦ εἰς τὴν οὐσίαν, οὕτως ὁ ζῶν” καὶ ἐξ οὐρανοῦ” καταβεβηκὼς ἄρτος” ἀναδιδόμενος εἰς τὸν νοῦν καὶ τὴν ψυχὴν μεταδῷ τῆς ἰδίας δυνάμεως τῷ ἐμπαρεσχηκότι ἑαυτὸν τῇ ἀπ’ αὐτοῦ τροφῇ· καὶ οὕτως ἔσται ὃν αἰτοῦμεν ἄρτον” ἐπιούσιον.” καὶ πάλιν ὃν τρόπον κατὰ τὴν ποιότητα τῆς τροφῆς,” στερεᾶς” οὔσης καὶ ἀθληταῖς ἁρμοζούσης ἢ γαλακτώδους τινὸς καὶ λαχανώδους, ἐν διαφόρῳ δυνάμει ὁ τρεφόμενος γίνεται, οὕτως ἀκόλουθόν ἐστι, τοῦ λόγου τοῦ θεοῦ ἤτοι ὡς γάλακτος παιδίοις ἁρμοζόντως διδομένου ἢ ὡς λαχάνου ἀσθενοῦσιν ἐπιτηδείως ἢ ὡς σαρκὸς ἀγωνιζομένοις προσ<καίρως>, ἕκαστον τῶν τρεφομένων κατὰ τὴν ἀναλογίαν, ᾧ ἐμπαρέσχεν ἑαυτὸν λόγῳ, τόδε τι ἢ τόδε δύνασθαι καὶ τοιόνδε ἢ τοιόνδε γίνεσθαι. ἔστι μέντοι γε τὶς νομιζομένη τροφὴ, οὖσα δηλητήριος, καὶ ἑτέρα νοσοποιὸς καὶ ἄλλη μηδὲ ἀναδοθῆναι δυναμένη· ἅπερ πάντα κατ’ ἀναλογίαν μετενεκτέον ἐστὶ καὶ ἐπὶ τὰς διαφορὰς τῶν νομιζομένων τροφίμων μαθημάτων. ἐπιούσιος τοίνυν ἄρτος ὁ τῇ φύσει τῇ λογικῇ καταλληλότατος καὶ τῇ οὐσίᾳ αὐτῇ συγγενὴς, ὑγείαν ἅμα καὶ εὐεξίαν καὶ ἰσχὺν περιποιῶν τῇ ψυχῇ καὶ τῆς ἰδίας ἀθανασίας (ἀθάνατος γὰρ ὁ λόγος τοῦ θεοῦ) μεταδιδοὺς τῷ ἐσθίοντι αὐτοῦ. 27,9:1– 24.
Θεοῦ ἄρτος μάλιστα ὁ τοιοῦτός ἐστιν, δικαιοσύνης ὁ καρπὸς, εἰρήνης ὁ στάχυς, ἄμικτος καὶ ἀμόλυντος τῶν τοῦ ζιζανίου σπερμάτων. Gr. Nyss. De oratione dominica 286:3–5. TLG 2017/47.
Ὁ σπουδάζων τὴν δικαιοσύνην θεόθεν τὸν ἄρτον δέχεται· ὁ δὲ τὴν ἀδικίαν γεωργῶν παρὰ τοῦ εὐεργέτου τῆς ἀδικίας σιτίζεται. Gr. Nyss. De oratione dominica 286:10–13.
Ὁ ἄρτος τῆς σημερινῆς χρείας ἐστίν, ἡ βασιλεία τῆς ἐλπιζομένης μακαριότητος. Ἄρτον δὲ εἰπὼν πᾶσαν τὴν σωματικὴν περιλαμβάνει χρείαν. Григорий НисскийDe oratione dominica 290:3–6.
Ταῦτ’ οὖν φυλάξας, ἐπίῤῥιψον ἐπὶ Κύριον τὴν μέριμνάν σου, καὶ αὐτός σε διαθρέψει, τὸν ἄρτον σοι διδοὺς τὸν ἐπιούσιον, καὶ τὴν λογικὴν καὶ ἐπουράνιον τροφήν· ἐπαρκῶν δὲ καὶ τὰ πρὸς τὸν βίον χρειώδη. Eus. Caes. Commentaria in Psalmos, PG 223,489:12–16.
Καὶ ὅτε πάλιν ὁ Κύριος λέγει περὶ ἑαυτοῦ· Ἐγώ εἰμι ὁ ἄρτος ὁ ζῶν, ὁ ἐκ τοῦ οὐρανοῦ καταβάς. Ἀλλαχοῦ τὸ ἅγιον Πνεῦμα καλεῖ ἄρτον οὐράνιον λέγων· Τὸν ἄρτον ἡμῶν τὸν ἐπιούσιον δὸς ἡμῖν σήμερον. Ἐδίδαξε γὰρ ἡμᾶς ἐν τῇ εὐχῇ ἐν τῷ νῦν αἰῶνι αἰτεῖν τὸν ἐπιούσιον ἄρτον, τουτέστι τὸν μέλλοντα, οὗ ἀπαρχὴν ἔχομεν ἐν τῇ νῦν ζωῇ, τῆς σαρκὸς τοῦ Κυρίου μεταλαμβάνοντες, καθὼς αὐτὸς εἶπεν· Ὁ ἄρτος δὲ, ὃν ἐγὼ δώσω, ἡ σάρξ μου ἐστὶν ὑπὲρ τῆς τοῦ κόσμου ζωῆς. Πνεῦμα γὰρ ζωοποιοῦν ἡ σάρξ ἐστι τοῦ Κυρίου, διότι ἐκ Πνεύματος τοῦ ζωοποιοῦ συνελήφθη. Τὸ γὰρ γεγεννημένον ἐκ τοῦ Πνεύματος Πνεῦμά ἐστι. Marc. De incarnatione et contra Arianos, PG 26,1012:23–34.
ἐναργῶς δὲ τὸν τύπον τῷ τῆς ἀληθείας ὀνόματι προσηγόρευσεν εἰπών· τοῦτό ἐστιν τὸ σῶμά μου· καὶ διὰ τοῦτο δὲ τοῖς τῆς ἀληθείας ὀνόμασιν ὠνόμασεν τοὺς τύπους, ἵνα μὴ πρὸς τὸ ὁρώμενον ἐξευτελίζωνται, ἀλλὰ πρὸς τὴν δύναμιν θαυμάζωνται. Apoll. Fragmenta in Matthaeum (in catenis), Fr. 134:10–13. TLG 2074/37.
Ὁ ἄρτος οὗτος ὁ κοινὸς οὐκ ἔστιν ἐπιούσιος· ὁ δὲ ἄρτος οὗτος ὁ ἅγιος ἐπιούσιός ἐστιν, ἀντὶ τοῦ ἐπὶ τὴν οὐσίαν τῆς ψυχῆς κατατασσόμενος. Οὗτος ὁ ἄρτος οὐκ εἰς κοιλίαν χωρεῖ καὶ εἰς ἀφεδρῶνα ἐκβάλλεται, ἀλλ’ εἰς πᾶσάν σου τὴν σύστασιν ἀναδίδοται εἰς ὠφέλειαν ψυχῆς τε καὶ σώματος. Τὸ δὲ σήμερον ἀντὶ τοῦ καθ’ ἡμέραν λέγει, ὡς καὶ ὁ Παῦλος ἔλεγεν· «Ἄχρις οὗ τὸ σήμερον καλεῖται.» Cyr. Hier. Mystagogia 5 [Sp.], 15:1–8.
Ἐπιούσιον ἄρτον λαβεῖν αἰτοῦμεν. Ἄρτος δὲ ψυχῆς λόγος Θεοῦ, καθὼς ἔφη τις τῶν ἁγίων· Ἄνοιγε, τέκνον, σὸν στόμα λόγῳ Θεοῦ. Jo. Chrys. Interpretatio orationis Pater noster [Sp.], PG 59, 628:8–10.
(A f. 150 b) Οἴονται δὲ ἴσως τινὲς, ἀνάρμοστον εἶναι καὶ ἀπεοικὸς ἁγίοις τὸ αἰτεῖν παρὰ Θεοῦ τὰ σωματικὰ, καὶ ταύτης ἕνεκα τῆς αἰτίας ἀποφέρουσι τὸ εἰρημένον εἰς πνευματικὴν θεωρίαν· καὶ δὴ καὶ ἄρτον φασὶν αὐτοὺς αἰτεῖν, οὐκ ἐπίγειον, οὐ σωματικὸν, ἐκεῖνον δὲ μᾶλλον, τὸν ἄνωθεν καὶ ἐξ οὐρανοῦ καταβαίνοντα, καὶ ζωὴν τῷ κόσμῳ παρέχοντα, ἢ, ὥς φασιν, ἀληθεῖ οὐσίᾳ καὶ ἀσωμάτῳ, τουτέστι τῇ ψυχῇ· αὕτη γὰρ, διὰ τὸ μὴ ῥευστὸν, κυρίως οὐσία ἐστίν. Ἐγὼ δὲ ὅτι μὲν ἁγίοις πρέποι ἂν ὅτι μάλιστα τὸ πνευματικῶν χαρισμάτων ἐπείγεσθαι μεταλαχεῖν, φαίην ἂν ἐνδοιάσας οὐδέν· πλὴν ἐκεῖνο ἄξιον ἰδεῖν, ὅτι κἂν ἄρτον αἰτῶσι κοινὸν, καὶ τοῦτο δρᾷν αὐτοῖς προστέταχεν ὁ Σωτὴρ, μώμου παντὸς ἐλευθέραν ποιοῦνται τὴν πρόσοδον. Ἄθρει γὰρ ὁποῖος τοῖς εἰρημένοις ἐγκέκρυπται νοῦς. Δι’ ὧν γὰρ προστέταχεν ἄρτον αἰτεῖν, ἤτοι τροφὴν τὴν ἐφήμερον, δῆλος ἂν. Cyr. Al. Commentarii in Lucam (in catenis), PG 72: 692(?). TLG 4090/108.
Ἄρτος οὖν ἡμῶν τῆς ψυχῆς ὁ τοῦ Θεοῦ λόγος· ὥσπερ γὰρ ὁ ἄποιος ἄρτος τὸ σῶμα τρέφει, οὕτως ὁ ἐξ οὐρανοῦ λόγος τὴν οὐσίαν τῆς ψυχῆς. Καὶ τοῦτον ὁ Χριστὸς τὴν προσευχὴν παραδιδοὺς ἔλεγε τοῖς ἀποστόλοις, «Τὸν ἄρτον ἡμῶν τὸν ἐπιούσιον δὸς ἡμῖν σήμερον.» Ὃς ἂν τοίνυν τοῦτον φαγεῖν ἐπιλάθηται, τουτέστιν ἐργάσασθαι· τοῦ γὰρ νοητοῦ ἄρτου βρῶσιν ἐργασία καθέστηκεν· δηλοῖ δὲ οὗ εἶπεν τοῖς ἀποστόλοις ὁ Κύριος, «Ἐργάζεσθε μὴ τὴν βρῶσιν τὴν ἀπολλυμένην, ἀλλὰ τὴν μένουσαν εἰς ζωὴν αἰώνιον Theod. Interpretatio in Psalmos PG 80, 1677:7–17.
Διὰ τί «ἄρτον ἀγγέλων» τὸ μάννα προσηγόρευσεν ὁ προφήτης Δαβίδ; Ὡς ἀγγέλων τῇ τούτου δωρεᾷ διακεκονηκότων. ἡ γὰρ ἀσώματος φύσις οὐ δεῖται τροφῆς. οὕτως «ἄρτος οὐρανοῦ» προσηγορεύθη, ἐπειδὴ ἄνωθεν κατηνέχθη· οὐκ ἐξ αὐτοῦ τοῦ οὐρανοῦ, ἀλλ’ ἐκ τοῦ ἀέρος. οὕτω καὶ πετεινὰ οὐρανοῦ προσηγόρευται τὰ τὸν ἀέρα διαπερῶντα. Quaestiones in Octateuchum 123:5–10. TLG 4089/22.
δεξόμεθα γάρ, κατ’ εὐχὰς οὕτω πολιτευόμενοι, καθάπερ ἄρτον ἐπιούσιόν τε καὶ ζωτικὸν εἰς ἀποτροφὴν τῶν ἡμετέρων ψυχῶν καὶ συντήρησιν τῆς τῶν χαρισθέντων ἡμῖν ἀγαθῶν εὐεξίας, τὸν εἰπόντα Λόγον· Ἐγώ εἰμι ὁ ἄρτος ὁ ἐκ τοῦ οὐρανοῦ καταβὰς καὶ ζωὴν διδοὺς τῷ κόσμῳ, … Max. Conf. Expositio orationis dominicae 549–554. TLG 2892/111.
καὶ τοῦτον μιᾷ φυσικῶς ἡμέρᾳ περικλείοντες τὸν ἄρτον, ὑπὲρ αὐτοῦ μὴ τολμῶντες εἰς δευτέραν ἡμέραν διὰ τὸν δοτῆρα τῆς προσευχῆς ἐπεκτεῖναι τὴν δέησιν· Max. Conf. Expositio orationis dominicae 625–628. 19. Οὗτος ὁ ἄρτος ἐστὶν ἡ ἀπαρχὴ τοῦ μέλλοντος ἄρτου, ὅς ἐστιν ὁ ἐπιούσιος· τὸ γὰρ «ἐπιούσιον» δηλοῖ ἢ τὸν μέλλοντα, τουτέστιν τὸν τοῦ μέλλοντος αἰῶνος, ἢ τὸν πρὸς συντήρησιν τῆς οὐσίας ἡμῶν λαμβανόμενον. Jo. Dam. Expositio fidei 86:155–158.
Ἵνα δέ μή νομίζωμεν ὅτι τό πᾶν τοῦ ἄρτου τοῦ ὁρωμένου ἐστί, τούτου ἕνεκεν πολλαχῶς εἴρηκεν· “Ἐγώ εἰμι ὁ ἄρτος ὁ ἐκ τοῦ οὐρανοῦ καταβαίνων”. Καί οὐκ εἶπεν ὁ καταβάς· τοῦτο γάρ τό ἅπαξ δηλοῖ κατελθεῖν. Ἀλλά τί; Ὁ καταβαίνων, φησίν, ἀεί δηλονότι καί πάντοτε ἐπί τούς ἀξίους καταβαίνων καί νῦν καθ᾿ ὥραν παραγινόμενος. … Sym. N. Th.
Ὁ γάρ ἄρτος οὗτος αἰσθητῶς μέν ψωμός φαίνεται τοῖς μή ὑπέρ τήν αἴσθησιν γενομένοις, νοερῶς δέ φῶς ἀχώρητόν ἐστι καί ἀπρόσιτον. Sym. N. Th. Λόγος ΙΔ΄. Σ. 373.

[1] Для проведения данного исследования были выявлены и систематезированы все места, найденные по поиску двух корней ἄρτ- и ἐπιούσι- во всех текстах, содержащихся в TLG 5.[2] Ἄρτον ἐκέλευσεν αἰτεῖν ἐπιούσιον, οὐ τρυφὴν, ἀλλὰ τροφὴν, τὴν τὸ ἐλλεῖπον ἀναπληροῦσαν τοῦ σώματος De angusta porta et in orationem dominicam [Sp.], 51, 46:28–30.[3] См.: Petr. Laod. Or. Dom. PG 86, 3333A.[4] В большом этимологиконе или в Лексиконе Суды: Ἐπιούσιος ἄρτος: Ὁ ἐπὶ τῇ οὐσίᾳ ἡμῶν ἁρμόζων. Etymologicum magnum 362:32–33. TLG 4099/1; Suidae lexicon 2501:1. TLG 9010/1.[5] Ориген в своем сочинении «О молитве» решительно отказывается от буквального толкования прошения «и хлеб насущный даждь», которое он даже именует «лжеучением». Под «хлебом» он понимает Самого Господа нашего Иисуса Христа. Так он задается риторичеким вопросом: «Что для души питательнее Слова, или для ума что драгоценнее наполняющей ее Мудрости?» Orig. De oratione 27,2:21–23 sqq.[6] Ср. у св. Григория Нисского: Ὁ σπουδάζων τὴν δικαιοσύνην θεόθεν τὸν ἄρτον δέχεται· ὁ δὲ τὴν ἀδικίαν γεωργῶν παρὰ τοῦ εὐεργέτου τῆς ἀδικίας σιτίζεται. De oratione dominica 286:10–13. TLG 2017/47.

[7] «… [Христос] научил нас в молитве в нынешнем веке просить насущный хлеб, то есть будущий, начаток которого мы имеем в этой жизни, приобщаясь плоти Господа, …». См.: De incarnatione et contra Arianos, PG 26,1012:23–34.[8] Cyr. Al. Commentarii in Lucam (in catenis), PG 72: 692(?). TLG 4090/108.[9] Max. Conf. Expositio orationis dominicae 549–554. TLG 2892/111.[10] Expositio fidei 86:155–158.[11] Ἵνα δέ μή νομίζωμεν ὅτι τό πᾶν τοῦ ἄρτου τοῦ ὁρωμένου ἐστί, τούτου ἕνεκεν πολλαχῶς εἴρηκεν· “Ἐγώ εἰμι ὁ ἄρτος ὁ ἐκ τοῦ οὐρανοῦ καταβαίνων”. Καί οὐκ εἶπεν ὁ καταβάς· τοῦτο γάρ τό ἅπαξ δηλοῖ κατελθεῖν. Ἀλλά τί; Ὁ καταβαίνων, φησίν, ἀεί δηλονότι καί πάντοτε ἐπί τούς ἀξίους καταβαίνων καί νῦν καθ᾿ ὥραν παραγινόμενος. …[12] Именно так следует понимать слова Стифата из его слова против опресноков: «… как мы были научены просить с в ы ш е насущный хлеб» (Мф. 6, 11) (Разрядка моя. – иером. Д.).[13] Ὁ ἄρτος οὗτος ὁ κοινὸς οὐκ ἔστιν ἐπιούσιος· ὁ δὲ ἄρτος οὗτος ὁ ἅγιος ἐπιούσιός ἐστιν, ἀντὶ τοῦ ἐπὶ τὴν οὐσίαν τῆς ψυχῆς κατατασσόμενος. Οὗτος ὁ ἄρτος οὐκ εἰς κοιλίαν χωρεῖ καὶ εἰς ἀφεδρῶνα ἐκβάλλεται, ἀλλ’ εἰς πᾶσάν σου τὴν σύστασιν ἀναδίδοται εἰς ὠφέλειαν ψυχῆς τε καὶ σώματος. Τὸ δὲ σήμερον ἀντὶ τοῦ καθ’ ἡμέραν λέγει, ὡς καὶ ὁ Παῦλος ἔλεγεν· «Ἄχρις οὗ τὸ σήμερον καλεῖται.» Mystagogia 5 [Sp.], 15:1–8.

Источник: http://www.mpda.ru

azbyka.ru